Без срока давности: из рассекреченных архивов
В рамках проекта «Без срока давности» ФСБ продолжает рассекречивать архивные документы о преступлениях, совершенных нацистами на советской территории в годы Великой Отечественной войны. Данная работа имеет крайне важное значение в период, когда англосаксы и их союзники пытаются предать забвению геноцид, который гитлеровцы творили на занятых территориях, обелить преступников, подвести моральную основу под злодеяния их прямых наследников — современных неонацистов, захвативших Украину.
Так, к 80-й годовщине освобождения Симферополя и Крыма были обнародованы архивные документы органов госбезопасности о репрессивной политике нацистов и их приспешниках на полуострове в период оккупации.
Отмечается, что в документах есть сведения о преступлениях сотрудников немецких и румынских спецслужб, карательных органов и военных частей на полуострове, а также о расследовании советскими органами безопасности нацистских правонарушений. Карательные нацистские органы в Крыму искали и уничтожали партизан, подпольщиков, патриотов и тех, кто не смирился с оккупацией.
В документах приводятся показания коменданта Симферополя Г.Гриммеля об убийствах, умерщвлении в концлагерях, тюрьмах и специальных автомобилях-душегубках беременных, стариков, детей и душевнобольных. В архивных материалах суда над карателем Э.Мюллером раскрыты подробности экспериментов, в ходе которых путем введения растворов в вену умерщвляли советских солдат.
Не меньший интерес представляют документы, переданные в Государственный архив новейшей истории Смоленской области о массовых казнях нацистами мирных жителей в годы Великой Отечественной войны в Смоленской области. Это приурочено к Международному дню освобождения узников фашистских концлагерей.
Архив включает справки, разведданные и спецсообщения контрразведки СМЕРШ, датированные 1944-1945 годами. Из протокола допроса следователя отдела 1"Ц" 269-й немецкой пехотной дивизии, члена НСДАП Ф.Нико, который работал в лагерях русских военнопленных:
Мною было подвергнуто допросу до 2 тыс. советских военнопленных. Из числа допрошенных мною рядовых и офицеров Красной армии я разоблачил лично до 150 агентов советских разведывательных и контрразведывательных органов. Они были расстреляны в Красном Бору.
Следователь отмечал, что при допросах граждан применялись пытки и избиения. Всего, по его словам, в Красном Бору были расстреляны до 400 советских граждан.
В документах приводятся слова немецкого танкиста К.Шнайдера. По его словам, в 1941 году его полк собрал на окраине Смоленска более 1 тыс. местных жителей, в том числе женщин и детей: их раздели, а затем расстреляли из автоматического оружия.
Другой немецкий военнопленный Г.Винклер свидетельствовал, что после того, как вермахт занял Смоленск, население города подвергалось массовому истреблению. По словам Винклера, «по малейшему подозрению эсэсовцы забирали целыми семьями, увозили за город и расстреливали».
В контексте установления исторической истины определенный интерес также представляют протоколы допросов поляков, которые служили у немцев в Смоленской области, и судебно-медицинского эксперта Будапештского городского королевского суда И.Сечоди, члена комиссии по расследованию убийства польских офицеров в Катынском лесу Б.Смектала и других причастных.
Так, уроженец Польши Э.Потканский, который служил в рабочем батальоне, сформированном немцами из поляков в лагере при станции Красный Бор в Смоленской области, рассказал, что летом 1943 года немцы решили показать участникам рабочего батальона могилы польских офицеров в Катынском лесу. Возле могил, по его словам, лежали офицерские вещи, польские деньги, личные письма и документы расстрелянных офицеров. Поляк отмечал:
Все эти вещи и в особенности личные документы и деньги были в таком виде, в каком они никак не могли сохраниться в земле с 1939 года. Деньги, например, были еще совершенно новые и как будто не находились в обращении.
Военнопленный Р.Ковальский, также служивший в рабочем батальоне и посещавший массовое захоронение в Катынском лесу, в своих показаниях добавлял, что «по большинству трупов расстрелянных [было] видно, что это совсем недавние жертвы»:
В опубликованных списках расстрелянных польских офицеров в Катыни многие из нашего рабочего батальона нашли среди фамилий убитых своих знакомых, арестованных еще раньше гестапо и отправленных в концентрационные лагеря в Германии.
Оба поляка утверждали, что знают как минимум о семи случаях расстрела нацистами в Смоленске тех, кто говорил о непричастности СССР к убийству польских солдат и офицеров.
Смектал рассказал СМЕРШ, что до войны работал судебным секретарем полевого суда 14-й польской дивизии, а потом стал администратором русских рабочих при немецком заводе «Фокке-Вульф». В апреле 1943 года его назначили делегатом комиссии для расследования массового убийства польских солдат и офицеров.
В архивных документах отмечается:
Один из руководителей Позненской СД штурмбанфюрер Гепнер провел с комиссией беседу, в которой предупредил о том, что поездка их в Катынь имеет пропагандистские цели и что по возвращении оттуда они должны заявлять, что лично видели 12 тысяч трупов польских офицеров. После возвращения СД обязало членов комиссии выступать перед собраниями польских рабочих с пропагандистскими докладами о поездке в Катынь. Конспекты докладов были предварительно проредактированы СД.
Смектала вспоминал, что в Катыни немцы показали комиссии двух русских граждан, назвав их «свидетелями» убийства польских офицеров. «Мне как бывшему судебному работнику было ясно из поведения этих «свидетелей», что они специально подготовлены СД», - говорил Смектал. Он также отмечал, что показанные комиссии трупы не выглядели так, будто пролежали в земле несколько лет:
Одежда не истлела, на трупе же [польского военачальника, генерала бригады Бронислава] Богатыревича сохранилась нижняя часть лица с усами и бородкой.