Чем объясняется возросший интерес Европы к Центральной Азии?
Central Asia News📣 Опубликовано каналом: @centralasianow
В последние годы взгляды ЕС на Центральную Азию изменились. Кульминацией этих усилий стал недавно первый саммит лидеров ЕС-Центральная Азия.
В конце октября 2022 года Президент Европейского Совета Шарль Мишель совершил свой первый официальный визит в Астану и провел саммит с лидерами всех пяти центральноазиатских государств — Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана. Саммит лидеров ЕС и Центральной Азии состоялся впервые, поскольку влияние России в Центральной Азии демонстрирует первые признаки ослабления на фоне ее неспровоцированной войны с Украиной. Мишель назвал саммит «больше, чем просто диалог между двумя регионами» и подчеркнул, что два региона «сближаются и становятся все более и более связанными».
Находясь в столице Казахстана, Мишель также призвал к более тесному сотрудничеству между ЕС и Центральной Азией, добавив, что он с нетерпением ждет запланированной на 18 ноября в Самарканде конференции ЕС по связям с Центральной Азией, которую его коллега, Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозеп Боррель присутствовал.
Каково обоснование недавнего взаимодействия ЕС с пятью странами Центральной Азии и его призыва к активизации трансграничного сотрудничества между Центральной Азией и ЕС?
Во-первых, ЕС руководствуется своими геополитическими амбициями скорректировать свой статус второстепенного игрока в регионе, который охватывает стратегическое географическое пространство в центре Евразии, граничащее с Россией на севере, Китаем на востоке и Афганистаном и Ираном на юге.
До сих пор регион в значительной степени рассматривался через призму новой «большой игры» между тремя великими державами — Россией, Китаем и США.
Эти трое пытались доминировать в регионе, преследуя свои в значительной степени расходящиеся интересы, применяя классическую тактику «разделяй и властвуй». Россия с твердой настойчивостью пыталась сохранить сильное присутствие в регионе, формируя союзы в области безопасности и экономики – Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и Евразийский экономический союз (ЕАЭС). Китай, в свою очередь, предоставил Центральной Азии миллиардные ссуды для реализации крупных проектов в области импорта-экспорта и обеспечения энергоснабжения в рамках инициативы «Один пояс, один путь» (ОПОП), которые дополняют его экономические и геополитические амбиции. Тем временем США стремились поощрять неолиберальные институты в государствах Центральной Азии и развивать их на пути к демократии и рыночной экономике.
В разительном контрасте с этими державами ЕС не имел значительных геополитических интересов в Центральной Азии и считал государства региона «соседями своих соседей». По этой причине ЕС предположительно включил Центральную Азию в сферу своей более широкой Европейской политики соседства.
Однако в условиях продолжающегося западного «поликриза» и растущей напористости Китая и России в Центральной Азии ЕС начал пересматривать свое внешнеполитическое направление с учетом разногласий государств региона. Это привело к принятию в 2019 году Новой стратегии в отношении Центральной Азии, которая перевела внешнюю политику ЕС от нормативной власти, ориентированной на Брюссель, к принципиальному прагматизму и устойчивости.
Это обусловлено серией изменений в Глобальной стратегии внешней политики и политики безопасности ЕС (EUGS) в сторону определения геополитики как существенного, если не определенного фактора внешней политики ЕС в 21 веке. Перед своим визитом в Казахстан и Узбекистан 30 октября министр иностранных дел Германии Аннабелла Бербок заявила, что Германия не хочет, чтобы Центральная Азия «была в смирительной рубашке на переднем дворе России или находилась в зависимости от Китая». Это заявление наглядно продемонстрировало геополитические устремления как Германии, так и ЕС принять участие в новой «большой игре» по предотвращению беспрепятственного роста российского и китайского влияния в регионе.
Во-вторых, ЕС стремится активизировать сотрудничество с Центральной Азией для реализации своих геоэкономических амбиций по расширению евроазиатских связей — физической и нефизической инфраструктуры, по которой товары, люди, идеи и услуги могут свободно перемещаться. Хотя ЕС не ввел свой собственный ОПОП в Центральной Азии, он активно участвует в сфере установления соединений. В Стратегии по Центральной Азии 2007 года ЕС определил приоритетом создание энергетических и транспортных связей между двумя регионами.
Однако Брюссель был пассивен в реализации трубопровода Каспийско-Черное море и «электронного шелкового пути», отставая от китайского ОПОП и возглавляемого Россией ЕАЭС. В конце 2018 года ЕС выдвинул свою стратегию соединения Европы и Азии с конкретными политическими предложениями и инициативами по улучшению энергетического, транспортного, цифрового и межличностного взаимодействия в Евразии.В стратегии говорится, что невмешательство не является выбором для ЕС, в то время как Китай наращивает свое влияние в Центральной Азии.
Одобрив пересмотренную стратегию по Центральной Азии, ЕС признал стратегическую важность Центральной Азии в своих глобальных усилиях по укреплению устойчивой, всеобъемлющей и основанной на правилах связности в Евразии. С этой целью ЕС намеревался укреплять отношения со странами Центральной Азии посредством двустороннего подхода, основанного на широкомасштабных и взаимовыгодных соглашениях о расширенном партнерстве и сотрудничестве (EPCA), что было подчеркнуто по сравнению с региональным подходом с учетом уникальных характеристик каждого из них. и каждой стране региона.
ЕС реализовал EPCA с Казахстаном, а также подписал Временное торговое соглашение с Туркменистаном. В июле 2022 года ЕС и Узбекистан успешно завершили трехлетние переговоры и подписали в Брюсселе новый EPCA. Кроме того, в пересмотренной стратегии ЕС по Центральной Азии провозглашается, что Брюссель также привержен реализации СРП с другими заинтересованными государствами Центральной Азии — Кыргызстаном и Таджикистаном.
В конце 2021 года президент Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен заявила, что ЕС мобилизует до 300 миллиардов евро инвестиций для запуска новой инициативы по подключению — Global Gateway на 2021–2027 годы. Этот амбициозный проект можно объяснить как ответ на инициативу Китая «Один пояс, один путь», который в настоящее время связан со 139 странами. Это также дает сигналы о том, что в ближайшие годы ЕС будет развивать сети с различными государствами в разных частях мира и расширять их до стран Центральной Азии.
В-третьих, ЕС стремится активизировать сотрудничество по проблемам безопасности в государствах Центральной Азии и Афганистане. Следует отметить, что интерпретация безопасности ЕС поразительно широка и влечет за собой большее количество угроз и более широкий круг акторов, чем традиционные определения. С переходом внешней политики к принципиальному прагматизму/устойчивости ЕС разработал прагматичный подход к более широким вопросам глобальной безопасности, подчеркивая влияние соседних государств и их ближайших соседей на ЕС в отношении безопасности, терроризма, миграции и экономики. По этой причине ЕС отдает приоритет внутренней и пограничной безопасности в соответствии с прагматичным специальным акцентом на внешние силы, близкие к Европе. В этом контексте стратегической выгодой для ЕС является повышение устойчивости государств и обществ в Центральной Азии.
ЕС особенно заинтересован в расширении сотрудничества с государствами Центральной Азии в отношении таких общих проблем безопасности, как радикализация, насильственный экстремизм, терроризм, гибридные и киберугрозы, а также ядерная безопасность.Кроме того, ЕС подчеркивает важность борьбы с социально-экономическими корнями радикализации. Во время официального визита Мишеля в Астану в конце октября лидеры ЕС и Центральной Азии отметили потенциал сотрудничества в области пограничного контроля и безопасности, совместной борьбы с терроризмом, транснациональной организованной преступностью и незаконным оборотом наркотиков, незаконным ввозом мигрантов и другими новыми аспектами безопасности. угрозы в соответствии с универсальными принципами.
Внезапный вывод войск США из Афганистана и последующий крах правительства Афганской Республики обеспокоили как Центральную Азию, так и ЕС; и те и другие были обеспокоены превращением Афганистана в источник угроз региональному и международному миру и безопасности.
Признавая решающую роль Центральной Азии в глобальных усилиях по содействию инклюзивному миру, безопасности и устойчивому развитию в Афганистане и подчеркивая, что эти усилия должны принести пользу региону, ЕС стремится поощрять более тесную связь между Центральной Азией и Южной Азией через Афганистан.
В целом, первый официальный саммит между президентом Европейского совета и лидерами Центральной Азии является важным событием в новой «большой игре». Участие ЕС обусловлено его геополитическими и геоэкономическими интересами, направленными на предотвращение беспрепятственного роста влияния России и Китая, а также его внутренней заботой о решении проблем безопасности в Центральной Азии и за ее пределами.
В этом контексте стремление ЕС изменить свой статус второстепенного игрока кажется относительно осуществимым. Однако ЕС придется конкурировать с Россией и Китаем, а также с другими растущими региональными державами, такими как Турция, Индия и Иран.
Источник: https://thediplomat.com/2022/11/what-explains-growing-european-engagement-in-central-asia/