Бывший старатель

Сейчас я живу в Москве и у меня есть жена с детьми, но в далеком прошлом я три года провел в лесах, где вместе с бывшими зэками и другими искателями приключений мыл золото (самостоятельно и незаконно).

Про опасность и смерть

В 1980-е советские старательные артели [добровольное объединение людей для совместной работы] развалились, стали появляться частные, но мне никогда не хотелось всерьез там работать. Мне нравилось ощущение, что я завишу только от себя. Впрочем, к бродяжничеству жизнь меня подвела еще и с другой стороны: была у меня дурацкая юношеская история с дочкой одного влиятельного человека, который потом на меня обиделся. Мою квартиру сожгли, документы остались внутри, еле удалось сбежать. В итоге я без документов год жил сначала в домике у знакомого егеря, а потом взял спальник и ушел в леса мыть золото. Прежде, чем удалось вернуться и все уладить, провел в лесах несколько лет, не вылезал оттуда.

Очень опасное было время в конце 1980-х. Бывшие зэки вокруг, которым после освобождения некуда податься, такие, как я, искатели новой жизни, бандиты, которые ищут, чем поживиться. Нищая милиция тогда ничего делать не хотела, да и не могла. Поэтому грабили и убивали свободно, это не было чем-то необычным.

Однажды просыпаюсь на полянке, где мы с моим другом Мишей остановились на пути к заброшенной артели. Встаю, вскипятил воду в котелке. Миша спит. Я уже кашу сварил, а он все спит. Кричу: «Миша, подъем!» Подхожу, а он мертвый. Задушили. Кто? За что? Как они нас нашли? Куда потом делись? Ничего я так и не узнал. Вот такое было время.
Поскольку Миша скрывался от милиции по каким-то своим делам, никуда я, конечно, не сообщал — выкопал яму, сделал крест, место отметил на карте. Лет десять назад туда пытался попасть, ничего не нашел.

Много разных случаев тогда было. С тех пор я знаю, что в смерти нет никакого очарования. Не могу смотреть фильмы, боевики. И сыну своему я оружие не покупаю. Никаких игрушечный ножей, мечей — я лично видел, как нож входит в тело, меня несколько раз резали, я защищался ножом. Зачем в это играть? Есть мишки, куклы, дома еще можно из конструктора строить…

Про драки

Я помню, как взглядом искал на земле мокрую палку для драки — в луже, в воде. Потому что знал — сухая сломается, не будет толку. Дрались мы часто и жестоко — тем, что под руку попадется.

Я иногда случайно вижу разборки на дорогах, на улицах. Мужчины начинают друг с другом пихаться, встают в боксерскую стойку. У них есть какой-то образ — как надо себя вести. В тех местах, где я бывал, их бы сразу убили. Там драка — не повод показать, какой ты крутой, а единственный способ выжить. Поэтому никто не бьет другого в челюсть — бьют в кадык, бьют спичкой в глаз. Не можешь так? Так живи спокойно, не лезь, ходи ровно, дыши воздухом, наслаждайся.

Про золото

Когда я еще работал старателем в артели, то задумался, как и многие другие: почему все устроено так, что огромное количество сокровищ природы уходит государству? Ты с утра до вечера весь сезон трудишься, а получаешь меньше процента от того, что заработала страна с твоей помощью. Поэтому (ну и еще из-за проблем с некоторыми криминальными личностями) я в 1980-х ушел в лес, чтобы самостоятельно мыть там золото. Мне нравилось это ощущение свободы, независимости — от цивилизации, от людей, от государства. Конечно, то, что можно собрать своими руками, никогда не сравнится с тем, что можно сделать с помощью машин. Но в хорошем месте я мог намыть от двух до пяти грамм золота, и это очень хорошо. В итоге я купил себе квартиру. Сдавать золото официально, конечно, нельзя, но были люди, которые помогали. Я где-то читал, что после развала СССР незаконным образом частники добывали где-то процентов 20 от общего объема. Я и сейчас могу на глаз определить хорошее место, где можно достать золото.

«Проснулся в норе с медведем»

Меня всегда забавляла эта туристическая мода — с палаткой в лесочек. Сейчас есть куча экипировки, которую тщательно отбирают перед походами, какие-то курсы по выживанию. У меня несколько лет был старый спальник, в нем я спал летом без всякой палатки — делал себе навес. Позже у меня появилась тяжеленная армейская палатка, в ней я спал зимой. Ну или строил себе убежища из снега. А поскольку дома на тот момент у меня не было, все свое я носил с собой. Мой рюкзак весил, думаю, килограммов за 40. Опыта у меня никакого не было — всему научился сам.

Был такой случай, когда в начале зимы начался жуткий ветер со снегом. Я заболел, температура, меня лихорадит. Нашел какую-то нору под поваленным деревом, залез, укутался, уснул (скорее от слабости и от усталости, чем потому, что хотелось спать). Просыпаюсь — господи, а там в глубине медведь спит! Я тихонько взял свои вещи и ушел. Непонятно, что это был за медведь. Мертвый? Больной, как и я? Почему он меня не заметил, не проснулся?

Про интуицию

Интуиция, какое-то звериное чутье — это то, что спасало меня много раз.

Это было в 1984-м — я спал ночью в лесах под Аткой и вдруг очнулся. Спал, завернувшись в старый спальник. Сам не знаю почему, открыл глаза и увидел над собой фигуру. Успел перекатиться в сторону — и шило, которым меня пытались убить, ушло в землю, там я его потом и нашел. В том районе потом нашли заколотыми двух человек, одного я знал мельком. И вот почему я проснулся в четыре ночи? Ночью лес постоянно шумит, вокруг ходят звери, дует ветер, все хрустит и трещит. Почему я открыл глаза именно тогда, когда надо мной стоял убийца, за несколько секунд до возможной смерти? Как успел перекатиться?

Я слишком часто убеждался, что человек чувствует намного больше, чем принято считать.

Однажды на рынке в одном поселке я купил сигарет, повернулся, чтобы уйти, и наткнулся на двух парней, который стояли прямо передо мной. Что я почувствовал? Да ничего! У меня не было никаких мыслей, это было просто секундное ощущение опасности, которое мозг даже не успел обработать. В руках у меня был приемник «Вега» — я ударил им сначала одного, потом достал рукой второго — у парня выпал нож (хороший такой, охотничий). Это оказался мой давний знакомый: не из старателей, а моряк, с которым у нас бывали ссоры, еще когда я работал на рыболовном судне.

Много раз я в жизни убеждался, что мозг соображает и реагирует намного быстрее, чем мы думаем.

«Я жив, потому что не пил»

Одна из причин, почему я жив, — я с юности не пил. Еще лет в 15 решил, что не возьму в рот ни капли. Это произошло после одного случая.

Меня отметелил парень, которого в обычное время я бы срубил одним пальцем. Я тогда напился, плелся домой, и тут появился он с парой каких-то ребят. Ни слова не говоря, они меня валят — так я и плевался кровью в грязи, лежа в какой-то луже. Чудом меня насмерть не заколотили.

С тех пор я десятки раз видел, как люди из-за алкоголя попадали в ситуации, после которых их выносили уже вперед ногами. Пьянка делает мужчину слизняком, беспомощным червяком. А чтобы выжить, тебе нужна реакция, нужен мозг.

Меня всегда удивляет — в городах, в Москве, где я сейчас живу, мужчины выползают из клубов, не могут и руки поднять. Тебе не дороги твои близкие? Тебе не дорога твоя мама, которая тебя растила? Любое чмо подойдет, две минуты попляшет на твоей голове, и от нее останется яичница. А ты ничего не сможешь сделать — будешь мычать, как животное.

Я не потому сейчас говорю, что хочу запугать. Просто в городе мужчина перестает быть мужчиной, город расслабляет. Придет дядя милиционер и тебе поможет. Приедет скорая помощь. Повсюду камеры тебя снимают. Думаешь, ты в безопасности, тебе помогут. А у человека на самом деле очень хрупкое строение. Глазом моргнуть не успеешь — тебя уже нет. А у пьяного вероятность погибнуть увеличивается в сто раз. Если уж умирать, то в трезвом уме и не с трясущимися руками.

Подписывайтесь на канал "Взгляд изнутри" и делитесь статьей с друзьями