«Бульдозером прошлись по гражданскому обществу»: последствия ингушского протеста по прошествии пяти лет

Ровно пять лет назад в Магасе прошёл силовой разгон митинга против соглашения об установлении границ между Ингушетией и Чечней. Люди, названные властями организаторами протеста, получили сроки от 7,5 до 9 лет, а участники акции до сих пор остаются «на карандаше» у правоохранительных органов. Они сталкиваются с препятствиями при трудоустройстве в госорганы.

О последствиях самого масштабного политического преследования на Кавказе — в материале Фортанги. 

В сентябре 2018 года экс-глава Ингушетии Юнус-бек Евкуров подписал с руководителем Чечни Рамзаном Кадыровым соглашение об установлении границ между двумя республиками. Изначально власти говорили о равном обмене, однако позже стало понятно — Чечне было передано около 10% ингушской территории или 34 тысячи гектаров высокогорной части Сунженского района. 

О случившемся народ узнал постфактум, власти не спросили мнения — и тем более разрешения при принятии решения. Не был проведён референдум, без него, согласно Конституции Ингушетии, нельзя изменять границы региона. Через неделю после подписания соглашения власти сфальсифицировали результаты голосования в Народном собрании — об этом сразу после заседания публично заявили депутаты. 

К этому моменту на площади в Магасе уже прошли несколько тысяч человек — они решили остаться — организаторы объявили митинг бессрочным. Он продолжался две недели, в течении которых на улицы вышло до 30% населения региона. 

В конце октября 2018 года состоялся конгресс ингушского народа, на котором представители общин и диаспор высказались за непризнание отторжения земель Ингушетии. В тот же день Конституционный суд Ингушетии признал договор об изменении границы с Чечней незаконным, постановив, что он противоречит Конституции республики. Впрочем, спустя два месяца Конституционный суд России утвердил соглашение о передаче земель. 

Последний митинг

Ровно через полгода после начала протестов — 26 марта 2019 года — в Магасе прошел согласованный митинг. Власти разрешили провести акцию до 18 часов вечера. Вечером стали поступать неофициальные сообщения, что власти выдвинули лидерам протеста ультиматум прекратить бессрочный характер протестов, в противном случае пообещав силовой разгон. В ночь с 26 на 27 марта в Ингушетии распространился слух, что силовики намерены разогнать демонстрантов.

Под утро 27 марта, когда в центре города осталось около 200 протестующих, прикомандированные ведомства МВД и Росгвардии окружили собравшихся и начали штурм. Начались столкновения с силовиками — люди дали им отпор. Всего было предпринято три попытки силового разгона. Третья была пресечена 19 сотрудниками патрульно-постовой службы Ингушетии (ППСП), которые встали живой стеной между росгвардейцами и протестующими. Они не допустили эскалации напряжения, однако впоследствии их уволили, а их действия суд квалифицировал как «неисполнение приказа».

С апреля 2019 года власти начали уголовное преследование участников и лидеров протеста. Их обвинили в применении насилия в отношении представителей власти и организации этого насилия. Позже добавились статьи об участии и создании экстремистского сообщества. 

В июле были задержаны бывший администратор Telegram-канала Фортанги Рашид Майсигов и одна из активисток Зарифа Саутиева. Майсигова арестовали по обвинению в хранении наркотиков и приговорили к трем годам колонии. Саутиева же была включена в объединенное дело участников «экстремистского сообщества» и «организаторов применения насилия» в отношении силовиков. Дело получило название — «ингушское», всего в рамках этого производства уголовному преследованию подверглись более 50 человек. В том же году ряд других лидеров протеста покинули страну, спасаясь от уголовного преследования.

В феврале 2021 года началась новая волна задержаний участников протестов, а бывший министр МВД Ингушетии один из лидеров Ахмед Погоров был задержан 26 февраля в своем доме в Карабулаке. До этого он почти два года находился в розыске. 

В декабре 2021 года Ессенткуский городской суд вынес приговоры семерым лидерам протеста. Их признали виновными по статьям об организации и участии в экстремистском сообществе, а также по статьям о применении насилия в отношении представителей власти. 

70-летний Ахмед Барахоев, 71-летний Малсаг Ужахов и 52-летний Муса Мальсагов получили 9 лет колонии общего режима. 54-летний Барах Чемурзиев, 33-летний Багаудин Хаутиев и 32-летний Исмаил Нальгиев были приговорены к 8 годам заключения. 45-летней Зарифе Саутиевой суд назначил 7,5 лет колонии общего режима. Свою вину они не признали. В 2022 году, находясь в заключении, Нальгиев и Саутиева поженились.

Тучи не рассеиваются

В 2023 году защита обжаловала приговор лидерам протеста по «ингушскому делу» в Ставропольском краевом суде. В июле суд постановил оставить решение Кисловодского городского суда без изменений. 

В январе 2024 года защита подала кассационную жалобу в пятый кассационный суд общей юрисдикции, рассказал Фортанге адвокат Магомед Беков.

«Дело пока ещё находится в Кисловодском городском суде, так как после подачи жалобы необходимо уведомить всех участников процесса и осужденных, которые разбросаны по разным колониям», — отметил Беков.

Последним на сегодняшний день по «ингушскому делу» оказался явившийся с повинной в сентябре 2023 года житель Малгобека Ибрагим Картоев. Он узнал, что все это время находился в федеральном розыске после звонка следователя, хотя, по его словам, беспрепятственно путешествовал по России. Его также обвиняют по статье о применении насилия в отношении представителей власти на митинге в марте 2019 года. Картоев стал 54-м фигурантом дела.

В феврале 2024 года сотрудники ингушского ЦПЭ стали вызывать бывших политзаключенных и показывали им фотографии людей, которые, якобы были участниками митингов, но их личность следствию не удалось установить. Сотрудники опрашивали осуждённых, помнят и знают ли они людей на фотографиях. Тогда же, в феврале, сотрудники ЦПЭ проводили с вышедшими на свободу осужденными по «ингушскому делу» профилактические беседы о недопустимости участия в несанкционированных акциях. 

Шансов на УДО нет

Вынесенные приговоры по «ингушскому делу» остаются проблемой для фигурантов даже после освобождения из мест лишения свободы. Они отмечают, что из-за этих уголовных дел им отказывают в трудоустройстве в государственные структуры. 

Муса Мальсагов и Малсаг Ужахов сейчас отбывают наказание в исправительной колонии общего режима №12 в городе Волжском Волгоградской области, рассказал Фортанге адвокат Мальсагова Магомед Беков.

«Несколько раз мы с коллегами посещали их в колонии, общались с медицинским персоналом и руководством колонии. Каких-либо жалоб на условия содержания они не высказывали. Медицинские препараты родственники передают регулярно, жалоб с оказанием своевременной медицинской помощи в колонии ни Муса, ни Малсаг не высказывали», — отметил адвокат.

Учитывая, что осуждённые по экстремистским и террористическим статьям ставятся на профилактический учёт, как лица склонные к совершению преступлений террористической и экстремистской направленности, никаких шансов ни на УДО, ни на ПТР, отметил Магомед Беков. 

«В последнее время вообще стало бессмысленным что-либо комментировать с точки зрения права и закона по делам политической направленности, решение по таким делам принимаются в других более высоких кабинетах», — считает Беков.

Говоря о ситуации по прошествии шести лет, правозащитник Магомед Муцольгов отмечает, что ситуация в стране значительно изменилась: власти ввели более жесткие репрессивные законы, направленные против политического и гражданского волеизъявления. 

«Репрессивная машина Кремля бульдозером прошлась по гражданскому обществу и независимым СМИ. Но, несмотря на весь абсурд происходящего, гражданское общество в стране сохранилось. В стране функционирует разные федеральные и региональные общественные проекты, направленные на улучшение жизни людей и на борьбу с несправедливостью, с которыми граждане сталкиваются», — отметил Муцольгов.

По словам собеседника, Ингушетия в этом смысле не является исключением, в республике по-прежнему функционируют независимые общественные и религиозные организации, но «силы и средства этих организаций на сегодня сильно ограничены», отметил Муцольгов.

«Если возвращаться к вопросу о наличии протестного потенциала в обществе, то я думаю, что этот потенциал есть всегда, что на региональном, что на федеральном уровне, до тех пор пока есть неравнодушные граждане, с обостренным чувством справедливости. Но есть только одно «НО» – никто не знает, когда лопнет народное терпение, которое перерастет в массовые протесты», — заключил Муцольгов.

• 27 февраля 2024 года сопредседатель ликвидированного Мосгорсудом правозащитного центра «Мемориал» Олег Орлов был приговорен к 2,5 годам тюрьмы за «дискредитацию армии» за пацифистскую позицию в своих публикациях в социальных сетях и одиночных пикетах. Изначально сопредседателя «Мемориала» приговорили к штрафу за публикацию перевода статьи «Им хотелось фашизма — они его получили». Но потом наказание заменили на тюремный срок. Ранее правозащитник Орлов был общественным защитником по делу лидеров ингушского протеста. 
• А в марте Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) вынес решение по жалобе ингушского активиста Исропила Нальгиева по административному штрафу. По решению российских судов, Нальгиев получил административный штраф 20 тысяч рублей за участие в несанкционированном митинге 2019 года, а также был осуждён по митинговому делу за применение насилия в отношении силовиков. 
• ЕСПЧ указал, что при рассмотрении административного дела Нальгиева отсутствовала беспристрастность и назначил ему 3,5 тыс. евро компенсации. Однако ожидать исполнения Россией решений ЕСПЧ не следует, она была исключена из Совета Европы, отметила ранее юристка центра защиты прав человека «Мемориал» Тамилла Иманова.

Фото: Саид Царнаев / РИА Новости