Борис (Июль 1997-го года)

Первый раз я встретился с Борисом Йорданом у себя в кабинете, в трейдинговом зале МФК. Борис приехал тогда знакомиться с коллективом банка, об объединении с которым они с Потаниным объявили накануне.

Эта новость застала нас всех — и в МФК, и в «Ренессанс-Капитале» — врасплох.

Они решили создать инвестиционный банк

«МФК-Ренессанс», где 50% будут у Прохорова с Потаниным, а 50% у Йордана с партнерами. Борис Йордан станет президентом банка.

В МФК отсутствовала отдельная переговорная комната, потому я пригласил Бориса в свой кабинет и предложил свое кресло, а сам сел напротив. Борис Алексеевич по-барски согласился и уже хотел было начать мне что-то рассказывать про свои грандиозные планы, как я тут же его огорошил, заявив, что… ухожу.

Йордан был младше меня на год. Но в тот момент и вообще в то время он мне казался старше и гораздо опытнее. О нем уже ходили легенды. Американец из семьи русских эмигрантов первой волны, он владел русским в совершенстве. Из Нью-Йорка он поехал работать в Лондон, аналитиком в инвестбанк CSFB. Он быстро там рос и вскоре возглавил московский офис банка, который участвовал тогда во всех крупнейших приватизационных сделках постперестроечной России.

Борис, с одной стороны, был холеным и уверенным в себе сверхуспешным американским инвестбанкиром, а с другой — потомком русских эмигрантов. В нем это органично сочеталось: страсть к деньгам и страсть к России. Именно глядя на него, желая быть похожим на него, в конце девяностых потянулись из Нью-Йорка в Москву Голицыны, Шидловские, Родзянко и другие звучные фамилии прошлой России.

В 1995 году Борис бросил CSFB и создал с партнерами собственную компанию «Ренессанс-Капитал», которая за короткое время стала лидером российского финансового рынка.

«Ренессанс» организовывал, наверное, самые громкие инвестиционные сделки того времени — такие как IPO «Вымпелкома» в Нью-Йорке или продажа Соросу пакета акций в «Связьинвесте».

Эти сделки были тогда очень важны и для «Онэксимбанка». В конце 1997-го именно «Ренессанс-Капитал» принес Потанину сделку, в рамках которой British Petrolium за огромные 600 миллионов долларов выкупила у «Онэксима» 10% акций «Сиданко». То были знаковые сделки, подобных которым на рынке тогда еще никто не делал.

Это оценили Потанин с Прохоровым — и стали очень уважать Бориса и верить ему, что и привело в итоге к решению объединить два банка и создать единый «МФК-Ренессанс».

- Куда ты уходишь? - спросил меня Борис.

- В CSFB, - ответил я.

Борис замер на мгновение… глаза его округлились, и он начал вдохновенно мне рассказывать все, что он знал и помнил про CSFB.

- Банк этот, конечно, сильный и большой, но там все решается в Лондоне! Ничего нельзя решить в Москве. Вообще ничего! CSFB — большой бюрократический монстр, — говорил мне Борис. — Я работал там более пяти лет, я все там знаю, мне известно, как они принимают решения, как проводят сделки, как платят людям. А главное — они лузеры! Мы, «Ренессанс», их победим. Я увел оттуда лучших людей, мы набираем профессионалов со всей России и со всего мира, — убеждал меня разгоряченно Борис. — Мы их победим! Мы знаем всех их клиентов. Зачем им работать через CSFB, если есть «Ренессанс»? Мы лучше понимаем Россию. Они в CSFB все сплошь иностранцы! У нас тоже много экспатов, но я ставлю на русских! Мы создаем лучший инвестиционный банк России!

В общем, Борис Алексеевич разгорячился. Он попросил меня не спешить с решением, и я согласился — в тот день он был действительно убедителен.

Сразу после разговора со мной Борис стал звонить всей своей команде и объявил общий сбор. «Караул, мы можем купить пустышку», — он имел в виду МФК. К тому моменту они с партнерами уже успели примерно понять баланс МФК и его бизнес.

 В банке имелись другие подразделения и направления, но основным по бизнесу департаментом в МФК в тот момент был уже наш. К тому же, как раз по долговому направлению «Ренессанс» проигрывал CSFB, и наш уход был бы очень чувствительным для сделки слияния МФК и «Ренессанса».

После той встречи мне пришлось увидеться со всей звездной командой «Ренессанс-Капитала» — и, нужно сказать, я сразу в неё влюбился! У всех ребят горели глаза. Они чувствовали себя победителями, им нравилось быть победителями!

P.S.

Я размышлял тогда около недели. Мне постоянно звонил Пьер из CSFB. Он тоже почувствовал, что Борис начал меня переубеждать.

В предложении CSFB было больше лоска, определённости, и денег. Годовой контракт в миллион долларов и гарантированный бонус. Но начались вопросы по команде. В CSFB сразу стали спрашивать: «Зачем тебе брать с собой пятнадцать человек? Хватит и двух‑трёх». Это стало для меня в ту неделю первым сложным выбором. Мне показали возможное рабочее место - простое кресло в общем трейдинговом зале CSFB. Они были сторонниками open space, и не любили кабинетов.

Предложении «Ренессанса» содержало больше неопределенностей, но Йордан был уже легендой рынка, и вместе с Потаниным и Прохоровым можно было придумывать и делать любые по масштабу сделки.

Я колебался, и последним аргументом стал звонок Прохорова — он позвал меня к себе переговорить. Михаил сказал, чтобы я не сомневался. Он даст мне должность заместителя председателя правления в объединенном «МФК‑Ренессансе». И ему очень важно, чтобы в этом совместном с Йорданом банке у него был… свой человек.

Это был последний для меня аргумент.

Я остался.