Четкое будущее

Вот уже восьмой месяц подряд российское гражданское общество находится в состоянии неопределенности, которую планомерно затягивает т.н. “туманом войны”.
Привычный ход жизни и социальные связи нарушены или утрачены, политическая и военная обстановка меняется практически каждый день — короче, времена настали действительно исторические, попадающие в будущем в любой учебник истории — как российской, так и мировой.

Вполне логично, что в складывающихся обстоятельствах обычные люди судорожно пытаются искать логические связи, смысл и свое обоснование ситуации.
Кроме того — опять же, что вполне логично, пытаются найти в “новой реальности” свои “плюшки” — я реально знаю людей, которые проводят сравнительный анализ ресурсов занятых областей Юго-Востока Украины и присматривают себе место под дачу где-нибудь недалеко от Одессы, поближе к морю и садам в яблоневом цвету.

Я же за свои вот уже 34 года жизни в России смотрю на дележку шкуры неубитого медведя с известной долей скептицизма, памятуя про старинную пословицу о том, что “загад не бывает богат”.
Ну и про смеющегося Б-га, узнавшего про человеческие планы, также не забываю.

Плюсы и минусы происходящего я точно так же стараюсь не примерять на себя, потому что, судя по провалу всей аналитики с конца февраля (в том числе и лично мной озвученной) ситуация абсолютно не прогнозируема и может развернуться самым неожиданным образом.

Однако, существуют два глубинных процесса, прежде всего — социально-экономических, уже произошедших и продолжающих развитие, которые меня откровенным образом беспокоят.
О них мне бы и хотелось сегодня поговорить.

Впрочем, дорогому читателю стоит уяснить, что я не хочу с их помощью кого-либо запугать или демотивировать.
Скорее, мне бы хотелось, чтобы каждый, прочитавший эту статью, обдумал ее и, по возможности, держал в своей голове, потому как пути Г-сподни неисповедимы и “кто знает, как слово, сказанное нами, отзовется”.
Возможно, кое-кто из читателей сможет хотя бы частично исправить описываемое, или хотя бы посодействовать улучшению ситуации.

По крайней мере, мне бы очень этого хотелось.

Итак, среди глубинных социальных проблем, с которыми мы уже столкнулись, я бы выделил две — уже произошедшую атомизацию гражданского общества и грядущий за ней демографический кризис.
Остальное — экономическое, духовное и прочее, трогать не буду, потому как это не столь существенно и при надлежащей работе — исправимо.

Атомизация общества

Сегодня российское общество разделено и атомизировано как никогда. Последний такой раскол в умах был, пожалуй, в начале XVII века, во времена стихийных бедствий, моноэтнической грызни и передела сфер влияния, которые принято называть “Смутой”.
При этом революционные события 1917 и 1993 годов и рядом не стояли — тогда общество было поделено, по сути, ровно пополам, не считая совсем уж мелких подгрупп, ведомых Махно и Баркашовым и иже с ними.

На данный момент весь российский народ разделен на следующие категории:

Первая категория — сторонники СВО.

Это наибольшая по численности группа, в целом поддерживающая развитие конфликта на Украине. Характерная особенность этой группы — в довлении общего над личным — так, в одних рядах стоят и ультраправые (нарратив: украинцы суть есть хазарский копченый Каганат, противостоящий белым людям — потомкам Новгорода и Москвы), так и ультралевые (нарратив: Украина — историческая ошибка, которая ментально и территориально является частью СССР, из-за предательства верхов отколовшейся после Беловежской пущи).
Нарратив же подавляющего числа сторонников выявить довольно сложно, так как он включает в себя и исторические отсылки к ВОВ, и пропагандистские паттерны, и личную/коллективную неприязнь к украинцам, и идеи евразийства, etc — короче, “чудище стозевно и стоглаво”.
Процентное соотношение среди общей популяции — самое значительное и составляет примерно 30% от всего населения страны.

Вторая категория — противники СВО.

Это вторая по численности группа после сторонников, которые в целом против СВО.
Опять же, характерная особенность этой группы — в довлении общего над личным. И опять же, в одном ряду стоят как ультраправые (нарратив: украинцы - славянский народ, идентичный ментально и культурно), так и ультралевые (нарратив: нам с украинцами жить в одном СССР 2.0, поэтому худой мир с соседями лучше доброй войны).
И снова — общий нарратив настроений скомпоновать невозможно, потому что в эту группу попадают и пацифисты, и либералы, и патриоты, и имеющие среди родственников/друзе й/знакомых украинцев, и откровенно испуганные и бегущие за рубеж граждане — в общем, все то же “стозевное и столглавое чудище”, причудливо копошащееся внутри себя любимого.
Процентное соотношение — примерно 20% от общего числа граждан РФ.

Третья группа — ренегаты, эволюционирующие от “против” к “за”.

В эту категорию попадают и те, кто устал от СВО и всеми силами, вплоть до личного участия, хочет поскорее ее закончить; и те, кто увидел в интернете пытки и казни российских солдат, а также море сгоревшей техники; и те, кто не хотел участвовать, но увидел нарастающую поддержку Украины блоком НАТО; и те, чьи родные/близкие/знакомые пострадали из-за обстрелов Курской и Белгородской областей; и те, чьих знакомых/друзей убили на линии соприкосновения.
Впрочем, сюда же относятся и любители информационно-аналитических программ по TV.
Короче, каждый, кто попал в эту группу — за полгода поменял свое отношение, под влиянием тех или иных факторов.
Процентное соотношение этой группы — примерно 15% от населения страны.

Четвертая группа — ренегаты, эволюционирующие от “за” к “против”.

И снова мы видим крайнее социальное разнообразие группы — здесь и матери, которые ВНЕЗАПНО поняли, что их сыночку-корзиночку могут призвать и расщепить на атомы; и профессиональные военные, столкнувшиеся на своем опыте с систематическими проблемами тактических и логистических мероприятий; и те, кто увидел в интернете разбомбленные кварталы Харькова, Мариуполя, Ирпеня и прочего; и те, чью жизнь и бизнес нарушили оборванные логистические цепочки, поднявшиеся цены и косвенно — санкции.
Сюда же отнесем и людей с нестабильной психикой, которая за полгода этой дискотеки “выгорела” и трансформировалась в усталость и утрату смысла жизни.
Ну и мамкиных стратегов типа Стрелкова и иже с ними, которых реальность звонко отхлестала ссаными тряпками по лицу — отнесем сюда же, так как их тоже немало.
Процентное соотношение этой группы населения — примерно 25%.

Пятая группа — “идущие к реке”.

Те, кого вся эта катавасия не трогает от слова “совсем”.
И да, такие люди, особенно в регионах, есть — взять хотя бы недавний мэм-принтскрин, на котором неизвестная женщинесса под прямым включением Президента РФ спрашивает “это кто”.
Эта группа аморфна и малочисленна — она едва ли достигает 10% от населения РФ.

Далее идет самое интересное — третья и четвертая группа находятся в броуновском движении и плавно перетекают друг в друга.
При этом группа ренегатов из “за” к “против” довлеет и постоянно пополняется за счет ренегатов-ренегатов из сопредельной группы — всему виной накапливающая усталость от новостей и неопределенности жизни и будущего.
К тому же, проходящая не без косяков частичная мобилизация заставляет людей примерять происходящее непосредственно на себя и в корне менять свое отношение к сабжу — взять хотя бы потоки присных машин с наскоро оторванной буквой Z, стоящие по нескольку суток на границе с Грузией и Казахстаном.

Кроме этого, первые четыре группы ровно пополам перечеркивает подгруппа “пассивных инсургентов”, уехавших за границу — причем без разницы, на время или навсегда.
Здесь срабатывает первобытный биологический инстинкт — любой член стаи, в трудное время отколовшийся от стаи, воспринимается всеми иными участниками как опасное, ненадежное звено цепи, на которое невозможно будет рассчитывать в будущем и которое должно быть изгнано из социума с клеймом “трус”.
Представители этой группы, вне зависимости от мотивов действий, с течением времени будут порицаться все более и более среди оставшимися и рано или поздно, но получат хлесткую и неприятную плашку “предатель Родины”.

Итого, мы имеем четыре группы, разделенные подгруппой на уже восемь частей, и одну аморфную группу, которая болтается, как говно в проруби.

Чем это опасно для страны?

Прежде всего — разрушением семейных/деловых/дружеских связей, строившихся годами и десятилетиями.
Я знаю реальные случаи, когда дети перестают общаться с родителями, а близкокровные родственники — друг с другом.
Про социальные подгруппы, некогда объединенными политическими/духовными/cоциально-близкими связями  я молчу — думаю, у каждого из вас найдется несколько примеров, когда близкие по духу люди стали чуждыми, настолько, что их проще застрелить, чем им что-то объяснять.
Все это ведет к истерии, недоверию, эгоизму, отстраненности и, как следствие, на длинной дистанции — тотальной утере смыслов старой реальности и импульсивных (читай - неверных) поисков новых, извращенных смыслов реальности новой.
Сложившийся раскол не ведет ни к чему хорошему — в лучшем случае, российское гражданское общество еще много лет будет общаться друг с другом на уровне “да потому что ты пидор епта — а может ты пидор?”, в худшем — атомизация может привести к новой Гражданской войне, по сравнению с которой суета 1917 года покажется возней в песочнице.
И, что самое поганое, понимание раскола внутри себя самого полностью исключает поиск смысла в будущем — потому что, чтобы построить это будущее, как это хочешь ты, придется убить или изгнать тех твоих соплеменников, чьи идеи не совпадают с твоими.

Есть такая старая философская загадка, про которую мне недавно рассказал Антон.
Звучит она так: “что первичнее — человек или идея?”
Большинство первокурсников филфака отвечают, что первичнее человек, аккумулирующий идею. В реальности все выходит ровно наоборот — идея является первичной, и в ее руках человек становится инструментом для ее же воплощения.
Объяснять этот тезис я не буду — давайте в качестве домашнего задания вы сами его осмыслите — это будет как минимум полезно.

А теперь самая мякотка — в Украине и Беларуси прямо сейчас происходит все то же самое.
Только потому, что народы бывшего триединства ментально практически идентичны друг другу — как бы не пыталась этот момент размыть российская, украинская и белорусская пропаганда.
Понятно, что в каждой стране есть свои особенности — но в целом ситуация везде одна и та же, везде есть те, кто “за”, “против” и “на полшишечки”.

Итого, мы имеющиеся 9 групп умножаем на 3 и получаем число 27.

Для понимания ужаса ситуации представьте космический корабль без вменяемой траектории полета, по жилым отсекам которого летают, вращаясь в невесомости, 27 включенных бензопил “Дружба”, грозящих каждую секунду перебить элементы систем жизнеобеспечения.
Вот примерно в таком сейчас положении находится сообщество некогда бывших братьев-славян.

Демографический кризис

Здесь все просто и одновременно сложно, с двойным дном, которое переходит в дно тройное.
Беспокоить этот момент должен хотя бы ввиду того, что мы растем, взрослеем и умираем гораздо быстрее, чем того хотелось бы.
Человеческий век вообще короток, а бабий — так и подавно.
Именно поэтому мы сейчас стоим одной ногой в демографической пропасти, по сравнению с которой падение рождаемости 90-х — даже не падение, а несущественный спад.
Проблема, в первую очередь, состоит в нарушении привычной жизни фертильной части наших граждан (1995-2005 г.р.), которые, вместо того, чтобы получать профессию, знакомиться с тяночками и строить задел своей взрослой жизни, вынуждены балансировать между Сциллой и Харибдой фронта, эмиграции или залегания на дно в доме у деревенских родственников.
Чем дальше боевые действия будут длиться — тем больше будет “отломленных краюх” среди тех, кто через несколько лет должен будет забирать верещащие свертки из роддомов.

При этом количество погибших не особо и роляет — потери среди личного состава, по крайней мере, сейчас, не идут ни в какое сравнение с войнами XX века.
Гораздо опаснее для демографии потери неявные — в виде инвалидов физических и особенно ментальных, так как любая война — это проживание жизни “на максималках”, когда норадреналин и адреналин хлещут через край.
К подобному выбросу гормонов человек очень быстро привыкает, потому, на длинной дистанции, мы, как общество, можем столкнуться с теми, кто вывез БД, но не смог вывезти спокойную, размеренную гражданскую жизнь — просто потому, что строить карьеру и вечерами гулять с коляской пиздец как неинтересно после обстрела минометами.
Плюс — психика многих вчерашних бойцов попросту не вывезет и мы получим целое поколение молодых мужчин, обреченных заглушать свое горе, обиды, потери и ПТСР бухлом и веществами.
Этот процесс известен на Западе как “вьетнамский синдром”, у нас — как “афганский”.
Это можно пофиксить — нормальными пенсиями, психологической поддержкой ветеранов и повсеместной помощью общества.
Вопрос в другом — насколько это будет претворяться в жизнь и будет ли претворяться вообще.
Если этим заниматься — то процесс “огражданивания” пройдет более-менее безболезненно.
Если нет — мы получим повсеместный вайб в стиле Ремарка, когда молодые пацаны будут замыкаться в микрообщества, непонимаемые плебсом, и дружно топить горе любым доступным способом.
Кроме этого, проблему делает более острой уже упомянутый демографический провал 90-х — 25-30 летних сейчас не так, чтобы и много — виной всему беспредел и безвременье, образовавшиеся после распада СССР, когда рождаемость скатилась если не к нулю, то где-то около.

Ну и куда уж без старого-доброго планирования будущего — в его отсутствие вменяемый человек просто перестает размножаться, потому что не очень понятно, как это делать, когда часы судного дня показывают без десяти секунд полночь.
Этот ограничивающий самовоспроизведение фактор прогнозирования присущ не только людям — так, например, падение поголовья лосей в том или ином регионе приводит к тому, что волчицы резко начинают сжимать свои волосатые мандрыги и неистово кусать любого самца, к ним подступающего — биологический паттерн указывает им, что в тяжелые времена не до последа — самим бы пережить зиму и не околеть.
Поэтому — чем дольше длится конфронтация — тем большее число пузожителей не доедет до перинатальных центров, потому что их попросту не будет в природе.
И это я еще не беру в расчет доклад ООН за 2021 год, согласно которому естественная убыль в РФ составляет 700.000 человек за прошедщие 12 месяцев.
Это, как правило, люди рожденные в 1950-1960-х годах, которые умирают тупо из-за старости и отсутствия в регионах вменяемой медицинской помощи.

И самая мякотка в том, что значительной части тожероссиян, проживающих в РФ, процесс вымирания нативного населения даст демографический буст на дальней дистанции — потому что Мастурбек как работал на стройке, так и продолжит работать, и никуда ни от кого ему скрываться не надо.
Равно как не надо ехать на линию соприкосновения — потому что свое гражданство он получит в любом случае, раньше или позже.
Поэтому косплеить варвара в Риме и копьем стяжать себе натурализацию никто не будет — паспорт окажется в руках нового гражданина РФ так или иначе.
Все эти околоидеальные условия для размножения, как и традиционная для народов Средней Азии плодовитость, грозит появлением в течение ближайших десятков лет мощных анклавов, которые будут диктовать свою волю и свой Халифат.
Ну и не забывайте, что свято место пусто не бывает — и при затяжной рецессии и отрицательном росте русских (и иных прочих глубинных) мужиков однажды даже самая “белая и гордая” вдруг поймает себя на мысли о том, что Дилдабек из палатки с овощами — не так уж и плох, потому что на весь двор осталось пятеро мужиков, двое из которых — пенсионеры, третий капчует из Батуми, а четвертый по ночам гоняет призраки хохлов, спрятавшихся в мебели.
Чем это грозит — додумайте сами.

Вот такие даны кубики с буквами “ж”, “п”, “а” и “о” — и ваша задача — собрать из них слово “счастье”.