Без России не обойтись, но от нее надо дистанцироваться

Январский кризис четко показал – в Казахстане очень много проблем. Социально-экономическое положение населения, которое спровоцировало волну протеста, первоначально – мирного, нельзя не принимать во внимание. Рост цен при снижении доходов, усталость от ковидных ограничений, сильное расслоение в обществе  – все это задачи, которые власти необходимо решать.

Но одновременно придется решать и другую задачу – острая фаза внутриэлитного противостояния, которая завершилась задержанием политического тяжеловеса, человека команда старой назарбаевской элиты, бывшего руководителя Комитета национальной безопасности Республики Казахстан Карима Масимова, еще не закончена. Очевидно, что Масимов, уйгур по национальности, сам по себе не мог бы претендовать на руководства страной, а значит, лица, заинтересованные в перераспределении сил, остались за кадром.

До марта 2019 года любимой забавой политологов-казахстановедов были рассуждения о преемнике первого президента Казахстана Нурсултана Назарбаева. Нынешний президент Касым-Жомарт Токаев в этих расуждениях если и фигурировал, то в последнюю очередь. Кадровый дипломат, долгое время работавший за границей, не имел команды, оставаясь «верным соратником». (Может, это была одна из причин, по которой Назарбаев сделал его преемником?)

Этот фактор – короткая «скамейка запасных» – напрямую влияет на нынешнюю политику президента Токаева. Даже отправив в отставку кабинет министров и назначив на должность премьер-министра близкого себе человека (Алихан Смаилов был вице-министром иностранных дел, когда Токаев был министром), президент сумел обновить состав кабинета только на треть, большинство в команде осталось прежним.

Впрочем, для элиты в азиатской стране главное – чувствовать «сильную руку». А Токаев уже доказал, что готов брать на себя ответственность и принимать сложные решения (например, разрешение силовикам стрелять на поражение для подавления протеста) в кризисных ситуациях.

Остается еще один важнейший фактор казахстанской политики – бизнес. Президент Токаев послал ему четкий месседж на заседании мажилиса (нижней палаты парламента): при президенте Назарбаеве и благодаря ему в стране появились прибыльные компании и очень богатые люди – вот пусть они вносят деньги в специальный фонд, чтобы из этих средств обеспечить социальную Список жертвователей в фонд, а также сумму ежегодных взносов определит правительство.

Национальный социальный фонд будет призван помочь решить накопившиеся экономические проблемы бытового характера – пенсии, пособия, компенсации малому и среднему бизнесу. Этих денег не будет достаточно, но разграничительная черта для элит проведена: тех, кто будет готов играть на одной стороне с президентом, вероятно, оставят в покое,  прочим же можно ожидать публичного линчевания.

Решением социально-экономически проблем займется усиленный экономический блок: назначения новых заместителей в администрации президента и в соответствующих министерствах показали, что это направление будет доминирующим. 

В отличии от многих других кризисов на постсоветском пространстве, где играл роль ярко выраженный фактор внешнего вмешательства (или привлечения сторонних бенефициаров), казахстанский кризис – сугубо внутренний. В том числе поэтому для казахстанской политики сейчас важно отмежеваться от внешних институций, в том числе и от тех, кто принял участие в разрешении кризиса – ОДКБ и входящих в нее стран. Роль ОДКБ в разрешении кризиса в Казахстане сложно переоценить – прежде всего потому, что ввод миротворческого контингента позволил усмирить внутриэлитные группы, показать им, что первое лицо в стране теперь одно, и доверие ему находится на достаточно высоком уровне. Но теперь, после прадных благодарностей, руководство Казахстана занялось уравновешиванием ситуации, возвращение к принципу многовекторности.

В частности, в кабинет министров на одну из ключевых должностей по работе с населением был назначен Аскар Умаров, человек, известный русофобскими высказываниями. Так политик Токаев, надо полагать, ответил на внутриполитический вызов: сотрудничество с ОДКБ вызвало шквал недовольства казахоязычного и протюркского населения Казахстана, надо былол послать ему четкий сигнал. Конечно, в реалиях казахстанской жизни должность красит человека, и едва ли Умаров сможет как-то повредить российско-казахстанским отношениям – но символическую роль его назначение уже сыграло.

Помимо России Казахстан обязан в самом скором времени послать сигналы Китаю и Турции. Сотрудничество с европейскими инвесторами под сомнения не ставится – это очевидно, например, по незначительному падению казахстанских акций и практически нулевому изменению курса тенге относительно ключевых валют.

Для Китая же казахстанский кризис может стать важным аргументом в изменении маршрута Экономического пояса шелкового пути. Маршрутов предполагается несколько, и Китай не станет рисковать инвестициями.

Турция же, несмотря на активное культурное взаимодействие со странами Центральной Азии (в 2021 году совет глав тюркских государств был переформатирован в организацию) в нынешнем кризисе осталась на задворках. Текущая позиция не устраивает не столько даже руководство Турции, сколько население, которое на фоне ухудшающегося экономического положения заинтересовано в реализации глобального тюркского геополитического концепта. Политические деятели через СМИ требуют усиления военного сотрудничества со странами Центральной Азии. Но в нынешней конфигурации, и особенно в связи с событиями в Афганистане, где Турция не играла и не будет играть решающей роли, это выглядит скорее утопией.

Из казахстанского кризиса следует важный вывод: Россия остается гарантом стабильности в регионе. Для Киргизии и Узбекистана это выражается в экономических инструментах – списывании кредитов и привлечении мигрантов. Для Казахстана и Таджикистана – военная безопасность и гарантии политическим группам внутри страны. Но политическое пространство региона остается живым и динамичным, а значит, он нуждается в пристальном российском внимании.