Brat cc

______________

✅ ️Наши контакты (Telegram):✅ ️

>>>🔥🔥🔥(ЖМИ СЮДА)🔥🔥🔥<<<

✅ ️ ▲ ✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ✅ ️

ВНИМАНИЕ!!!

ИСПОЛЬЗУЙТЕ ВПН, ЕСЛИ ССЫЛКА НЕ ОТКРЫВАЕТСЯ!

В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ что ВЫШЕ, в поиске НАС НЕТ там только фейки !!!

______________

Brat cc

Брат троллит свою младшую сестру, забирая ее со школы

Brat cc

ФУЛЛ БРАТИШКЕ

Brat cc

Знакомый телеграфирует с Одесской области: ' Я сейчас нахожусь по работе возле Котовска - это тот самый округ где якобы победил ублюдок Гончаренко,…. Мы любим поржать над тупыми украинцами, которые голосуют на выборах за разных тупиц, дегенератов и клоунов. Ну, вот вам история про продвинутого…. Этот пост сейчас не в защиту Тимоти и Гуфа. Песня — конечно — так себе: не увлекает, не ведет за собой, не побуждает на подвиги. Anonymous comments are disabled in this journal. Your IP address will be recorded. Log in No account? Create an account. Remember me. Facebook Twitter Google. Previous Share Flag Next. Даже фотку постят: На самом деле, все, кто постят это с тем, дескать, брат то у него 'каратель-эсесовец' - тупо лгут. Несколько раз глядел смерти в глаза, стоял под расстрелом. А после войны писал стихи и очерки о тех страшных годах, но все свои литературные труды подписывал псевдонимом, потому что его старший брат был очень известен. Теперь Михаил Михалков не считает нужным прятаться за чужими именами и псевдонимами. Ему 80 лет, за долгую жизнь он повидал немало, но и сейчас, рассказывая о войне, Михаил Владимирович не в силах сдержать дрожь в голосе, а то и набегающую слезу. В м году окончил спецшколу пограничных войск НКВД, где тоже изучал немецкий. В сентябре года войска генерал-полковника Михаила Кирпоноса, где я служил в особом отделе, попали в окружение. Мне с группой бойцов удалось вырваться. Я попал в штаб й стрелковой дивизии, по ночам ходил в разведку, выясняя расположение гитлеровских войск. Как-то на рассвете заметил в поле стог сена, решил там передохнуть. Приземлился на чей-то сапог. Из-под стога выбрался грузин в немецкой фуфайке, за ним второй - белобрысый парень. Не успели мы и словом перемолвиться, как вдруг над нами, словно из-под земли, вырос немец верхом на лошади. Указывая дулом автомата дорогу, верховой погнал нас троих к дому, над крышей которого развивался фашистский флаг. Там нас обыскали, и старший офицер небрежно бросил фельдфебелю: 'Расстрелять'. И вот ведут нас два фашиста по пустынной улице. Миновав село, выходим на картофельное поле. Один немец очерчивает палкой продолговатый прямоугольник, другой передает нам лопаты. Начинаем рыть землю. Каратели стоят в трех шагах от нас и с холодным равнодушием наблюдают, как мы копаем себе могилу, выбрасывая комья земли вместе с картофелинами. Ах, до чего крупна была та украинская картошка! Немцы чуть отошли от нас в сторону, закуривают. В этот момент грузин с лопатой наперевес одним прыжком вылетает из ямы. Я выскакиваю вслед за ним. И мы оба со всего маху оглоушиваем карателей лопатами, бьем еще раз, и все трое разбегаемся в разные стороны. Потом пять ночей, обходя немецкие посты, я пытался догнать наши отступающие части. В одном из сел зашел в крайний дом, чтобы попроситься на ночлег, и напоролся на фашистов. Они меня схватили и вскоре под конвоем с такими же скитальцами, как я, отправили в лагерь в небольшом городке Александрия Кировоградской области. Надо сказать, что вообще я три раза попадал в фашистские лагеря и трижды оттуда бежал. После первого побега меня укрывала семья Люси Цвейс. Она выправила мне документы на имя своего мужа Владимира Цвейса, и я начал работать переводчиком на бирже труда в Днепропетровске. Одновременно собирал сведения о немцах и их прислужниках, которые передавал местным подпольщикам, выносил для них с биржи чистые регистрационные бланки, подписанные военным комендантом. Всю войну, которую я провел во вражеском тылу, находился на острие ножа и в любую секунду мог погибнуть. Но были моменты, когда я буквально заглядывал смерти в лицо. Это было в Кировоградской зоне. Там я заболел горячкой и очень ослаб. Мне сказали, что если заплатить немцам-барахольщикам, то они помогут выйти на свободу. Я отдал все свои деньги какому-то худому немцу, который сочувственно сказал: 'Болен? Будэш лазарэт! Он привел меня к бараку, открыл дверь и тычком запихнул туда. С внешней стороны щелкнула задвижка. Я оказался в аду: барак был до отказа набит людьми. Женщины, старики, дети стоят, прижавшись вплотную друг к другу. На утро следующего дня к сараю подкатил грузовик с брезентовым верхом. Нас погрузили в него. И вот я вместе с женщинами, детьми и стариками стою около рва, длинного, широкого. А машины все прибывают. Обреченных уже человек восемьсот. Слева и справа - танкетки с жерлами спаренных пулеметов. Рядом с ними рота карателей, убийцы стоят молча с автоматами наперевес. Как только прозвучала команда: 'Огонь! Крики, стоны, ругань, молитвы, автоматные очереди. На меня упало несколько трупов. Потом вдоль рва двинулась рота карателей добивать оставшихся в живых. И наступила тишина. Только изредка доносились приглушенные стоны и отдельные пистолетные выстрелы. Меня спасли прикрывшие мертвые. Очнулся глубокой ночью. Сначала не мог понять: где я, что со мной. Не мог шевельнуть ни одним суставом. Но неистребимая жажда жизни заставила карабкаться вверх, потом долго ползти. В общем, выполз Оказался в штабной роте танковой дивизии СС 'Великая Германия'. Рассказал ее командиру - капитану Бершу - придуманную легенду: якобы я ученик го класса, по происхождению немец с Кавказа, меня отправили на лето к бабушке в Брест. Когда город захватила я немецкая дивизия об этом я узнал еще в госпитале , то я доставал продукты для их обоза. Берш мне поверил и поручил снабжать его часть провиантом. Я ездил по деревням, менял у местных жителей немецкий бензин на продукты. На границе Румынии и Венгрии я сбежал, надеясь найти партизан. Но так и не нашел. Зато, попав в Будапешт, случайно познакомился с миллионером из Женевы ему я представился сыном директора крупного берлинского концерна , который вознамерился выдать за меня свою дочь. Благодаря ему я побывал в Швейцарии, Франции, Бельгии, Турции, но главной целью всех этих поездок была Латвия - все-таки ближе к России. Там связался с местным подпольем, в латышских лесах мы организовали группу сопротивления. Однажды я убил капитана из дивизии СС 'Мертвая голова', взял его форму и оружие - это обмундирование помогало мне искать 'окно' для перехода фронта. Верхом объезжал вражеские части и выяснял их расположение. Но как-то раз у меня потребовали документы, которых, естественно, не было, я был арестован как дезертир. До выяснения личности посадили в сарай, Снова бежал, пока, наконец, не удалось пересечь линию фронта. Потом отвели в штаб на допрос. Очевидно, от волнения я не мог говорить по-русски, полковник допрашивал меня по-немецки и переводил мои ответы генералу. Генерал внимательно слушал сведения о познаньском гарнизоне, уточнял детали об укрепрайоне, о вооружении противника. После долгих проверок была установлена моя личность - из Москвы пришли документы, подтверждающие, что я окончил разведшколу НКВД, что я брат автора гимна Советского Союза Сергея Михалкова. На самолете меня отправили в Москву. В столице работал на Лубянке. Обычно меня подсаживали в тюремную камеру к пойманным гитлеровцам. Я их 'раскалывал', изобличая шпионов и гестаповцев. И вдруг меня неожиданно, без объяснения причин, по приказу Берии отправляют в Лефортовскую тюрьму. Там я провел четыре долгих года. Периодически меня вызывал следователь и требовал подписать протокол, в котором я 'признавался', что являюсь немецким агентом, подготовленным в познаньской разведшколе для заброски в советский тыл. Я отказывался и снова отправлялся в одиночку. Все это время никто из родных ничего обо мне не знал, и я не знал, что в м году умерла мама. Наконец о моем заключении проведал старший брат. Он позвонил Берии, но тот не стал с ним разговаривать. Передачу не приняли: Берия запретил. Потом меня отправили по этапу на Дальний Восток. Еще три лагеря и пять лет ссылки. Москву мне 'ограничили'. В году после смерти Сталина вызвали в КГБ и предложили написать книгу о моей военной судьбе, считая, что она поможет воспитывать в молодежи чувство патриотизма. Я написал автобиографическую повесть 'В лабиринтах смертельного риска'. Константин Симонов и Борис Полевой дали положительные рецензии. Однако книгу положили на полку, где она пылилась целых 40 лет. В году я был реабилитирован и награжден орденом Славы. Мне разрешили прописаться в Москве. Читаю лекции от бюро пропаганды Союза писателей на тему 'Разведка и контрразведка' в частях спецназа, разведшколах, пограничных академиях, в Домах офицеров. Что касается книги 'В лабиринтах смертельного риска', то после того как генерал Струнин, начальник пресс-бюро КГБ, дал резолюцию, что в повести не содержится секретов, ее перевели на немецкий и французский языки и издали за рубежом. В России впервые она вышла только в году, за свой счет я издал пять тысяч экземпляров. Мои племянники Никита Михалков и Андрон Кончаловский хотят снять по повести сериал. Tags: история , фальсификации. Recent Posts from This Journal. А нужна ли нам Украина? Тут народ задается вопросом, нужна ли России Украина? А если нужна, то в каком виде. Ведь это палка о двух концах. С одной стороны, исторические территории, с другой - одурманенное население. Понятно, что администрация Трампа, скорее всего, сольет Украину. Толку в ней для США особо нет. Post a new comment Error Anonymous comments are disabled in this journal. We will log you in after post We will log you in after post We will log you in after post We will log you in after post We will log you in after post Anonymously. Post a new comment. Preview comment. Post a new comment 26 comments.

MDMA в Туле

Закладки москва соли миксы

Brat cc

Солнечный берег купить Триптамины

Купить МДМА розовые Дальнегорск

Купить скорость в Елец

brat installation

Закладки спайс в Дедовске

Купить легальные порошки наложенным

Brat cc

Купить Кокаин в Кандалакше

Купить закладки лирика в Петровске

Он не раз, по его словам, был на волосок от смерти, добывал информацию о противнике, а после войны отсидел в советской тюрьме. Почему же ему досталась такая непростая, полная приключений жизнь? В своих интервью, которые Михаил Михалков стал давать журналистам за несколько лет до своей кончины, он пояснил, что ему уже можно было открыть все страницы его богатой биографии. Оговоримся сразу, документов, подтверждающих сказанное, при этом представлено не было. Одно из его интервью можно найти на сайте ФСБ России. Итак, родился Михалков-младший в году в Москве, его семья — старинного дворянского рода. В году Михалковы перебрались в Ставрополье. Судя по тому, что они могли себе позволить содержать нянечку-немку для Михаила, жилось им неплохо. Бонна так долго общалась с мальчиком на немецком, что он стал говорить на этом языке так же хорошо, как и на русском. По словам Михаила, это стало причиной, по которой его приняли на обучение в спецшколу пограничных войск НКВД, которую он окончил в году. Вот только почему-то служить его направили в особый отдел контрразведка , а не в агентурную разведку, где язык бы больше пригодился. Дальше в его рассказах начинаются нестыковки — войну встретил в составе войск Киевского военного округа, ставшего Юго-Западным фронтом. А потом вдруг попал в штаб й стрелковой дивизии. Но эта дивизия воевала гораздо севернее, в составе другого — Западного фронта. Может, ошибся в номере соединения? Но такие ошибки будут повторяться и дальше… Михалков вспомнил, что он ходил в разведку один! В первый период войны немцы довольно часто расстреливали командиров и комиссаров, а он ещё к тому же был чекистом. Как ему удалось сохранить жизнь? Или переоделся в солдата? Затем, по словам Михалкова, он бежал от врага, ещё несколько раз попадал в лагеря для военнопленных, но выбирался и оттуда. В Кировоградской области его расстреливали вместе с евреями, но он остался жив и даже не был ранен. В Днепропетровске его укрывала семья, с фамилией очень похожей на еврейскую. Здесь, со слов Михаила, он по поддельным документам устроился переводчиком на биржу труда, собирал сведения о немцах, передавал их местным подпольщикам и снабжал их чистыми регистрационными бланками. Вызывает лёгкое недоумение как ему быстро удалось внедриться к врагу и наладить работу с подпольем? Он не приводит никаких подробностей, из-за чего все происходившее кажется очень странным. Почему ему поверили немцы? Отчего ему доверились местные подпольщики — чужому пришлому человеку? Да и какую ценную информацию для советского командования он мог найти на бирже труда? А потом судьба Михалкова сделала новый резкий поворот. Продемонстрировав отличное знание немецкого языка, он представился этническим немцем-школьником с Кавказа и рассказал, что якобы отдыхал на каникулах у бабушки в Бресте. Здесь его застала война, и захватившие город и крепость солдаты й дивизии привлекли его к снабжению продуктами своих частей. Допрашивавший Михалкова капитан Берш поверил ему даже не спросив, что интендант из Бреста делает под Харьковом и приказал заниматься уже знакомым делом — добывать провиант, теперь уже для их дивизии. Со слов Михаила, он это делал, разъезжая по деревням и меняя продукты у местных жителей на немецкий бензин. Наш герой так уверенно рассказывал о воинских частях, что само по себе это должно внушать доверие к его рассказу. Это была армейская часть вермахта, хотя и элитная. Дальшея легкопехотная дивизия не брала Брест, а воевала гораздо южнее, на Украине. А город захватила я пехотная дивизия вермахта, увязнув в боях с героическим гарнизоном крепости. Что же касается обмена продуктов на бензин у сельчан, все это крайне сомнительно — обычно немцы и их пособники отбирали все, что им было нужно, а при сопротивлении открывали огонь. Но пойдём дальше. Если Михалков пользовался относительной свободой, то непонятно, почему он не предпринял попытку бежать к своим? Собирал информацию? Но даже если так, то как собирался передавать её в центр? Дальше — больше. С отступающими немецкими войсками он добрался до границы с Венгрией, где решил… искать партизан. А партизаны не знали, что их там ищет Михалков, и, соответственно, на рандеву не вышли. Вместо того, чтобы идти навстречу наступающим советским войскам, Михаил двигался в противоположном направлении. И даже как-то умудрился уйти из своей дивизии и попасть в Будапешт. Здесь, по его словам, представившись сыном директора крупного немецкого концерна, он приударил за дочерью швейцарского олигарха. Благодаря выгодному знакомству, выезжал в Швейцарию, Бельгию, Францию, Турцию. А потом отправился в Латвию, где связался с местным подпольем и организовал группу сопротивления. Со временем он всё же решился бежать. Несколько раз пытался пересечь линию фронта и всё-таки вышел в расположение советских частей в районе Познани. Очень фантастическая версия событий — чужому человеку организовывать в разгар войны в такой непростой республике советское подполье. Крайне сомнительно. И что характерно — Михалков ни разу не сказал, какую информацию ему удавалось Добыть и передавал ли он её в тот период подпольщикам. Скитался без документов вдоль линии фронта. Да и выходил к нашим в эсэсовской форме, что было чревато: могли не довести до штаба… Весьма удивительна и информация о его приключениях по разным странам. Но что же было дальше? Поначалу Михаила чуть не расстреляли, потому что, кроме наличия эсэсовской формы, он… не сразу заговорил по-русски. То ли привык на новой службе шпрехать, то ли от волнения русские слова вылетели из головы. Но когда он рассказал об укреплениях и познанском гарнизоне, отношение чуть изменилось. Стали разбираться, из Москвы пришли сведения о его чекистском прошлом, о брате, ставшем автором гимна СССР. В общем, Михаила самолётом доставили в Москву на Лубянку. Несмотря на сотрудничество, его впоследствии посадили на четыре года в Лефортовскую тюрьму. В это время сведения о заточении брата дошли до Сергея Михалкова, и тот стал ходатайствовать за Михаила. Берия не соглашался и даже услал того подальше на Дальний Восток, добавив к тюремному сроку ещё пять лет лагерей и ссылки. В Москву Михалков-младший вернулся только в году, после смерти Сталина. А дальше — реабилитация, литературная деятельность по протекции брата и даже преподавательская работа в силовых структурах. Где в этих рассказах правда, а где — нет, сказать трудно. По факту получается, что большую часть военного времени Михаил Михалков прослужил у фашистов на непыльной должности хиви. Так называли добровольных помощников немцев из числа военнопленных. Служил им, пока Красная армия терпела поражения. А когда окончательно стало ясно, кто победит, явился к своим, попытался выдать себя за залегендированного разведчика. На Лубянке ему не поверили, но и расстреливать не спешили. А тут Сергей Михалков, осознав, что брат со своими военными приключениями может основательно подпортить его заслуженное реноме, включился в спасение родственника по полной программе. На жизнь зарабатывал писательством, преподавал. Однако, думается, не будь у него такого заслуженного брата, вставшего за него горой, не было бы у неоднозначной истории жизни Михаила Михалкова столь удачного эпилога. Домой Карта сайта О сайте… Разделы.

Brat cc

Кишинев купить Cocaine

Шебекино купить Гашиш [AB]

Краснотурьинск купить эйфоретик MDMA