Частные Фото Девочек Лесбиянок
⚡ 👉🏻👉🏻👉🏻 ЗА ПОДРОБНОСТЯМИ ЖМИ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻
Human Rights Watch cookie preferences
Отозвать согласие
Принять
Другое
Некоторые cookie-файлы необходимы для нормального функционирования сайта Human Rights Watch .
Эти cookie-файлы позволяют нам понять, как люди используют сайт, и улучшить их опыт взаимодействия с ним .
Мы используем маркетинговые cookie-файлы, чтобы лучше понимать нашу аудиторию и повышать охват .
Доступно на
English
Русский
Введениеборьбапризнаниеправобезопасность
Семейноенасилиеизнасилованияпритеснения
Изнасилование
как способ
наказания
или «излечения»
Публичные
посягательства
и
оскорбления
IIIРеакциявластейстароенедовериепродолжающиесягонения
Общиесведениясоциокультурныйконтекст
Правовой и
социальный
статус
женщины в Кыргызстане
Сексуальная
ориентация,
гендерная
идентичность
и
национальное
законодательство
Регион / Страна
Кыргызстан
Human Rights Watch | 350 Fifth Avenue, 34th Floor | New York, NY 10118-3299 USA | t 1 .212 .290 .4700
Мы используем файлы cookie, технологии отслеживания и сторонние аналитические инструменты, чтобы лучше понять, кто посещает сайт, и улучшить ваш опыт взаимодействия с ним . Используя наш сайт, вы соглашаетесь с этим . Ознакомьтесь с нашей политикой конфиденциальности, чтобы узнать, для чего используются файлы cookie и как изменить ваши настройки .
Насилие в отношении лесбиянок, бисексуальных женщин и трансгендерных мужчин в Кыргызстане
25-летний
Аскар
считает себя
трансгендером .
Рожденный
девочкой, в 21
год он стал
носить
мужскую
одежду и
прическу . Его
отец и брат
считали себя
вправе
оставить его
на «женской
половине»
семьи .
Наказания начались
с запретов и
впоследствии
переросли в
насилие:
В 2006 г .
Хьюман Райтс
Вотч
опубликовала
доклад
«Примирение с
насилием:
непринятие
государством
мер по борьбе
с семейным
насилием и
похищением
невест», [2] в котором
были
документированы
общенациональная
проблема
насилия в
отношении женщин
в
Кыргызстане
и
необеспечение
государством
прав женщин
на личную
неприкосновенность
и автономию .
Настоящий
доклад
продолжает
анализ этих вопросов .
В обстановке
общего
неравенства
некоторые
женщины оказываются
особенно
уязвимыми, и
для них проблема
защиты со
стороны
государства
стоит
особенно
остро .
Женщины,
испытывающие
влечение к
другим
женщинам и
идущие против
жестких
гендерных
стереотипов,
«нарушают
традиции
отцов» -
глубоко
укоренившиеся
социокультурные
представления
о «женском» .
Лесбиянки,
трансгендерные
мужчины и
женщины,
вступающие в
половые
отношения с
женщинами,
нередко
становятся
объектом
физического
насилия,
подвергаются
изнасилованию,
оскорблениям
и
стигматизации,
их запирают
дома .
Нарушения
могут
происходить
как на улице,
так и в семье
со стороны
как
посторонних,
так и родственников .
В условиях
предрассудков
и замалчивания
пострадавшим
едва ли
приходится
всерьез
рассчитывать
на защиту со
стороны государства .
В настоящем
докладе
представлены
личные
истории,
свидетельствующие
о масштабах
явления,
ранее
остававшегося
в тени .
Реагирование
кыргызских
властей на проблему
насилия в
отношении
женщин будет
оставаться
недостаточным
до тех пор,
пока государство
не признает
реальную
ситуацию
всех жертв и
не примет
надлежащих
мер . В связи с
этим в докладе
разъясняются
международно-правовые
обязательства
Кыргызской
Республики и
предлагаются
рекомендации
властям .
Многие
используемые
понятия
могут оказаться
для кыргызского
читателя не
вполне
ясными:
(В
настоящем
докладе для
простоты изложения
во многих
случаях
используются
термины
«лесбиянки» и
«трансгендерные
мужчины», что
никоим
образом не
преследует
цель как-то
ущемить
другие
идентичности .)
У
многих таких
понятий есть
соответствующие
аналоги в
кыргызской
культуре . В
южнокыргызском
диалекте кыз
бала обозначает
девочку,
проявляющую
мужские поведенческие
наклонности .
На севере страны
это
относится к
взрослой
женщине . Эркек
кыз – это еще
один
кыргызский
термин для
обозначения
женщины,
похожей на
мужчину .
Речь
здесь идет не
столько о
том, чтобы
провести
различие
между
«традиционными»
и иными
идентичностями,
сколько о праве
каждого
человека
свободно
определять собственную
идентичность .
Кыргызские
власти
позволяют
семье и
общине
насаждать следование
принятым
стереотипам .
Принуждение
человека к
подчинению
единой
установке,
кого следует
любить и как
следует себя
идентифицировать,
нарушает его
права .
Ситуация
с
лесбиянками
и
трансгендерными
мужчинами
неотделима
от проблемы
уязвимости
женщин в
Кыргызстане .
Родственники,
мужья и даже
посторонние с
легкостью
прибегают к
насилию,
чтобы напомнить
женщинам и
трансгендерным
мужчинами о
необходимости
«подобающего»
поведения .
Посторонние
могут
напасть
прямо на улице,
родственники
избивают
дома . Милиция
отказывает
этим людям в
защите, хотя
во всех таких
случаях
присутствует
один общий
аспект: посягательства
связаны не
только с тем,
что объект
является
женщиной, но
также и с
определенной
сексуальной
ориентацией
или гендерной
идентичностью
жертвы,
идущими вразрез
со
сложившимися
в обществе
стереотипами .
Настоящий
доклад не
утверждает, и
наши исследования
не дают
основания
утверждать,
что в Кыргызстане
лесбиянки и
трансгендерные
мужчины
находятся в
худшем
положении,
чем другие
женщины,
подвергающиеся
насилию . Речь
идет о том,
что
необходимо
решать
проблему их повышенной
уязвимости,
связанной с
предрассудками,
если власти
всерьез
собираются
эффективно
бороться с
насилием в
отношении
таких людей
или
предупреждать
его .
Предрассудки
служат
источником
не только
насилия, но и
пассивности
со стороны
государства .
На круглом
столе,
организованном
в 2005 г . для обсуждения
прав
лесбиянок,
бисексуалов
и трансгендеров,
представитель
МВД выступил
с характерным
заявлением:
Необходимость
обращения к
проблеме
предрассудков
является
достаточно
острой . По данным
опросов,
проводившихся
в июле 2006 г . – январе
2007 г . НПО
«Лабрис»,
которая
занимается
правами
лесбиянок,
бисексуальных
женщин,
женщин,
вступающих в
половые
отношения с
женщинами, и
трансгендерных
мужчин, 60%
соответствующих
респондентов
скрывают от
родителей
свою сексуальную
ориентацию
или
гендерную
идентичность . [4] Среди тех,
кто сказал об
этом
родителям, 18%
после этого
подверглись
физическому
насилию, в 56%
случаев
семья
пыталась
настаивать
на смене
сексуальной
ориентации . 23%
респондентов
в тот или
иной момент
подвергались
сексуальным
посягательствам . [5]
Кыргызская
НПО «Лабрис»
была создана
в 2005 г . и занимается
разъяснительной
работой, социальной
организацией
ЛБТ и
оказанием
услуг . [6]
В своей
целевой
группе
организация
обнаружила
хроническую
депрессию,
алкоголизм и
неоднократные
попытки
суицида . По
словам
координатора
программ
Анны Кирей, в
ходе опроса
она
собиралась
узнать, как
респонденты
представляют
свое будущее
через пять
лет: «Некоторые
затруднялись
с ответом,
потому что они
не
загадывают
так далеко .
Им кажется,
что у них нет
будущего» . [7]
В
Кыргызстане
предпринимаются
реформы в правильном
направлении .
По
советскому
Уголовный
Кодекс (УК) за
добровольные
половые
отношения
между взрослыми
мужчинами
предусматривалось
до двух лет
лишения
свободы . В УК
КР,
вступившем в силу
1 января 1998 г .,
уголовная
ответственность
за
мужеложство
отменена .
Сохраняется,
однако,
дискриминация
так
называемых
«гомосексуалистов»,
поскольку
кыргызское
законодательство
не
предусматривает
для них никаких
гарантий . В 1994 г .
Комитет ООН
по правам
человека,
уполномоченный
толковать
Международный
пакт о
гражданских
и политических
правах и
отслеживать
его
соблюдение
государствами-участниками,
в том числе и
Кыргызстаном,
признал
«сексуальную
ориентацию»
одним из
признаков, по
которому
запрещена дискриминация .
Право не
подвергаться
дискриминации
по признаку
сексуальной
ориентации
признается и
другими
международными
договорами о
правах
человека .
Кыргызстан
должен следовать
этой линии .
Другим
позитивным
шагом стало
появление в 2003
г . Закона КР «О
социально-правовой
защите от
насилия в
семье» . Сам по
себе он
является весьма
передовым и,
кстати,
охватывает
насилие со
стороны не только
супруга, но и
других
членов семьи .
Учитывая
остроту
проблемы
семейного
насилия для
лесбиянок и
трансгендерных
мужчин со стороны
как супруга,
так и других
родственников,
эффективное
применение
этого закона
представляется
важнейшим
фактором
улучшения
условий
жизни таких
лиц .
По
признанию
спецдокладчика
ООН по проблеме
насилия в
отношении
женщин,
женская сексуальность
вызывает
ожесточенные
споры во всем
мире: [8]
В
настоящем
докладе
рассматривается
один из
аспектов
этой
общемировой
проблемы – преследование
такого
образа жизни
в Кыргызстане .
Законодательные
изменения
недавнего
времени дают
надежду
кыргызским
лесбиянкам,
бисексуальным
женщинам и
трансгендерным
мужчинам .
Принципиальное
значение
здесь имеют активная
приверженность
равенству и
защита таких
людей . В
противном
случае -
несправедливость
будет
сохраняться .
Настоящий
доклад
основан на
интервью с 17
лицами, пострадавших
от нарушений,
которые
идентифицируют
себя как
лесбияноки,
женщины,
вступающие в
половые
отношения с
женщинами,
или трансгендерные
мужчины . 10
интервью
проводились
в Бишкеке в 2005 г .
двумя
сотрудниками
Хьюман Райтс
Вотч в рамках
исследования
вопросов
семейного
насилия и
похищения
невест для
принудительного
брака . Еще
два интервью
были
проведены
для Хьюман
Райтс Вотч в
Бишкеке НПО
«Лабрис» в
январе 2005 г . В
июле – августе
2007 г . двумя
нашими
сотрудниками
было
проведено
еще пять
интервью .
Некоторые
интервью
проводились
на русском
языке сотрудниками,
свободно
владеющими
этим языком,
другие
проводились
русскоязычными
сотрудниками .
В ходе работы
над докладом целый
ряд интервью
проводился
из Нью-Йорка
по телефону
или
электронной
почте . Все
это время и в
течение
дополнительных
исследований
вплоть до
августа 2008 г .
Хьюман Райтс
Вотч поддерживала
контакты с
различными
кыргызскими
и
международными
НПО,
работающими
в области
прав
человека,
прав ЛГБТ,
прав работников
коммерческого
секса, а
также
профилактики
и лечения
ВИЧ/СПИДа .
Репрезентативность
выборки
невысока . Нашим
контактам с
людьми,
которые были
бы готовы
рассказать о
пережитом,
препятствовали
скрытность
лесбиянок и
трансгендерных
мужчин в
Кыргызстане,
а также
серьезность
посягательств,
которым они
подвергаются .
В докладе
представлены
лишь примеры,
мы не
претендуем
на
всеобъемлющее
освещение
ситуации .
Однако в
показанных
нами
историях
предстают
люди, которые
по-прежнему
остаются вне
государственного
реагирования
на проблему
насилия . Они
свидетельствуют
о том, какие
тяжелые
последствия
это может
иметь для
конкретного
человека .
Имена
большинства
наших
собеседников
и некоторая
другая
идентифицирующая
информация
не
разглашаются
в интересах
сохранения
приватности и
обеспечения
их
безопасности .
Уровень
семейного
насилия в
отношении
женщин и
девочек остается
в
Кыргызстане
традиционно
высоким . [11]
Исследования
НПО «Лабрис»,
особенно
опрос 2006 – 2007 гг .,
показывают,
что многие
лесбиянки и
трансгендерные
мужчины
впервые
сталкиваются
с насилием
еще детьми в
родительском
доме . В
юношеском
возрасте
нежелание
девушки
следовать
стереотипам
сексуального
поведения и
«женственности»
становится уже
определяющим
фактором тех
издевательств,
которые ее
ожидают . Как
отмечает
адвокат из
НПО «Лабрис»
Нурбек:
«Большинство
наших дел связаны
с семейным
насилием» . [12] По мере
взросления
перед
лесбиянками
и трансгендерными
мужчинами
встает
вопрос о необходимости
вступления в
брак, после
чего они
становятся
объектом
насилия,
слишком
часто
сопровождающего
семейную
жизнь в
Кыргызстане,
тем более
если у мужа
возникают
вопросы
относительно
сексуальной
ориентации
жены . [13]
25-летний
трансгендер
Нурбек был
жестоко избит
в 2004 г ., когда
его
исключили из
университета
за
«ненормальную
сексуальную
ориентацию» [14] : «Отец
пришел домой,
отвел меня в
комнату и
стал бить .
Сначала
стулом бил,
потом
скалкой, потом
скалка
сломалась .
Тогда кулаки
в ход пошли .
Потом еще
ногами
попинал от
души . В общем,
пока не
выдохся . На
следующий
день – та же история .
После обеда
опять бить
стал… Чем под
руку попадет,
что
подвернется» . [15] Врачи
обнаружили у
Нурбека
сотрясение
мозга,
переломы
ребер,
черепно-мозговую
травму . В
милицию о
случившемся
он сообщать
не стал .
Примерно
30-летние
лесбиянки
Гульзат и
Керес живут
вместе . Семья
Керес крайне
неодобрительно
относится к
их
отношениям . Как-то
вечером в 2006 г .
ее
родственники
заявились на
квартиру
этой пары .
Гульзат
рассказывает:
Аскар рассказывает,
как отец
поручил его
брату следить,
чтобы он был
«хорошей
дочерью» .
Когда Аскар
изменил
внешность на
мужскую,
отношение
ухудшилось:
Аскар
также не
сообщал о
насилии в
милицию .
Некоторые
наши
собеседники
рассказывают
об угрозах
физической
расправы .
Брат 23-летней
лесбиянки
Джазгуль
неодобрительно
относится к
ее друзьям:
«Если хоть
раз еще с
этой бандой
увижу – я за
себя не
отвечаю!» [18] 46-летней
лесбиянке
Шойре
угрожал муж
ее подруги,
говоря, что
убьет
сначала
обеих женщин,
потом себя . [19] По словам
Гульзат,
«мать и брат
Керес обещали
прибить меня,
если еще раз
нас вместе
увидят . Дядя
ее обещал
киллера для
меня нанять» . [20]
Как
говорит
Нурбек:
«Насилие не
ограничивается
рукоприкладством .
Здесь еще и
психологическое
давление –
эти
ежедневные
унижения» . [21]
Родственники
Нурбека
постоянно
твердили ему,
что он
ненормальный,
наркоман, что
лучше бы ему
сдохнуть . Он
трижды
пытался покончить
с собой .
Аскару
из-за тяжелой
депрессии и
неоднократных
попыток
самоубийства
потребовалась
помощь
психиатра:
Последствия
издевательств
сказываются на
всех
сторонах
жизни: на
продолжении
образования,
отношении к
карьере,
здоровью . Когда
семья Александры
обнаружила,
что она
лесбиянка, ее
выгнали из
дома:
«Устроилась
официанткой,
учебу
бросила и
просто все
деньги
пропивала . В
ужасном
состоянии
была» . [23]
Чтобы
изолировать
женщин своей
семьи или
тех, кто
таковыми
считается, и
обеспечить
контроль за
их
передвижениями,
родственники
ограничивают
их свободу . В
Кыргызстане
это обычная
практика . [24] В
результате
лесбиянки и
трансгендерные
мужчины
могут быть
лишены
возможности
уйти из дома,
где они
подвергаются
издевательствам
и унижениям .
Наши
собеседники
называют
такие методы,
как создание
финансовой
зависимости,
установление
своего рода
«комендантского
часа»,
строгая
регламентация
перемещений
внутри и вне
дома,
изоляция от
сочувствующих
членов семьи
и друзей . В
некоторых
случаях сбежавших
из дома
женщин
принудительно
возвращают
обратно .
Родители
Керес,
ворвавшиеся
в квартиру,
где та жила
вместе с
Гульзат,
заставили ее
вернуться с
ними домой .
Гульзат
рассказывает:
«Я боюсь
выходить из
дома или из
офиса . Каждый
раз, когда на
улицу выхожу
– в пот кидает .
Не помню уже,
когда я в парке
или на
центральной
площади
была» . [25]
За
передвижениями
Нурбека
следила вся
его семья .
Дядя,
встретив на
улице,
отправлял его
домой,
родственники
выискивали в
записных
книжках
телефоны
друзей и
предупреждали
их о
нежелательности
дальнейших
контактов:
Нехватка
в
Кыргызстане
убежищ для
пострадавших
от насилия
женщин
сказывается
и на лесбиянках,
бисексуальных
женщинах и
трансгендерных
мужчинах . Они
также страдают
от
отсутствия
служб,
ориентированных
специфически
на них . [27]
Службы
кризисной
помощи
женщинам, как
правило,
исходят из
того, что все
их клиенты являются
гетеросексуальными
и пострадали от
рук мужей, в
то время как
в случае с
лесбиянками
и трансгендерными
мужчинами
субъектами
нарушений часто
выступают
другие члены
семьи .
Трансгендеры
могут
оказаться
неудобными
гостями в
женских
убежищах,
поскольку
позиционируют
себя как
мужчин . С
другой
стороны, признание
себя
«женщиной»
ради
получения
доступа к
помощи может
быть
отречением
от
собственной
идентичности,
что вполне
равнозначно
тому самому
давлению, от
которого
человек ищет
спасения . [28] К тому же
при оказании
помощи
пострадавшим
по мотивам
сексуальной
ориентации
или гендерной
идентичности
важно, чтобы
соответствующие
службы
учитывали
эту специфику
при
разработке
краткосрочной
и долгосрочной
стратегии
поддержки .
В
Кыргызстане
родители во
многих
случаях подталкивают
дочерей к
вступлению в
гетеросексуальный
брак .
Последний
может восприниматься
ими как
средство
скрыть «постыдный
гомосексуализм»
или избежать
связанной с
оглаской
стигматизации .
Эльмира рассказывает:
После
того как
Эльмира
нашла свою
лесбийскую
любовь: «Я никого
до этого так
не любила», -
мать в
очередной
раз жестоко
избила ее, и
она ушла из
дома:
Сотрудники
Хьюман Райтс
Вотч
беседовали с
Эльмирой в
бишкекском
убежище НПО
«Лабрис», где
она,
отвергнутая
семьей, жила
уже
несколько
недель . Через
некоторое время
после этого
убежище было
закрыто из-за
отсутствия
средств . [31]
Во
многих
семьях
принято
считать, что
гомосексуальность
можно
«вылечить»
гетеросексуальными
отношениями .
Аскар
рассказывает:
В
Кыргызстане
многим
женщинам
угрожает принудительный
или ранний
брак . В одном
из интервью
нам так и
сказали:
«Родители,
которые
подозревают
что-то,
пытаются
пораньше девочек
замуж
выдавать» . [33] По словам
Нурбека:
«Пару дней
назад я
узнал, что
они ищут, за
кого бы меня
выдать, чтобы
я забыл все [о
том, что он
трансгендер]…,
и все наладится…
Очень
возможно, что
они
попытаются это
по секрету от
меня сделать .
Знаете, у нас согласия
девушки не
требуется» . [34]
24-летняя
лесбиянка
Турсунай
была
изнасилована
на квартире у
подруги в 2004 г .:
По
данным НПО
«Лабрис»,
сексуальным
посягательствам
подвергались
23%
респондентов,
или почти
каждый
четвертый . [36] При этом не
исключено,
что даже эта
цифра не
отражает
реального
положения
дел, учитывая
связываемые
с такими
посягательствами
постыдность
и страх . Наши
собеседники
говорят, что нередко
мотивом
изнасилования
становится
месть
непокорной
женщине или
стремление
обеспечить
ее
подчинение
традиционным
стереотипам
поведения:
Еще до
этого Дамира
подверглась
изнасилованию
в 12-летнем
возрасте:
«Мне
нравилась девочка,
которая по
соседству
жила, и я
часто вечерами
к ней ходила .
Как-то
поймали меня
несколько
пьяных
парней,
избили,
изнасиловали .
Маме или
кому-то еще я
ничего не
сказала, боялась
– не поймут,
потому что
родители
против были,
чтобы я
вечерами
гуляла… После
этих случаев
иногда у меня
чувство
такое, будто с
ума схожу . С
людьми не
могу
нормально
общаться . С
родителями
ругаюсь и с
подругой
тоже . Я
реально
никому не
говорю . Ни
подруга, ни
родители не
знают» . [37]
Во
время
беспорядков,
сопровождавших
«тюльпановую
революцию» в
марте 2005 г .,
Гульзат была
изнасиловала
двумя
мужчинами в
присутствии
еще троих:
«Меня били
кулаками по
голове, ругались
все время .
Сильно
избили, потом
взяли, что
хотели . За
мужчину меня
приняли,
поэтому,
наверное, так
сильно и
били . Других
девчонок
никого не
били… Я в
мужской
одежде была .
Может быть,
если бы они с
самого
начала
поняли, что я
женщина,
тогда не били
так сильно» . [38]
Насилие
травмирует,
особенно в
отсутствие
адекватной
психологической
поддержки . Дамира
после
второго
изнасилования
оставила
учебу и не
смогла
работать . По
словам сотрудника
НПО «Лабрис»:
«Она ночами
шатается по
улицам, почти
всегда
пьяная . Похоже,
крест на себе
поставила .
Отчаялась
совсем» . [39]
В ходе
опроса,
проведенного
в 2004 г . двумя
голландскими
организациями,
65%
респондентов
заявили, что
из-за своей
сексуальной
ориентации
они
подвергаются
физическим или
сексуальным
посягательствам
(всего было
опрошено 43
ЛГБТ, из них 33
идентифицировали
себя как
мужчины, 10 – как
женщины) .
Практически
каждому
респонденту
было
известно о случаях
притеснений,
оскорблений
или посягательств . [40]
В
Кыргызстане
женщины в
городах
нередко
сталкиваются
с
притеснениями
со стороны
мужчин,
мотивы
которых не
всегда
очевидны .
Лесбиянка
рассказывает
об одном
таком случае:
«Поздно
вечером я с
подругами
была, две
девушки, не
перепутаешь .
На мне шерстяной
жакет был . К
нам подошли
двое парней,
заговорили с
ними . Сначала
я подумала, что
это их
знакомые .
Вдруг один ко
мне подходит
и по плечу
бьет, потом
еще раз – в
грудь . Говорит:
«Я тебя знаю,
сука» . …
Убежали, я с
синяками
осталась
здоровенными» . [41] Она
предполагает,
что мужчины
намеревались
пофлиртовать,
однако затем
обратили
внимание на
ее «мужские
манеры», что и
вызвало агрессию
со стороны
одного из
них .
Другие
рассказывают
о более
«безобидных»
случаях . Так,
описывается
следующая
ситуация: «На
улице люди
все время
смеются надо
мной . Спрашивают,
типа: 'Что у
тебя между
ног?' Или на
рынок когда
хожу, мужики
норовят за
грудь
лапнуть, проверить,
что там на
самом деле» . [42]
Несоответствие
гендерным
стереотипам
привлекает
внимание
окружающих,
что может быть
чревато
опасностью .
Говорит
женщина с
короткой
стрижкой:
«Когда меня
видят те, кто
по-кыргызски
говорит,
спрашивают, я
кыз или бала .
Тут же
начинается
обсуждение
моего пола… Пялятся,
пытаются
определить .
Иногда что-нибудь
нехорошее
скажут,
иногда
просто спросят,
кто ты или
что» . [43] Одна из
лесбиянок:
«Как-то раз
эти мужики на
улице меня за
гея приняли,
побить
хотели . Я не
знала, что
лучше: сказать,
что да, или
что нет – я
лесбиянка .
Ну, я и
побежала . Они
- за мной, я
только-только
успела
внутрь
заскочить [в
квартиру],
они еще несколько
часов потом в
дверь
колотили» . [44]
По
словам
Джазгуль,
назойливые
приставания
не дают ей
нормально
жить:
«Последние
три года я
под
постоянным
стрессом
живу . Не хочу
из дома
выходить, на
людей
смотреть .
Общественным
транспортом
ездить не
хочу . Я устала
от
постоянных
вопросов о
том, кто я:
парень или
девушка .
Совсем закрылась,
в себя ушла» . [45]
В 2005 г . НПО
«Лабрис»
организовала
круглый стол для
обсуждения
реагирования
властей на насилие
в отношении
лесбиянок и трансгендерных
мужчин . Среди
участников был
представитель
МВД, который
так ответил
на заявления
о физическом
и
сексуальном насилии:
«Предъявите
нам факты, о
которых вы
говорите: 'Я
гомосексуалист,
меня зовут
так-то и
так-то, это
случилось…'
Никто
никогда с
такими
проблемами в
милицию не
обращался» . [46]
В
действительности
в
Кыргызстане
население и
правоохранительные
органы
разделяет
пропасть
недоверия .
Опрос ОБСЕ
показал, что
значительная
часть
граждан не
верит, что в
трудной
ситуации
милиция
придет на помощь . [47] В другом
исследовании
ОБСЕ также
отмечается
недоверие к
милиции,
которую
многие считают
«коррумпированным
и
недемократическим
институтом,
который
защищает
только интересы
государственной
власти» . [48]
Семейное
насилие –
острая
проблема как
для многих
женщин, так и
для
лесбиянок и
трансгендерных
мужчин –
остается в
значительной
степени
незамеченным
из-за
культуры
молчания и
нежелания
как властей,
так и
общества
признавать серьезность
вопроса . И
дело отнюдь
не только в
специфических
аспектах
сексуальной
ориентации и
гендерной
идентичности .
Когда в больнице
Аскару
посоветовали
пожаловаться
в милицию на
жестокость
отца, он не
стал этого
делать,
потому что
мать учила
его иначе: «Несмотря
на все побои,
которые она
получает от
отца, она
никогда не
пойдет в
милицию… Все,
они все
молчат об
этом» . [49]
Несмотря
на наличие
передового
закона о борьбе
с насилием в
семье, многие
его нормы пока
бездействуют .
Шойра
рассказывает,
как муж
издевался
над ее
партнером:
«Как-то раз он
ее
действительно
сильно побил,
мы решили в
милицию
обратиться .
Пошла она
туда,
заявление
написала .
Написала, что
муж бьет . В
милиции сказали,
что это дело
семейное и
отказались
меры
принимать» . [50]
Очевидно
также, что у
ЛГБТ, еще
десять лет назад
живших под
страхом
уголовной
ответственности
за
мужеложство, есть
свои резоны
не доверять
милиции . Опросы
и
индивидуальные
случаи
свидетельствуют
о фактах
притеснений
ЛГБТ по
признаку сексуальной
ориентации . В
ходе
голландского
опроса
лесбиянок и
геев в 2004 г . о
таких проблемах
с милицией
говорили 51%
респондентов . [51] Еще 35% знали о
таких
случаях с
третьими
лицами . В
итоговом
докладе
приводятся
конкретные
случаи, когда
лесбиянки
подвергались
со стороны
сотрудников
милиции
изнасилованию
или
арестовывались
за то, что
держали друг
друга за руки
в
общественных
местах . [52]
Рассказывает
Аскар:
«Милиция не
помогает . Если
им хорошо
заплатить
или у них
свой интерес
какой – тогда,
конечно,
помогут . А
вообще, если
кто тебя на
улице
изобьет… У
меня самого
проблемы с
милицией
были, так что
я им не верю .
Все что они
делают – это
сидят там,
ухмыляются
похабно:
'Значит, тебе
татушки
нравятся?'» . [53]
Джазгуль
убеждена, что
милиция не
захочет помогать
таким, как
она: «Я
никогда ни о
чем не
сообщала,
никогда не
пыталась в
милицию обращаться .
Можно было бы
пожаловаться,
что брат
бьет . Но вы же
знаете, какие
там люди,
правда? Они
не поймут» . [54] По словам
одной из
лесбиянок,
«дискриминации
много, но
никто ничего
не делает,
боятся» . [55]
Активисты
рассказывали
Хьюман Райтс
Вотч о
случае, когда
в провинции
шестеро
мужчин
изнасиловали
лесбийскую
пару: когда
женщины
обратились в
милицию, там
якобы
отказались
регистрировать
заявление и
сказали, что
они сами
виноваты . [56] Другим
показательным
примером
служит история
Нурбека,
который в 2005 г .
узнавал у
адвоката о
перспективах
обращения в
суд по новому
закону о
семейном
насилии . Его
иск был бы
первым случаем
в
Кыргызстане,
когда
пострадавший
прямо
ссылался бы
на мотивы
сексуальной
ориентации
или
гендерной
идентичности .
В итоге
адвокат
отговорил
его от этой
затеи, объяснив,
что для
подачи иска
ему придется
возвращаться
в родное
село, а это
чревато
серьезным
риском .
Нурбек также
был
свидетелем
того, как в
том же селе
его дядя
откупился от
уголовного
дела об
изнасиловании
несовершеннолетней .
Он опасался,
что связи его
родственников
в милиции
могут
блокировать
следствие и
защиту истца:
«Если дело
развалится, моя
жизнь и жизнь
моей семьи
будут в
опасности» . [57] При этом
Нурбек не
исключает
возможности обращения
в милицию по
другому
поводу, не связанному
с
сексуальной
ориентацией,
скажем, в
случае
ограбления . [58]
Порой
сотрудники
милиции
прямо
совершают
неправомерные
действия .
Дамира, до
этого уже
дважды подвергавшаяся
изнасилованию,
в 2005 г . была изнасилована
группой
сотрудников,
не находившихся
в тот момент
при
исполнении
служебных
обязанностей:
Возвращалась
я поздно вечером
домой . Наша
деревня от
города
довольно
далеко, так
что в это
время уже
никаких автобусов
и такси не
было . Обычно
несколько машин
стоит, за
умеренные
деньги домой
подвозят . А в
ту ночь…
только одна
машина
стояла, в
салоне
несколько
мужиков .
Согласились
подбросить .
Ряд
инцидентов в
2005 – 2008 гг . также
указывают на
то, что
милиция и
власти в
целом при
общем негативном
отношении к
определенным
гражданским
группам
проявляют
особенную
предвзятость
к тем, кто
занимается
правами ЛГБТ .
Так,
группа
«Оазис»,
помогающая
геям, мужчинам,
вступающим в
половые
отношения с
мужчинами,
лесбиянкам и
трансгендерам,
три года не
могла
зарегистрироваться
в качестве НПО .
Ей пришлось
изменить
уставные
цели, перенеся
акцент на
профилактику
ВИЧ/СПИДа, и
прибегнуть к
содействию
уже
зарегистрированной
НПО . «Лабрис»
была
зарегистрирована
в 2006 г ., и ей
также
пришлось
приглушить в
документах
упоминания о
лесбиянках,
как говорит один
из
сотрудников,
«из-за
сохраняющейся
стигматизации
гомосексуальности .
Когда люди
видят слово
«лесбиянка»,
их отношение
может в
момент
измениться, и
чиновники
могут найти
тысячи
«обоснованных»
причин, чтобы
отказать в
регистрации
или
осложнить
жизнь» . [60]
Несмотря
на наличие у
НПО «Лабрис»
официального
статуса, в
декабре 2005 г . в
ее офис в
Бишкеке
явился
сотрудник
милиции, который
потребовал
предъявить
документацию
и
удостоверения
личности
всех
присутствующих .
В «Лабрис»
предполагают,
что один из соседей
пожаловался,
что в здание
ходят лесбиянки
и
трансгендеры,
и милиционер
усмотрел в этом
возможность
для
вымогательства . [61] В феврале 2006
г . физической
расправой и
уничтожением
имущества
этой НПО
угрожал
разъяренный
отец Нурбека .
«Лабрис» на
время пришлось
прикрыть
офис, однако,
помня о
предыдущем
опыте
общения с
милицией, они
не стали сообщать
властям об
угрозах . [62]
В
начале июня 2006
г . милиция
вновь
интересовалась
работой НПО
«Лабрис»,
сотрудники
сказали, что
помогают
женщинам,
пострадавшим
от семейного
насилия .
Через два дня
- 4 июня милиционеры
силой
ворвались в
помещение
офиса, где
также
размещалось
убежище для
жертв
насилия . В тот
момент в
убежище
находились
шесть лесбиянок
и
трансгендерных
мужчин,
которые немедленно
связались по
телефону с
сотрудниками
НПО . Один из
сотрудников
рассказывает:
8 апреля
2008 г . милиция
провела еще
одну необоснованную
проверку в
общественном
центре НПО
«Лабрис»,
когда там
принимали
представителей
двух
партнерских
организаций
из Кыргызстана
и трех международных
организаций:
СОС ( Cultuur en Outspannings - Centrum ) и HIVOS
(Гуманистический
институт
сотрудничества
с
развивающимися
странами) из
Голландии и Gender
Doc - M из
Молдовы .
Сотруд
Частные Фото Девочек Лесбиянок
Порно Краснная Шапочка
Галерея Порно Фото С Предпредпросмотром
Табретт Бетелл Обнаженная