Целевое и ценностное управление в системах

СТРУКТУРА ЦЕЛЕЙ

Мы склонны видеть наличие цели в ситуациях, где ее фактически нет. Поэтому стоит обсудить, что такое цель. В классической теории управления, которая используется в кибернетике, предлагается следующий подход: имеется система, затем формулируется цель управления, и управление ведется так, чтобы цель была достигнута. Гипотеза, что система имеет цель, является здесь необсуждаемым постулатом. Но раз есть цель, то возникают специфические методы управления, выясняется, достижима ли цель, ищутся способы оптимального достижения критического уточнения самого понятия «цель».

Уместно рассмотреть два примера: человеческий и физический. В первом случае попробуем осознать мотивацию собственного поведения. Зададимся вопросом, естественно ли для человека вести себя целенаправленно? Если каждый честно задаст себе этот вопрос, то в большинстве случаев ответ будет отрицательным. Мы не знаем, что чрезвычайно трудно четко поставить себе цель и вести себя так, чтобы все поведение было направлено именно на достижение этой цели. Чаще всего поведение человека сводится к некоторой ритуальной программе действий, которая от него самого мало зависит [43].

Иногда мы склонны менять цели в зависимости от ситуации. При этом внезапно перед нами возникают такие цели, о существовании которых мы и не подозревали. Все это вовсе не оначает, что мы не ведем себя целенаправленно, просто целенаправленное поведение требует от нас определенных волевых усилий.

Теперь разберем физический пример. Пусть имеются две среды с разлой скоростью движения света в этой среде. Из точки А луч света попадает в точку В. При этом оказывается, что путь, по которому идет 1свет из А в В, является экстремальным: по нему свет проходит за .минимум .времени. Спрашивается, есть ли у луча цель достичь точки В за наименьший промежуток времени.

Этот пример показывает, что, по-видимому, надо научиться различать два случая. Первый, когда объект действительно имеет цель, и второй, когда объект ведет себя так, как будто он имеет цель. Различать эти два случая довольно трудно. Если мы наблюдаем только внешнее поведение (наблюдаем его из «внешней позиции») объектов, то эти случаи явно неразличимы. Для различения надо заглянуть во внутрь объекта или выйти несколько за пределы исследуемого акта поведения, поставив его в один ряд с другими подобными актами.

Действуя таким образом, можно привести некоторые соображения, показывающие, что, например, у луча света реальной цели все-таки нет. Луч попадает в точку В, только если он соответствующим образом направлен. Если повернуть источник света, то луч уйдет в сторону. Цель же предполагает свое постоянство. Если, например, мы будем постоянно менять цели, не успевая их достигать, то никак нельзя товорить о целесообразности нашего поведения. Цель должна быть инвариантом в поведении. Вопрос о том, попадает ли луч в точку В, решается не самим лучом, а тем, кто его направляет. Луч света не может ошибаться и двигаться иначе, чем по экстремальному принципу. Фактически у него нет свободы решения, необходимой для того, чтобы можно было говорить о цели. Поставим на место луча человека, который хочет попасть как можно быстрее из точки А в точку В (предположим, что у человека скорость движения из разных средах различна). Очень трудно решить точно такую 3адачу на глаз. Человек найдет лишь приближенное решеие.

Но допустим, что у него есть приборы, по которым можно точно определить его местоположение, положение точи В и границы сред. Тогда, вычислив траекторию, ое пойдёт по экстремальному пути точно так же, как луч света. Отличие лишь в том, что человека можно обмануть, дав ему испорченный прибор или тригонометрические таблицы с опечатками. Лyч света в принипе обмануть нельзя.

Физики рассуждают так: существует множество возможных виртуальных) траекторий луча из точки А в точку В. Это равносильно рассмотрению всех возможных миров с совершенно разныи физическими законами. Каждая из мыслимых траекторий реализуется в каком-нибудь из миров. Однако действительным физическим миром оказывается лишь один из них - тот, в котором выполняется экстремальный принцип. Таким образом, в одном из возможных миров цель может быть и не д0стигнута, в реальном же физическом мире цель достигается всегда. Если считать, что целью является выбор того мира, в котором выполняется экстремальный принцип, то это rбудет уже цель, которую сам луч света никак не способен преследовать. Лyч света попадает за минимальное время не только в точу В, но и в любую точку на той же траектории, например в точу В'. Достижение лучом сразу многих целей свидетельствует скоее о том, что настоящей цели у него нет. Цель должна быть одна.

Этот принцип можно назвать «погоней за двумя зайцами». Задача достижения сразу нескольких целей, как правило, противоречива, хотя и очень обычна в человеческой практике. Однако решение такой задачи считается большим искусством. Нормой вляется не возможность успешной «погони за двумя зайцами». Интерпретировать таким же способом поведение луча трудно. У него все цели непротиворечивы и достигаются без труда. Задача совмещения целей перед лучом не стоит.

1. Цель должна быть в принципе достижима. В противном случае она уже не цель, а либо система ценностей, либо фатальная неизбежность (в случае луча, направленного в другую сторону).

2. Цель может быть и не достигнута. Этот принпип предполагает наличие нетривиальной свободы поведения у объекта. Объект самостоятельно выбирает направление и корректирует его согласно цели. Там, где кончается возможность самоуправления, кончается целенаправленное поведение.

3. Цель должна быть единственной.

Множество целей М является упорядоченным. Однако оно не всегда дерево. Подчиненные цели принципиально отличаются от главной тем, что они суть лишь средства достижения главной цели. Ценность главной цели не требует оправдания, она существует априорно, иначе она уже не будет главной целью: выбор подчиненных целей может быть до некоторой степени произвольным, так как они оправданы лишь как средства. В общем случае, когда программа достижения целей не выбрана, на множестве потенциальных целей действует иное отношение: не необходимости, а достаточности. Ограничение в средствах, заданное в рамках проекта заставляет оправдывать эти средства их необходимостью для данной цели - главной цели проекта.

Понятие цели не столь уж сложно, поскольку цель связана непосредственно с состоянием системы. О некоторых еостояниях можно сказать, что, попав в них, система достигает заданной цели. Более трудной является категория ценности. Ценности возникают, когда есть либо 'метанаблюдатель, оценивающий действия системы извне, либо рефлексия системы о себе, когда можно говорить о внутреннем мире, моделирующем поведение системы и ее самооценку.

Далее мы обсудим 1ситуации, когда управление системой определяется не целями, а ценностями. Как можно отличить целесообразное поведение от нецелесообразного? Достаточно ли для этого изучить поведение системы или нужно обязательно иметь сведения о ее внутреннем мире. Ситуация здесь несимметрична. Наличие цели обнаруживаеся сравнительно просто. Гораздо труднее убедиться в том, что некоторое поведение бесцельно, не имеет прямого целеполагания.

По поведению системы часто бывает трудно отличить отсутствие средств от отсутствия цели. Оказывается, что эксперимент здесь беспомощен. Отсутствие прямой цели может быть связано с так называемым косвенным целеполаганием [43]. В этом случае цель, «осознаваемая» системой, субъектом, не совпадает с целью, достигаемой реально. Так, ритуальное поведение - самоценно, оно основано на том принципе, что соблюдение некоторых форм поведения обладает самостоятельной и при том очень высокой ценностью. При том соблюдение ритуала может быть гарантией достижения совем други1х и очень важных целей.

Сказанное тесно связано с вопросом: каким образом в системе возникают цели? Уже было сказано, что подчиненные цели выводятся из главных. Можно предположить, что главные цели также вытекают из каких-то других целей; но тем самым мы ликвидируем цели - они улетучиваются в бесконечной иерархии промежуточных целей. Кроме того, такая бесконечная иерархия, казалось бы, принципиально необозрима. На самом деле все гораздо проще: человек обрывает эту иерархию на некотором уровне и, приписывая этим «якобы целям» определенную ценность, фактически абсолютизирует эти цели.

То же самом происходит с поведением животных. Например, у экспериментатора может создаться впечатление, что поведение голодной собаки преследует цель насытиться. Однако последовательность целей обрывается раньше. Собака стремится проглотить пищу - и только.

Однако живые организмы устроены так, что действия, имеющие для них ценность сами по себе, влекут за собой важные последствия. Но это уже не цель организма, а целесообразность его устройства.

Целеполагание в данной ситуации не определяет поведение, как не определяет оно движение конкретного луча света. Целесообразность могла бы иметь место только в устройстве мира, где свет движется по наикратчайшему пути, а для животного запрограммирована структура поведения, обеспечивающая выведение потомства. (Впрочем у животных с центральной нервной системой наблюдаются ситуации, где их поведению свойственны элементы целеполагания.) Однако вопросы целесообразности мироздания явно не укладываются в рамки теории систем. А для нас важно одно: первичной основой целеполагания является иная категория, которую вполне естественно было бы назвать ценностью и которая заслуживает серьезного обсуждения.

О ПОНЯТИИ «ЦЕННОСТЬ»

Цель системы - это нечто лежащее вне ее самой, но определяющее ее действия в качестве «конечной причины». Цель - это «идеально, деятельностью мышления положенный результат, ради которого предпринимаются те или иные действия или деятельности, их идеальный, внутренне-побуждающий мотив». Вместе с тем мы можем судить по состоянию системы о том, достигнута ли поставленная ею самой или ее создателем цель. Эта цель допускает оценку в некоторой шкале ценностей, задающей определенные нормативы [63] .

Оцениваться, т. е. рассматриваться как ценность, могут не только цели (не толыко идеальные результаты действия), но и сами действия системы и состояния, которых она достигает в результате этих действий. Шкала оценок может оказаться «известной» системе и тогда ее действия можно изучать как соотнесенные с ценностями, как ценностно-ориентированные. В этом случае действия системы определяются не стремлением достигнуть конкретной цели, а необходимостью реализовать определенные ценности.

Даже если поставленная цель не достигнута, действия могут иметь ценность. Так, невозможность достижения некоторого научного результата исключает его как цель, но установление этой невозможности может иметь не меньшую ценность. Скажем математический результат о невозможности решения проблемы континуума [23, 24, 31] имеет не меньшую ценность, чем достижение той цели, над которой давно бились математики - выяснение вопроса о существовании множества промежуточной мощности между счетным множеством и континуумом.

Категория ценности снимает противопоставление между средствами и целью. Средствва получают ценностную окраску, и ценностные потери из-за выбор а неудачных средств не компенсируются достижением цели. Таким образом, можно различать целе-ориентированное и, ценностно-ориентируемое поведение. В первом случае важен результат, во втором - сам процесс действия. Безусловно, нельзя,слишком резко разграничивать эти два типа поведения.

Любое ценностно-ориентируемое поведение включает осуществление некоторых целей, вытекающих из принятой шкалы ценностей.

Например, если человек считает ценным развитие науки, то он может ставить себе конкретные научные цели. И наоборот, всякая постановка цели предполагает уже заданной некоторую систему ценностей, с помощью которой мы оцениваем цель. Научные цели часто оцениваются с точки зрения практического применения, которое есть априорная ценность.

Типичным случаем ритуального ценностно-ориентируемого поведения служит следование за модой. Соответствие моде может в глазах кого-либо иметь большую ценность, чем, скажем, удобство или стремление хорошо выглядеть.

По всей вероятности, ценностно-ориентированное поведение является более человечным, чем слишк0м целенаправленное пове­дение, которое обесчеловечивает, лишает свободы. Цель становится выше ценностей (цель оправдывает средство). О ценностно-ориентированном поведении нельзя сказать, что цель оправдывает сред­ства, так как целей или по крайней мере значимых целей нет.

Различие целевой и ценностной ориентации заслуживает более скрупулезного анализа, но здесь мы вынуждены ограничиться приведенными рассуждениями. Тем не менее даже на этом уровне противопоставления оба понятия оказываются полезными при анализе структуры управления системами и прежде всего системами, образующими единство типа коллективов.

Оказывается, структура управления непосредственно зависит от того, целеориентировано или ценностно-ориентировано поведение коллектива. В случае целе-ориентированного поведения необходима четко работающая управляющая подсистема, построенная чаще всего по иерархическому принципу. Чем четче сформулированы цели, тем точнее можно регламентировать функционирование коллектива.

Такое управление необходимо, поскольку выполнение цели требует очень четкого взаимодействия всех сил коллектива или системы. Иерархичеокое управление создается и в некоторых научных коллективах, для которых четко поставлена цель. Такова ситуация, скажем, для научно-конструкторских коллективов. Главная цель дробится на подчиненные, которые «раздаются» отдельным коллективам. В них эти подчиненные цели еще более дробятся и т. д. В конце концов находится цель для каждого человека. Иерархическая структура целей в таких коллективах требует иерархической структуры организации: должен быть главный конструктор, которому подчиняются начальники отдельных КБ, и т. д.

Если же система имеет не целе-ориентированное, а ценностно-ориентиронанное поведение, то жесткое централизованное управление не только бесполезно, но и вредно. Оно бесполезно, поскольку невозможно однозначно поставить промежуточные цели (что явля­ется чистой формальностью). Оно вредно, поскольку сковывает личную инициативу членов коллектива, лишает их необходимой творческой свободы. Такова ситуация во многих научных коллективах. Четких общих целей они могут и не иметь.

В процессе работы постоянно решаются частные задачи, достигаются частные цели, но глобальных целей нет или они так туманны, что трудно представить себе путь их достижения. Такие коллективы принципиально отличаются от целеориентированных. Там достижение целей предполагает полную разработку всех частей программы - иначе ничего не получится.

Если при научно-технической разработке можно разделить задачи на обязательные и необязательные, то в поисковом научном исследовании такое разделение крайне затруднительно. Проблема, которая раньше считалась маловажной, может неожиданно оказаться в центре внимания, и, наоборот, ненужным может оказаться достижение той «цели», ради которой создавала1сь лаборатория.

В науке ценностью часто обладают и необязательные вещи. Например, в биологии имеют ценность голые фа:кты, для которых еще не придумано никакой теории или практического применения. Тем не менее они ценны, поскольку могут подсказать путь построения теории. При этом совершенно невозможно бывает судить, какие факты действительно ценны, а какие нет. Правда, здесь наше поведение объясняется соответствующей парадигмой. Например, расшифровка аминокислотного состава ряда белков считается большим научным достижением, а фактический материал, собранный А. А. Любищевым [28] о сходстве морозных узоров на оконном1 стекле с живыми организмами может расцениваться как никому не нужные сведения. Хотя на самом деле трудно сказать, ·какой из этих фактов окажется более полезным в дальнейшем.

В ценностно-ориентируемых коллективах нет четкого разделения на управляющие и исполняющие системы. Коллектив работает координированно постольку, поскольку все люди объединены одной и той же системой ценностей. При этом система управления редуцируется. Например, очень трудно подробно планировать поисковую научную работу. Если этот тип управления навязывается сверху, то на низших уровнях он теряет всякий смысл: либо планируется то, что уже сделано (так надежнее), либо план составляется только для проформы.

Более гибкой системой управления оказывается та, которая основана на анализе возникающих перспектив. Здесь управление сводится не к установке целей, а к укреплению ценно­стных установок. По-видимому, в сообществах животных также очень часто встречается ценностно-ориентированное поведение. В муравейнике нет особой управляющей системы, но тем не менее муравьи действуют согласованно и их поведение обладает высокой сложностью и алаптируемостью к меняющимся условиям.

Для успешного осуществления ценностно-ориентируемого поведения системы необходимо, чтобы среда, в которой функционирует система, удовлетворяла некоторым важным условиям. Эти условия можно сформулировать как принцип предсказуемости и принцип обусловленности [76].

Предсказуемость означает, что среда достаточно закономерна чтобы был возможен хотя бы локальный прогноз результатов тех или иных действий системы. Обусловленность - это возможность системы целенаправленно воздействовать на среду, в которой она функционирует. Сочетание этих условий обеспечивает наличие у системы степеней свободы, нужных для ее успешного поведения.

УПРАВЛЕНИЕ В СИСТЕМЕ НАУЧНЫХ КОЛЛЕКТИВОВ

Расомотрим несколько подробнее ситуацию управления в научных коллективах. В основу выделения таких коллективов как целостных систем можно положить понятие программы научной деятельности. Это понятие сформулировано М. Г. Ярошевским (68]

Мы принимаем гипотезу о том, что научный коллектив - это совокупность научных работников, связанных общей программой исследования.

Эта гипотеза определяет уже не способ обнаружения, а природу научного коллектива. Попробуем вывести из принятой гипотезы некоторые важные следствия. Заметим сначала, что один и тот же научный работник может входить в несколько научных коллекти1вов - участвовать в разработке разных программ или по крайней мере быть хорошо знакомым с несколькими программами.

Программа определяет не только цели исследования, но и ценности, принимаемые соответствующим коллективом. Уместно еще раз подчеркнуть различие целе-ориентированных и ценностно-ориентированных программ.

Некоторые программы (прежде всего научно-технические) имеют достаточно четко сформулированную цель. Этой целью может быть создание технического аппарата с некоторыми параметрами или разработка препарата с заданными свойствами. Общее понимание участниками программы тех ценностей, из которых вытекает необходимость достижения намеченной цели, в данном случае есть обязательный фон. Если достигаемая цель не воспринимается как безусловная ценность, то психологическое достижение такой цели затруднительно. Но доминирующей в этом случае является цель.

Осознание ценностей здесь лишь необходимое, средство достижения цели. Ценностный аспект в данном случае относится не столько к самой программе, сколько к механизму реализации программы. В частности, эффективность такого механизма зависит от того, насколько он обеспечивает осознание участниками общих ценностей.

Ценностноориентированная программа не ставит столь четких целей. Они могут быть неизвестны инициаторам программы или вовсе не сущестновать. Каковы цели, содержащиеся в программе Копенгагенской школы квантовой физики? Каковы цели программ тех, кто занимались и занимаются расшифровкой генетического кода? Задним числом можно сопоставить эти программы некоторым целям, но ведь довольно ясно, что это оказывается возможным только при достаточном развитии исследований по данной программе.

Смысл этих программ не столько в попытке поставить цели, сколько в выяснении предмета исследования, в выявлении значимости этих исследований для науки в целом (или по меньшей мере для развития достаточно широкой области науки). Программа относится к деятельностному аспекту, а не к аспекту тематических членений знания. В одной и той же тематической области может существовать несколько программ - иногда резко конкурирующих, иногда находящихся .гв ситуации своеобразного симбиоза.

Многопрограммность особенно четко выражена в гуманитарных областях (бихевиоризм и гештальтпсихология, структурная и дескриптивная лингвистика и т. п.). Многопрограммность можно найти и в основаниях математики (формализм, интуиционизм, конструктивизм, и т. п.) , и в теоретической биологии (селекционизм и номогенез). Да это и не удивительно, ибо разные программы выражают различные установки в изучении часто одного и того же.

Более того, каждая программа вносит свое представление о связях между тематическими областями науки. Разумеется, каждая из таких программ по-своему расставляет акценты на самих проблемах [37].

ИНФОРМАЦИОННОЕ ВЗАИМОДЕйСГВИЕ КОЛЛЕКТИВОВ

Само существование научного коллектива как целостной системы (а не как конгломерата случайных участников) предполагает способность взаимопонимания на достаточно глубинном уровне. Это уже дает основание говорить о тезаурусе коллектива, определяющем уровень и общность понимания проблем.

В частности, уровень общности тезауруса определяет, возможно ли в коллективе общение лишь на уровне первичной семантики или члены коллектива способны общаться на уровне глубинной семантики [73] . Возникает естественный вопрос, насколько коллективный тезаурус дает возможность единым образом воспринимать глубинную семантику. В слабо с.вязанном коллективе существует возможность договориться лишь на уровне первичной семантики. Члены такого коллектива одинаково понимают только буквальный смысл сообщений. В противоположность этому для узкой группы, совместно работающих исследователей даже неудачная попытка эксперимента или почти неоформленная идея полны глубокого смысла. Для такого коллектива понятна цель исследования, понятно, зачем возникла эта идея. Тезаурус такого коллектива более телеологичен, в нём есть информация о системе целей. Даже изменение интересов какого-либо члена такого коллектива несет для других участников высокую информацию, не выглядит случайным.

Коллектив, выделяемый на основе программы, обладает не только общим тезаурусом на уровне первичной семантики. Наличие общего понимания ценностей ведет к взаимопониманию на уровне глубинной семантики. Факты, о которых идет речь в .какамлибо сообщении, воспринимаются в :контексте ценностных категорий, задаваемых программой. Каждый факт интерпретируется как этап реализации глубинного замысла, оценивается с точки зрения цели, ради которой передается сообщение о данном факте, и ее отношения к общей цели программы или ценности факта в рамках программы.

Уровень глубинного понимания происходящего определяет статус отдельных участников в коллективе. Этот статус определяет возможный спектр ролей данного члена коллектива. Особое место занимает лидер -инициатор программы. Уже это обеспечивает ему чрезвычайно высокий статус в соответствующем коллективе. В дальнейшейм такой лидер может перейти на роль лидера-организатора. Лидеры-организаторы особено существенны в целеоринетированных программах, когда коллектив обладает четко выраженной иерархической структурой. Обычно лидерам-организаторам (или организационным лидерам) противопоставляются интеллектуальные лидеры [22]. В коллективах, устроенных не по иерархическому принципу может не существовать фиксированного лидера.

Вместо этого может действовать система «пэров» - наличие группы активных членов, способных в зависимости от условий брать на себя роль лидера. Необходимость ориентироваться на цели и ценности, заложенцые в программе, приводит к тому, что в научных коллективах видное место занимают «переводчик» и «интерпретатор», осуществляющие необходимую связь с иными коллективами. Роль «переводчика» понятна из самого названия - он переводит на язык данного коллектива сведения, получе:нные им в качестве члена иного коллектива (например, представитель прикладных наук в коллективе теоретиков, способный ставить теоретические проблемы, возникающие из его практического опыта).

Хорошо известно, что такие задачи умеет ставить не всякий прикладник, а только тот, кто является «по совместительству» теоретиком. Аналогично математические проблемы в области механики ставят, как правило, ученые, являющиеся одновременно механиками и математиками.

В развитии собственно математических методов и в расширении поля их инженерных применений весьма существенна роль небольшого количества «переводчиков», входящих и в ту и в другую научные группы и обеспечивающие «просачивание» идей между взаимовлияющими областями. Например, самое бурное развитие математических и структурных методов линлвистики не сделало лингвистов математиками, а математиков лингвистами, но появилось небольшое число «переводчиков», чей уровень профессионализации в обеих областях сравним.

Роль «интерпретатора» сродни роли «переводчика», но не тождественна ей. Разница между «переводчиком» и «интерпретатором» в следующем. И «переводчик», и «интерпретатор» входят в несколько коллективов, но для «переводчика» характерно многообразие профессий, а для «интерпретатора» - многообразие связей внутри профессии.

«Переводчик» истолковывает для своего коллектива ,смысл деятельности, опираясь на знание деятельности других коллективов. Особенность интерпретатора состоит в умении понимать глубинную семантику циркулирующей в коллективах информации, а также отыскивать глубинный: смысл в добываемых и регистрируемых фактах. Интерпретатор часто выступает в роли лидера, влияющего на направление деятельности коллектива, придавая этой деятельности более глубокий: омысл, чем это осознавалось явным образом вначале. Особенно велика роль возникающих в коллективе интерпретаторов, когда цель деятельности коллектива не является чересчур жесткой и меняется в процессе работы, т. е. в ситуации ценностно-ориентированной программы. Интерпретаторы в ряде случаев формулируют новые научные концепции, позволяющие увидеть общий глубинный: смысл в обилии накопленных фактов и стимулировать направленный поиск новых фактов.

К таким интерпретаторам следует отнести И. В. Гете, искавшего смысл форм растительного царства в реконструируемых «проформах» Ч. Дарнина, увидевшего в многообразии живого мира эволюционный трансформизм, Л. С. Берга с его концепцией номогенеза, А. А. Любищева, обратившего внимание на смысл полифилетического происхождения биологических таксонов. В сущности основные достижения А. Эйнштейна - это достижения великого интерпретатора, сумевшего увидеть новый глубинный смысл в преобразованиях Лоренца, фотоэффекте, броуновском движении. В этих ситуациях роль лидера-интерпретатора смыкается с ролью лидера-инициатора. Действительно, в результате интерпретации исходная программа может значительно деформироваться и по сути превратиться в новую программу. Например, А. А. Любищев, разъясняя смысл «естественной систематики организмов» - идеи, идущей от знаменитого К. фон Бэра, фактически разработал программу исследований: по теории классификации, которая сегодня нашла активных продолжателей. В сущности Любищев оказался инициатором новой программы. Всех же лидеров-инициаторови лидеров-интерпретаторов разумно различать.

Первые создают новые структуры ценностей и целей или достаточно заметно деформируют эту структуру. Вторые преимущественно заняты истолкованием существующей структуры.

Впрочем, любое истолкование не может сохранить структуру ценностей: в первозданной целости. В коллективах с очень жестко формулируемой целью основную роль играют лидеры-организаторы. Для ценностно-ориентированных коллективов, где сама цель, непрерывно вьявляется и уточняется, основную роль играют интеллектуальные лидеры.

Сказанное о научных коллективах показывает, что в общем случае ценностно-ориентированное поведение определяется не столько, структурой прямых управляющих воздействий, сколько структурой семантических связей, гарантирующих нужную степень взаимопонимания компонентов системы.

https://telegra.ph/CHASTOTNOST-I-OPTIMIZACIYA-06-13