Блондинка без прикрас: за что все так ненавидят фильм про Мэрилин Монро

Один из самых ожидаемых фильмов года одновременно умудрился получить овации на Венецианском кинофестивале и ужасные зрительские отзывы. Что же такого в новом байопике о жизни Мэрилин Монро, почему он заставил дрожать от гнева самых искушенных критиков?

Байопики в целом жанр довольно опасный: с одной стороны, они, конечно, часто ведут к «Оскару», с другой — по очень скользкой дорожке. Ведь когда вы снимаете кино об известной персоне, вы всегда рискуете - созданный образ будет конфликтовать с тем, что уже существует в сознании у миллионов людей. И малейшее несовпадение здесь фатально, любой фанат будет кричать о том, что все было не так, и не эдак, и не с той стороны. Что сценарист/режиссер недостаточно изучил материал, ну или изучил, но нет так, не видел фильмов с героем/не читал книг, будет обвинять его в однобокости и отсутствии воображения и эмпатии. Ну и во все смертных грехах заодно, почему бы и нет, раз уж покусился на святое, огребай по полной программе, в следующий раз не будешь трогать своими грязными ручками иконы.

Все это произошло с Эндрю Домиником, сценаристом и режиссером «Блондинки».

«Учитывая все те унижения и ужасы, которые Мэрилин Монро пережила за свои 36 лет, можно с облегчением сказать, что ей не пришлось страдать от пошлостей „Блондинки“, последнего некрофильского развлечения, эксплуатирующего ее», - написала кинокритик The New York Times Манола Даргис.

Что там с фильмом?

На самом деле фильм не появился из ниоткуда, «Блондинка» основана на довольно увесистом романе Джойс Кэрол Оутс 2000 года, который тоже изрядно критиковали, но все же не так сильно, как кино.

Оутс в романе мешает факты со своими фантазиями и предположениями, и честно предупреждает об этом в начале книги. О себе ли она пишет, о Мэрилин, об Америке 20-го века (ведь Монро вполне можно назвать ее символом), не очень понятно, скорее всего обо всем сразу. Ну, а Эндрю Доминик пошел еще дальше, сократив фэнтэзийную книгу до набора сцен, в которых камера постоянно находится очень близко к героине, а иногда и вовсе внутри ее.

Мэрилин была настоящей американской мечтой, девушкой с пин-ап картинок, сексуальной и талантливой, а фильм Эндрю Доминика разрушает этот миф, эту красивейшую картинку, вообще идею об идеальной блондинке. Фильм не показывает Мэрилин-легенду, ну может несколько раз, обрывочно, и потом сразу уходит к главному — к ее боли. «Блондинка» и правда кино о боли, о боли очень известной, красивой и талантливой женщины, ну или выдуманного персонажа который очень-очень похож на нее.

То есть критики в чем-то точно правы: прекрасная Ана де Армас в роли Монро страдает на протяжении всего экранного времени, а камера внимательно и с очень близкого расстояния следит за всеми ее страданиями.

Отец бросил ее еще до рождения, мать сошла с ума, в приемных семьях над ней издевались, ей пришлось рано выйти замуж (кстати, об этом в кино ни слова), бесконечные мужчины в ее жизни видели в ней лишь объект желания и использовали ее. А она хотела играть, хотела сыграть всю свою боль, свою тоску по отцу, свое желание иметь ребенка и дать ему то, чего не было у нее. Ей же давали веселые, опереточные роли, и она бесконечно входила в кадр, чтобы потом выйти из него и путать реальную жизнь и жизнь экранную. Где она настоящая, а где ее образ, где Норма Джин, а где звезда Голливуда Мэрилин? Никто не знает: ни ее врачи, ни мужья, ни она сама.

Она была не такая!

Вся критика фильма, от поверхностных отзывов в две строчки до серьезных разборов, по сути сводится к одному «Она была не такая!». Да, пользовали Кинопоиска выражаются более прямолинейно, а критики формулируют претензии несколько иначе и попутно задают режиссеру вопросы в духе «какого черта?», но в кои-то веки они сошлись во мнении. Зрители недовольны тем, что их звезду потрогали грязными руками и всячески дегламуризировали, критики же ругают фильм за то, что за дегламуризацией нет ничего, никакой глубины, никакого второго дна. То есть вот, да, звезду Голливуда показали безо всякой одежды (во всех смыслах), но что с того? Что там дальше? В чем смысл?

«Мэрилин в фильме не более чем жертва», «Она больше, чем ее травма», «Травма не была причиной того, что она стала легендой» — эти мысли повторяются из одной рецензии в другую.

Мэрилин на экране постоянно измучена, либо пьяна, либо под действием лекарств, в любом случае она не понимает, ни куда идет, ни что делает и как будто совершенно не контролирует свою жизнь. Режиссер как будто намерено упускает все эпизоды ее жизни, она она действовала как сильная и решительная женщина, женщина, у которой есть принципы, есть идеи, есть друзья, в конце концов. В «Блондинке» мы видим не просто звезду без обертки, но звезду, сутью которой становится травма и боль.

И с точки зрения психологии, тут нет ничего странного, в конце концов, классический психоанализ всегда приводит нас к утомительным и болезненным раскопкам детских огорчений. И они влияют на наши поступки, на наш выбор партнеров, работы, на наши ежедневные решения — этого нельзя отрицать, но только вот мы все состоим из чего-то кроме боли и драмы. И уж у голливудской звезды, которая основала свою продюсерскую компанию, которая защищала права женщин (например, великая Эллы Фицджеральд обязана ей карьерой), которая обожала Чехова и Достоевского, точно было что-то еще кроме травмы брошенной дочери.

Залезть под юбку Мэрилин Монро

Залезть под юбку Мэрилин хотели миллионы мужчин, и Эндрю Доминик в данном случае не исключение. Он делает это так настойчиво, что в какой-то момент виртуальная камера забирается внутрь влагалища, чтобы показать, как звезде делают аборт. Да-да, в фильме вообще нет дистанции между камерой и героиней, и это не обычное следование за объектом, это самое что ни на есть проникновение. Так что если вы не готовы подходить так близко, то наверное, смотреть фильм не стоит.

И вроде бы режиссер критикует отношение к Мэрилин как к объекту, бездушной кукле к белокурыми локонами и идеальной улыбкой, но при этом в его фильме она постоянно плачет, страдает, кричит, блюет и занимается сексом, все происходящее на экране настолько физиологично, что не оставляет места для всего другого.

Для мечтаний, иллюзий, любви, дружеских вечеров, объятий близкого человека, прогулок в парке — в общем, всех тех моментов, ради которых мы живем. Возможно, сделано это намерено, потому что в ее жизни в итоге не оказалось ничего такого, ради чего ей хотелось бы просыпаться. Но с другой стороны, наводит на мысль, не стал ли режиссер еще одним мужчиной, который просто воспользовался ей, залез ей под юбку, чтобы вылить на экраны всю ее боль, и, вероятно, получить несколько премий за это?