Читать онлайн «Федрон, персики и томик Оскара Уайльда»

Мы профессиональная команда, которая на рынке работает уже более 2 лет и специализируемся исключительно на лучших продуктах.

У нас лучший товар, который вы когда-либо пробовали!

Наши контакты:

Telegram:

https://t.me/stuff_men

E-mail:

stuffmen@protonmail.com

ВНИМАНИЕ!!! В Телеграмм переходить только по ссылке, в поиске много Фейков!

Внимание! Роскомнадзор заблокировал Telegram ! Как обойти блокировку:

http://telegra.ph/Kak-obojti-blokirovku-Telegram-04-13-15

Родился в Ленинграде в день, когда солнце находилось в созвездии Тельца, а восточный календарь числил год годом Буйвола. Сочинять прозу начал в студенческие годы, прилежно занимался в литературных объединениях, а печататься удавалось эпизодически. В ту эпоху, по мнению людей осведомленных в 'литературно-издательских' правилах редакторы, писатели , существенным препятствием для публикаций была моя стилистическая индивидуальность и мне нравилось, что у меня есть индивидуальность, не нравилось, что меня не печатают , а также игровая природа большей части моих произведений. Другой, более серьезной препоной оказался предосудительный, в понимании идеологической полиции, творческий и дружеский круг моего общения, а также мировоззренческие позиции - полярные официальной догме. Но худа без добра почти никогда не бывает. Литературного изгоя приняли в Творческое объединение литераторов 'Клуб' собравший ленинградский литературный андеграунд , и я оказался одним из авторов клубного сборника 'Круг'. В году вышел роман 'Кружится ветер', потом появилась еще книга, потом еще, потом еще На сегодняшний день я мало-помалу печатаюсь то тут, то там Осужденных везли солдатским автофургоном - полуторка, крытая брезентом. Конвой - три человека: В кабине с шофером - автоматчик с погранзаставы. Разоружить лейтенанта пятерым парням - плевое дело. Ехать недалеко, но дорога горная, поворот за поворотом, машина тащится, всякое возможно В случае нападения старшину и сержанта, вероятно, не тронут, да и начальство потом не тронет. Старшина и сержант это знали. Автоматчик с погранзаставы тоже думал о своем. Надо сказать, лейтенант тоже думал о своем. Потому что кружилась в голове и все в ней занимала мысль совсем иная. У мысли было ключевое слово: Слово появилось в районе в конце прошлого года. Точнее - девять месяцев назад. Его по 'вертушке' сказали тогдашнему 'секретарю'. В тот же день 'секретарь' наградил словом 'предисполкома'. Через несколько дней 'секретаря' сняли. С тех пор в районе слово вошло в оборот. Лейтенант еще тогда поинтересовался у начальника, что это слово означает. Все догадывались, что там - наверху - в какое-то кресло уселся кто-то и ввел в оборот слово. Сегодня такое слово сказали лейтенанту. А в это время другой лейтенант, но - в генеральском ранге, то есть генерал-лейтенант, и тоже милиционер, летел в свой любимый Киев в соответствующем настрое. Ему тоже сегодня сказали 'федрон'. Хорошо еще, хватило находчивости на финише кое-что подправить, так что в Киеве должно обойтись, но от полученного 'федрона' на сердце скребли кошки. А в это время директор Дома творчества писателей в Коктебеле - товарищ Гаевский - приставал к постояльцам, выспрашивая про 'федрон'. От киевского генерала Гаевский услышал, что он - Гаевский - не что иное, как федрон. Что такое федрон, Гаевский понял, когда обидел таким словом своего с утра уже нетрезвого сантехника. Это была моя первая посадка. Еще когда ехали из Коктебеля в Судакскую тюрьму, я не утерпел и спросил лейтенанта, будет ли на койках белье. Нас запихнули в тринадцатиметровую камеру, в которой нежились одиннадцать сидельников, и с нашим появлением число отдыхающих возросло до шестнадцати. Пространство камеры - прекрасно организовано, оно имело четкое зонирование, разделяясь на спальную площадку и апартамент. Спальная территория была приподнята над полом сантиметров на пятнадцать - ступенька на всю ширину камеры. Население камеры оказалось представлено исключительно местными жителями - потомками аланов, сарматов, киммерийцев, согдийцев, татар, генуэзцев и русских богатырей. В углу - обязательное ведро-параша. Пятеро ленинградцев, пятеро, бля, моральных уродов, испортили красивое спокойствие Коктебеля. За это их посадили. Коктебель и в самом деле был местечком спокойным. Планеристы давно увезли планеры, оставив поселку в память о себе название Планерское, Волошин оставил писателям в память о себе Дом творчества, татары оставили виноградники, шел год, потоком доброй о себе памяти уже украинский Коктебель заполнялся по-прежнему ленинградскими отдыхающими. В райские коктебельские бухточки еще 'пущали', про домик Волошина спрашивали: Не было ни одного бара, казино, ни одного кегельбана, диско-клуба, дансинг-холла, теннисного корта, ни одной бильярдной, ни одного стола для пинг-понга. Было море, солнце, Кара-даг, дешевое вино. Была молодость, и не было ни одной танцплощадки Кстати, Женя-магнитофон договорился с будкой на балюстраде, сегодня вечером подключимся, так что приходи Все это произнес Саша Зельманов. Из бумажного кулечка он вытаскивал и поглощал вишни - проворно, ягодка за ягодкой, с шумом выплевывал косточки, а каждую четвертую ягодку отправлял в рот своей красивой жены. За каждую ягодку красивая жена благодарила Сашу взглядом любви. Я и мои друзья познакомились с четой Зельмановых в поезде, только отъехав от Питера, когда возник скандал и проводница стала выгонять эту парочку из нашего 'купейного' в простенький плацкартный, куда у них и были билеты. Территория Дома творчества писателей одной стороной касалась моря Впрочем, есть неясность, чего она на самом деле касалась, то есть что принадлежало писателям. Со стороны моря творческая территория имела могучую ограду. За такой оградой могли спокойно трудиться даже самые слабонервные. Кроме того, у живущих за такими оградами автоматически возникает ощущение собственной элитарности, даже если они - в задрипанной профсоюзной отдыхаловке. А вдоль ограды со стороны пляжа была раскатана асфальтовая полоса, которая предназначалась, если сказать по-французски, для променада, а мы, изучавшие кое-как 'немецкие' и 'английские', называли ее другим, но тоже французским словом балюстрада, - которое, строго говоря, могло относиться лишь к метровой высоты каменному барьеру, который итальянцы называют словом 'парапет'. Но для нашего рассказа существенно другое: И как знак владения променадом, вместе, конечно, с балюстрадой, то есть с парапетом, писатели установили будку сторожа. А чтобы такая будка не перегораживала променад, воздвигли ее на искусственной площадке, выдвинутой в пляж. Так что возможно, что и часть пляжа принадлежала писателям, но это для нашего рассказа значения не имеет. Когда я с моими друзьями пришел на балюстраду, танцы были в разгаре. Под навесом вокруг будки сторожа топтались три пары. Прочие 'пары' и 'не пары' - глазели, курили, позволяли себе негромкие разговоры. Музыке позволили быть громкой - по классификации начала шестидесятых. По нынешним меркам - тихой. И молодые люди - курящие, глазеющие и три-пары-танцующие - были людьми спокойными и, по нынешним меркам, неправдоподобно скромными. На балюстраде горели фонари. На коктебельском небе светил плафон полной луны. Море в коктебельской бухте искрилось и добродушно ворчало. Лицо Жени-магнитофона отражало счастье: Почудилось, что эта банда - ввалилась, ворвалась, влетела - зело велика! Душегубы орали, рычали, глазами сверкали, ятаганами раз-и, раз-и, раз Ятаганов, впрочем, не было. Численность группировки, выяснилось, пять человек. Но главарь - рослый! В атакующем порядке держался в середине и кричал: Сметая всех, банда рвалась к магнитофон

Читать онлайн «Федрон, персики и томик Оскара Уайльда»