«Что за "Медуза"? Что это такое?»

В Рязани начался суд по делу о двойном убийстве, которое расследовала «нежелательная организация»

«Куртка коричнево-рыжая и шарф белый, крупной вязки, очень длинный», — так Татьяна Левченко описывает суду присяжных одежду, которую видела на своей 19-летней дочери в день последней встречи 31 марта 2017-го.

Через три года белый шарф крупной вязки, почерневший от грязи, будет обнаружен сотрудниками Следственного Комитета в глухом лесу, в 35 километрах от Рязани. Там же найдут останки и самой девушки.

Чтобы найти и похоронить свою дочь, Татьяне Левченко пришлось пройти долгий путь от равнодушия полиции и пустых обещаний экстрасенсов до внимания центральных СМИ.

Останки Екатерины Левченко нашли только после того, как подозрение в убийстве пало на Максима Иванкина — одного из фигурантов громкого уголовного дела о террористическом сообществе «Сеть»*. В свое время в их поддержку выступали сотни тысяч россиян, в том числе и сама Татьяна Левченко.

3 февраля 2023 года она была допрошена в Рязанском областном суде, где рассматривается дело об убийстве ее дочери. По итогам этого процесса мать хочет получить ответ на самый главный вопрос: тот ли человек находится на скамье подсудимых?

Этого же ответа ждут и те, кто в феврале 2020 года выходил на акции протеста в российских городах, требуя пересмотреть приговор по делу «Сети»* и расследовать пытки электрическим током, в которых фигуранты обвиняли сотрудников пензенского ФСБ.

Справка: Уголовное дело о террористическом сообществе «Сеть»* было возбуждено в октябре 2017 года. По версии сотрудников ФСБ, группа молодых людей из Пензы, Москвы, Санкт-Петербурга, Омска и Белоруссии планировали насильственно свергнуть конституционный строй и готовили теракты, приуроченные к Чемпионату мира по футболу и выборам президента в 2018 году. После ареста некоторые из задержанных заявили о том, что сотрудники ФСБ пытали их электрическим током с целью выбить признательные показания. В ходе судебного процесса сторона обвинения так и не озвучила детали планировавшихся терактов. Обвиняемые утверждали, что никакого террористического сообщества не существовало и что его выдумали сотрудники ФСБ.

Последние встреча и разговор

Допрос Татьяны Левченко в Рязанском областном суде длился около двух часов. В какой-то момент ей мешали говорить слезы, и государственный обвинитель Оксана Маякова предлагала объявить перерыв. Но Левченко набирала воздух в грудь и заявляла, что готова отвечать дальше.

Тем не менее, перерыв все-таки был объявлен по просьбе подсудимого Максима Иванкина: ему надо было проконсультироваться с защитником перед тем, как задать свои вопросы матери погибшей девушки.

По словам Татьяны Левченко, последний раз она виделась со своей дочерью 31 марта 2017 года. В этот день к ним в Пензу приехала подруга из Москвы, работавшая остеопатом и помогавшая Кате лечить сколиоз.

На тот момент 19-летняя Екатерина Левченко уже проживала на съемной квартире вместе со своим молодым человеком — Артемом Дорофеевым, который был на два года старше нее.

— Эту двухкомнатную квартиру Артем снимал вместе со своим другом Михаилом Кульковым — когда-то они вместе учились в техникуме на поваров, — рассказала суду Татьяна Левченко. — Как мне стало известно из рассказов Кати, там же часто появлялся учившийся с ними Максим Иванкин. Она мне очень много рассказывала об Иванкине. О том, что ей нравилось беседовать с ним на философские темы. Говорила: «Наконец-то я встретила человека, который любит Бродского». Еще рассказывала, что Иванкин любит ходить в походы, что у него куча ножей, палатки и спальные мешки. 

В день последней встречи с матерью Екатерина Левченко выглядела озабоченной. Она не скрывала, что Иванкин с Кульковым куда-то пропали и больше не отвечают на телефонные звонки.

Уходя из дома, обещала прийти на следующий день, ближе к обеду, чтобы продолжить лечебные процедуры. Но так и не пришла. На звонки матери не отвечала. Дозвониться на телефон Артема у Татьяны также не получилось.

Связаться с Екатериной смог только ее отец Сергей Левченко: он нашел в своем телефоне неизвестный номер, с которого ему когда-то звонил Артем.

— Катя перезвонила мне с чужого номера ближе к вечеру 1 апреля, — рассказала присяжным Татьяна Левченко. — Сказала, что все хорошо, но прийти пока не сможет. И что ее телефон сломался.

Мать обратила внимание, что Катя нервничала во время разговора, а где-то рядом звучали мужские голоса. Отцу показалось, что какие-то парни общались на повышенных тонах.

— Как будто кто-то чего-то кому-то доказывал или кто-то кого-то не слышал, — уточнил Сергей Левченко, которого суд допросил вслед за Татьяной.

По словам родителей, это был последний раз, когда они говорили со своей дочерью.

Обыск, наркотики и селедка под шубой

Через несколько дней после этого на связь с Татьяной Левченко вышла Надежда Дорофеева — мама Артема. 

— Она лежала в больнице, и сын не пришел [на ее выписку 3 апреля, в день своего рождения] — рассказала Левченко суду. — Это был нонсенс, конечно. Она очень переживала, поехала к нему на съемную квартиру, а там как раз обыск проходит. Как оказалось, сотрудники полиции задержали его соседа Михаила Кулькова и Максима Иванкина по подозрению в сбыте наркотиков.

Телефоны Артема и Кати молчали, в соцсетях они не появлялись. По словам Татьяны Левченко, последний раз ее дочь заходила на свою страничку «ВКонтакте» 1 апреля и как следует почистила список друзей.

Весточку от Кати она обнаружила только 25 апреля в почтовом ящике квартиры, в который заглядывает очень редко. Среди накопившегося вороха бесплатных газет, квитанций и писем лежала записка, распечатанная на листе формата А-4. Кто именно ее туда положил и когда, установить не удалось. Сейчас бумага хранится в материалах уголовного дела в качестве вещдока.

«Мам, со мной все нормально, не переживай, постараюсь вернуться в ближайшее время», — сообщается в ней.

Далее следует инструкция по установке интернет-мессенджера Jabber, а также логин и пароль для созданного чата.

— Так я попала в какой-то чат, — рассказала Татьяна Левченко. — Отправила сообщение: «привет». Через час или два мне тоже ответили: «привет». Я пишу: «Это кто?» — «Артем» — «А где Катя?» — «Катя попозже будет, пока не может». И уже потом мне ответила якобы Катя. Написала: «Не переживай, мы собираемся уехать, я ни в чем не виновата».

Левченко уверена, что общалась с дочерью, потому что задала проверочный вопрос про любимое блюдо и получила правильный ответ — селедка под шубой.

— Когда она спросила, нет ли рядом полиции, я ей написала: «Катя, не чуди, вы свидетели, ничего страшного в этом нет, возвращайтесь домой», — пересказала Татьяна Левченко свою переписку. — Но по этому поводу она ничего не ответила. Просто написала: «Передай маме Артема, что с ним тоже все хорошо».

В следующие несколько дней на сообщения матери никто не отвечал. А потом чат и вовсе исчез. Никаких других вестей от своей дочери она больше не получала.

Побег Максима Иванкина

Про то, что в эти же дни в бега подались Максим Иванкин и Михаил Кульков, Татьяна Левченко узнала не сразу.

31 марта они не выходили на связь с ее дочерью, потому что накануне были задержаны нарядом полиции. Рядом с ними обнаружили 31 сверток с наркотиком PVP, который на молодежном сленге называется «солью». Во время допросов всю вину на себя взял Михаил Кульков: его отправили под домашний арест, а Иванкин ограничился подпиской о невыезде.

2 апреля Иванкин ушел из дома в неизвестном направлении, выпросив у родителей три тысячи рублей на покупку телефона. Чуть позже, 25 апреля, из-под домашнего ареста убежал Кульков.

Сотрудники полиции смогли задержать их только в июле 2018 года, в Москве. На тот момент уже полным ходом шло расследование уголовного дела о террористическом сообществе «Сеть»*. Его фигуранты заявляли о том, что сотрудники пензенского ФСБ пытали их током ради получения признательных показаний. По версии следствия, участниками этой террористической организации также являлись Иванкин и Кульков.

— Со слов Кати я предполагала, что ребята они все очень хорошие, общественность их поддерживала, и я тоже всячески поддерживала, лайкала [посты с требованием выпустить их на свободу], мне их было жалко, — рассказала суду Татьяна Левченко.

К тому моменту реальным розыском ее дочери уже никто не занимался. По мнению женщины, полиция ограничилась лишь формальным обзвоном моргов и больниц. Вместе с бывшим мужем Татьяна пыталась вести собственные поиски. Она цеплялась за каждый слух, ездила туда, где якобы видели Катю, и платила за информацию экстрасенсам.

А потом к ней приехали рязанские следователи. Они рассказали, что еще в ноябре 2017 года в рязанском лесу, рядом с деревней Лопухи, были обнаружены останки неизвестного мужчины с огнестрельным ранением головы. В феврале 2019 года экспертиза ДНК показала, что останки принадлежат Артему Дорофееву.

— Следователи приехали и к нам, потому что наши дети пропали вместе. Спрашивали про Катю, — пояснила Татьяна Левченко.

После этого отец пропавшей девушки стал настаивать на допросе Максима Иванкина и Михаила Кулькова, сидевшими под стражей в пензенском СИЗО.

— Мы пошли к оперативнику, который занимался розыском нашей Катюхи: слушай, товарищ, может ты как-то посодействуешь и допросишь этих ребят? Ведь они были как-то связаны, жили и пропали вместе, — пересказал ход своих мыслей Сергей Левченко. — Сначала оперативник ссылался на то, что якобы нет мотивов [для убийства] и налицо обычная утрата родственных связей. Тем не менее, мы настояли. Иванкин подтвердил на допросе, что они встречались где-то в рязанских лесах, но Катя с Артемом ушли в Краснодарский край.

В то, что ее дочь могла быть причастна к сбыту наркотиков и именно поэтому бежала из Пензы, Татьяна Левченко не верит до сих пор. Однако данные следствия говорят об обратном.

— Следователь выяснил, что скорее всего она употребляла [наркотики], — призналась женщина, отвечая на один из вопросов присяжных.

Расследование «Медузы»

Версию о возможной причастности Иванкина к убийству Кати Татьяна Левченко услышала от питерского активиста Ильи Хесина, который был знаком с фигурантами дела «Сети»*, состоял в закрытых чатах анархистского сообщества и вел собственное расследование.

Хесин вышел на Татьяну через соцсети. Это случилось в феврале 2020 года — сразу после того, как суд огласил приговор семи участникам террористической организации, назначив им от шести до 18 лет лишения свободы. В том числе 13 лет колонии строгого режима получил и Максим Иванкин.

В эти дни тысячи людей, возмущенных приговором суда, выходили на улицы российских городов с требованием расследовать дело заново и проверить слова фигурантов о пытках электрическим током в стенах пензенского СИЗО. Пикетная очередь у здания на Лубянке собирала до 600 человек. Петиции с требованием освободить политзаключенных подписывали ученые, педагоги, врачи, депутаты и деятели культуры. В знак протеста закрывались книжные магазины.

На этом фоне версия Хесина была похожа на провокацию спецслужб, цель которой заключалась в том, чтобы сбить волну общественной поддержки. Тем не менее, Татьяна Левченко все равно решила с ним встретиться.

— Этот незнакомый человек знал о судьбе моей дочери хоть что-то, и я поняла, что нужно его послушать, — объяснила присяжным женщина.

Встреча с Хесиным проходила в Москве. В ней также принимала участие журналист «Медузы»** Кристина Сафонова.

— Что за «Медуза»? Что это такое? — поинтересовалась государственный обвинитель Оксана Маякова.

— Это такое издание в интернете, — ответила ей Татьяна Левченко.

26 января 2023 года, когда суд утвердил состав присяжных по делу о двойном убийстве и назначил дату первого заседания, генпрокуратура объявила «Медузу» «нежелательной организацией», «деятельность которой представляет угрозу основам конституционного строя и безопасности Российской Федерации».

Тем не менее, именно расследование «Медузы» лежит в основе уголовного дела, что рассматривается сейчас в Рязанском областном суде. Потому что журналистам издания удалось найти еще одного человека, бежавшего из Пензы в апреле 2017 года вместе с Максимом Иванкиным, — им оказался Алексей Полтавец, которому на тот момент было 17 лет.

— С помощью Хесина журналисты «Медузы» Кристина Сафонова и Максим Солопов вышли на связь с Алексеем Полтавцом, скрывавшимся на Украине, — пояснила Татьяна Левченко. — И он рассказал про наших пензенских ребят, про всю эту группу: кто они, чем занимались, как и почему произошло это убийство.

По просьбе государственного обвинителя Татьяне Левченко пришлось почти 30 минут пересказывать статьи «нежелательной организации», опубликованные в феврале и марте 2020 года. Из них следует, что после побега из Пензы Иванкин и Полтавец скрывались в Рязани. В одной квартире с ними находились и Катя с Артемом, которые также имели отношение к сбыту наркотиков. Из-за того, что последние хотели вернуться домой и сдаться полиции, Иванкин с Полтавцом решили их убить. Это произошло в конце апреля, в глухом лесу, в 35 километрах от Рязани.

— Из разговора с Полтавцом стало известно, что Катю убил Максим Иванкин — зарезал ножом. А Дорофеева убил Полтавец выстрелом из ружья, — рассказала Татьяна Левченко. — 4 марта [2020 года] следователи обнаружили останки Кати. Они лежали недалеко от того места, где нашли Артема. Все в точности, как сказал Полтавец. Там осталось буквально чуть-чуть косточек. Потом еще искали осенью, и нашли в отдалении еще несколько косточек. Что-то, что можно было похоронить.

Сергей Левченко убежден, что останки его дочери нашли только благодаря расследованию «Медузы» и настойчивости Ильи Хесина, который смог донести свою позицию до журналистов.

— До того, как пойти в «Медузу», Хесин задавал свои вопросы в закрытых чатах, где кучковались родители [фигурантов дела «Сети»*], — пояснил Сергей Левченко. — Он пытался понять, куда исчезли Катя с Артемом. Но в это время шли судебные разбирательства по пензенской «Сети»*, и правозащитники подняли пыль, что вот они [фигуранты дела] такие незаконно осужденные, восемь раз битые и такие нереально обиженные. И Хесину сказали: заткнись. Он также обращался к рязанским следователям, но никому не нужна была эта лишняя движня. А наш пензенский оперативник [который должен был заниматься поиском Екатерины Левченко] типа сказал ему: «Вали с горизонта, без тебя здесь делов хватает».

Картина убийства по версии обвинения

Следствие считает, что план по убийству Екатерины Левченко и Артема Дорофеева разрабатывался в одном из рязанских общежитий на ул. Нахимова. Именно там в апреле 2017 года скрывались Максим Иванкин и Алексей Полтавец вместе со своими будущими жертвами.

— Дорофеев и Левченко, осведомленные о существовании и персональном составе террористического сообщества «Сеть»*, высказали Иванкину и Полтавцу намерения прекратить скрываться, вернуться в Пензу и явиться в правоохранительные органы с повинной, — рассказала присяжным государственный обвинитель Оксана Маякова.

По ее словам, Иванкин и Полтавец пошли на убийство, испугавшись разоблачения. В конце апреля они «обманным путем, под предлогом необходимости покинуть занимаемое помещение» заманили Дорофеева и Левченко в лес, заранее вооружившись самозарядным карабином «Сайга» и ножами, принадлежавшими Иванкину.

— На следующий день в утреннее время Иванкин обманным путем, под предлогом собрать хворост для разведения огня, отвел Левченко на расстояние около 70 метров от места ночлега, где продолжали оставаться Полтавец и Дорофеев, лишив тем самым Левченко и Дорофеева возможности помочь друг другу в момент их убийства, — уточнила государственный обвинитель. — После этого Иванкин нанес ей ножом не менее двух ударов в область спины и правой половины шеи. Увидев, что Иванкин возвращается один, а его руки испачканы кровью, Полтавец взял самозарядный карабин «Сайга» и с целью причинения смерти Дорофееву произвел не менее одного выстрела в область его головы, а затем нанес ножом не менее одного удара в область шеи.

Позиция Максима Иванкина

Максим Иванкин с предъявленным обвинением не согласен. Обращаясь к присяжным, он попросил мыслить их по фактам и «максимально критически». 

Его защитник Константин Карташов заявил, что версия обвинения является всего лишь мнением и предложил присяжным задуматься над мотивом убийства, которое вменяется Иванкину.

— Я прошу вас обратить на это внимание и задаться вопросом: какой же мотив был у Иванкина? И был ли он? — подчеркнул Константин Карташов.

Его фраза о том, что сторона защиты «не опасается никаких доказательств со стороны обвинения», вызвала замечание судьи и адвокатов потерпевших, которые расценили это как давление на присяжных.

Сам Максим Иванкин пока что не спешит рассказывать, где находился в апреле 2017 года. Вероятно, он сделает это ближе к финалу судебных слушаний, когда сторона обвинения представит все свои доказательства.

— Я сразу заранее извиняюсь, если что вдруг, — обратился он к матери убитой Екатерины Левченко. — По Вашему мнению, вся ли изложенная в статье «Медузы» [информация] является верно изложенной?

— Я не господь бог и не могу знать точной правды, — ответила Татьяна Левченко. — Но я считаю, что это очень похоже на правду.

Отца погибшей Максим Иванкин спросил о мотивах, которые подтолкнули Илью Хесина к проведению собственного расследования.

— Несправедливость, — ответил ему Сергей Левченко. — Когда люди, которые были осуждены, живые, а двое пропали… Люди жили вместе, пропали вместе. Потом все нашлись, а двоих нету. Блин, ну каким дураком надо быть, чтобы ничего не понять?

Следующее заседание суда пройдет 15 февраля. На нем планируют допросить родителей погибшего Артема Дорофеева и трех свидетелей.

*Московский окружной суд в январе 2019 признал «Сеть» террористической организацией