Боевое крещение штурмовых отрядов
Белый шум
Новая «идея вождя» испытывается на новом орудии Хитлера. Штурмовые отряды — это то меньшинство, которое должно стать «большинством воли и самопожертвования». В штурмовых отрядах Хитлер находит также в готовом виде идею вождя. До сих пор её лелеяло только ближайшее окружение Хитлера, которое берегло её как ценную тайну. Впервые преподносит её широкой публике Хесс во время июльского кризиса 1921 г. «Неужели, — пишет он в «Фёлькишер беобахтер», — вы слепы и не видите, что этот человек — прирождённый вождь, который один лишь в состоянии провести эту борьбу?» Но только в штурмовых отрядах «прирождённый вождь» мог оседлать своего коня.
Дело в том, что старый отряд Эрхардта был единственным в своём Роде. Когда Эрхардту не оставалось ничего другого, как приказать своим людям перейти к Хитлеру, они повиновались; но они ещё долгое время считали себя как бы делегатами Эрхардта в национал-социалистической партии. Своего старого капитана они почти никогда не называли по фамилии, он просто назывался у них «шефом». Иностранное слово заменяется теперь немецким «Fuhrer» — вождь; точно так же старая песня эрхардтцев о свастике на стальном шлеме становится теперь песней хитлеровцев, только слова «бригада Эрхардта» заменяются теперь словами «штурмовые отряды Хитлера».
«Hakenkreuz am Stahlhelm,
Schwarz-weissrotes Band,
Sturmabteilung Hitler
Werden wir genannt»
( «Свастика на стальном шлеме, чёрно-бело-красная повязка — мы называемся штурмовыми отрядами Хитлера».)
Благодаря денежным пожертвованиям состоятельных членов партии штурмовые отряды получили возможность снять в начале ноября 1921 г. своё первое более или менее импонирующее помещение. В это же время произошло другое событие: первое боевое крещение недавно созданных штурмовых отрядов. Им пришлось выдержать битву с неприятелем, превосходившим их численностью.
4 ноября Хитлер должен был выступать в залах пивной Гофброй. В помещение пришли большие группы социал-демократов с намерением отплатить национал-социалистам за неоднократные срывы их собраний и не дать говорить Хитлеру. По ошибке на данное собрание явилось только около сорока хитлеровских штурмовиков. Чувствуя себя в меньшинстве, они были в взвинченном настроении, которое ещё усугубилось после зажигательных слов Хитлера у входа в зал. Он сказал им, что надо сокрушить врага, что борьба будет не на жизнь, а на смерть, что у трусов он лично отнимет повязки и значки. Его инструкция гласила, что при малейшей попытке сорвать собрание они должны немедленно вступить в бой; они должны помнить, что «лучшая защита есть нападение». Его тирады были подражанием обращению Фридриха Великого к своему войску перед Лейтенской битвой.
Обработанные таким образом штурмовики приготовились к драке. Хитлер утверждает, что во время его речи противники всё время собирали под столами пивные кружки, чтобы употребить их потом в качестве метательных снарядов. Таково было его подозрение, а вот как всё происходило в действительности по его же собственному описанию:
«Из толпы раздалось несколько возгласов, и вдруг кто-то вскакивает на стол и орёт на весь зал: «Свобода!» По данному сигналу борцы за свободу начали действовать. В несколько секунд весь зал был заполнен дико ревущей толпой, над головами которой летали, словно снаряды гаубиц, бесчисленные пивные кружки; слышно было, как ломаются стулья, разбиваются кружки, люди визжали, орали, вскрикивали. Это была безумная свалка. Я остался на своём месте и мог наблюдать, как мои ребята полностью выполнили свой долг.
Да, хотел бы я видеть буржуазное собрание в таких условиях!
Свистопляска ещё не началась, как мои штурмовики — с этого дня они так назывались — напали на противника. Как волки бросились они на него стаями в восемь или десять человек и начали шаг за шагом вытеснять его из зала».
Последуем за этим описанием. Итак, противники первые закричали: «Свобода!» Они якобы имели также намерение бомбардировать национал-социалистов пивными кружками. Может быть, они исполнили бы своё намерение, может быть, нет — истории это осталось неизвестным. Но она знает, что штурмовики, не дожидаясь этого, напали на противника, как категорически приказывал им это Хитлер. «Свистопляска, — говорит он сам, — ещё не началась, как штурмовики капали на противника». Кто-то из противников нарушил порядок и спровоцировал штурмовиков — его вины нельзя отрицать. Но национал-социалисты даже не сделали попытки задержать его; вместо этого штурмовики обрушились на всех подозрительных посетителей собрания. Первыми начали драку штурмовики — это засвидетельствовано самим Хитлером; при этом они не ограничились рукопашной — в зале раздалось также два выстрела. «Сердце снова запрыгало от радости, вспомнились старые военные переживания», — пишет Хитлер.
Наш добросовестный историк заявляет, что нельзя было установить в суматохе, кто стрелял. Нет, это установлено самым положительным образом: стрельбу открыл небольшой отряд штурмовиков, теснимый противником.
С точки зрения пропаганды этот бой, данный штурмовиками и выигранный ими, означал большой успех. «Битва в Гофброй» была использована Хитлером как следует. Но вряд ли она может служить доказательством любви марксистов к террору и национал-социалистов — к законности.