Чему нас научил Айзек Азимов о предсказании будущего

Айзека Азимова смело можно назвать одним из главных визионеров среди фантастов 20 века. На его книгах выросло не одно поколение ученых, писателей и бизнесменов, а многие его предсказания о будущем оказались на удивление близки к реальности.

В своем, пожалуй, самом знаменитом цикле «Академия» автор даже придумал фантастическую науку, психоисторию, с помощью которой можно прогнозировать развитие цивилизации.

Мы подготовили перевод статьи The New York Times о том, как и почему Азимов создавал эту науку, призванную помочь человеку заглянуть в будущее.

В феврале 2018 года авиакосмическая компания Илона Маска провела тестовый запуск ракеты-носителя Falcon Heavy, которая успешно доставила свой груз на орбиту Солнца. Груз Falcon Heavy включает Tesla Roadster — которая намекает на кризис среднего возраста Маска — и цифровую копию трилогии Айзека Азимова «Академия».

Два месяца спустя Apple объявила, что работает над телеадаптацией классической научно-фантастической саги, которая будет транслироваться через собственный стриминговый сервис компании. Прошлые попытки адаптировать серию книг провалились, что вряд ли удивило бы Азимова, отметившего после перечитывания «Академии»: «Конечно, я не мог не заметить, что действия там немного».

Если трилогия «Академия» до сих пор и любима аудиторией и большими корпорациями, которым приятно ассоциировать себя с азимовским видением будущего, это не столько заслуга сюжета или героев, сколько вымышленной науки психоистории — системы, позволяющей предсказывать грядущие события на тысячелетия вперед.

Идея психоистории покорила фанатов вроде экономиста Пола Кругмана, который вспоминает математика и психолога, ставшего в книгах Азимова создателем психоистории: «Я рос, мечтая стать Гэри Селдоном».

Книги «Академии» произвели не менее глубокое впечатление на подростка Ньюта Гингрича: «Самым воодушевляющим творением Азимова с точки зрения старшеклассника, влюбленного в историю, был психоисторик Гэри Селдон».

Исторический момент, вдохновивший Азимова, пугает параллелями с настоящим. Первого августа 1941 года Азимов, тогда 21-летний писатель и студент выпускного курса Колумбийского университета, ехал в нью-йоркском метро.

Он направлялся на ежемесячную встречу с Джоном У. Кэмпбеллом-младшим, редактором популярного журнала Astounding Science Fiction, которого впоследствии Азимов превозносил как своего наставника и «самую мощную силу в научной фантастике».

В поезде Азимов задумал концепцию истории об упадке галактической империи, позже описал идею на встрече. Азимов вспоминает: «Кэмпбелл загорелся ею, как ничем другим на моей памяти».

Однако Кэмпбелла в большей степени захватил не сюжет, а возможности предсказания будущего, которым Азимов изначально уделял не слишком много внимания.

За год до того, вскоре после того, как немецкие штурмовики вошли в Париж, Кэмпбелл опубликовал статью писателя Лайона Спрэга де Кампа об исторической теории таких ученых, как Освальд Спенглер и Арнольд Дж. Тойнби, которые представляли развитие цивилизации как череду повторяющихся циклов.

Поскольку мир входил в эру пугающей нестабильности, Кэмпбелл уговаривал своих писателей изучать тему, которую в одной из публикаций вскоре выразил один из героев Джека Уильямсона: «Мне осталось лишь низвести законы взлета и падения человеческой культуры к точной науке, которую я зову судьбой».

Двое мужчин в офисе набросали правила психоистории, и в следующем месяце Азимов вернулся с первой историей цикла, которая была опубликована в номере Astounding Science Fiction за май 1942 года.

Детали психоистории были размыты, но в ее эффективности Азимов не сомневался: «Великолепный психолог Селдон умеет так тонко понимать человеческие эмоции и реакции, что способен предсказать направление исторического процесса в будущем».

И пока Гитлер перекраивал карту Европы, книга Азимова утверждала, что такие события можно предвидеть и даже повлиять на них еще до того, как они станут реальностью. Идея резонировала с мыслями читателей, напуганных тем, что ждало их в будущем.

Азимов позже рассказал, что психоистория выступала чем-то вроде эмоциональной отдушины: «Гитлер продолжал одерживать победы, и единственный способ выносить это, какой я смог придумать, — это убедить себя, что вне зависимости от его действий сейчас, Гитлер обречен на поражение».

Эта мысль выросла в науку, которая способна предсказывать события на века вперед, но зародилась она как практически неизбежное в эпоху абсолютной неопределенности — желание знать, что принесет война в следующие несколько месяцев.

Этот же импульс породил широко распространившуюся одержимость журналистикой данных и результатами опросов населения перед последними президентскими выборами. Как емко сформулировал Wired в одном из своих заголовков: «Я просто хочу, чтобы Нейт Силвер (американский аналитик, специализирующийся на прогнозировании результатов выборов и спортивных матчей) сказал мне, что все будет хорошо».

Как мы все теперь знаем, этот подход имеет свои ограничения, особенно если речь идет о событиях из теории «черного лебедя» (труднопрогнозируемых событиях), которые переворачивают наши представления о том, насколько будущее сходно с прошлым.

Такие сюрпризы чаще приятно волнуют в художественной литературе, чем в реальной жизни, и Кэмпбелл осознал, что наука предсказания, приведенная к логическому заключению, выливается в предсказуемые истории.

В 1945 году, после того, как еще четыре произведения в серии «Академия» были опубликованы, Кэмпбелл заказал сопротивляющемуся Азимову продумать «план Селдона», систему прогнозов, которую создала психоисторическая организация Селдона, чтобы спасти цивилизацию.

Поразмыслив над проблемой, Азимов придумал Мула, мутанта-телепата, который использует силу мысли, чтобы завоевать галактику — «черного лебедя», которого Гэри Селдон не смог бы предвидеть. Мул, ко всему прочему, страдает от мегаломании, комплекса неполноценности и «мощной психопатической паранойи», которые могут показаться некоторым читателям неприятно знакомыми.

Когда журнал Science в прошлом году посвятил несколько статей в одном номере предсказанию, они включали обязательные отсылки к Азимову и огромную фотографию Дональда Трампа. Журналист Крис Тейлор отметил в материале Mashable, что такие обескураживающие события, как победа Трампа на выборах, «делают психоисторию столь же бесполезной, как и, скажем, предвыборные опросы ноября 2016 года».

У художественной литературы есть волнующая тенденция — честно отражать реальность. В одной из последних историй «Академии» человек, которому Мул промыл мозги, размышляет о том, как он изменился: «Он всегда любил Мула. Если и было когда-то давным-давно время — давным-давно, хоть и прошло всего пять лет — когда он думал, что не любит его, когда ненавидел его, это была ужасающая иллюзия».

Приближаются промежуточные выборы в Конгресс, и многие из нас вернулись к компульсивному обновлению последних данных опросов, но финал истории мы представляем не лучше, чем наши предшественники.

В одном из первых писем редактора в послевоенном Astounding Кэмпбелл написал прямо на титульном листе «Мула» собственное предсказание: «Цивилизация — цивилизация баланса Великих сил, войны и мира, плохих международных манер, нетерпимости и ненависти, растущей бедности и бесполезной роскоши — мертва».

Гитлер был побежден, но атомная бомба познакомила нас с небывалой экзистенциальной угрозой, которая остается с нами по сей день, и гарантии, что нас ждет хэппи-энд, дать никто не может. Как напомнил своим читателям Кэмпбелл: «Междуцарствие начинается прямо сейчас, и Гэри Селдона у нас нет».