Буханка неслась сквозь дождь

Потоки воды струились по лобовому, дворники откровенно не справлялись. "Как в Петербурге в хорошую погоду" — подумал Саша и кисло улыбнулся собственной мысли.

Впереди виднелась пустота, позади — тоже. По бокам от насыпи, по которой неслась буханка гуманитарщиков, простирались бесконечные поля: какие-то не были убраны. "Эти — заминированы", догадался Саша.

Преодолевая какое-то безумное количество километров ежедневно, буханка тащила, тягала и несла их к цели уже неделю: дорога стала казаться бесконечной, а проклятая Херсонщина — недостижимой. Благо, сейчас все серьёзные пограничные пункты были пройдены и до цели оставалось меньше суток пути.

Саша ещё раз окинул взглядом своих спутников. Машину вёл Лёша, уверенной рукой сжимавший рычаг коробки передач и пристально вглядывавшийся в дорогу. На соседнем кресле дремала Таня, которую, кажется, совсем не тревожила постоянная тряска. Понятное дело — дорога казалась ужасной ещё вчера, и чем больше они продвигались в глубину области, тем хуже она становилась.

В кузове, отделённом от кабины прозрачной шторкой, сидели Саша и Кирилл. Кирилл держался рукой за дверь, притянутую к замку медицинским жгутом — иначе створки открывались и приносили в салон запах мокрой степи.

Саша, заваленный коробками и пакетами, очень чётко различал этот запах, и он ему не нравился. Ему, сибиряку, были неприятны все эти плодоносные поля и плоскости проносящихся мимо ландшафтов. Слишком неродные, слишком непривычные. И зачем мы сюда сунулись?

Этот последний вопрос Саша хотел задать ребятам ещё в Ростове, но вовремя передумал — не поняли бы.

В коробках было всё подряд: аптечки, бронеплиты, аккумуляторы для дронов — это в три разных подразделения, надо раздать всё без лишней путаницы, чтобы все солдатские потребности были закрыты. Отдельную коробку занимали бронепластины — новая разработка из какого-то пермского университета, их требовалось отдать желающим бойцам для проверки. "Это как куча спрессованных пакетов из супермаркета, в них пуля тупо застревает. Лёгкие очень. Но надо тестить." — рекламировал продукт Лёша.

Из магнитолы звучала Birds of paradise в исполнении Егора Летова. С Летовым и его плохим английским на войне было приятно и привычно.

I'm afraid Can't you see

Tell me where do you carry me?

You will soon realize,

Said the birds of paradise.

_____________________________________

Неожиданно Сашу окутал сон: в дороге он всегда наваливался со спины и мгновенно заставлял закрыть глаза. Саша довольно быстро перестал сопротивляться этим коротким моментам спокойствия, хотя поначалу даже подозревал у себя откуда-то взявшуюся нарколепсию. Лёша успокаивал: "Здесь всегда так, привыкай".

На этот раз во сне была вода, много воды. Она расходилась неестественно синими разводами, будто в хлорной воде хорошо размешали гуашь. В воде был Саша и в ней были жирные рыбы с глупыми плоскими лицами. Рыбы подплывали к сашиному лицу, вглядывались в него слепыми глазами, после чего резко разворачивались всем телом и исчезали в синеве. От них оставались пузырящиеся разводы, похожие на масло, всплывающее со дна кастрюли. "Как в бабушкином рыбном супе" — подумал Саша.

Боковым зрением он увидел новый подплывающий силуэт и повернулся к нему. Предмет не был похож на рыбу: он был какой-то тёмный и неровный, никаких масляных разводов вокруг тоже не наблюдалось. Саша сфокусировал зрение и понял: перед ним проплывал армейский ботинок, весь в дырках и с полуоторванной подошвой. Вблизи ботинок походил на мультяшного крокодила в шляпе и совсем не вызывал страха, хотя и казался нездешним.

— Подъём!

Саша открыл глаза. Дверь в пассажирское отделение была открыта, в неё с интересом заглядывали два солдата с георгиевскими лентами, намотанными на каски. На плечах выделялись шевроны: "Военная полиция".

— Что везём, парни?

Солдаты улыбались, их автоматы свободно болтались на ремешках. Через открытую дверь в кузов светило солнце. Пока Саша спал, распогодилось.

— А здесь у нас... эээ... — промямлил Кирилл,

— Груз для сто первой, пятьдесят третьей и для барсов! Всё по заказу, пропуск на машину они нам заказывали. — радостно продекламировал Лёха, вылезший из-за баранки и подошедший к солдатам.

— А для нас ничего? — боец справа развернулся к Лёхе и, сощурившись, посмотрел на него. В глазах солдата играли солнечные зайчики, он прикалывался.

— Заказывайте, привезём! — не растерялся Лёха. — Мы всем возим. Каждому по потребностям, как коммунисты говорили. Хоть мы и не коммунисты.

Второй боец неожиданно дёрнул автомат за ремень, подтянул его к рукам, щёлкнул предохранителем и оглушительно передёрнул затвор, наставив ствол на Лёху.

— А если мы просто заберём всё сейчас? Что у вас там? Хохлам что-то доставляете? Здесь никаких барсов не стоит у нас!

Все резко замолчали, с лёхиного лица исчезла улыбка. Сашино сердце бешено застучало.

— Э-э, Туман, поспокойней. — первый солдат положил руку на плечо сослуживца и сдёрнул баф. — Пацаны нашим помогают, а барсы - это добровольцы, которых недавно под мост бросили.

Он обернулся к Лёхе и медленно произнёс:

— Езжайте. Нас предупредили о вашей тачке.

Второй солдат не опускал автомат, всё так же целясь Лёхе в грудь.

Лёха попятился, обошёл машину, сел за руль. Первый солдат закрыл двери багажника. Второй всё так же стоял со взведённым оружием, не меняя позы.

Машина медленно тронулась.

Несколько минут ехали тихо, потом Лёха обернулся к ребятам и крикнул:

— Контузия, наверное! Я в Марике у штурмовиков такое видел!

Сашу это предположение ничуть не успокоило, он испуганно переглянулся с Кириллом и, просто чтобы подбодрить того, быстро кивнул. Кирилл кивнул в ответ. Лёха, опытный гуманитарщик, начал рассказывать о своих приключениях во времена штурма "Азовстали", о том, как они с местными казаками возили продукты в каждый двор, как в городе постоянно летали ракеты и снаряды...

Откуда-то сзади раздалась автоматная очередь.

"Выстрел или взрыв в степи можно услышать на расстоянии до пятнадцати километров" - вспомнил Саша научения старших товарищей.

До вечера ехали молча, стараясь не думать о том, что могло произойти у солдат на блокпосту. Таня по прежнему спала, на разбуженная ни остановкой, ни стрельбой.

_____________________________________

Дома у Лёхи, в обшарпанной однокомнатной квартире, был особый угол: он называл его "Красным". Там висели две грамоты, полученные им в прошлых гуманитарных поездках: грамоты эти, очевидно, купленные за пятнадцать рублей в каком-то канцелярском магазине, были красиво вставлены в деревянные рамочки. Первая коротко сообщала: "Спасибо, пацаны! Z - это Zабота! От благодарных Мариупольцев.", вторая была более официальной: "107 дивизия Народной Милиции Донецкой Народной Республики благодарит волонтёров миссии "Ангелы в тылу" за помощь, оказанную мирному населению в период проведения Специальной Военной Операции."

На обеих грамотах стояли подписи, печатей не было.

Каждый раз, когда к Лёхе заваливались гости, он подводил их к сокровенному углу и с придыханием начинал рассказывать о своих приключениях на Войне. О том, как под обстрелом им пробило колесо и ему с товарищами пришлось "ховаться в зелёнке, блин!", надеясь, что снаряд не уничтожит брошенную на дороге машину. О том, как пахнут трупы в морге Мариуполя. О том, как праздновали день рождения какого-то деда в отбитом у украинцев районе.

Однажды в гостях оказались и давние друзья Лёхи — Сашка с Кириллом, учившиеся с ним когда-то в одном классе. Они завороженно слушали рассказы Лёхи и не могли поверить, что геройство — вот прямо здесь, сидит напротив в этой захламлённой квартирке и допивает четвёртую банку гадкого пива "Туборг".

— А чё, пацаны? Хотите со мной? Я скоро в Херсонскую область поеду!

Лёха допил банку, смял её, кинул за спину и выжидающе посмотрел на друзей.

— Погодь. Херсон же не наш больше, — Саша продемонстрировал знание новостной повестки — какая ещё Херсонская область?

— Не наш, да. — Лёха взгоготнул — а область вполне наша. Почти вся. Пацаны там стоят. Военные. Повезу им всякую хуйню.

— Погнали! — Кирилл был настолько заряжен рассказами бывшего одноклассника, что мог бы хоть сейчас прыгнуть в машину и отправиться навстречу приключениям.

— Саня, чо? — Лёха прищурился на Сашу — Ссышься?

— Да не. Погнали.

Саша тоже смял банку двумя руками, приложив немалые усилия, чтобы не упасть в глазах друзей, и подмигнул Лёхе.

Так и договорились.

_____________________________________

— Ну чо, всё выгрузили?

— Всё, Михал Сергеич. Кайфуйте.

Лёха изобразил неловкий книксен перед пятидесятилетним командиром местных добровольцев. В этих условиях его разухабистая театральщина казалась неуместной, но оттого нравилась Лёхе ещё больше. Он и нарядился соответствующе — носил тактический костюм в ярком камуфляже и красную беретку без кокарды. Костюм был отдельным предметом гордости, ребятам он рассказывал:

— Камуфло это по-нашему называется "Партизан", а в оригинале - "СС Лето"! Смекаете, почему?

В ответ на молчаливый интерес он запускал панчлайн:

— Потому что это летний камуфляж СС, ёпты!

И обезоруживающе улыбался. Шутка срабатывала каждый раз, друзей Лёхиных впечатляла история об апроприации фашистского камуфляжа русской армией.

Бойцов, собравшихся в блиндаже, она не впечатлила.

— Так ты что, фашист? — угрюмо посмотрел на принявшегося за галеты Лёху боец с позывным Бурят.

— Да не! — Лёха чуть не подавился сухим печеньем — Фашисты все там, а мне просто рисунок нравится.

Он указал в направлении, где, предположительно, плескалась обмелевшая речка Днепр, на противоположном берегу которой стояли "фашисты".

Таня дремала, укутавшись в невесть откуда взявшийся в блиндаже клетчатый плед. Кирилл и Саша, слышавшие историю про камуфляж уже раз двадцать, смотрели на костёр. У обоих ломило спины, руки и ноги после тяжёлого дня: груз был доставлен и разгружен в расположениях бойцов. Сейчас у них "Tour de Front", как его называл Лёха. "Настоящее погружение, пацаны! Там стреляют, снаряды бухают, тушёнка из сухпаев! Я договорился!".

Настоящее погружение изматывало и не казалось ценным опытом, а понимание, что спать они останутся в этой же земляной норе, ещё больше огорчало ребят. Время от времени они переглядывались и понимающе кивали друг другу. Узнавать сейчас, как шутнику Лёхе удалось организовать этот тур, не хотелось. Всё равно расскажет на обратном пути.

Михал Сергеич, командир добровольцев, вошёл в блиндаж, согнувшись.

— Ну чё, Бурят? — он обратился к бойцу, который оценивающе разглядывал Лёху — Доебался до пацанов? А они тебе, между прочим, аптечку привезли взамен твоей "Вальгаллы". Теперь не придётся тампонами дырки затыкать!

— Я и не затыкал. Не дырявлюсь. — сухо ответил Бурят.

— Это пока! — Михал Сергеич подмигнул Саше и уселся к печке — У тебя, кстати, дежурство. Вывыливайся.

Бурят нехотя поднялся и вышел из блиндажа. Саша подумал, что для человека с таким позывным у Бурята слишком голубые и широкие глаза. Он в очередной раз предположил, что позывные здесь, скорее всего, раздают случайно. Либо по фамилии, как было в Чечне и Афганистане, либо вообще просто так. Возможно, "Бурят" — большой любитель... Чего?

Саша споткнулся о собственное незнание кухни и традиций Бурятии, не сумев придумать ничего, что могло бы принести позывной этому тихому солдату. Не решившись спрашивать у командира, он заключил, что Бурят — русский, просто родился где-то там. На севере. Или Бурятия на востоке? В общем, родился, и всё тут.

Остаток вечера прошёл незаметно, Лёха беседовал с Михал Сергеичем о преимуществах привезённых экспериментальных плит перед уставными, а Саша, заползший на верхнюю койку грубой деревянной кровати, быстро почувствовал приходящий сон. Кирилл примостился снизу. Таня осталась у костра. Видимо, подумал Саша перед тем, как отключиться, эта девушка хорошо спит в любых условиях, даже сидя. Кстати, почему она не помогала разбирать груз?

_____________________________________

С позиций уехали рано утром. За ночь друзей ничто не пробудило: не было ни стрельбы, ни близких прилётов. Погружение в фронтовую жизнь не показалось ни Саше, ни Кириллу хоть сколько-нибудь интересным опытом. Просто беспокойный сон, просто неудобная кровать, просто шуршание мышей и мухоловок где-то в стенах. Даже перед девочками не попонтоваться.

Спустя пару часов дороги Буханка затормозила на КПП.

Дверь в пассажирское отделение открылась, в неё заглядывали два солдата с георгиевскими лентами, намотанными на каски. Их сосредоточенные лица просунулись в машину. На плечах бойцов были чёрные шевроны военной полиции.

— Что везём, парни?

Солдаты осматривали пустой кузов, их автоматы свободно болтались на ремешках. Через открытую дверь на Сашу светило солнце.

Саша насторожился. Дежа-вю?

— А здесь у нас... ыыы... — промямлил Кирилл,

— Отдали груз сто первой, пятьдесят третьей и для барсов! Всё по заказу, пропуск на машину они нам заказывали. — радостно сообщил Лёха, вылезший из-за баранки и подошедший к солдатам.

— Нам ничего не осталось? — боец справа развернулся к Лёхе и серьёзно посмотрел на него.

— Заказывайте, привезём! — не растерялся Лёха. — Мы всем возим. Каждому по потребностям, как коммунисты говорили. Хоть мы и не коммунисты.

"Он уже говорил это. Вечно одни и те же шутки" - подумал Саша.

Второй боец неожиданно дёрнул автомат за ремень, подтянул его к рукам, щёлкнул предохранителем и оглушительно передёрнул затвор, наставив ствол на Лёху.

— А хули? Кому вы отдали груз? Хохлам что-то доставляете? Здесь никаких барсов не стоит у нас!

Все резко замолчали, с лёхиного лица исчезла улыбка.

Саша внимательно вглядывался в лица солдат. Те же?

— Э-э, Туман, поспокойней. — первый солдат положил руку на плечо сослуживца и сдёрнул баф. — Пацаны нашим помогают, а барсы - это добровольцы, которых недавно под Крынки бросили.

Он обернулся к Лёхе и медленно произнёс:

— Счастливой дороги. Нам про вас говорили.

_____________________________________

Михал Сергеич, командир добровольцев, вошёл в блиндаж, согнувшись.

— Ну чё, Бурят? — он обратился к бойцу, смеявшемуся над очередной лёхиной шуткой — Веселишься с пацанами? А они тебе, между прочим, аптечку привезли взамен твоей "Вальгаллы". Теперь не придётся прокладками дырки затыкать!

— Я и не затыкал. Не дырявый! — весело ответил Бурят.

— Будем надеяться, такой и останешься! — Михал Сергеич подмигнул Саше и уселся к печке — У тебя, дежурство, шутничок. Иди.

Саша не помнил, как оказался в блиндаже. Они разве не доставили весь груз вчера? Возможно, Саша просто потерялся? В конце концов, что такое "вчера", когда спишь урывками по десять-пятнадцать минут, устроившись среди мешков и коробок в кузове трясущейся машины без боковых окон?

Пока Кирилл лез на верхнюю койку грубой деревянной двухъярусной кровати, Саша обратил внимание на Татьяну. Она мирно дремала, закутавшись в яркий клетчатый плед.

_____________________________________

— Что везём, парни?

Два солдата смотрели на Сашу и Кирилла через открытую дверь Буханки.

— А тут у нас... кхм... — смутился Кирилл.

— Отдали груз сто первой, пятьдесят третьей и для барсов! Всё по заказу, пропуск на машину они нам заказывали. — затараторил Лёха, вылезший из-за баранки и подошедший к солдатам.

Саша, открывший глаза, ошалело смотрел на бойцов и подошедшего к ним Лёху.

— Нам грева не осталось? — боец справа развернулся к Лёхе и оценивающе посмотрел на него.

— Заказывайте, привезём! — не растерялся Лёха. — Мы всем возим. Каждому по потребностям, как фашисты говорили. Хоть мы и не фашисты.

Второй солдат кивнул на Сашу, поудобнее перехватывая автомат:

— А с этим что? Вы чё, объебались по дороге?

— Да он просто не выспался, — нашёлся Лёха, — Правда, Сань?

Вместо ответа Саша полез к пассажирскому сиденью.

— Стоять! Куда!? — окликнул его солдат с автоматом в руках.

— Да я... разбудить. Документы. — Саша с трудом соображал, что делает.

Саша приподнял прозрачную шторку между салоном и багажником, дёрнул за плечо спяшую Таню.

Дёрнул ещё раз. И ещё. Принялся трясти.

Все в блиндаже повернули головы к Саше.

Окопная свеча горела неровным, но устойчивым пламенем.

Голова Татьяны неестественно вывернулась из клетчатого пледа. Отблески огня осветили её лицо: в нём, чуть ниже правой скулы, зияла кровавая дыра. Множество застрявших в черепе девушки осколков блестели, как экспериментальный мейк-ап для рейва.

_____________________________________

Буханка гуманитарщиков, перевёрнутая и обугленная, валялась посреди дороги, как брошенная игрушка. Вылетевшие из машины тела выглядели страшно. Один из волонтёров, до того сидевший, видимо, в багажнике, ещё дышал, жадно хватая воздух и хрипя.

Солдат отвернулся от него, чтобы не смотреть на обожжённое лицо, заходящееся в предсмертных конвульсиях.

— Ну и откуда здесь мины?

Каспер повернулся к сослуживцу, вопросительно поднял брови.

— Да хуй знает. ДРГ? А вдруг они на обочине засели?

Туман подтянул оружие за ремешок, снял автомат с предохранителя, передёрнул затвор и дал очередь по кусту шиповника.

Каспер поднял руку, успокаивая товарища.

— Попустись. Если и были, уже смылись.

Он обернулся к переставшему дёргаться телу.

— Вызывай комендатуру. Это пиздец.

_____________________________________

Рыбы с глупыми лицами обнимали Сашу хвостами, ласкали плавниками, уносили в синюю даль. Всё закончилось. Теперь и у него, и у Кирилла тоже будет по грамоте. За хорошую работу и доброе дело. Они купят рамки и повесят грамоты на стену. И будут рассказывать друзьям о своей невероятной поездке... куда?

Hear the sound See the light

Now I know that our way was right

Morning sun can make you wise

Said the birds of paradise.