Безумие гражданского национализма
🌲Shlomo Levi🦢[Перевод]: The Folly of Civic Nationalism
Гражданский национализм — идея о том, что нация — это не что иное, как абстрактный набор идей, а не группа людей, связанных кровью. Идея о том, что кто угодно и где угодно однажды может стать американцем. Идея о том, что Америка — родина для всех, а мы все — иммигранты. Идея о том, что если вы замените основное население США или любой другой западной страны иностранными мигрантами, пока идеи будут оставаться прежними, нация тоже.
Гражданский национализм: возможно, самая крупная авантюра всех времен.
Основная ошибка гражданского национализма состоит в том, что американским и европейским идеалам можно научить неевропейцев. Принципы и этика, которые сделали нашу цивилизацию великой, возникли из европейской ДНК. Это не было ошибкой или волшебством. Есть причина, по которой определенные идеалы и политические формы появились на Западе и больше нигде в мире. Есть причина, по которой небелые не принимают истины, которые мы считаем самоочевидными.
Мы можем взглянуть на достоверные данные, чтобы поддержать идею о том, что между белыми и небелыми существуют большие различия по широкому кругу вопросов, и в частности по фундаментальному вопросу о надлежащей роли правительства. Небелые чаще полагают, что государственный контроль важнее прав личности. Исследование 2015 года показало, что 50% латиноамериканцев и 62% чернокожих в США поддерживают законы о разжигании ненависти, которые сделали бы незаконными оскорбительные комментарии, среди белых же всего 36% поддержали бы такие законы.
Pew Research задала вопрос: «Что, по вашему мнению, важнее — защитить право американцев на владение оружием ИЛИ на контроль над владением оружием?» 75% латиноамериканцев и 66% черных считали, что контроль над огнестрельным оружием был более важным нежели защита права владения. С другой стороны, большинство белых американцев — 54% — ответили, что права на оружие важнее контроля над ним. По партиям мы видим, что 70% республиканцев по сравнению с 30% демократов ответили, что защита прав на оружие важнее контроля над ним.
Из этих опросов мы ясно видим, что идеи, выдвинутые в нашем Билле о правах, гораздо больше поддерживаются белым большинством, чем чернокожими или латиноамериканцами. Таким образом, вполне разумно думать, что ни Конституция, ни Билль о правах не могут выжить при небелом большинстве. Отцы-основатели понимали, что этот тип доверчивой нации, предоставляющей людям огромную свободу, основан на Белом обществе. Фразы «для нас и наших потомков» в Конституции и «свободные белые люди с хорошими моральными качествами» из Закона о натурализации 1790 года весьма четко отражают видение Белого будущего для США.
Небелые также с гораздо большей вероятностью будут отдавать предпочтение правительству, которое предоставляет много бесплатных вещей. Pew Research спросили, предпочтут ли люди «меньшее правительство, предоставляющее меньше услуг, или большее правительство, предоставляющее больше услуг». Результаты были поразительными. 68% чернокожих сообщили, что предпочли бы более крупное правительство с большим количеством услуг по сравнению с 35% белых. Латиноамериканцы в первом поколении ответили колоссальными 81%, латиноамериканцы во втором поколении - 72%, выходцы из третьего поколения и старше - 58%, что свидетельствует о продолжающемся отклонении от норм белых. Выходцы из Латинской Америки во втором поколении на самом деле более склонны идентифицировать себя с демократами, чем выходцы из Латинской Америки в первом поколении, а это означает, что несбыточная мечта республиканцев о том, что мигранты когда-нибудь будут такими же, как они, не основана на реальности.
Поэтому разумно думать, что Конституция и Билль о правах не переживут цветного большинства. В нынешнем виде величайшая угроза фундаментальным свободам и нашему образу жизни как американцев в настоящее время — это не разногласия в идеологиях, а неестественный сдвиг в демографии.
Существует распространенное заблуждение, что политика, а не население, определяет исход города или страны. Либеральная политика неомарксистов в Сан-Франциско не так уж и отличается от Камдена, штат Нью-Джерси. Тип идеологии, которая правит Портлендом, штат Орегон, возможно, очень похож на идеологию Сент-Луиса. В то время как Сан-Франциско и Портленд относительно безопасны, чисты и функционируют, а Камден и Сент-Луис являются одними из самых опасных городов в мире. Это не результат политики, а результат народонаселения. Функционирующие общества, подобные тому, что создавали наши предки, основывались на высоком доверии, высоком IQ и трудолюбивом населении.
В основе гражданского национализма лежит идея о том, что нация — это суждение, что мы, американцы, являемся не чем иным, как разрозненной группой, свободно связанной Конституцией, — это смехотворное понятие как в теории, так и на практике. Теоретически это означает, что любой из семи миллиардов жителей мира — просто американец, который еще не мигрировал сюда. Это означает, что до тех пор, пока их документы заполнены должным образом и они «верят» в те же ценности, на которых была основана нация, любой может мгновенно стать американцем. На практике мы видим, что большинство небелых не соответствуют даже самым минимальным стандартам того, что значит быть американцем. По их собственному признанию, большинство из них не верят в некоторые из наших основополагающих принципов — право на свободу слова и право хранить и носить оружие. Эти самые базовые идеи часто оказываются непостижимыми абстракциями для чужого ума. В некотором смысле это можно сформулировать так, чтобы это означало, что потомки основателей нашей нации — единственные истинные американцы, а все остальные — бумажные граждане, простые гости в чужой стране.
Широкие свободы и минимальное вмешательство правительства основаны на белом населении. Тип свободы, который нам предоставили, требует определенного уровня уверенности в своих силах и упорства. Это вещи, которым нельзя научить глобальные массы. Иностранцы никогда не будут полностью заинтересованы в свободе слова, ограниченном налогообложении и ограниченном правительстве или в праве владеть огнестрельным оружием, потому что ничто из этого не является частью их культуры, поскольку это не являются частью их ДНК. Эти западные ценности — не просто абстракции или предложения, это вещи, которые существуют на Западе только потому, что они исходят из западного ума.
Если мы удалим нашу общую культуру, которая проистекает из расы, нашей общей истории и наших общих традиций, у нас больше не будет нации. Мы будем ничем иным как просто обитателями транснациональной корпорации, состоящей из безрасовых, атомизированных и аморфных пролов, блуждающих по жизни без идентичности, за исключением, возможно, фанатов определенной футбольной команды или владельцев определенной модели автомобиля.
Мои взгляды часто сталкиваются с такими вопросами, как «а как насчет меньшинств (небелых), проголосовавших за Трампа?» и «как насчет мигрантов, которые очень хорошо себя чувствуют в США, таких как индейцы и выходцы из Восточной Азии?» Я всегда отвечаю: «А что с ними?» Ссылки на индейцев, выходцев из Восточной Азии, чернокожих или латиноамериканцев, которые попадают на дальний конец колоколообразной кривой, никоим образом не отвергают их коллективные этнические группы, и они не могут компенсировать значительную утечку, которую их люди представляют для нашей нации.
«Базированные» латиноамериканцы, проголосовавшие за Трампа и поборники «легальной» миграции, не являются нашими союзниками. Легальная миграция — это глобалистская выдумка, призванная убедить европейские народы в том, что до тех пор, пока она санкционирована правительством, вторжение на нашу родину оправдано. Если 200 миллионов «легальных» мексиканцев приедут в США, улучшит ли это положение, когда мы вынуждены жить в Северной Мексике? Нисколько. Заметьте, англичане стали меньшинством в Лондоне в результате «легальной» миграции. Эти «базированные» латиноамериканцы на самом деле говорят, что они хотят приехать на нашу родину, извлечь выгоду из общества, которое мы создали, и обеспечить, чтобы его уничтожение происходило достаточно медленно, чтобы они не испытали на себе пагубных последствий.
Идея о том, что «высококвалифицированным» мигрантам должно быть разрешено приезжать в США или Европу для работы или получения образования, одинаково абсурдна и в теории, и на практике. Многие считают, что индийцы, африканцы и азиаты, приезжающие в США для получения ученых степеней, прекрасны, но это далеко не так.
Меня поразила невероятная ирония, когда моя подруга описала свою недавнюю поездку в Африку в составе группы «Врачей без границ» для оказания гуманитарной медицинской помощи. Я спросил, была ли группа, с которой она пошла, в основном белой. Сначала она была поражена этим вопросом, что происходит у большинства людей, когда кто-то откровенно говорит о расе. По правде говоря, большинство людей, которые едут в Африку, Индию и Азию для оказания гуманитарной помощи, — белые. Ирония заключается в том, что лучшие африканские, индийские и азиатские студенты обычно стекаются в США, покидая свою родину, бросая свой народ, чтобы заработать больше денег в штатах. Те же люди, которых часто используют в качестве примеров американских «историй успеха», не только вытесняют коренных белых американцев на медицинских программах в университетах благодаря квотам разнообразия, они также усугубляют проблему в своих странах. Они оставляют свое собственное племя просто для того, чтобы заработать больше денег. Движимые чистой жадностью. И затем нехватка медицинских специалистов во всем третьем мире дополняется альтруистическими белыми, когда люди, которые должны предлагать бесплатную медицинскую помощь в этих странах, уехали за несколько лет до этого, чтобы иметь возможность пользоваться материальными благами белой нации, живут в белом районе, и отправляют своих детей в белые школы.
Гражданские националисты верят в версию Америки Эммы Лазарус, Исраэля Зангвилла, Эммануэля Целлера, Горация Каллен — неудивительно, потому что они и им подобные создавали и продвигали эту идею на протяжении всего двадцатого века. Они продвигают образ Америки как плавильного котла или, в последнее время, идею о том, что небелые сохраняют свою этническую идентичность. У них есть странная идея, что отцы-основатели взаимно пообещали друг другу свои «жизни, состояния и священную честь», чтобы создать «родину для всех». Поступая таким образом, они категорически отвергают взгляд отцов-основателей на то, что значит быть американцем, а также почти 175-летний закон, ограничивающий иммиграцию европейцев.
В лучшем случае гражданские националисты — это люди, которые думают, что уплата налогов (чего, кстати, не делает большинство мигрантов) и притворная вера в набор ценностей сделают вас американцем. В худшем случае эти «мягкие глобалисты» полагают, что мексиканский ребенок, родившийся в Техасе после того, как его 9-месячная беременная мама перескочила границу, во всех отношениях такой же американец, как и тот, чья семья воевала в революции.
Конечным результатом гражданского национализма является то, что белые семьи платят треть своего дохода в виде налогов, чтобы прокормить, предоставить жилье, одеть и обучить семью из семи сомалийцев, которая будет иметь вдвое больше голосов, чем семья Белых, которая их финансировала. Гражданский национализм — это идеология, которая предполагает, что сомалийцы, которые прилетают в аэропорт имени Джона Кеннеди, где их встречает представитель HIAS и отвозит в их недавно обставленную квартиру, такие же американцы, как и человек, семья которого приехала сюда во время 50-дневнего морского плавания из Англии с несколькими пенсами в карманах.
Никто, даже самый ревностный, глобалистский, лишенный корней либерал, открыто не признает, что Япония или Израиль — это просто набор идей и убеждений. Япония — родина японского народа, а Израиль — еврейское государство. Это кажется довольно очевидным. Тем не менее, когда речь заходит о европейских странах, от этого аксиоматического трюизма полностью отказываются. Десятилетия мультикультурной пропаганды, суицидальной иммиграционной политики и повсеместного сокрытия со стороны средств массовой информации и политических элит убедили несколько поколений европейцев в том, что наши исконные земли никоим образом не являются нашими. Нам говорят, что народы, которые наши предки создали, защищали и за которые они умирали, принадлежат нам в такой же степени, как и любому из семи миллиардов людей мира, которому удастся прибыть к нашим берегам.
Так называемые консерваторы все еще безнадежно держатся за банальности левых: «мы — нация иммигрантов» и «разнообразие — наша величайшая сила». Эти банальности утверждают, что, поскольку европейцы когда-то мигрировали в США, после того, как нация была создана специально для европейцев англо-националистами, мы должны разрешить неограниченную миграцию из третьего мира.
Демократы прекрасно понимают, что они никогда не убедят белых принять законы о «разжигании ненависти». Единственный способ — привлечь достаточное количество небелых избирателей, чтобы реализовать свою повестку дня. Левые понимают это на интуитивном уровне. Они не сомневаются в своих головах, что способ воссоздать эту нацию по их образу — это изменить демографию и уничтожить основную часть общества. Любой правый, кто верит в идею гражданского национализма или любого другого национализма, кроме этнического национализма, либо умышленно слеп, либо на самом деле является никем иным, как глобалистом.
Все в политике — я имею в виду все — в конце концов сводится к расе. Все остальное на самом деле довольно второстепенно. Народы могут пережить голод, коммунизм, эпидемии, войны, эпидемии, но они не могут пережить массовую миграцию.
Одни только убеждения не составляют нацию. Мы — народ, связанный историей, культурой, наследием и кровью. Если нас заменят, если основное население Америки или любой другой европейской страны будет заменено теми, кто является не чем иным, как бумажными гражданами, простыми гостями и туристами, нация погибнет вместе с ее основным населением.
