Борис Рожин: Россия связала ВСУ и охотится за НАТО, чтобы не погибнуть под обломками старого мира
Кирилл Курбатов
А для этого надо работать и на фронте, и в тылу, считает эксперт Центра военно-политической журналистики, автор телеграм-канала ColonelCassad Борис Рожин. Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
— Борис, расскажите, пожалуйста, об обстановке на линии соприкосновения так, как если бы вы писали заметку для вашего телеграм-канала.
— Бои продолжаются на Запорожском направлении. ВСУ по-прежнему пытаются прорваться через Работино на юг. Противник также пытается обойти район Работино с востока, чтобы выйти к Новопокровке и Вербовому. При этом атаки врага в районе Пятихаток более вялые.
На Времевском выступе противник продолжает атаки в районе Старомайорского и Урожайного, пытаясь пробиться к Старомлиновке. Наши войска там контратакуют и сдерживают ВСУ. Наступление врага там увязло в нашей обороне. Как и в районе Работино, первоначальный темп удара был потерян.
На Угледарском, Марьинском и Авдеевском направлении — без изменений.
На Артемовском направлении наши войска контратаковали и за последние сутки вернули ряд позиций в районе Клещеевки и Курдюмовки. Ситуация для нас в целом улучшилась.
На Северском направлении без изменений.
На Сватовско-Кременском направлении за последние сутки есть небольшое наше продвижение к Осколу.
На Купянском направлении есть некоторое продвижение к северо-востоку от города, где мы продолжаем наступательные операции.
— Снова поступают сообщения, что ВСУ взяли Работино. Может, нам есть смысл отойти оттуда и не биться за него до последней капли крови? Очевидно, что размен уничтоженной живой силы и техники противника уже в нашу пользу.
— ВСУ Работино полностью не контролируют. Бои по-прежнему идут на юге поселка. По поводу Пятихаток противник тоже объявлял, что взял их. Но теперь ВСУ даже не могут туда войти, потому что дороги полностью простреливаются. В Работино точно такая же ситуация. Мы тоже регулярно наносим по нему удары.
Пока противник продолжает биться лбом об Работино, он облегчает нам оборонительную операцию на других участках.
Чем дольше идут бои за Работино, тем сильнее Украина расходует там резервы и темп наступления. Нам выгодно их затянуть.
Понятно, что потеря Работино не приведет к обрушению нашей обороны. Но зачем давать противнику время для подготовки к более массированному удару? Каждая выигранная неделя серьезно сбивает темп наступления противника. А период осенней распутицы уже не за горами.
— По поводу Южнодонецкого направления писали, что ВСУ удавалось там добиваться определенных успехов за счет превосходства в более точной и дальнобойной артиллерии. Удалось ли нам решить эту проблему?
— Судя по тому, что противник не смог нормально никуда прорваться через Урожайное и Старомайорское, определенные меры мы там приняли.
ВСУ не смогли добиться оперативного успеха с выходом к нашим тыловым коммуникациям. Нашей задачей было втянуть противника в бои на истощение. И на Времевском выступе мы ее решили.
— Вы сказали, что на Марьинском и Авдеевском направлении изменений нет. Каковы были наши последние локальные успехи там?
— Когда мы заняли вентствол шахты «Трудовская» к северу от Марьинки. В районе Авдеевки было некоторое продвижение возле Невельского. ВСУ контратаковали у Красногоровки, наши напирают на Керамик. Вот такого типа бои там идут.
— По поводу Угледара были сообщения, что ВСУ пытались наступать, но у них ничего не получилось. Ждать ли там чего-то более масштабного?
— На Угледарском направлении продолжается возня в районе дач. Попытки атаковать Новодонецкое пока не предпринимаются. Хотя определенная группировка ВСУ там есть.
Возможно, в оставшиеся недели противник попытается поддержать наступление на Времевском выступе атаками западнее Угледара.
— Стало ли нам легче от того, что противник перебросил резервы из-под Артемовска в район Купянска?
— Да. Уход резервов из-под Артемовска снизил наступательный потенциал ВСУ. Он позволил нам не только стабилизировать линию Клещеевка — Курдюмовка, но и проводить локальные операции по возвращению тех позиций, которые противник занял в ходе наступления. Это касается лесопосадок, опорников, высоток.
За последнее время мы отбили несколько важных с тактической точки зрения пунктов, которые улучшили положение для нас.
— Есть ли смысл нам сейчас срезать Северский выступ ударом через Белогоровку и через Соледар?
— Наша группировка в районе Соледара — не такая крупная, чтобы вести операции через Роздоловку с целью окружения группировки ВСУ. К тому же мы пока не можем выйти на северный берег Северского Донца, чтобы взять под контроль дорогу Белогоровка — Северск, что привело бы к проблемам для противника.
Но если в ближайшее время эту дорогу под контроль возьмем, это существенно осложнит положение всей Северской группировки ВСУ.
— Видите ли вы явные признаки, что ВСУ в районе Купянска постепенно отходят за Оскол с арьергардными боями? Или это наши домыслы?
— ВСУ продолжают попытки удержаться на восточном берегу Оскола и укреплять оборону Купянска. Противник готов продолжать бои в районе Синьковки и Петропавловки. Но это нам выгодно.
Чем дольше эти бои затягиваются, тем больше противник перебрасывает туда сил с Артемовского и Запорожского направлений. Так что наше наступление уже решило это свою задачу.
Естественно, ВСУ контратакуют там за счет переброшенных резервов, чтобы стабилизировать фронт. Потому и продвижение у нас там очень медленное. Но мы и без быстрого продвижения можем эти части перемолоть, чтобы облегчить наше положение на других участках.
— Член комитета Госдумы по обороне Андрей Гурулев заявил, что мы сможем перейти в крупное наступление в ходе осенне-зимней кампании. Вырисовываются ли сейчас вероятные направления этого наступления?
— Это зависит от того, где мы сможем разместить и ввести в бой резервы. Проблема в том, чтобы скрытно сосредоточить ударную группировку, которая прорвала бы фронт и добилась оперативно-тактических успехов. Сейчас в официальных источниках такого размещения не отмечается.
А если мы ее разместим, то точно рассказывать об этом не будем.
— Как раз неофициальные источники сообщают, что мы готовим пять артиллерийских дивизий прорыва. Чем она должна быть оснащена помимо самой артиллерии?
— Артиллерия эффективна в том случае, если она имеет хорошую корректировку, а также максимально короткий период от получения целеуказания до открытия огня. Такие дивизии должны быть оснащены максимально дальнобойной артиллерией и беспилотниками-корректировщиками, вроде «Орлан-30».
И надо решить вопрос межвидового взаимодействия между пехотными, танками и артиллерийскими частями.
— Кстати, как у нас дела на фронте с «Орланами»?
— Их стало больше, но все равно недостаточно. Количество других дронов нарастает. Производство растет. Закупки иностранных дронов тоже растут. Но все упирается в объемы производства. Вырастут объемы производства — вопрос быстрее будет решаться.
— По поводу производства. Была официальная информация, что мы в год выпускаем по 600 танков. Когда они попадут на фронт и в каком объеме?
— Производство и скорость снятия с хранения танков нарастает. Часть машин отправляется на фронт, а часть придерживается в резерве для будущих операций. Когда для них появится работа, мы их увидим.
— Какие шаги будут предпринимать ВСУ для подготовки к осенне-зимней кампании?
— ВСУ продолжат пытаться добиться тактических успехов на Запорожском направлении и в районе Времевского выступа. На других участках они будут становиться в оборону на период распутицы, чтобы провести под это дело новую волну мобилизации в 200–300 тысяч человек, чтобы компенсировать потери и подготовиться к весенней кампании.
— Сами украинские военные говорят, что им нужно мобилизовать по 15 тысяч человек в месяц только для того, чтобы покрыть потери. Реально ли это сделать?
— Сейчас они не выдерживают такого темпа. Да, они гребут людей насильно, но это не обеспечивает компенсацию потерь в личном составе. Поэтому им приходится готовиться к тотальной мобилизации.
Но если они сейчас не набирают по 15 тысяч человек в месяц, вряд ли они смогут набрать 300 тысяч человек за зиму.
— Какова общая численность ВСУ? Кто-то говорит, что в зоне СВО и 300 тысяч. Кто-то говорит, что они набрали миллионную армию. При этом нам трудно посчитать общее число их потерь.
— Миллиона там нет. Там от 500 до 600 тысяч личного состава.
Повторюсь, сейчас они не выдерживают заявленный темп призыва. Поэтому и звучат требования усилить мобилизационные мероприятия по всей Украине, чтобы можно было разово призвать как можно больше людей и отправить их в лагеря для подготовки, а потом за счет их проводить мясные штурмы.
Осенью мы увидим усиление мобилизации на Украине.
— Можем ли мы добиться ситуации, при которой ВСУ будут сдаваться в плен целыми подразделениями?
— Лучший способ это сделать — уничтожить штабы и командные пункты. Потеря управления будет этому способствовать.
Нанесение потерь тоже сильно снижает моральный дух и способствует сдаче в плен. Если люди и так не хотят воевать и видят происходящее, это придает им мотивацию сдаваться. Да, у них есть страх, что они побегут и их расстреляют. Поэтому надо разрушать систему управления противника.
— На прошлой неделе в Минобороны РФ сообщили, что мы нанесли удар по центру принятия решений, но где именно — не сказали. Удалось ли найти какую-то конкретику?
— На этот счет конкретики я не видел.
До этого были эффективные удары, которые зацепляли командный состав НАТО на Украине, а также высокопоставленных офицеров ВСУ. Это было ранее в Виннице. Недавно был удар в Чернигове, где была поражена выставка со специалистами по дронам и заглубленный командный пункт.
Охота за такими целями будет продолжаться. Просто Минобороны РФ не всегда считает нужным разглашать цели удара из соображений секретности.
— Вопрос по атаке беспилотников на аэродром в Пскове. Если выяснится, что дроны были запущены из Эстонии, чем мы можем на это ответить аккуратно, но сильно?
— Пока нет детальной информации, откуда они были запущены.
Если они были запущены из Эстонии, то с точки зрения международного права это казус белли, который ставит Россию и НАТО на грань ядерной войны. Россия будет иметь право ударить по территории Эстонии, а это может активировать пятую статью Альянса и привести к обмену ядерными ударами — тактическими или стратегическими.
Вот такой интересный сценарий.
— А более мягкими методами нельзя ответить? Мы же в свое время уронили американский беспилотник над Черным морем.
— Мы его уронили в международных водах. А в случае Эстонии это будет страна НАТО. Мы должны осознавать, что нам придется обменяться ядерными ударами. В этом случае придется эвакуировать население и бить по Таллину или Варшаве.
— Когда всерьез можно будет обсуждать расширение украинского конфликта, учитывая события в Африке и вокруг Тайваня?
— В Африке будут продолжаться эскалационные сценарии вокруг Нигера. Начался переворот в Габоне. Война в Тайване не за горами.
Мы будем наблюдать нарастание эскалации в разных регионах мира. На Украине тоже будет применено все, кроме ядерного оружия. Так что Украина потянет за собой остальные регионы в плане трансформации текущего миропорядка.
Мы же понимаем, что эта трансформация будет происходить через войны, перевороты и экономические кризисы. Старый миропорядок рушится, и отдельные страны будут погребены под его развалинами. Повезет не всем.
— А нам повезет?
— Это зависит от того, как мы проведем СВО. Она как раз проводится, чтобы обеспечить России место в будущем миропорядке. Поэтому мы должны предпринять все усилия для выполнения ее задач. Оно обеспечит будущее России на десятки лет вперед. А для этого надо работать и на фронте, и в тылу.