«Что бы ты ни сделал, кто бы ты ни был, тебя могут схватить». Российский режиссер снимает фильм о протестах в Беларуси, продюсер три месяца провел в СИЗО КГБ
TUT.BYРоссийский режиссер Борис Гуц снял первый художественный фильм о протестах в Беларуси. Это история молодоженов, которые живут в спальном районе и имеют довольно простые планы на будущее, но события августа 2020-го кардинально меняют их жизнь. Съемки проходили в Эстонии. Продюсером проекта стал политолог Виталий Шкляров, еще до выборов его задержали по «делу Тихановского», три месяца он провел в СИЗО КГБ, где встретился с Александром Лукашенко, и вышел на свободу после вмешательства госсекретаря США. Мы поговорили с режиссером и продюсером о том, какие истории насилия их шокировали больше всего, почему в 90-е мы были свободнее и как непросто живется заложникам режима даже после освобождения.
— Борис, в одном из интервью вы сказали, что «MINSK» оказался для вас самым сложным проектом. Расскажите, почему?
— Мы запустились в октябре прошлого года, а сняли фильм только в конце мая, сейчас работа над фильмом еще продолжается, то есть это заняло девять месяцев. Но больше выматывает сама тема, потому что в какой-то момент начинается выгорание. Как автор я каждый день общался с очевидцами и жертвами насилия, я проводил кастинг арестованных людей, где приходилось делать постановку пыток и издевательств. В какой-то момент это становится личным испытанием. Но я ни разу не пожалел, что взялся за эту тему. Как бы ни было сложно, это настоящее, отдача в таких случаях важнее, чем снять просто коммерческий фильм на потребу дня. Замысел фильма продиктовала сама жизнь, я делаю кино о социальных проблемах и не заметить тот ужас, который начался в Беларуси год назад, просто невозможно. Я был в Минске весной 2020-го, показывал свой предыдущий фильм, общался с организаторами, и у меня появилось много друзей. А после выборов узнал, что все эти прекрасные люди или арестованы, или избиты. И это стало уже личным триггером. Помню, как 9, 10 и 11 августа пытался дозвониться друзьям, как отслеживал все новости. Уже 12-го я решил, что буду писать сценарий. Сразу появилась идея, что фильм должен быть снят одним кадром, без монтажа, чтобы за полтора часа проследить за молодоженами, которые вышли из дома, и их жизнь уже навсегда изменилась.
— Вам пришлось выслушать немало историй избитых людей, посмотреть видео с места события. Что вас тронуло и поразило больше всего?
— Вообще новости, которые доходили из Беларуси, создавали ощущение нереальности. Я живу в Москве, где тоже разгоняли протесты, задерживали несогласных, и может быть, казалось, что это дно. А оказывается, бывает еще жестче и страшнее. В такой момент понимаешь, что предела человеческой жестокости просто не существует. И я с ужасом ощущаю, что даже то, что происходит в Минске и сейчас, и в августе 2020-го — еще не предел. Когда смотришь в лицо людям в масках, когда слушаешь их, понимаешь, что они способны и на большее, и это пугает. Если говорить о конкретных сценах, которые меня поразили, то мы практически целиком вставили в фильм 7-минутное видео, как людей везут в автозаке. Один из задержанных не выключил телефон, на видео мы слышим звуки, голоса, мелькают сумрачные кадры, люди в черном называют своих жертв животными, то есть происходит полное обесчеловечивание, наверное, бить обезличенное животное проще, чем каждый раз сознавать, что бьешь человека, то есть насилие проявляется даже на вербальном уровне. Второй поразительный момент — убийство Тарайковского. Мне кажется, я знаю каждый кадр этой сцены, движение каждого человека, который попал в объектив.
— Для многих белорусов было неожиданным, что такую жестокость проявили свои же ребята, с которыми мы живем на одних улицах, вместе учились. Первое время даже ходили слухи, что это наемники, люди не могли поверить, что так могут относиться к народу свои же. Нашла ли отражение в вашем фильме эта банальность зла?
— Да, мы попытались раскрыть в фильме, почему люди в масках действовали так. Как сценарист я попытался показать Минск и вообще страну как семью.
Знаете, в семье ведь есть родители, которые любят детей, а бывает и наоборот, и всегда есть на это причины. Если человек стал на преступный путь, у этого есть причины, и чаще всего они кроются в семье. Семейные взаимоотношения мы попытались перенести на систему взаимоотношений в государстве, в том числе между силовиками и гражданами. И мы приходим к выводу, что налицо распад семейных ценностей, и это объясняет, почему один человек просто так может ударить другого. И даже когда тот просит пощады, это вызывает еще большую агрессию.
К разговору присоединяется Виталий:
— У тысяч людей, которые должны стоять на страже правопорядка, извратилось понятие добра и зла. Ведь в Беларуси не было войны, просто прошли выборы, но как изменилась система координат. И после случившего уже нельзя просто так вернуться к жизни до 9 августа 2020 года, уже никто не сможет этого забыть — ни те, кто бил, ни те, кого били, ни те, кто это видел или слышал об этом. Если мы говорим о действиях силовиков, надо понимать, что без команды такое невозможно. На этом построена этика офицерства: военные дают присягу, команды не обсуждаются, отчасти винить в этом военных нельзя, потому что суть их работы — выполнять приказы. Вопросы могут быть к тем, кто отдает такие приказы. Армия жесткости разделила Беларусь не только по политическому признаку, но и по отношению к добру и злу. И это самая большая трагедия для нации. Выздоровления возможно, только если обсуждать проблему, только так конфликтующие стороны могут прийти к согласию. И наш фильм — попытка завязать эту дискуссию в обществе.
— Виталий, в одном из интервью вы говорили, что сейчас в Беларуси никто не может чувствовать себя в безопасности, в любой момент любого могут задержать. Это ведь и о вас тоже. Вы вообще понимали, что можете оказаться в СИЗО?
— Я предполагал такое развитие событий, поскольку 12 лет работаю в оппозиционной политике. Но и сказать, что я собрал мешок в тюрьму, тоже не могу. Я вышел из дома купить арбуз сыну и меня задержали. Но предчувствие было. Когда занимаешься боксом, не рассчитываешь проводить вечера у костра под гитару, ты готовишься к поединку. Но нельзя быть готовым к тюрьме. Можно посмотреть на Алексея Навального, он сидит не первый раз, но все равно это очень мучительный этап. Так что я знал, куда лезу. Знал, что нужно держать удар, и пытаюсь это делать, хотя это был хороший нокдаун.
— Последнее время россияне все чаще говорят, что у них повторяется белорусский сценарий, когда власти закручивают гайки. Увидят ли россияне в фильме что-то и о себе?
— Конечно, увидят, — говорит режиссер. — И не только россияне, ведь зло интернационально. Название нашего фильма не зря пишется латиницей и прописными буквами, это то ли аббревиатура зла, то ли имя нарицательное. К сожалению, теперь это ассоциируется с насилием. И конечно, случившееся в августе 2020-го уже нельзя забыть, но я хотя бы надеюсь, что спустя годы это не будет единственной ассоциацией. В России очень близко все это чувствуют. В 2011 году у нас тоже было чувство единения среди сторонников перемен, потом произошел спад, но в целом это очень близкое переживание.
— Белорусы за последний год впервые испытали то, через что прошли Россия и Украина, — отмечает продюсер. — Развал Советского союза произошел, но развала образа президента в Беларуси не было, наши соседи все-таки такой опыт имеют. Я не хочу сказать, что жизнь в Беларуси всегда была медом, но был образ «батьки», который решает все вопросы, а людей волнует только бытовые проблемы — «главное, чтобы не было войны». А в 2020 году белорусы ощутили, что «батьки» может не быть. А дальше нация оказалась в ситуации постоянного психологического и физического насилия. В общество проникла мысль: что бы ты ни сделал, кто бы ты ни был, тебя могут схватить. Если перевести это на ситуацию в семье, то мы как будто все стали жертвами домашнего насилия, ведь это все происходит в нашей стране, руками наших соседей и одноклассников. В этом большая трагедия Беларуси.
В России и Украине было постепенное закручивание гаек, у нас это произошло молниеносно, и потрясение было даже большим, я думаю, чем развал СССР.
— Почему в 90-е мы были свободнее, чем сейчас, 30 лет спустя? Когда смотришь на тот разгул демократии и в России, и в Беларуси, даже сложно поверить, что так было.
— Если представить авторитарный режим в виде воронки, то чем ближе вы к пропасти, тем выше скорость гравитации, которая вас затягивает, — говорит Виталий Шкляров. — Мы не приняли осознанный выбор сделать шаг назад. И мы не стали хуже по своим человеческим качествам. Мы сейчас как никогда долго живем, у нас как никогда низкая преступность, мы как никогда меньше болеем и меньше воюем, у нас как никогда меньше насилия и дискриминации в обществе. При этом есть ощущение, что демократия ушла. Но это нормальная траектория развития любого авторитарного режима, у которого нет правил. Один из героев нашего фильма приводит в пример футбол и хоккей. Это понятная игра, нужно забить гол другой команде, в идеале не пропустить в свои ворота — и ты выиграл. Есть судьи, которые смотрят, чтобы игра шла правильно. Да, бывают предвзятые судьи, но они хотя бы присутствуют, и есть правила. И неважно, из какого ты клуба: сделал подкат — получи желтую карточку, ударил по ногам — получи пенальти. Миллионы людей смотрят игру и придерживаются правил, даже самые крутые и знаменитые игроки. В авторитарных странах президенты со своей командой все время меняют правила, и это помогает поверить в то, что все им можно, что им за это ничего не будет. Искренняя вера в свою правоту усугубляет падение таких режимов, воронка все больше ускоряется. Так что мы переживаем естественный ход истории, это всего лишь вопрос времени.
— Виталий, есть определенный диссонанс по поводу ваших высказываний о режиме Лукашенко сразу после освобождения и сейчас. Вы называли его «невероятным», «умным», «крутым мужиком». Проходит время, и вы говорите, что Беларусь идет по пути Гаити времен диктатора Дювалье. Напрашивается вывод, что комплиментарные высказывания были условием вашего освобождения. Так ли это?
— К сожалению, я пока не могу комментировать условия освобождения. Не стоит судить об эмоциональном и психологическом состоянии людей, которые прошли через тюрьму, сразу и всерьез после освобождения. Тем более, когда это не просто тюрьма, а СИЗО и камера режима Лукашенко. Я в тот момент говорил от себя, потому что увидел перед собой сильного соперника (речь идет о встрече Лукашенко с политзаключенными в СИЗО КГБ — Прим. TUT.BY), не надо недооценивать его, но я не имел права говорить в интервью от имени нации, а это было воспринято именно так. Могу сказать, что во время того интервью я находился в определенном эмоциональном состоянии. И снова это прочувствовал, когда увидел интервью Романа Протасевича на государственном телеканале. Он повторил ровно те же слова. Меня даже передернуло. Я просто могу призвать уже не за себя, а за Романа, не судить по словам, а судить по действиям. В ситуации, когда вся нация разбирает каждое твое слово… На некоторые такие высказывания есть свои причины. Я не могу всего рассказать. Но методы, как видно, не меняются. Цель пропаганды — разделить нас, чтобы мы искали врагов среди единомышленников. Я вроде бы отсидел и вышел на свободу, я пострадал, моя семья пострадала, мать умирает, я делюсь своими потрясениями, неправильно формулирую мысли, мне до сих пор тяжело это дается, несмотря на психотерапию, а у людей такая реакция… И власти именно такая реакция и нужна. Нас постоянно ссорят. И пока мы не едины, мы победимы. В нашем фильме мы как раз попытались показать, как в одночасье можно стать врагами, а это неправильно.
— Когда ожидается премьера фильма и будет ли он представлен онлайн? Вряд ли власти дадут добро на прокат.
— В России и Беларуси, вероятно, будут проблемы с обычным прокатом, но мы уже ведем переговоры, чтобы премьера состоялась на онлайн-платформах. Кроме того, мы будем заявляться на фестивали, чтобы как можно масштабнее представить проект, чтобы как можно больше людей узнали, что происходит в Беларуси.
Фильм снят одним кадром и не требует монтажа, сейчас мы на финальной стадии. Так что надеюсь, осенью-зимой уже можно будет увидеть «MINSK», — говорит режиссер.
Читайте нас тут:
Telegram - https://t.me/tutby_official
Facebook - https://www.facebook.com/tut.by
ВКонтакте - https://vk.com/tutby
Instagram - http://instagram.com/tutbylive
Viber - https://invite.viber.com/