Чистый лунный
Картина назвалась «Край света». Конечно, этого названия никто кроме Евы не знал, ведь она написала ее для самой себя. Темно-синее космическое пространство, а на первом плане лунный склон, испещрённый кратерами и впадинами, словно лицо прыщавого подростка. Ева обожала рисовать космос и Луну. То ли холодная отстраненность, то ли мертвая красота, то ли бесконечное одиночество огромной вселенной волновали ее.
Она закончила «Край света» и в последний момент добавила на полотно маленькую фигурку – лунную девочку. Она сидела на краю кратера и болтала ногами. Девочка была, конечно же, Евой. Одинокой, странной, загадочной. Во всяком случае так считали окружающие. Людям свойственно награждать творческих людей книжными и киношными приметами. Если писатель – то книжный червь. Если художник – то обязательно эстет и ценитель красного сухого. И одиночка. Пожалуй, Ева была единственной художницей, про которую все эти стереотипы были правдой.
Ведь больше всего на свете она любила свою пустую красивую большую квартиру с уютной студией на последнем этаже довоенного дома, старое кино и свои картины. «Край света» стала любимой, потому что она была про нее. И Ева повесила ее в зале на пустой белой стене. По утрам она желала лунной девочке доброго утра, по вечерам находила ее глазами на полотне.
Однажды Ева подумала, что кого-то не хватает в ее безвоздушном пространстве. И она дорисовала рядом с девочкой еще одну фигурку – лунного мальчика. Он сидел рядом с девочкой и что-то рассказывал ей о звездах. А потом Ева встретила его в жизни.
Лунный мальчик, правда, оказался вполне себе мужчиной – высоким, с копной темных вьющихся волос и сухими острыми скулами. Идеальный! Максиму было не больше тридцати пяти, и он преподавал физику в школе. Доходы Максима Еву ничуть не смущали, главное, что ему удалось вспороть холодный вакуум и положить конец ее отшельничеству. Он был словно горячий живой солнечный луч, который прорывается к земле после долгой серой зимы. Если смотреть через этот свет – все преображается. Так и жизнь Евы изменила цвет.
Она как-то подошла к своей лунной девочке за советом и заметила, как тонкая рука лунного мальчика вместо того, чтобы указывать на звезды, обнимает девочку. Ева не могла вспомнить, когда она перерисовала фигурку, но сцена ей жутко понравилась, и она позволила Максиму к ней переехать.
- Я люблю писать космос, - пояснила Ева, когда в первый раз разрешила Максиму войти к ней в студию.
- Вижу. И везде этот цвет.
- Какой? – нахмурилась Ева.
- Ну такой. Чистый лунный, - усмехнулся Максим и привлек ее к себе.
Ева вздрогнула, как бывает в разговоре со слишком проницательным собеседником. У нее и правда был такой цвет – она смешивала его каждый раз. Немного синего, белый, капелька черного. Пропорция точная, но Ева могла бы смешать его с закрытыми глазами.
Так прошел по меньшей мере год. Лунная девочка и мальчик мирно сидели на краю луны, и Ева каждое утро мысленно желала им доброго утра. Потом Ева заметила, что Максим стал часто задерживаться в школе. Первое время Еве было почти все равно, но когда она снова пришла за советом к лунной девочке, то заметила, как ее мальчик смотрит в другую сторону, а обе его руки теперь сложены на коленях. Ева отшатнулась от картины и месяц не подходила к полотну.
Максиму дали классное руководство – так он ответил на ее расспросы. Много дел, классные часы, проверки, документы. Никаких причин для ревности, поверь. Ева почти поверила, но решила посоветоваться с картиной. Когда она подошла к полотну, то обнаружила на другом конце луны, ближе к краю полотна, еще одну фигурку. И мальчик смотрел на нее.
У Евы заняло не больше недели, чтобы разузнать кто она. Все-таки, школьный коллектив – почти семья, а сплетни разносятся моментально. Она решила встретить своего мужчину после работы и вечером пришла к школе. Максим вышел из здания в компании высокой светловолосой девушки. Они улыбались, переговаривались, и спускаясь с крыльца незнакомка неловко ухватилась за край его пальто, якобы потеряв равновесие. У Евы перехватило дыхание.
- Милая, не знал, что ты придешь. Знакомься, это Маша. Ну то есть, Мария Викторовна, конечно. Наш новый учитель химии. Ты не поверишь, как она строит этих семиклассников!
Ева никогда не любила детей.
На следующий день Ева работала до позднего вечера. Как только Максим ушел ко второй смене, она смешала «Чистый лунный» и направилась к своему полотну. Третья фигурка стояла посередине склона – уже не на краю. Она приближалась к девочке и мальчику. Ева с ненавистью обмакнула кисть в краски, и нанесла несколько точных мазков. Фигурка исчезла под ними, словно ее никогда не рисовали. На этом месте заблестел заново выписанный фрагмент лунной поверхности. Отчего-то Ева почувствовала огромную усталость, поэтому взяла свой рюкзак и пошла прогуляться в парке у дома. Она гуляла больше трех часов и вернулась домой уже затемно. Максима не было дома. Ева посмотрела на полотно – третьей фигурки тоже не было.
Максим пришел через несколько часов, мрачный и немногословный.
- Машу… То есть Марию Викторовну, нашли задушенной в кабинете. Кто-то прошел мимо охраны, представляешь.
- Что?! Не может быть! – Ева почувствовала, как в груди стало тесно и холодно.
- Где ты была, Ева?
- Что?
- Где ты была сегодня?
- Я была дома. Ну и погуляла немного. А что? При чем тут я?
Максим обреченно опустил голову.
- Извини… Извини, я просто растерян. Убийце было мало просто задушить. Он облил ее краской. Выглядит так, словно она захлебнулась ею. Краска во рту, на лице, в носу… Ужасно.
Он закрыл руками лицо и опустился на диван.
- Какая краска? – выдохнула Ева, заранее зная, что он ответит.
- Чистый лунный, - процедил он, не убирая ладоней от лица.
Ева метнулась к своему рюкзаку, который после прогулки так и стоял в коридоре на полу. Он стоял в серо-голубой луже. Не попадая пальцами по бегунку, Ева расстегнула молнию. Рюкзак под завязку был забит пустыми баночками из-под краски.