Что принесёт конец? Найдётся время? Спасёшь ли ты меня? (Новелла). Том 2. Глава 4.4

Время шло, медленно, но верно. Один день, второй, третий. Поток времени всё стремился вперёд, безразличный к чьм-либо жизням или смертям.

Виллем, как ни всматривался, не мог обнаружить каких-либо нарушений в токе магии через тело Ктолли. Пытаясь не обращать внимание на вызыванную использованием магического зрения головную боль, он взял девушку за хрупкую бледную и холодную руку. После чего слегка помассировал несколько точек на её ладони возле основания пальцев.

– Кода-то давно один мой знакомый подвергся особо тяжёлому отравлению Ядом, потерял сознание и никак не приходил в себя. Этим приёмом мне наконец удалось вывести его из комы. Он выправляет ток постепенно, понемногу, не подвергая тело нагрузке...

Виллем понимал, что в этом нет никакого смысла. В отличии от того спасённого друга, Ктолли не испытывает каких-то проблем с застоявшимся в теле Ядом. Нет мест, в которых нужно поправить ток магии. Причина её сна в чём-то совершенно ином.

Что бы не пробовал Виллем, её состояние не менялось. Но он не мог заставить себе прекратить. Возможно, какой-то эффект всё же был, пусть и незначительный. Он цеплялся за эту зыбкую надежду, слишком эфемерную, чтобы её можно было назвать возможностью. Чтобы не смотреть в лицо уродливой правде, он должен продолжать попытки.

Он так и не сказал ей "с возвращением".

Он так и не услышал от неё "я дома".

Его вела лишь мечта о том, что может существовать какой-то способ спастись, вынырнуть из моря собственных сожалений.

– Виллем, – позвал голос из-за спины.

– Привет, Найглато. Такое чувство, что мы вечность не виделись.

– Пожалуй. Прости, выходила ненадолго. Каждый раз когда кто-то погибает, я чувствую себя так, словно сердце вот-вот разорвётся. Потом мне приходит в голову, что для меня странно так горевать, что я должна была давно привыкнуть, но я не хочу об этом думать, и мысли приходят в полный беспорядок. Так что я как правило ухожу вглубь острова и вымещаю всё это на деревьях и медведях.

Виллему стало жаль эти деревья и этих медведей.

– Странно, да? Каждый раз у меня пропадает аппетит, даже сейчас, когда такой мягкий и вкусный кусочек сидит прямо передо мной...

– Что ж, наверное, это означает, что ты больше не годишься быть троллем.

– Наверное. Интересно, смогу ли я превратиться в кого-то ещё, – слабо улыбнулась Найглато, носящая своё обычное платье с передником. – Я устала плакать и злиться одна, – на её лице отчётливо виднелись следы истощения. – Я знаю, плохо так говорить, но я немного рада твоему возвращению. Я больше не должна оплакивать её в одиночестве.

– Поистине отвратительно, но я разделяю это чувство, – появление Найглато стало для Виллема чем-то вроде избавления.

– ...Надо обсудить пару вещей. Пойдёшь со мной?

– Что-то, о чём мы не можем поговорить здесь?

– Не думаю, что смогу. Да и тебе, наверное, будет тяжело.

Виллем понял, о чём она.

– Могу я сбежать?

– Если ты так хочешь. Я не буду тебя останавливать.

Проклятье. Теперь сбежать не получится.

В комнате Найглато было темно.

Усевшись, Виллем впервые обратил внимание: уже ночь, а снаружи льёт дождь.

– Прости, это единственная лампа, в которой ещё осталось масло, – сказала Найглато, зажигая небольшую настольную лампу. Мрачную комнату озарил неяркий свет. – Вина?

– Странно, впервые в этой комнате мне предлагают что-то, кроме чая.

– Не на чем вскипятить воду, да и...

Виллему не нужно было слышать конец предложения, чтобы догадаться о том, что она пытается сказать. Капля алкоголя может облегчить предстоящий разговор.

– Так о чём ты хотела поговорить? – спросил он, вздохнув.

– А... – Найглато на мгновение замялась, словно пытаясь подобрать правильные слова, чтобы выразить то, что она совершенно не хотела говорить, – скоро нужно будет начать проверку на то, какой меч лучше подойдёт Тиат.

– А... – Виллем кивнул, – Сеньорис?

– Мхм, как ты догадался?

– Этот меч может сыграть решающую роль на поле боя. Так что, если владелец выбывает из строя, естественно постараться сразу же найти замену. Впрочем... та часть меня, что инстинктивно сочла это "естественным", вызывает во мне тошноту.

– Что ж, если тебя вырвет, я смогу хотя бы похлопать по спине. Меня тоже от этого воротит. Но не забывай, что тебе нужно постараться хоть как-нибудь привыкнуть к этому. Такое происходит не в первый раз, и не в последний.

– И каждый раз медведей грубо вырывают из спячки.

– Эй, ну я хотя бы превращаю их в тушёнку.

Это совсем не звучало как оправдание, но, видимо, Найглато считала иначе.

– Как бы то ни было, с практической точки зрения это имеет смысл, но Сеньорис до неприличия упрямый меч. Он не будет типа "а, ну ладно, давайте сюда следующего владельца".

– В смысле?

– Это, в первую очередь, один из лучших когда-либо созданных святых мечей, если вообще не самый лучший. Он находится на совершенно другом уровне, нежели прочие Карильоны. И обычно чем лучше меч, тем придирчивее он выбирает носителя. А Сеньорис особенно строг к кандидатам.

– А ты своими приёмчиками можешь с этим что-нибудь сделать?

– Ну конечно нет. Если бы мог, то сам бы его использовал, – Виллем ухмыльнулся, вспоминая о прошлом. – Когда я впервые увидел Сеньорис, им владел мой учитель. Честно говоря, про этот клинок я почти ничего не помню. Ну, я в общем-то почти ничего и не видел. Настолько силён был мой учитель с этим мечом в руках.

Их ночной разговор в тускло освещённой комнате, обрамлённой тенями, всё длился и длился.

Чтобы принять её смерть.

Чтобы сделать следующий шаг вперёд.

Чтобы приготовить себя к начинающейся новой жизни. Жизни, в которой Ктолли больше не будет с ними.

Глава 5