Что не так с выводами кассационного суда по делу Айсаевых?

В целом кассационная инстанция посчитала, что истец ошибочно понимает нормы права, а все доводы и жалобы уже проверили суды первой и апелляционной инстанций. Но есть и отличия — если Астраханский областной суд вообще счёл, что  у работодателя нет обязанности проводить расследование, то кассационный суд написал, что она всё же есть. Это важно, так как без расследования невозможно узнать, как и где произошло заражение.

Но это единственный плюс из выводов Четвёртого кассационного суда. Там посчитали, что нижестоящие суды правильно определили, какие факты имеют значение, а какие нет. Бремя доказывания, по мнению суда, возложено не на работодателя, а на родственников, которые и так оказались в тяжёлой ситуации.

Дальше по пунктам:

•  Суд счёл, что больница сделала всё, чтобы установить, связано ли заражение Айсаева COVID-19 с его профессиональной деятельностью.  Но при этом в документах, собранных Комиссией по расследованию случая смерти, нет доказательств того, что врач заразился не на рабочем месте.

•  А сам факт того, что расследование провели с большой задержкой, суд просто проигнорировал. В инстанции считают, что  нарушение сроков сбора доказательств заражения никак не повлияло на сохранность доказательств. Суд не стал выяснять, чем вызваны нарушения сроков проведения расследования смерти.

•  Спустя 11 месяцев после смерти Айсаева появилась копия списка некоторых его пациентов, которые не учитывались местным Роспотребнадзором как заболевшие коронавирусом. Суд сделал вывод, что это однозначное и наиболее полное доказательство того, что врач не контактировал с носителями инфекции на работе. Не стоит даже говорить, что подлинность этого списка весьма сомнительна.

•  Суд не усомнился в полноте доказательств того, что Айсаев заразился не на работе. Хотя, казалось, должен был. Ведь эти доказательства начали собирать только через пять месяцев и делали это очень избирательно. Например, Комиссия не обследовала кабинет Айсаева, не опрашивала его коллег и пациентов, не проверяла медкарты сразу после заражения. При этом родственников врача не посвящали в работу Комиссии, несмотря на их требования.

•  Суд проигнорировал даже разъяснения федерального Минздрава о том, что все все сомнения по вопросам страховых выплат должны толковаться в пользу медицинских работников.

•  Суд немотивированно не стал проверять обоснованность отказа в компенсации морального вреда за длительный срок бездействия работодателя и госорганов. Более того, суд проигнорировал тот факт, что по сути всё бремя доказывания было переложено на семью врача, у которой не было физической возможности влиять на расследование