Чрезвычайная санитарная комиссия
«…грязь на дворах и площадях, домах, лестницах, коридорах и квартирах ужасающая. Мусор от квартир не выносится неделями, стоит на лестницах, распространяя заразу. Лестницы не только не моются, но и не подметаются. На дворах неделями валяется навоз, отбросы, трупы дохлых кошек и собак».
Это не фрагмент из романа о чуме в средневековой Европе, а отрывок из «Предписаний для жителей Кремля» от 14 октября 1918 года, составленный Бонч-Бруевичем.
В то время он занимал пост управляющего делами Совнаркома. Нужно сказать, что в служебных документах автор был более резок, чем в мемуарах.
Еще раз, речь идет о Кремле!
Описывать до какой степени свинства строители нового мира довели Москву, не стану. Это слишком омерзительное чтение.
Скажу лишь, что среднестатистический портрет пролетария со слов современников выглядел так:
«Комсомольца Журавлева в последний раз умыли сразу после рождения, и с тех пор он являлся ярым противником всех средств личной гигиены, утверждая, что бактерии от грязи дохнут. Это был типичный представитель рабочего общежития, где в комнате на 60 человек царил тошнотворный смрад и духота. Некоторые жили на одной койке с женщинами. Спали не разуваясь. Объедки хранили под лоснящейся от грязной головы подушкой. На захарканном полу валялись окурки. Грязь возвышалась на два вершка.
О Журавлеве местный врач сказал: «Все, что на нем и на его постели, нужно сжечь, а его вылечить», на что Журавлев не реагировал и водил в свою постель проституток» (историк Георгий Андреевский)
Кивать тут на временные сложности, я бы не стала. Типичная «разруха в головах».
К вони, очевидно принюхались, к грязи пригляделись. Действительно. Не до буржуйских этих приседанцев, когда светлое будущее на кону!
Только вот сыпной тиф принялся выкашивать так, что даже власти испугались.
В связи с этим, В Москве стала действовать Чрезвычайная санитарная комиссия.
В 1920 году с 1 по 10 апреля ею были организованы «банная неделя» и «неделя стрижки и бритья». В течение этих десяти дней москвич по предъявлении «банного ордера» имел право помыться в бане и в любой парикмахерской (частной и муниципальной) постричься и побриться бесплатно.
Пролетарии столь активно сопротивлялись этому почину, что власти города пригрозили уклоняющихся от проведения в жизнь «банной недели» заключать в концлагерь на три месяца.
Сколько грязнуль было репрессировано не знаю. Не спрашивайте.