Черника

У деда Цыцки с Любой было четверо детей: два мальчика и две девочки. Самая младшая из них, Инна, была старше меня всего года на два, но тогда такая разница в возрасте казалось огромной и думаю, что дружила Инна со мной, исключительно потому, что других вариантов в деревне просто не было. А уж её старшая сестра, Люба, которая в этом году поступила в техникум и вовсе, по моему ощущению, была чуть ли не ровесницей моей мамы. 

- Пошли по ягоды, малой! - крикнула Инна через забор, - а то меня одну в лес не отпускают!

Нет, ну нормально, блин, да? То есть, если подросток пропадёт в лесу один, то это плохо, а если на пару с малолетним пиздюком с соседнего двора, то уже, вроде как и норм? Так это работает?

Размышлял я, топая к бабушке за своей специальной корзинкой для ягод. Почему у меня была своя специальная корзинка для ягод и что в ней было специального, - можете поинтересоваться вы, или не поинтересоваться, но я вам всё равно расскажу.

Когда ты всё лето живёшь в деревне, то отвертеться от сбора грибов и ягод нет никакого шанса – это я понял на первый же год своей деревенской ссылки. Ты маленький, у тебя болят ноги, руки, тебя кусают комары, слепни, оводы, шершни, осы и потом всё чешется, "а вдруг я заблужусь и потеряюсь" и прочие отмазки воспринимались деревенским окружением, как белый шум.

Ну, в смысле, чувак, мы в деревне – у нас у всех болят ноги, руки, чешутся укусы, а у некоторых и следы от конских копыт и потеряться в лесу для нас, - избавление от всей беспросветности будущей жизни! Корзину взял, хлыщ городской, и айда отбирать милости у природы!

И ладно ещё грибы, - их собирать мне нравилось: тебе выдают нож и просто отпускают в лес, - ходи под его вечной сенью и мечтай сколько хочешь! Нашёл куда воткнуть лезвие и нарезал добычи – молодец! Не нашёл, вроде как, и не виноват, – просто не вышел на грибное место, а ягоды?

Ну минут двадцать ты прогуляешься до делянки Цыцки, а там вот она, черника, - сиди и скуби её, пока не посинеешь! А, не знаю как вы, а я синею от сбора ягод минут через десять. Синею и начинаю откровенно маяться от скуки и пустоты бытия потому, что вот ну для чего я вот тут сижу и дёргаю эти черники с кустов? Чтоб бабушка потом сказала мне молодец, залила их молоком и назвала всё это супом, подав мне же на обед? Ну офигеть приключения, да, аж дух захватывает?

Поэтому, после второго года своего пребывания в деревне, я выпросил у мамы на базаре купить мне плетёную корзинку из цветной проволоки, просто понимая, что фраза «О, смотрите, Эдюша закрыл донышко в своём ведёрке ягодами!» тем больше теряет оттенок восторга, чем старше я становлюсь.

Когда ты идёшь по деревне шестилетним, то тобой восторгаются просто потому, что ты вернулся из леса и никто не обращает внимания на пустое ведро с горстью ягод на дне, но вот над девятилетними уже смеются: чо ты, типа, без рук, что даже и десяти литров ягод не набрал? Вы вот, скажите мне, представляете, что такое собрать ведро ягод? Это, не знаю, как по мне, так пару лет надо в лесу провести!

А цыганская корзинка была прекрасна, хотя как я это понял в том возрасте, до сих пор не знаю: с виду она была большой, но внутренние дуги уменьшали её объём раза в два и спасибо, что мама моя была тогда в хорошем настроении и слабость эту мою проспонсировала полутора рублями.

Литр, - примерно столько ягод помещалось в эту довольно большую с виду корзинку! И литр – это тоже больно, но, хотя бы, выполнимо, если рвать ягоды с листьями!

- Ба, а где моя корзинка, Инна за ягодами зовёт!

- Мать твоя вчера в город яйца в ней увезла, вон – ведро пластмассовое бери!

- Ведрооо? Так оно же восьмилитровое!

- Ну не хочешь ведро, кати бочку в лес, что у меня тут хозмаг тебе?

- Ну блииин.

Пришлось брать ведро и заранее представлять себе весь этот позор возвращения из леса.

- Может к Ляховке пойдём? – попытался я увести Инну по задним полям за домами и пустынному колхозному двору.

- Не, там ягод мало! В сторону нашей делянки двинем!

А это вот и был как раз тот путь, через половину деревни: прямо вот по улице!

Деревенские дети внешне ничем не отличаются от городских, но условия, в которых они растут, развивают в них те навыки, которые городским и не снились. Впрочем, ничего нового – естественный отбор!

Инна собрала своё ведро часа за два, а у меня за это же время ягод было на два пальца от дна, хотя я тоже же собирал!

Нет, ну за это время я ещё ходил от места к месту, выискивая то, в котором ягоды сами будут сыпаться ко мне в ведро, маялся от жары, считал кукушкины кукования, гонял ежей, поел малины, побил палкой крапиву, попредставлял себя полководцем на Брилёвском поле, поискал немецкие блиндажи, поиграл в партизана в засаде и сбегал на кукурузное поле проверить, не созрела ли кукуруза, которую я проверял вчера на предмет того, не созрела ли она. Тоже, в общем-то, не бибика бил, как вы сами видите! Откуда вот тогда такая разница в объёме получилась!?

- Ну ты скоро там? – крикнула мне Инна.

- Нуууу…такое, - пожал я плечами, - не то, чтобы совсем скоро.

- Покаж, чо там у тебя, - Инна подошла и заглянула в ведро, - ого, где остальные?

- Кто остальные?

- Ну ягоды. Мы же за ягодами пришли!

- Растут вон, – кивнул я на поляну.

- А чо ты их не собирал?

- Собирал. Вот же.

- Всё ясно с тобой. И чо теперь, тут ночевать остаёмся?

Инна сразу поняла, что мне стыдно идти по деревне с пустым ведром.

- Не хотелось бы…

- Ладно, всему вас, городских, учить приходится! Высыпай ягоды на хустку мою.

- В смысле?

- Высыпай, говорю!

Инна, взяла моё пустое ведро и велела рвать папоротник. Потом плотно набила папоротником ведро, а сверху засыпала черникой.

- Видал! – с гордостью осмотрела свой труд Инна, - аж с горочкой вышло! Бабки плакать будут от восторга, пошли, а то есть уже хочется!

Все. Понимаете, абсолютно все эпитеты, которые описывают восторг от распирающей грудь гордости и которые я потом узнал за всю жизнь, я испытал тогда, важно выхаживая по деревне с полным восьмилитровым ведром черники!

Красная дорожка? Ставьте меня на неё хоть вот прямо сейчас, я пройдусь по ней как самый достойный её тип, - я же уже тренировался!

Ровно до того момента, как вошёл в свой двор.

Бабушка сидела на маленькой скамеечке в теньке под крышей сарая и взбивала масло в трёхлитровой банке, - ещё одна пытка, которую следовало бы запретить Женевской конвенцией!

- Привет, - заулыбался я во весь рот.

Флёр гордости ещё не оставил меня и уже начало казаться, что для гордости этой у меня есть реальный повод, а не куча папоротника в ведре.

- Ага, - ответила бабушка, на секунду лишь зыркнув на меня из-под бровей, - папоротника в ведро натолкал, да?

Детская привычка немедленно отрицать любую свою вину вскипела во мне и я даже успел выработать план, что зайду в дом, спрячу папоротник, а когда бабушка увидит сколько ягод я собрал на самом деле, скажу, что остальные я просто сейчас съел. Вот прямо сейчас, да. Семь с половиной литров, а чо такова-та! Но потом мне стало стыдно, что выйдет, будто я не поделился с бабушкой, а она-то мне вообще всё самое вкусное отдаёт.

- А откуда ты узнала? - спросил я, на всякий случай немного обиженным тоном.

- Блядь, ты серьёзно? Вот тебе сколько лет?

- Одиннадцать!

- И во сколько раз я тебя старше?

- А тебе сколько лет?

- Точно не помню. Ну на глаз.

- Нууу…раз в пять точно, а то и в шесть!

- Так и вот. Ты, как только с ведром этим и вздохами в лес побрёл, так я тогда уже знала, чем это кончится. Я две революции и оккупацию пережила, а ты меня всё перехитрить надеешься, да?

- Да я не тебя…я чтоб по деревне не смеялись.

- Ааааа.

- Ты никому не расскажешь?

- Масло взобьёшь?

- Ба, ну только не масло!

- Ну тогда не взыщи. Или взыщи, тут уж сам решай!

Ну всё, думал я рассыпая чернику по двум мискам и заливая её молоком, с таким-то позором я до конца жизни теперь на улице не покажусь! Сгорю со стыда, - раньше я слышал это от взрослых, а теперь понимаю как это. Скорей бы уж кончилось это лето и уехать в город, а к следующему, глядишь, кто-то больше меня опозорится и про мой конфуз все забудут и можно будет начинать всё с чистого листа, всю свою вот эту вот так внезапно рухнувшую жизнь!

Переживали ли вы в своей жизни трагедии глубже, чем любую, самую незначительную, мелочную и никому, кроме вас, неинтересную неудачу в детстве? Гопсоди, да некоторые из них я помню до сих пор и вздрагиваю, когда вспоминаю свои чувства тогда! Как выжил-то, не сильно сойдя с ума, - до сих пор загадка, хотя нет: ответ я знаю.

Любая детская трагедия, какой бы глубины она ни была, длится ровно до следующего приключения.

- Здрасьте! Чо, суп из черники едите? Да, буду, но не сейчас! Я это, донку новую сделал, пошли со мной лещей таскать, а то меня одного на реку не пускают! Отпустите его? – от Андрейки, как всегда было шумно, суетно, но весело.

Ну, то есть, форменным образом, я как пропуск же у них в деревне: что в лес, что на реку.

- Да пусть идёт, добытчик…

- Вы только это, - наставляла бабушка, пока я обувался, - всех лещей-то из реки не перетаскайте! ЛюдЯм-то другим оставьте там хоть кого! 

- А мы всегда! – отвечали мы

- Да я в знаю: кот ещё после прошлой вашей рыбалки смеяться не перестал.

Но про рыбалку – это уже другая история! Как и про грибы. А эта же была про чернику.