Битсион: как биткоин станет государством — Часть 4

Необходим и невозможен одновременно

А теперь снова вспомним CJNG (с рассказа о которых и начинался этот текст - прим. пер.), и их маленький танковый парад.

Каждому, кто действительно все это прочел, интуиция скорее всего подсказывает то же, что и мне: Битсион теоретически должен появиться, но практически он появиться не может. Он одновременно необходим и невозможен; фантастичен и прагматичен.

Я довольно подробно описал, почему Битсион необходим. Я уже предупредил вас, что он невозможен. Если он и станет возможен, дорога к нему не будет легкой.

Так как мы с вами являемся политическими инженерами, наш теоретический интерес в вопросах о том, что необходимо сделать, остается легитимным. Но мысленный эксперимент и практический заговор — это две разные вещи. Этот диалог не будет завершен, если мы не обговорим, почему Битсион не может появиться. Так что давайте этим и займемся.

На самом деле все очень просто. Битсион не может появиться потому, что тщеславие — это яд, и все мы им отравлены.

Недавно Марк Андреессен написал широко-цитируемое эссе, в котором он просил начать строить. Каждый должен строить. Не каждый должен быть архитектором.

Проблема подобных просьб заключается в том, что мир настолько отравлен тщеславием, что он способен разобрать лишь одно послание: будь архитектором. Почти все эти люди должны учиться как класть один кирпич на другой. Но когда тысяча архитекторов наконец закончили спорить о том, как же строить дом, очень часто им просто не найти ни одного строителя.

Имея опыт и в том, и в том (говоря метафорически), скажу прямо: куда более почетно быть строителем. Архитектура — это дар. Укладка камня — это ремесло. Никогда не доверяйте человеку с даром, но без ремесленного опыта. Если у вас есть дар, практикуйте ваше ремесло. Только судьба может сделать вас архитектором; но кажется, что она предпочитает кандидатов, способных класть кирпичи.

Класть кирпичи — значит следовать по пути, проложенному до вас; означает следовать за кем-то. Каменщик не творец, но ремесленник. Для творца определение идеала весьма широко, но для ремесленника весьма конкретно. Оба этих пути способны вместить в себя равный объем усилий и выдать равный объем плодов.

Но именно архитектор, то есть творец, ведет других за собой; каменщик, то есть ремесленник, следует за ним. Стена должна идти по заранее намеченному плану. Она должна выглядеть в соответствии с планом. Построенная руками обычного каменщика, она будет вполне нормальной. Построенная же опытным мастером, она будет потрясать воображение; каждый сможет заметить разницу, но никто не сможет точно сформулировать, в чем же она заключается.

Хотя общество, что заставляло творца стать ремесленником, провалилось, также провалилось и общество, которое заставляло ремесленника становиться творцом — или же то, что возносило творца над ремесленником. Последнее общество — это попросту общество без ремесленников — общество, которое не способно строить. Упс.

(На самом деле, быть настоящим творцом или ученым — это проклятье. Таких людей необходимо остерегаться и высмеивать. Это, конечно, свидетельство против себя — но в таких условиях они будут показывать наилучшие результаты.)

Именно тут Битсион и проваливается. Битсион очевиден. Битсион бы уже давно случился — но в мире, где люди думали бы о коллективных действиях не как лидеры, а как последователи — где они знали бы как быть каменщиками, а не архитекторами.

И не то чтобы каждый знает, как быть архитектором. Быть архитектором — значит создавать планы, которым следуют каменщики. Но раз у нас нет каменщиков, у нас нет и архитекторов. Ни у кого нет опыта в собственно архитектуре. Все эти люди всего лишь мечтатели, которые весьма неряшливо пытаются создать прекрасные грезы. Было начато множество домов, но лишь немногие были достроены; и большинство из них развалилось. Но те, что выстояли — прекрасны.

Эта метафора — всего лишь метафора. Ее можно применить ко множеству карьер и профессий. И во всех этих случаях будет одно общее правило: тщеславие — это яд.

В случае Битсиона тщеславие проявляется как неспособность к доверию. Среднестатистический ходлер ужаснется мысли о делегировании коллективного контроля совету попечителей, хотя это и весьма хитроумный механизм, который не допускает потери голосов.

Даже мысль о том, чтобы довериться коллективному ходлерату ужаснула бы большинство ходлеров. Это же буквально коллективизм? Разве Битсион не должен быть прямой противоположностью этому?

Но что самое страшное — гиперделегирование, или любой другой вид делегирования, или выборов, или вообще непрямой демократии, означает то, что вы отдаете свою власть. Зачем голосовать, когда вы можете править? Это путь от травы к метамфетамину — когда вы познали вкус правления, вас уже никогда не удовлетворит простое голосование.

Например, когда вы голосуете, вы голосуете раз в четыре года — и в течении четырех лет минус один день у вас нет никакой власти. Когда вы правите, вы правите каждый божий день. И что еще хуже: когда вы голосуете, вы следуете за кем-то. Вы буквально подчиняетесь другому человеку. Вы почти чувствуете, как сжимаются ваши гениталии.

Быть каменщиком — значит сообщать каким-то другим людям следующее: я буду подчиняться вам, я буду следовать вашим инструкциям, я буду класть кирпичи именно так и туда, куда вы мне укажете, я не буду создавать свои причудливые модерновые мотивы.

Конечно же, собраться вместе и последовать за общим лидером или лидерством, или правительством, или конституцией — это фундаментальное действие, которое создает любой режим. Это действие необходимо. Без такого изъявления политического одобрения, невозможно создать ни одну политическую структуру.

Но одно и только одно слово этого рецепта безоговорочно невозможно. Это слово “последовать”. Никто не хочет следовать. Но что еще хуже, никто даже не знает как следовать.

Практически, последствием данного дефицита является неспособность доверять. Проект Битсиона невозможен потому, что он зависит от сообщества ходлеров, которые убеждены, в стиле Секретных Материалов, в том, что нельзя доверять никому; а Битсиону потребуется заставить их доверять друг другу; и сделать ему это потребуется, собрав целую комнату людей, которые выразят доверие одному конкретному человеку.

Для истинного биткоинщика это кажется полнейшим безумием. А еще именно так работает любая компания в мире, мелкая или крупная — а у Биткоина капитализация крупной компании. А в любой крупной компании объем времени, который акционеры тратят на беспокойство об управлении этой компанией, а уж тем более на попытки его изменить, это эпсилон.

Если они и не делегируют безоговорочное доверие, они делегируют что-то близкое к нему. Они не собираются управлять компанией сами, или даже вмешиваться в цикл принятия решений. Всегда есть исключения, но именно так они работают в штатном режиме. Акционеры как будто бы доверяют своим прямым представителям, директорам, не меньше, чем они доверяют самому генеральному директору, который выбирается этими директорами. Это поразительный уровень доверия — который мог быть достигнут только потому, что акционерное общество было изобретено довольно давно.

Все крупные рабочие процессы организованы этими компаниями. Очевидно, что это самый эффективный способ работать с крупномасштабными проектами. Но мы неспособны достичь такого же уровня доверия в новом контексте. Акционерные общества продолжают жить, потому что они устарели — и потому что они работают настолько хорошо. Тем не менее, “капиталистическое” правительство это не больше, чем правительство, которое позволяет существовать акционерным обществам — поэтому на его спине остается огромная мишень.

И тем не менее, идея, что ходлеры биткоина коллективно согласятся стать акционерами Битсиона, который отличается от биткоина только тем, что вместо математики им правит он сам, кажется на каком-то уровне нелепой. Доверять людям — это значит следовать за ними. Следовать за кем-то — значит служить кому-то — а это именно то, чего мы пытались избежать, так ведь?

На практике, биткоинерам все равно нужно доверять людям; только легитимное и человеческое правительство может быть проактивным, то есть только такое правительство может быть эффективным; а правительство через хэш невообразимо дорого. И тем не менее, биткоин все еще остается лидером — доказывая всю силу позиции монетарного инкумбента.

Биткоин не может развернуться на 180 градусов и начать относиться к децентрализации не как к самоцели, а как к средству для достижения реальной цели — независимости. Это бы открыло дверь для достижения независимости совсем другим путем — путем псевдонимной централизации. Это кажется незначительным и очевидным изменением. Но для этого биткоину придется полностью поменять свою парадигму — или хотя бы свою религию.

К лучшему или к худшему, но биткоин — это культ. Культы не меняют свои парадигмы снизу вверх. Биткоин — это культ со случайным и математическим правительством. Битсион — это тот же самый культ с осознанным и человеческим правительством.

Конечно, можно создать альткоин или форк по данной схеме; но это все еще будет альткоин. Пожалуйста, даже не пытайтесь. Битсион должен вырасти из всего биткоина, или хотя бы его большинства; и если бы он не просил вас быть последователем, у него был бы шанс. Но он существует именно для этого.

Честь все еще требует честности. В обществе, где все слишком хороши для того, чтобы класть кирпичи, никто не может построить дом. Это достаточно сложная проблема, и здесь мы ее не решим. Но чтобы начать решать проблему, нужно вначале обговорить ее.

Смакуйте иронию. Применить древний человеческий талант — рефлекс к безоговорочной лояльности — который мог бы сделать биткоин в тысячу раз более сильным — оказалось проще пареной репы именно для кучки колхозных нарко-солдат из Халиско.

Но вы с тем же успехом можете попросить ходлеров, наших дорогих аутистических рационалистических мегамозгов, которые независимо от их желания являются гражданами этой новой штуки с буквой “Б” в названии, исполнить слэм-данк. Наше предубеждение родом из 20-го века состоит в том, что интеллект — это сила. Но иногда это слабость, и победить эту слабость может только одно — сам интеллект.