«Центральной Азии важна последовательная и предсказуемая Россия»

Информационно-аналитический телеграм-канал «Стан-Центр» пообщался с экспертом из Узбекистана, кандидатом философских наук, профессором Казахстанско-Немецкого университета Рустамом Бурнашевым. Эксперт рассказал, чего ждёт Центральная Азия от президентских выборов в России.   

— Уважаемый Рустам Ренатович, на ваш взгляд, может ли смерть Алексея Навального** внести коррективы в текущие политические процессы в России?

— Факт смерти Навального** нужно расследовать. На текущие политические процессы в России или в любой другой стране это событие никак не повлияет. Что касается его заявлений в бытность оппозиционным политиком по поводу ужесточения условий пребывания мигрантов из Центральной Азии, то нужно понимать степень его влияния на Москву. Этого влияния не было, он не входил в группу людей, которые могли рекомендовать и тем более принимать какие-то решения в отношении миграционной или какой-то иной политики в стране. Навальный** никогда не был каналом передачи информации от власти или групп вокруг власти в России и его высказывания по аспектам внешней политики Москвы были его личным мнением.   

— А вообще, обсуждаются ли выборы президента России в Казахстане и Узбекистане?

— В публичном пространстве Казахстана и Узбекистана президентские выборы в России не обсуждаются. СМИ освещает процесс подготовки к выборам в формате новостей. Вероятно, ближе к дате начала голосования — 15-17 марта 2024 года интерес увеличиться. Для аудитории в Казахстане и Узбекистане российские президентские выборы совершенно рутинное событие, не представляющее интереса. В российских СМИ тема выборов, насколько я знаю, освещается гораздо плотнее.

— Что страны Центральной Азии могут ожидать от России после мартовских выборов? 

— Региону важна предсказуемость и последовательность России по отношению к внешним партнёрам. Но это скорее вопрос к системе, а не к конкретным персоналиям.

— Что вы имеете в виду?

— Это обусловлено двумя причинами. В Казахстане, например, сейчас запущены внутренние политические процессы, проявляющиеся в смене кадров. Условно говоря первые контактирующие персоны — министры, их заместители и помощники меняются. Напомню, 5 февраля в стране произошла отставка правительства. На смену прежним чиновникам приходят люди новой формации, условного поколения 80-х годов. У них не может быть персональных контактов с внешними партнёрами Казахстана. Они будут налаживать знакомства и заводить связи с «нуля». Вторая причина — тренд на институционализацию, который актуален для России и стран Центральной Азии. Особенно для Казахстана. То есть в системе управления значительно большую роль начинают играть институты, а не персоны. Если совсем упрощать объяснение, то нам важна сама политика, а не люди, которые её реализовывают.

— Что, по вашему мнению, важно Центральной Азии в российской внешней политике, кроме последовательности и предсказуемости?

— Прозрачность принимаемых решений и готовность к диалогу.

— На ваш взгляд, существуют ли альтернативные кандидаты?

— Итоги президентских выборов в России не станут неожиданными. И даже в непредвиденных обстоятельствах элемент неожиданности или неконтролируемости, скорее все, будет отсутствовать. Например, по каким-то личным обстоятельствам глава государства говорит, что более не хочет управлять страной. Первым лицом так или иначе станет тот, на кого укажет российский лидер. Как он уже указал на Дмитрия Медведева в 2008 году.

Риски для Центральной Азии будет генерировать неуправляемая и непредсказуемая ситуация в России. Но предпосылок для развёртывания такого сценария нет. В остальном Центральная Азия придерживается правильной позиции по отношению к политическим процессам соседей: выборы президента России — это внутреннее дело наших партнёров.

Мы не можем повлиять на это и оцениваем происходящее с точки зрения последствий и рисков для наших стран. Например, из последних событий в России, которые могли бы быть сопряжены с определёнными последствиями для Центральной Азии — «мятеж Пригожина» летом 2023 года. Тогда власти стран региона внимательно следили за событиями в России и прикидывали возможные варианты. Были сделаны публичные заявления о поддержке президента России, но никаких иных действий не предпринималось. Повторюсь, что сейчас никаких предпосылок для неконтролируемого сценария нет.

— Стоит ли ожидать изменений по текущим и запланированным проектам России и Центральной Азии после выборов?

— Договорённости по проектам стран Центральной Азии и России институционализированы. Например, решение возводить АЭС в Узбекистане не является исключительно решением президентов Владимира Путина и Шавката Мирзиёева. Да, этот проект поддержали лидеры наших стран, но техническое и финансовое решение находится в компетенции профильных министерств и специалистов. В первую очередь АЭС в Узбекистане — это бизнес-проект. И если политическая фигура с какой-либо из сторон меняется, бизнес проект, по-прежнему, остаётся привлекательным и востребованным.

Другой пример — трёхстороннее соглашение по газу. Это тоже взаимовыгодный и своевременный проект, основанный на политическом фундаменте, но решающий, в первую очередь экономические задачи. 

— Как обстоят дела с публичной риторикой, которую периодически используют в отношении Центральной Азии в части присоединения к антироссийским санкциям?

— С начала 2024 года ситуация несколько изменилась. Давление, которое наши партнёры пытались оказывать на Центральную Азию стало носить символический характер. Внешние партнёры услышали позицию региона, который не может игнорировать данность близости и тесных экономических отношений с Китаем и Россией. Китай — наш ближайший партнёр, с которым граничат три из пяти стран Центральной Азии. Россия — тоже давний и важный партнёр, с которым у нас много совместных проектов. Страны Запада тоже остаются нашими партнёрами, но их экономическое присутствие в странах Центральной Азии гораздо меньше. Это реальность, которую нужно учитывать всем — и региону, и нашим внешним партнёрам.

— Спасибо за беседу!

Беседовала Камилла АЛИЕВА. 

*Экстремистская организация, запрещена на территории Российской Федерации.

**Физическое лицо, внесённое в список террористов и экстремистов РосФинМониторинга.