CAN. Спровоцировать революцию и испариться. Часть 2: Золотая Эра.

Ах, Мюнхен! Город, известный своей архитектурой, уникальным диалектом, а также гордой баварской культурой, неотъемлемой частью которой являются сосиски и пиво. Последними как раз и наслаждались Хольгер Шукай в паре с Яки Либецайтом одним погожим вечерком 1970го года. Наслаждались и думали как же решить ситуацию с ушедшим вокалистом. Ведь, несложная, как казалось вначале, задача очень быстро обросла целым рядом проблем и противоречий.

   Во-первых, а где его вообще искать, этого вокалиста? Конечно же, практически всем участникам CAN едва ли не сразу на ум пришли различного рода консерватории, академии и и прочие музыкальные училища. Обитатели этих мест обычно знали музыкальную теорию, как правило владели голосом, а так же, скорее всего, были просто славными ребятами. При условии, что у всех музыкантов CAN где-то за спиной то и дело мелькало их собственное тёмненькое академическое прошлое, эти варианты выглядели вполне себе органично, но! Был один нюанс. Группа уж слишком далеко успела отойти от этой самой академичности и теперь, при входе в Консерваторию, могла рассчитывать разве что на вбитую в сердце осиновую дирижерскую палочку.

   К тому же, с практической точки зрения консерваторские вокалисты практически наверняка не поняли бы что от них требуется. В частности это было обусловлено тем, что к 70му году CAN уже планомерно поняли что, собственно, сочинять музыку - от Лукавого, а путь к Спасению лежит через импровизацию - концепция, которой они придерживались всю свою оставшуюся историю. Хольгер Шукай, к примеру, называл это методом "Мгновенной композиции" и в интервью Дамону Круковски (Galaxie 500, внезапно) описывал это так:

"То, чем мы занимались не было классической джазовой импровизаций в прямом смысле этого слово. Это была мгновенная композиция. Прямо как у футбольной команды. Ты знаешь что делать, конечную цель, но не знаешь куда именно полетит мяч в следующую секунду. Перманентный восторг".

Выражался этот восторг в том, что группа просто задавала вектор композиции договорившись заранее. Далее каждый участник начинал играть что-то своё, вставляя соло когда захочет, меняя стилистику, жанр, иногда инструмент - формальные мелочи, в общем. Потом, конечно, финальную композиции приходилось создавать путём монтажа и сэмплирования, зачастую сокращая пяти-шестичасовые джемы с одной(!) композицией до 15-20 минут.

    Так вот, в силу того что в академических кругах тех лет даже за мысль об импровизации на людях натурально ставили крест, консерваторские музыканты не то чтобы вообще умели таким заниматься. Как минимум не настолько, насколько это было необходимо CAN. А значит вся затея с Консерваторией отпала сама собой.

   Хотя, Бога ради, а зачем вообще вот это вот всё? Ведь...помните, герр Шукай и герр Либейцайт сидели в Мюнхенском кафе? Так вот, во время этих самых посиделок внимание музыкантов вдруг привлекла весьма странная картина, а с ней - ещё более странные звуки. Какой-то животный вой, то и дело перемежающийся пением, речитативом и каким-то непонятным бормотанием. Источник? Ох, в сущности типично немецкий пейзаж - бездомного вида японский юноша во главе процессии Свидетелей Иеговы. Уже через несколько мгновений ошарашенные Шукай и Либецайт знакомились с восточным гостем - Дамо Сузуки, как оказалось. Причём делали они это на полупустой площади, ведь Дамо своим перфомансом умудрился разогнать практически всех прочих людей, включая, собственно, и самих Свидетей, с которыми выступал. Конечно же, первым вопросом который задали Шукай и Либецайт Дамо, был вопрос о том как Сузуки вообще очутился в Мюнхене. Ведь, знаете, 9240 километров не то чтобы является типичным таким расстоянием для утреннего моциончика. На это японец, непринужденно улыбаясь, поведал, как он, покинув Японию три года назад, умудрился попасть в Сибирь (советскую Сибирь 60х, напомню). Её он преодолел фактически автостопом(!) и оказался в Архангельске. Оттуда он попал в Швецию, а вот дальше понеслось. Дания, Шотландия, Ирландия, Уэльс и, вот, Германия. Зачем он это все затеял? Да просто, себя познать же как-то нужно. Опережая ваш следующий вероятный вопрос: зарабатывал он выступая на улице. И вот последний пунктик особенно понравился Шмидту.

   Ну и, в сущности, вы же понимаете к чему всё идёт, да? Недолгого знакомства оказалось вполне достаточно для того, чтобы пригласить Дамо выступить с группой без репетиций на sold-out концерте. Почему бы и нет? Концерт-то через целых три часа, уйма времени, как раз успеем добраться и разложить инструменты. Так что, почему бы, скажите, и нет? Что говорите, репетиции? Но CAN ведь занимается импровизацией, так что если это все аргументы, то, повторимся, почему бы, Бога Ради, и нет?

   Собственно, группа подумала так же. И вот, уже этим же вечером состоялся дебют Дамо Сузуки как вокалиста CAN. И, видит Бог, этот дебют запомнился людям надолго. Началось всё с того, что Хольгер Шукай, стараясь не нервировать новичка, сказал ему:

"Слушай, мы выйдем на сцену и будем играть. Ты просто подстраивайся, но в целом - делать можно что захочешь".

И поначалу всё было очень даже неплохо. Дамо что-то бормотал, двигал плечами в такт и тихо пропевал куплеты, придумывая находу какие-то тексты. Остальная же группа то и дело делала небольшие перерывы на кофе и тортики (без шуток), оставляя кого-то одного отдуваться за всем. Так продолжалось ровно до тех пор, пока без видимой на то причины Дамо просто не принялся прыгать и, издавая "самурайские" со слов Шмидта звуки, кричать да простонывать какую-то несуразную кашу. Казалось бы - ужас! Но речь идёт о CAN и вместо ужаса группа пришла в натуральный восторг. А вот зрители из него вышли. Впрочем, как и из концертного зала. Всё в том же интервью Шукай описывал это так: "Там было примерно 1200 человек, но к моменту окончания концерта все разбежались и в помещении осталось только 20-30 иностранцев". Причем помимо нескольких американских солдат, гостем на этом представлении был непонятно как затерявшийся среди хиппи и немецких эмбиент-элитаристов легендарнейший британский актер Дэвид Нивен. Который даже познакомился с музыкантами. Яки Либейцайт позже с гордостью вспоминал, как Нивен, отвечая на вопрос о том, понравилась ли ему музыка, сказал:

"Мальчик мой, я и не догадывался что это была музыка, но это было восхитительно!"

   Такие слова поддержки наконец-то сломили убежденность группы в том, что в Америке или Британии их музыку никто бы не слушал. Но, что более важно, CAN осознали на какую золотую жилу в лице Дамо Сузуки они наткнулись. Он объединял в себе всё лучшее от Малькольма Муни, но дополнял это своим куда более гибким голосом и умением им пользоваться, а также практически безграничным творческим потенциалом, намного более мягким и дружелюбным характером, и абсолютным отсутствием привязки к какому-либо жанру.

SOUNDTRACKS

   Раз вопрос с вокалистом оказался закрыт, CAN решили вернуться к некоторым более-менее важным делишкам, к примеру студийной работе. Так уж вышло, что Муни покинул группу когда та уже успела записать примерно треть нового альбома. И так уж опять вышло, что практически весь этот альбом был заказной работой для сразу нескольких никак не связанных киностудий и независимых кинорежиссеров. И знаете, ни те, ни другие не собирались ждать, а значит времени было в обрез. Последний факт и сказался на работе наиболее всего, став причиной её, на первый взгляд, абсолютной неконцептуальности. Многие критики отмечали что Soundtracks звучит так, словно не знает чем именно он хочет быть. С другой же стороны, каким бы странным ни был альбом, на нём всё равно умудрились найти своё место пара известнейших композиций группы.

   Во-первых, She Brings The Rain, написанная и записанная ещё с Малькольмом Муни в качестве владыки микрофона. Композиционно это прямой сиквел идей, освоенных ещё в The Thief и Little Star Of Bethlehem. В переводе на человеческий: цикличные инструментальные линии, постепенно наслаивающиеся друг на друга, перемежающиеся соло и раскрывающиеся к самому концу композиции, превращая незамысловатый, на первый взгляд, джазец в самой настоящий see you space, cowboy спейс-джаз. И, внезапно, именно эта песня является чуть ли не лучшей композицией Муни в качестве вокалиста. Не в последнюю очередь благодаря тому, что на ней Малькольм, собственно, поёт.   

   Но, конечно, первое о чём все вспоминают говоря о Soundtracks - Mother Sky. Несмотря на то, что появляется она только на второй стороне пластинки, а голос Дамо звучит на большинстве песен первой стороны, именно Mother Sky принято указывать в качестве полноценного студийного дебюта Сузуки в качестве вокалиста группы. Тематически - типичная работа ранних CAN, то есть мрак во мраке с мраком внутри. Песня о безумии, цене и смысле жизни, а также природе. Ну или нет.

Видите ли в чём дело, Дамо всегда был уверен, что тексты это, в общем-то, формальность. И любой смысл в них вкладываемый - лишь приятное дополнение к мелодике голоса; безделушка, которую можно добавить, но без которой и так хорошо. Вообще, Сузуки в целом предпочитал собственно словам звуки их напоминающие, а когда петь таки приходилось - просто-напросто выдумывал текст из головы. В этом и причина того, что достаточно весомая часть песен CAN имеет разные тексты на разных концертах - Дамо их банально сочинял заново, лишь в некоторых случаях оставляя фразы из припева или те, которые ему уж очень понравились.

   В то же время сама композиция имеет достаточно интересный контраст между мягким, тягучим голосом и весьма тяжелой гитарой, которая даже играет соло - нововведение для CAN. Более того, Mother Sky в целом отличается наличием более-менее выраженной структуры, с присутствующими куплетами, интерлюдиями, и, в каком-то смысле, припевами. Это всё - очень важные уточнения, ведь, формально, именно с Mother Sky начинается новая эра группы в музыкальном смысле, их поступенное отдаление (с оговорками) от мрачного, жесткого и радикального звука первых альбомов, к более психоделическому более наполненному и тягучему звуку, а так же к всё большему влиянию джаза на музыку группы. К тому же, именно начиная с этого момента Хольгер Шукай окончательно перестал сдерживать внутреннего звукоинженера и принялся работать со звуком так, словно от этого зависила его жизнь. Постоянные перемены каналов отдельных инструментов, смены высот тона, громкостей, вечные сэмплы...в общем вся та пионерская прелесть, которую в дальнейшем и назовут "Золотой Эпохой" CAN. 

TAGO MAGO

   Правда, есть забавный момент. Не смотря на существование Soundtracks, последний был, всё-таки, альбомом-компиляцией, а не полноценной работой, а это значит, что назвать его вторым альбомом группы, в общем-то, нельзя. Что же, налицо непорядок и чтобы исправить его, CAN в 1971 году таки выпустили полноценную вторую работу - Tago Mago. И, boy oh boy, она отличаясь от всего, что группа делала раньше. 

   Вообще история этого альбома достаточно интересна и начать её стоит так: а где он, собственно, был записан? Что же, прекрасный вопрос, на который есть не менее прекрасный ответ - дома у некоего скульптора Ульриха Рюкрима. С ним группа познакомилась через Малькольма Муни, и Ульрих практически сразу предложил новым друзьям заняться искусством в его скромной обители. Ведь там (о удача!) как раз хватало местечка для нескольких музыкантов. В основном благодаря тому малозначительному факту, что его домиком был, знаете, настоящий огромный замок 15 века - Нёрвених.

   К тому же, приблизительно к моменту переезда на новое место участники CAN начали слегка смещать вектор музыкальных предпочтений. Если до того группа ориентировалась на американский рок и немецкий авангард, то уже к 1970 примерно у каждого участника группы над кроватью висел портрет Майлза Дэвиса. Джаз, к величайшей радости барабанщика Яки Либецайта, стал доминировать в музыкальном мировозрении группы. И делал он это в прелестной компании фанка, соула, а также этнической тайской и въетнамской музыки. Всё вышесказанное и определило звук будущей пластинки. Во-первых, она стала намного более импровизационной (хотя казалось бы), а вот те самые "одна-две длинных песни на второй стороне записи" превратились в ядро звука группы и теперь средняя длина композиции на альбоме составляла 10 минут. И пусть на первый взгляд кажется, что вокал отошел на второй план - это лишь на первый взгляд. Да, Сузуки пел значительно меньше Муни, но это вообще никак не мешало ему самому становиться инструментом и дополнять длинные соло и интерлюдии своими...звуками, в общем говоря. Вой, молитвы, пение на японском, даже прописанные ему детстве логопедические упражнения - как сказал потом Хольгер Шукай:

"Парню явно было веселее всех в этом замке! Он вообще не уставал"

В последнее, правда, вериться сложно, если учесть что для записи альбома музыканты практически ежедневно джемили по 10-16 часов на протяжении трёх месяцев.

   Причем проходили эти часы в крайне интересной атмосфере. Ирмин Шмидт вспоминал, что основной идеей было "просто сходить с ума, а потом молиться на сведение". С другой стороны, была здесь и необычные композиции - менее импровизационные и более "собранные", - Mushroom и Paperhouse, ставшие результатом многодневных пятисторонних баталий всех со всеми и скрупулёзного процесса создания структуры - что-то, чем CAN не то чтобы ранее занимались.

   Хотя, конечно же, жемчужинами Tago Mago стали сугубо импровизационные Halleluhwah и Aumgn. Последняя так и вовсе запомнилась всем тем безумием, которое происходило в процессе её записи. Во-первых группа осознала необходимость скорейшего познания Бога, а потому перед записью приняла ЛСД. Во-вторых, для записи Aumgn музыканты поменялись инструментами, а Ирмин Шмидт пересел за осцилляторы. Но этому ему показалось мало, и, пока он что-то там генерировали на фоне, Ирмину захотелось занятся старым-добрым ультранасилием, в связи с чем уже через мгновение он украл том-том с барабанной установки Либецайта и принялся избивать им стул. Шукай, записывающий это, в какой-то момент начал просто кататься по полу от хохота, особенно наблюдая реакцию самого Либецайта, успевшего уже и поседеть, и поплакать. На фоне всего этого - Дамо Сузуки, который занял себя раскачиваниями на люстре и чтениями каких-то мантр. А как вишенка на торте - в какой-то момент в зал ворвался мальчик, - сын одного из художников, также обитавших в замке - из-за звуков вокруг думавший что в зале во всю несётся какая-то вечеринка. Ах да, CAN ещё успели записать реакцию собаки, громким лаем дававшую понять, что экспериментальная музыка была не для неё.

   В целом, что поражает в Tago Mago, так это то, насколько много всего CAN умудрились в него уместить практически не имея на руках никакого оборудования. Хольгер Шукай и Михаэль Кароли вспоминали что у них было только три микрофона, которые были распределены между Сузуки и Либейцайтом. Реверберация в композициях достигалась за счёт природной акустики огромного зала, в котором проходили все джем-сессии. А вся запись шла на двухканальный плёночный рекордер. Но, тем не менее, этого всего, в куче с талантом группы и желанием постоянно экспериментировать, хватило для того, чтобы сочинить один из самых значимых альбомов в истории музыки. CAN смогли в очередной раз создать какие-то совсем уж невероятные сочетания жанров, где джаз, авангард, классика, рок и эмбиент умудряются как-то соседствовать в рамках одной композиции, органично сменяя и дополняя друг-друга. Более того, будучи весьма стесненными в средствах, колективу пришлось создавать все эффекты вручную и...удивительно насколько хорошо это получилось. В результате, влияние Tago Mago почти мгновенно вышло за пределы Германии, открыв группе путь к, во-первых, первым турам в Британии и Франции, а, во-вторых, послужил натурально ролевой моделью для целых поколений музыкантов. Многие из них, вторя критикам, называет пластинку лучшей работой группы. Среди таких, к примеру, David Bowie, Radiohead, Sex Pistols, T.Rex, Galaxie 500, Talk Talk, The Jesus and Mary Chain, My Bloody Valentine, Aphex Twin, A Tribe Called Quest, и многие другие.

EGE BAMYASI

   Ну, как оно всегда и бывает, вслед за успехом Tago Mago появились они: задорные парни с сигарой в зубах, широченной белоснежной улыбкой и пальцами сложенными в жесте "Так держать, дружочек!". Менеджеры, иными словами - верные слуги лейблов. И только появившись, лучшие друзья любой группы сообщили CAN радостную весть - у музыкантов было где-то полгодика чтобы написать новый альбом! Ну не замечательно ли?

   Как ни странно, особого энтузиазма группа не проявила. Причин на то было несколько. Для начала нужно понимать, что, как бы весело на бумаге не выглядел процесс записи Tago Mago, на деле он был весьма и весьма изнурительным. Последовавшие за ним туры только подлили масла в огонь, и к моменту получения радостных вестей от лейбла половина участников коллектива уже мечтали о смерти. Или, как минимум, отдыхе. На это наслоилась ещё одна мелочь - прямо-таки утомительный и долгий суд с бывшим менеджером, которого выгнали за неэффективность (причем вполне обоснованно), взяв на его место жену Шмидта - Хильдегард (и я не знаю более немецкого имени чем это).

   После суда CAN банально была истощена и каждый решил отдыхать как мог. Яки Либейцайт, к примеру, уехал на пару недель в Турцию, откуда потом и привёз банку абельмоша, - он же окра - которая послужила обложкой для будущего альбома. Как, впрочем, и названием, ведь в переводе с турецкого Ege Bamyasi буквально переводиться как "эгейская окра". Пока Либейцайт покорял запутанные улочки Стамбула, Сузуки и Шмидт всерьез подсели на...шахматы. И, Бога ради, запомните эту информацию, она ещё аукнется. Шукай же, на пару с Кароли, единственные принялись работать над альбомом, до выпуска которого оставалось чуть более четырех месяцев, и вот сейчас время упомянуть кое-что важное.

   Помните, в части о Tago Mago упоминались более структурированные композиции? Так вот дело в том, что группе очень даже понравился этот невиданный доселе концепт. 16-часовые джемы это, конечно, хорошо, но результат упорной композиционной работы оказывался куда более близким к той картинке, которую CAN хотели видеть. Так что ещё на финальных стадия записи Tago Mago группа решила, что следующая пластинка будет записана уже с новым подходом. А что бы окончательно убедиться в правильности данного решения, CAN написали две композиции - Spoon и Vitamin C. Первая была создана просто что бы, вторая же - для фильма "Мертвый Голубь На Улице Бетховена" Сэмюэля Фуллера. А что их объединило, так это то, что обе были выпущены синглами и в считанные дни попали в мейнстримные чарты - впервые в истории CAN. Более того, популярность этих синглов была настолько велика, что на бесплатный благотворительный концерт, созданный для промоушена группы, вместо 3-4 тысяч человек пришло 10 тысяч.

   Так вот глядя на это всё, группа (не без намеков со стороны лейбла) окончательно убедилась в правоте своих выводов и решений, благодаря чему уже вскоре к Кароли и Шукаю присоединился вернувшийся Яки Либейцайт и, как ни странно, работа не разгорелась с новой силой. Даже наоборот. Практически неотдохнувшие музыканты буквально заставляли себя генерировать идеи и играть. Импровизационная I'm Too Green была записана очень быстро, но вот процесс создания и записи Pinch, Sing Swan Song, и One More Night расстянулся на месяцы. Причём основными виновниками были Сузуки и Шмидт, ведь...помните же, они увлеклись шахматами? Так вот в какой-то момент этот шахматный дуэт стал устраивать натуральные соревнования, длившиеся днями (!), и стоило закончиться одному - начиналось другое. Хольгер Шукай вспоминал как однажды Кароли, обычно бывший крайне спокойным и приветливым, натурально вырвал у себя копну волос, увидев как Сузуки и Шмидт решили начать трехчасовую партию заново.

   Дошло до того, что в ночь за день до того, как мастер альбома было необходимо предъявить лейблу, самой пластинки ещё просто не было. И группе пришлось сделать то, чего они не хотели делать после записи Aumgn - устроить очередной дикий джем ночью. Результатом стала по-настоящему странная, эклектичная, мрачная композиция Soup. Название, к слову, подходящее, ведь меняющая каждые две минуты жанр, темп, ритм, тон и все, что только можно поменять, композиция действительно напоминала какой-то подозрительный и явно недоваренный суп из идей, мыслей и звуков. Тем не менее, этот суп отлично отображал состояние музыкантов, находившихся в тот момент на краю психологического срыва. Больше всего это повлияло на Михаэля Кароли, который настолько изнурил себя работой над Ege Bamyasi, что буквально на следующий день слег в больнице с перфоративной язвой, оказавшись буквально в шаге от смерти.

   И по-идее такой альбом должен звучать крайне рвано и...вымучено, не правда ли? Нет, не правда. Как ни странно, но полноценные, скомпозицированные и оформленные до конца неимпровизационные композиции, к тому же мелодически объединенные, ощущаются единым целым. А перемежающие их импровизационные фрагменты служат отличным дополнением к новому витку развития музыки CAN, органично смешивая направленную композиционную мелодику и дикую, необузданную энергию свободного полёта. По факту, пластинка настолько понравилась аудитории, что в британской прессе группу тут же окрестили "Спасителями рока".

FUTURE DAYS

   И вот мы добрались до заключительного альбома "Золотой эпохи" CAN. Началась работа над ним с отдыха, во многом вынужденного. Кароли, которого с горем пополам спасли врачи, проходил 6-месячную реабилитацию и не имел возможности заниматься творчеством. Ирмин Шмидт решил вернуться к изучению теории музыки и самообразованию, в следствии чего просто заперся дома на полгода. Хольгер Шукай во всю занимался завершением своего первого сольного альбома, а Яки Либецайт занялся продюсированием. Во всём это коктейле интересностей Дамо Сузуки начал чувствовать себя слегка одиноко и принял решение на время вернуться домой в Японию.

   Однако полгода пролетели весьма быстро и CAN решили вернуться к работе. Первое, что было решено - жанрово альбом будет разделен между "моторик-фанком" и эмбиентом - жанрами, движение к которым началось ещё в Tago Mago. В этот раз музыканты объединили оба свои подхода к работе. Сначала они сочиняли и доводили до ума "скелет" композиции, который задавала мелодику, её развитие и прочие приятности. Дальше в ход вступала импровизация и "скелет" оперативно обрастал "мышцами". Единственной проблемой стал сам Дамо, а точнее его отсутствие. К моменту прибытия Сузуки, большая часть работы над альбомом была уже завершена, включая импровизационные части. Благодаря этому вокал на Future Days оказался слабо выражен и будто подавлен - его просто микшировали в уже готовую композицию в последний момент.

   Тем не менее, сам Дамо считал Future Days своим любимым альбомом CAN.

"В этом альбоме я был по-настоящему свободен, после него у меня просто не было необходимости писать какую-либо музыку...Это была настоящая магия"

- так он отзывался об этой работе спустя 30 лет после её выпуска. И это слышно. В отличии от всех предыдущих работ, здесь практически полностью отсутствует обреченность, сумрак и печаль, столь характерные для предыдущих альбомов. Тексты пластинки весьма воодушевляют, а музыка отличается куда более жизнеутверждающими мотивами. К тому же она не настолько экспериментальна, как Tago Mago, наоборот. В длинных, ритмичных и "воздушных", с нотками bitter-sweet меланхолии композициях чувствуется некая умиротворенность. Словно группа, после шести лет поисков во тьме, пришла к внутреннему взаимопониманию с собой и позволила себе отпустить хаос, бывший её неотъемлемой частью с момента создания. Будто бы подтверждая это, заканчивается альбом единственной вспышкой этого самого хаоса в конце заключительной композиции - Bel Air. Да и та, в последних секундах альбома перетекает в меланхоличное эхо, с которого альбом и начинается.

   Альбом был менее успешен, чем предыдущие работы группы, хотя сегодня, спустя 50 лет после выхода, является чуть не популярнейшей работой группы. И именно Future Day принято считать последним "настоящим" альбомом CAN. После завершения работы над ним Дамо Сузуки женился на свидетельнице Иеговы и покинул не только группу, но и музыку в целом, на долгих десять лет. Сам коллектив просуществовала до 1979 года, продолжая выпускать альбомы каждый год. Что интересно, последним "хорошим" альбомом CAN считается последовавший за Future Days Soon Over Babaluma. В этом альбоме уже квартет музыкантов вывел в пик свои эксперименты с эмбиентом. После этого группа начала смещаться в сторону более "простой" и мейнстримной музыки.

   В 79м году из коллектива ушёл Хольгер Шукай. После этого CAN окончательно распалась, лишь изредка собираясь обратно на разного рода благотворительных концертах или для работы над саундтрекам, к примеру для фильма Вима Вендерса "Когда Наступит Конец Света". Так продолжалось до 2001 года, когда Михаэль Кароли скончался у себя дома. Через 16 лет к нему, с разницей в полгода, присоединились Хольгер Шукай и Яки Либецайт, а в начале 2024 - Дамо Сузуки.

   И так что тут сказать? Вклад CAN в развитие современной музыки крайне сложно переоценить, вот сколько эту группу не хвали. Их эксперименты со смешиванием и изобретением жанров; их инновации в области звукоинженерии; их подход к созданию композиций и тому, как надо вести живые выступления - всё это оказывало и продолжает оказывать просто коллосальнейшее влияние на музыкантов по всему земному шару. Один только вклад в фактически изобретение и популяризацию сэмплирования чего стоит! Независимо от жанра, взглядов, страны музыка CAN (в компании с Kraftwerl, NEU, Tangerine Dream и Popol Vuh) в определенном смысле явилась объединяющим фактором между американской, британской и немецкой музыкой в 70е, дав толчок к рождению целого поколения уникальных групп 80х и 90х. И, знаете, как человеку, постоянно читающему о музыке и музыкальной индустрии, мне каждый раз крайне забавно и удивительно, читая о каком-то музыканте из, казалось бы, диаметрально противоположной CAN стороне индустрии, натыкаться на это название. Тим Хардин, Red Hot Chili Peppers, Sex Pistols, Galaxie 500, Radiohead, Melvins, Sonic Youth, Air, Godspeed You! Black Emperor - это правда забавно как настолько разношерстные исполнители могут находить в одном фан-клубе.

C другой стороны, - чему удивляться? Ведь творчество CAN действительно опередило своё время, действительно послужило предтечей целых жанров и действительно по праву заняло почётное место в списке влиятельнейших достижений музыкальной индустрии 20 века. А что это значит? Правильно, такое нельзя пропускать. Так что приглашаю и вас послушать то, что вдохновило и продолжает вдохновлять столь многих. Хорошего прослушивания!