ЧАСТЬ II. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ
"Вы должны понять, почему все это важно сейчас, — говорит Ами Аялон. — Мы обсуждаем не еврейский терроризм. Мы обсуждаем фиаско Израиля".
Аялон защищает свою бывшую службу, настаивая, что ШАБАК, несмотря на неудачи, обычно располагает достаточной информацией и ресурсами для сдерживания и преследования правого терроризма в Израиле. "Вопрос в том, почему они ничего не могут с ним поделать. Ответ очень прост. Они не в состоянии противостоять нашим судам. А юридическое сообщество неспособно противостоять политическому сообществу, которое имеет поддержку улицы. Так что все начинается с улицы".
К началу 1980-х годов поселенческое движение стало набирать обороты в Кнессете, но ему еще было далеко до мейнстрима. После избрания Кахане в Кнессет в 1984 году, члены других партий, включая Ликуд, отворачивались и покидали зал, когда он вставал, чтобы произнести речь. Постоянное расширение поселений также становилось раздражающим фактором в американо-израильских отношениях. Во время поездки Бегина в Вашингтон в 1982 году премьер-министр встретился за закрытыми дверями с представителями сенатского комитета по международным отношениям, чтобы обсудить тогдашнее вторжение Израиля в Ливан, сопровождавшееся большими жертвами среди мирного населения. Согласно The Times, сенатор Джозеф Р. Байден-младший вступил тогда с Бегиным в гневную перепалку по поводу Западного берега, заявив, что Израиль теряет в США поддержку из-за политики создания поселений.
Однако израильские чиновники понимали, что американцы лишь выплескивают гнев, но не предпринимают решительных действий — например, не ограничивают военную помощь Израилю, которая тогда, как и сейчас, занимала центральное место в системе обеспечения безопасности страны. Когда в 1984 году заговорщики из Еврейского подполья, устроившие взрывы палестинских мэров и другие теракты, предстали наконец перед судом, они были признаны виновными и получили сроки от нескольких месяцев до пожизненного заключения. При этом они не проявили особого раскаяния, а общественность развернула кампанию за их помилование. Министр иностранных дел Ицхак Шамир выступил за помилование, заявив, что это "прекрасные, хорошие люди, которые ошиблись в своем пути и действиях". Помилование, по мнению Шамира, предотвратило бы рецидивы еврейского терроризма.
В итоге президент Хаим Герцог подписал невиданную серию помилований и смягчений приговоров заговорщикам вопреки рекомендациям ШАБАК и Министерства юстиции. Освобожденные террористы были встречены поселенческой общиной как герои, некоторые заняли видные посты в правительстве и в израильских СМИ. Один из них, Узи Шарбав, ныне лидер поселенческого движения, выступал на недавней конференции за возвращение поселенцев в Газу.
Почти все евреи, причастные к террористическим атакам против арабов в последние десятилетия, получили значительные сокращения сроков заключения. Гилон, возглавлявший Еврейский отдел, когда некоторые из них были арестованы, вспоминает "глубокое чувство несправедливости", охватившее его при их освобождении. Но куда важнее, по его словам, "вопрос о том, какое послание эти помилования доносят общественности и тем, кто подумывает о совершении терактов против арабов".
ОПЕРАТИВНЫЕ НЕУДАЧИ
В 1987 году серия конфликтов в Газе привела к длительному восстанию палестинцев на оккупированных территориях и в Израиле. Первая интифада была вызвана гневом на оккупацию, которая вступала в свое третье десятилетие. В течение последующих шести лет палестинцы нападали на израильтян, бросая камни и коктейли Молотова, устраивали забастовки и бойкоты. Израиль отрядил на подавление восстания тысячи солдат.
На оккупированных территориях агрессивные столкновения между поселенцами и палестинцами становились все большей проблемой. Движение Гуш Эмуним расширилось и поделилось на разные группы, поэтому ШАБАК было трудно внедрить нужное количество информаторов в ряды поселенцев. Но у службы был ключевой информатор под кодовым именем Шауль. Он пользовался доверием поселенцев и стал близким помощником раввина Моше Левингера, лидера Гуш Эмуним.
Левингера неоднократно допрашивали по подозрению в причастности к множеству жестоких нападений, но Шауль говорил оперативникам, что они видят лишь часть общей картины. Он рассказывал о прошедших и планируемых рейдах, о том, как поселенцы рыщут по арабским деревням, громят дома, сжигают десятки машин. Оперативники велели ему участвовать в этих рейдах, чтобы не возбуждать подозрений. Один из газетных фотографов в Хевроне в 1985 году запечатлел Шауля, разбивавшего кувалдой стену арабского рынка. ШАБАК приказал ему участвовать в любой деятельности, не связанной с ущербом для жизни, но определить, какие действия не переходят эту грань, становилось все труднее. "Большинство активистов были сумасшедшими, маргиналами, и было очень трудно быть уверенным, что они не причинят вреда людям и нанесут ущерб только имуществу", — говорит Шауль. (Его личность остается тайной, рассказ взят из интервью Бергману для газеты Yedioth Ahronoth в 2015. Частично он публикуется здесь впервые).
В сентябре 1988 года раввин Левингер ехал по Хеврону и, как он позже рассказывал в суде, палестинцы начали бросать в его машину камни и окружили его. Левингер выхватил пистолет и открыл беспорядочный огонь по близлежащим магазинам. По заключению следователей, он убил 42-летнего Хаеда Салаха, который опускал ставни в своем обувном магазине, и ранил еще одного человека. Левингер заявил, что это была самооборона. "Я знаю, что невиновен, — сказал он на суде, — и мне не выпала честь убить араба".
Прокуроры пошли на сделку с Левингером. Он был признан виновным в убийстве по неосторожности, приговорен к пяти месяцам тюрьмы и освобожден через три.
Перед ШАБАК стояла классическая дилемма спецслужб: как и когда позволять своим агентам участвовать в тех насильственных действиях, которые служба должна пресекать. По словам Шауля, за многие годы работы в ШАБАК он стал свидетелем многочисленных провалов в разведывательной и оперативной деятельности агентства. Одним из худших, по его мнению, было убийство трех палестинцев в декабре 1993 года в отместку за убийство лидера поселенцев и его сына. Троих палестинцев, ехавших домой после рабочего дня и не имевших никакого отношения к гибели поселенцев, вытащили из машины и убили недалеко от города Таркумия на Западном берегу.
Один из активистов-поселенцев с гордостью сообщил Шаулю, что эти убийства совершили он и двое его друзей. Шауль связался со своими кураторами в ШАБАК, чтобы рассказать об этом. "И вдруг я увидел, что они не проявляют интереса", — вспоминает он. Позже он узнал, почему: двое стрелявших были информаторами ШАБАК. Служба не хотела скандала из-за того, что ее агенты были замешаны в убийстве и сокрытии преступления.
ШАБАК утверждает в своем заявлении, что версия событий Шауля "изобилует неверными деталями", но отказывается уточнить, какие именно детали неверны. Ни государственный обвинитель, ни генпрокурор не ответили на просьбы прокомментировать полную версию событий, изложенную Шаулем, и дополнительные доказательства, собранные за истекшие годы.
По словам Шауля, он неоднократно докладывал своим кураторам о деятельности еще одного уроженца Бруклина, Баруха Гольдштейна, сторонника Меира Кахане и Лиги защиты евреев. Гольдштейн окончил медицинский колледж в Бронксе и в 1983 году преехал в Израиль, где сначала работал врачом в ЦАХАЛ, а затем в скорой помощи в Кирьят-Арбе, поселении близ Хеврона.
Он привлек внимание ШАБАК своими радикально расистскими взглядами: Гольдштейн называл арабов "современными нацистами" и навещал в тюрьме еврейского террориста Ами Поппера, когда тот отбывал наказание за убийство семи палестинцев в Ришон ле-Ционе в 1990 году. По словам Шауля, он считал Гольдштейна "харизматичной и очень опасной фигурой" и неоднократно призывал ШАБАК следить за ним. "Они сказали мне, что это не мое дело", — вспоминает он.
"ЧИСТЫЕ РУКИ"
24 февраля 1994 года Гольдштейн неожиданно уволил своего шофера. По словам Шауля, Гольдштейн заявил шоферу, что знает, что тот был информатором ШАБАК. В ужасе из-за разоблачения водитель немедленно бежал с Западного берега. Теперь Гольдштейн передвигался без посторонних глаз.
В тот вечер начался еврейский праздник Пурим. На следующий день Гольдштейн проснулся рано утром, надел военную форму и в 5:20 вошел в Пещеру Патриархов, древний комплекс в Хевроне, который служит местом поклонения евреев и мусульман. Гольдштейн взял с собой автомат Галиль, выданный ему в армии. Это был священный для мусульман месяц Рамадан, и в то утро сотни людей собрались в зале для молитвы. Гольдштейн встал лицом к молящимся и начал стрелять, выпустив 108 патронов, после чего его повалили на землю и забили до смерти. В результате теракта погибли 29 мусульман и более 100 получили ранения.
Убийство потрясло Израиль, и правительство ответило на него репрессиями против экстремизма. Ках и Кахане Хай ("Кахане жив") — две наиболее радикальные религиозно-националистические партии, — были объявлены вне закона и причислены к террористическим организациям, как и любые другие партии, призывающие к "установлению теократии на библейской Земле Израиля и насильственному изгнанию арабов с этой земли". Рабин, выступая в Кнессете, обратился к последователям Гольдштейна и Кахане, которые, по его словам, были продуктом зловредного иностранного влияния на Израиль. "Вы не являетесь частью общины Израиля, — сказал он. — Вы не партнеры в сионистском предприятии. Вы инородный имплант. Вы сорняк. Разумный иудаизм выплюнет вас. Вы поставили себя вне рамок еврейского закона".
Была назначена государственная комиссия по расследованию, которую возглавил председатель Верховного суда Меир Шамгар. Отчет комиссии, обнародованный в июне 1994 года, критиковал меры безопасности в Пещере Патриархов и оценивал действия правоохранительных органов в отношении поселенцев и ультраправых в целом. В секретном приложении к отчету содержалось письмо комиссара полиции Израиля от декабря 1992 года, в котором признавалось, что полиция не в состоянии обеспечить соблюдение закона. "Ситуация в районах крайне удручающая, — писал комиссар. — Способность полиции функционировать далека от необходимого минимума. Это результат отсутствия необходимых ресурсов".
В своих выводах комиссия подтвердила заявления, которые правозащитные организации делали на протяжении многих лет, но которые игнорировались израильским истеблишментом. Комиссия установила, что израильские правоохранительные органы "неэффективно рассматривают жалобы", затягивают предъявление обвинений и редко выпускают постановления о мерах пресечения в отношении "хронических" рецидивистов из "радикального ядра" поселенцев. ЦАХАЛ не разрешил хоронить Гольдштейна на еврейском кладбище в Хевроне. Его похоронили в поселении Кирьят-Арба, в парке имени Меира Кахане, и его могила стала местом паломничества евреев, желающих, как гласит эпитафия, поклониться "святому", погибшему за Израиль с "чистыми руками и чистым сердцем".
СМЕРТЕЛЬНОЕ ПРОКЛЯТИЕ
Одним из поселенцев-ультранационалистов, регулярно посещавших могилу Гольдштейна, был подросток по имени Итамар Бен-Гвир, который иногда на Пурим собирал там единомышленников, чтобы отметить смерть убийцы. Участники Пурима часто одеваются в костюмы, и однажды Бен-Гвир был заснят на видео в костюме доктора Гольдштейна с фальшивой бородой и стетоскопом. К тому времени Бен-Гвир уже попал в поле зрения Еврейского отдела, и его несколько раз допрашивали. Армия отказалась призывать его на службу, которую в обязательном порядке проходит большинство израильских граждан.
После бойни в Пещере Патриархов новое поколение каханистов направило свой гнев на Рабина, подписавшего соглашения в Осло и тем самым лишившего их возможности претендовать на палестинские земли, на которые они, по их мнению, имели право по рождению. «С моей точки зрения, действия Гольдштейна были тревожным сигналом, — говорит Хези Кало, бывший высокопоставленный сотрудник ШАБАК, который в то время курировал департамент, включавший Еврейский отдел. — Я понял, что это будет очень крупная история, и дипломатические шаги правительства Рабина не пройдут без кровопролития".
Правительство Израиля в конце концов обратило внимание на угрозу, и его отдельные части начали действовать. ШАБАК увеличила численность Еврейского отдела и начала выпускать предупреждения нового типа: отныне еврейские террористы угрожали не только арабам. Они угрожали евреям.
В предупреждениях отмечалось, что раввины в поселениях на Западном берегу, а также некоторые правые политики открыто выступали за насилие против израильских государственных деятелей, особенно Рабина. Раввины-экстремисты издавали постановления против Рабина на основе еврейского закона (галахи): на него наложили смертельное проклятие, пульса де-нура, и представили обоснование для его убийства, дин родеф (галахический закон, предписывающий убить еврея, который ставит под угрозу жизнь или собственность другого еврея; Рабин подпадал под действие этого закона, поскольку своими соглашениями с палестинцами он поставил под угрозу право собственности евреев на всю Землю Израиля, основанное на Божественных обещаниях, записанных в Торе. — Прим. ред.).
К тому времени Карми Гилон перешел из руководителей Еврейского отдела на высшую должность в ШАБАК. "Обсуждение и признание этих галахических законов было равносильно лицензии на убийство", — говорит он, оглядываясь назад. Его особенно беспокоили Биньямин Нетаньяху и Ариэль Шарон, разжигавшие ярость правых раввинов и лидеров поселенцев в борьбе против Рабина.
ШАБАК хотел привлечь к ответственности раввинов, одобрявших смертный приговор Рабину по религиозным мотивам, но госпрокуратура отказалась это сделать. "Тогда они еще не придавали значения связи между подстрекательством и узакониванием терроризма", — говорит бывший прокурор, работавший в госпрокуратуре в середине 1990-х годов.
В 1995 году ШАБАК выпускал одно предупреждение за другим. "Речь шла уже не просто о подстрекательстве, а о конкретной информации о намерении убить высших политических деятелей, включая Рабина", — вспоминает Кало. В октябре того года Бен-Гвир выступил перед телекамерами, держа в руках украшение с капота "Кадиллака", которое, по его словам, он отломал от служебного автомобиля премьер-министра во время демонстраций против соглашений в Осло. "Мы добрались до его машины, — сказал он, — и до него тоже доберемся". В ноябре Рабин был мертв.
КОНСПИРАТИВНЫЕ ТЕОРИИ
Игаль Амир, застреливший Рабина в Тель-Авиве 4 ноября 1995 года, был знаком Еврейскому отделу. 25-летний юноша, изучавший право, информатику и Тору в университете Бар-Илана неподалеку от Тель-Авива, был возмущен попытками Рабина заключить мир с палестинскими лидерами и контактировал с Авишаем Равивом, лидером Эяль, новой ультраправой организации, до некоторой степени связанной с движением Ках. На самом деле Равив был информатором ШАБАК. Он слышал, как Амир говорил о справедливости постановления дин родеф, но не указал на него своим кураторам. "Никто не воспринимал Игаля всерьез, — заявил он позднее в ходе судебного разбирательства. — В наших кругах нередко говорят о нападениях на общественных деятелей".
Лиор Акерман был первым следователем ШАБАК, допросившим Амира в следственном изоляторе, где он содержался после убийства. Акерман спросил его, как он мог примирить свою веру в Бога с решением убить премьер-министра. Амир, по его словам, ответил, что раввины оправдывали нападение на главу Израиля необходимостью защитить Израиль. Сомнений в виновности Амира не было, но существовала еще проблема заговора. Были ли у него сообщники и каковы их планы? Амир был самодоволен, вспоминает Акерман, и не стал прямо отвечать на вопрос о сообщниках. "Послушайте, — сказал он, по словам Акермана, — я сумел сделать то, чего хотели многие, но никто не решался. Я выстрелил из пистолета, который держали многие евреи, но я нажал на спусковой крючок, потому что больше ни у кого не хватило на это смелости".
Следователи ШАБАК потребовали назвать имена раввинов. Сначала Амир уклонялся от ответа, но в конце концов дознаватели вытянули из него достаточно информации, чтобы определить по крайней мере двоих. Кало обратился к генпрокурору, заявив, что раввинов следует немедленно задержать и привлечь к ответственности за подстрекательство к убийству. Но генпрокурор не согласился, сказав, что призывы раввинов — это свобода слова и они не могут быть напрямую связаны с убийством. Ни один раввин не был арестован.
Через несколько дней полиция доставила Равива — оперативника ШАБАК — в городской суд Тель-Авива по обвинению в заговоре с целью убийства Рабина, но его вскоре отпустили. Позже стало известно о роли Равива как информатора, и в 1999 году он был арестован за бездействие в связи с полученными сведениями об убийстве. Он был оправдан по всем пунктам, но стал фигурантом теорий заговора, которые истолковывают его неспособность забить тревогу как доказательство того, что убийство премьер-министра произошло не из-за агрессивной риторики поселенцев, раввинских приговоров или подстрекательства правых лидеров оппозиции, а из-за усилий агента-провокатора ШАБАК. Более сложная, но не менее ложная теория заговора утверждает, что Рабин был убит службой безопасности или при ее попустительстве.
Гилон, возглавлявший в то время ШАБАК, ушел в отставку, а расследования и обвинения продолжались еще долгие годы. До 7 октября 2023 года убийство премьер-министра считалось самым большим провалом в истории ШАБАК. Кало попытался объяснить, что пошло не так с израильской безопасностью. "Единственный ответ на этот провал, который могли дать я и мои друзья, — это самодовольство, — написал он в мемуарах, опубликованных в 2021 году. — Они просто не могли поверить, что такое может случиться, и уж точно не от руки еврея".
ДОКЛАД САССОН
В 2001 году, когда во время Второй интифады поднялась волна взрывов палестинских смертников, направленных против израильского гражданского населения, пост премьер-министра занял Ариэль Шарон. Агонизирующий мирный процесс полностью остановился на фоне насилия, и поначалу казалось, что приход Шарона к власти знаменовал очередную победу поселенцев. Но в 2003 году Шарон объявил о т. н. "размежевании" с Газой и плане выселения поселенцев — при необходимости насильственного — в течение следующих двух лет.
Его мотивы казались сложными и вызывали многочисленные споры. Однако для Шарона это был тактический ход. "Значение плана размежевания заключается в замораживании мирного процесса, — сказал тогда в интервью газете Haaretz его старший советник Дов Вайсгласс. — Когда вы замораживаете этот процесс, вы препятствуете созданию палестинского государства". Но Шарон сталкивался с серьезным давлением со стороны президента Буша-младшего, который требовал что-то предпринять в отношении постоянно растущих незаконных поселений на Западном берегу, которые все больше препятствовали заключению любых региональных соглашений по безопасности. В июле 2004 года Шарон попросил Талию Сассон, недавно ушедшую в отставку с поста главы отдела специальных задач в государственной прокуратуре, подготовить юридическое заключение по вопросу "незаконных форпостов" на Западном берегу. Его инструкции были четкими: расследовать, какие израильские правительственные органы тайно участвовали в строительстве форпостов. "Шарон никогда не вмешивался в мою работу и не удивлялся выводам, — сказала Сассон в интервью два десятилетия спустя. — В конце концов, он лучше других знал, какова ситуация на местах, и ожидал только серьезных выводов".
Вопрос был достаточно прост: как вышло, что за десятилетие, прошедшее с момента приказа Рабина о прекращении строительства новых поселений, возникли сотни форпостов? Попытки Сассон найти ответ на этот вопрос наталкивались на задержки, уклонение и откровенную ложь. Ее заключительный отчет был написан осторожно, но без обиняков: "Не все, к кому я обращалась, соглашались со мной говорить. Один заявил, что слишком занят, чтобы встречаться, другой пришел, но отказался предметно отвечать на большинство моих вопросов".
Сассон обнаружила, что с января 2000 по июнь 2003 года министерство строительства Израиля выдало 77 контрактов на 33 объекта на Западном берегу, и все они были незаконными. В некоторых случаях министерство оплачивало прокладку дорог и строительство зданий в поселениях, в отношении которых министерством обороны были изданы приказы о сносе.
Несколько министерств скрывали факт направления средств на Западный берег, отчитываясь о них по таким статьям бюджета, как "разное общее развитие". Сассон и ее коллеги обнаружили, что управление Западным берегом осуществляется по отдельным законам, и эти законы, по ее словам, "показались мне совершенно безумными".
В докладе Сассон особое внимание уделено Ави Маозу, возглавлявшему тогда министерство строительства. Политический активист, который в начале своей карьеры открыто выступал за вытеснение всех арабов с Западного берега, Маоз в 1990-х годах помог основать поселение южнее Иерусалима и начал выстраивать профессиональный союз с Биньямином Нетаньяху, который тогда был послом Израиля в ООН и вскоре должен был стать премьер-министром. Спустя годы Маоз поможет обеспечить политическое выживание Нетаньяху.
"Глазам открывается прискорбная картина, — написала Сассон в своем отчете. — Место правительства Израиля, которое должно принимать решения о создании поселений на территориях Иудеи и Самарии, начиная с середины 1990-х годов, заняли другие". Поселенцы, пишет она, были "движущей силой", но они не смогли бы добиться успеха без помощи "разных министров строительства в разное время, одни из которых закрывали глаза, а другие поддерживали и поощряли".
Эта тайная сеть действовала, пишет Сассон, "при масштабном финансировании со стороны государства, без должной прозрачности, без каких-либо обязательных критериев. Создание несанкционированных форпостов осуществляется с нарушением надлежащих процедур и общих административных правил, а также с грубым и постоянным нарушением закона". Эти нарушения, предупреждает Сассон, происходят по вине правительства: "Именно государственные и общественные учреждения нарушали законы, правила и процедуры, установленные самим государством". По ее словам, этот конфликт уничтожил внутренние системы сдержек и противовесов в Израиле и породил серьезную угрозу для целостности страны. "Правоохранительные органы не в состоянии бороться с правительственными ведомствами, когда те сами нарушают закон".
Однако, как и доклад Юдит Карп десятилетиями ранее, доклад Сассон, обнародованный в марте 2005 года, не имел никаких практических последствий. Получив мандат от самого премьер-министра, Сассон имела основания полагать, что ее расследование может привести к ликвидации незаконных форпостов, которые распространились по палестинским территориям как метастазы. Но Шарон оказался бессилен против машины, созданной для защиты и расширения поселений на Западном берегу, которую он сам же помог выстроить.
Все это происходило на фоне ухода из Газы. Шарон, начавший вывод поселений из Газы в августе 2005 года, стал третьим израильским премьер-министром, поставившим под угрозу мечту поселенцев о Великом Израиле. Его усилия вызвали жесткое противодействие не только со стороны поселенцев, но и со стороны части политического истеблишмента. Нетаньяху, занимавший пост премьер-министра с 1996 по 1999 год и ранее голосовавший за выход, ушел с поста министра финансов в кабинете Шарона в знак протеста. И в расчете на новые выборы.
Сами же поселенцы приняли более активные меры. В 2005 году ШАБАК получил информацию о заговоре, который должен был воспрепятствовать выводу войск из Газы. Предполагалось использовать 700 литров бензина для подрыва автомобилей на крупном шоссе. Действуя по наводке, полицейские арестовали в центре Израиля шесть человек. Одним из них был Бецалель Смотрич, будущий министр, курирующий теперь гражданские вопросы на Западном берегу.
Смотрича, которому тогда было 25 лет, задержали и допрашивали несколько недель. Ицхак Илан, один из офицеров ШАБАК, присутствовавших на допросе, говорит, что он "молчал как рыба" — "как опытный преступник". По словам Илана, Смотрича отпустили без предъявления обвинений отчасти потому, что суд над ним мог разоблачить агентов ШАБАК в еврейских экстремистских группировках, а отчасти потому, что считали, что он в любом случае не понесет серьезного наказания. "Когда мы боролись с палестинским терроризмом, у ШАБАК не было проблем с судами, мы получали те суровые приговоры, которых добивались", — говорит Илан. С еврейскими террористами все было наоборот.
Когда в 2009 году Нетаньяху триумфально вернулся на пост премьер-министра, он вознамерился дискредитировать отчет Сассон, в котором он и его союзники видели препятствие для поселенческой кампании. Он назначил собственную комиссию во главе с членом Верховного суда Эдмоном Леви, который был известным сторонником поселенцев. Но отчет Леви, завершенный в 2012 году, не только не оспорил выводов отчета Сассон, но и в некотором смысле их укрепил. Его комиссия установила, что высокопоставленные израильские чиновники были прекрасно осведомлены о происходящем на территориях и просто отрицали это из соображений политической целесообразности.
ЧАСТЬ 3. НОВОЕ ПОКОЛЕНИЕ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)