Было смешно
Наблюдатели ПетербургаРассказ избирателя Михаила Федорова о попытке забрать для коллекции бюллетень на общероссийском голосовании, связанном с изменением Конституции, на избирательном участке № 623.
До последнего момента не думал, что пойду на «голосование», но страсть коллекционера взяла своё, и я заявился на УИК в 19:55.
Не исключал, что за меня уже «проголосовали», но нет — расписался в книге, мне выдали бюллетень, и гордо размахивая своей добычей, я отправился к выходу.
Раньше всегда выносил бюллетени свободно, на меня никто не обращал внимания, но тут в зале я был один, и за мной устремилась половина избирательной комиссии с криками «Мужчина, вы куда? А голосовать?»
— А я не хочу голосовать
— Бюллетени выносить с участка нельзя!
— Можно. Это мой бюллетень, и я могу с ним делать всё, что угодно.
— Не имеете права!
— Имею. Могу его хоть порвать, хоть подтереться.
— Мы сейчас на вас составим акт!
Меня обступили несколько членов комиссии, перекрыв выход. Численное преимущество было на их стороне, тучи явно сгущались, чьи-то суетливые лапки потянулись к моему бюллетеню, к нам стремительно приблизился полицай. Сопротивление полиции не входило в мои планы на ближайшие 3—4 года, и со словами «так не доставайся же ты никому» я демонстративно порвал свой коллекционный бюллетень.
«Так вы Фёдоров?», — догадалась блондинка — член(ка) УИК, которая хотела составлять акт.
«Да, я тот самый Фёдоров», — зардевшись от смущения, ответил я.
«Извините нас пожалуйста», — вмешался другой член УИК, услышав мою фамилию.
«Нет уж, давайте составим акт», — предложил я.
«Извинитесь», — сказал мужчина блондинке. «Мы были неправы, вы можете делать со своим бюллетенем всё, что захотите».
«Извините», — сказала блондинка.
— Считайте, что извинил. Так что с актом?
— Уже без 3 минут 8. Мы не успеем.
— У нас целых 3 минуты, мы теряем время. Вы же сами хотели составить акт.
— А мы уже не хотим. Мы извинились. Простите нас, мы тут 7 дней без отдыха.
— Ни капли сочувствия. Вы 7 дней фальсифицируете голосование и крадёте будущее у моей страны.
В итоге я их заставил сесть за стол, взять лист бумаги и начать что-то там составлять, но в конце концов поддался на их слезливые уговоры и ушёл с растерзанным, как моя вера в справедливость, бюллетенем.