«Брат». «Брат-2». Чехов. Балабанов

Меня пригласили в небольшой город на культурное событие. Событие было большим. Мы с мэром сказали речи на городской площади, мэр говорил лучше меня, но зато я заплакал, когда читал стихотворение. Потом мэр ушёл к себе на работу, а я отправился на встречу с городской интеллигенцией.

Зал был полон очень хороших людей. Вот прямо светящихся. Сквозь спокойную бедность в этих людях проступала неколебимая праведность. Правильность жизни. Я заткнулся и стал смотреть на них во все глаза, слушать, что они говорили.

На небольшой сцене женщина рассказывала:

— Мы остались людьми в эти чудовищные девяностые потому, что у нас был Чехов. Мы читали Чехова и поэтому спаслись.

Блин… Неужели это правда? Я-то тупой. Я от Чехова унываю. Меня другое спасло.

Меня спасал «Брат». Спасал, не бросал, твердил: «Держись-держись-держись, не отключайся, сейчас к нашим выйдем!»

Я всё-таки думаю, что Алексей Балабанов и два его «Брата» страну тогда удерживали от отчаяния, от сумасшествия. А не дама с собачкой, не дядя Ваня.

Дмитрий Красноухов опубликовал яростную колонку, называется она «Об одной вопиющей фальшивке». Дмитрия от «братьев» плющит, он совершенно искренен в этой ярости. У него Балабанов вызывает — буквально! — ненависть.

Для меня эта ярость — свидетельство того, что пишущий не верит происходящему в кадре. А не верит потому, что в девяностых не жил. Дима, всё так и было, именно так и было, представляешь? Ты вот не веришь, а всё так и было!..

Однажды С., мой младший товарищ (младший — это похвала, это положительное качество), застал меня за очередным просмотром балабановских «Жмурок». Я регулярно «Жмурки», «Кочегара» и «Я тоже хочу» пересматриваю. Меня фильмы Балабанова лечат. Восстанавливают мне мозг. Как ноотропы. Кого-то Чехов лечит, а меня — Балабанов. Я заливаюсь слезами и/или хохочу, когда их смотрю.

Ну вот.

Сижу, смотрю «Жмурки», ржунимагу, настроение прекрасное. Оборачиваюсь к младшему товарищу С., показываю пальцем на экран, говорю (сквозь хохот):

— Точно! Точно, так и было! Один в один!

А товарищ С. смотрит на меня немигающим взглядом, лицо у него как бы отмороженное и без мимики. Не видел у него раньше такого лица. Говорит мне:

— Тебе вправду это нравится?

— Гениально! Гениально! Конечно нравится! — отвечаю я, буквально подыхая от смеха.

— Мне от этих фильмов очень страшно. И противно, — говорит С. голосом классного руководителя, посещающего своего ученика в детской комнате милиции.

Мои дорогие соратники, дорогие младшие (младшие — это похвала) товарищи! Вот что я вам скажу: кто в армии служил, тот в цирке не смеётся. У нас разный опыт. Как хорошо, что фильмы Алексея Балабанова для вас — странный и чужой кинематограф. Потому, что вы другие, страна другая.

Доверьтесь мне и просто примите как данность, как аксиому: Балабанов — абсолютный гений. Бесстрашный, милосердный, беспощадный гений. Его фильмы — куски времени, в которых заперты люди, ангелы и бесы. Придёт время — вы эти сияющие кристаллы снимите с полки и вперитесь в них расширившимися зрачками. Заливаясь слезами и хохоча.

«Ельцин-центр» должен быть разрушен.

Приходите на выступление Андрея Санникова 21 октября в Екатеринбурге. Подробнее о встрече.

Жрущие битое стекло. «Девяностые» всё ещё здесь. Колонка Андрея Санникова.

@urallive