Берег реки стихи
Берег реки стихиСкачать файл - Берег реки стихи
Список стихотворений про реки Рейтинг стихотворений про реки Стихотворения русских поэтов про реки Арагва Платон Александрович Кусков Меж лесистыми горами, В жемчуг пены убрана, Светло-синими водами, Словно умными глазами - Улыбается она. Ускользнув с веселым смехом Из объятий душных гор, Упоенная успехом, И к камням - своим помехам - Клонит резвый разговор. Плещет пеной в них жемчужной. Что у вас такой ненужный, Недовольный, серый вид! Я хочу с собой далече Унести, до новой встречи, Светлых струй волшебный шум. Верхним ветром белый ландыш над волной просыпан. Забурлилась, заиграла, загремела Волга, закружила влажью вала кружево восторга. Нет на свете выше воли, чем на этих гребнях, и на них сидеть изволит пеньявода-Хлебник. И на них, наплывши тучей, под трезвон московский, небо взять в стальные крючья учит Маяковский. И влачит Бурлюк-бурлака баржу вешних кликов, и дыбятся, у орла как, перья воли дикой. А за теми плавят струи струги струнной вести, то, опившись песней,- други распевают вместе! Выбита шайками шумных ватаг, взвеялась чайками небо хватать. Этой ли ветошью песне кипеть? Ветром рассвета шью зорь этих медь! Заплясали столбы, полетели крыши: Только дрему спугнешь, только сон развеешь - машет алым огнем Степан Тимофеич! Машут вверх, машут вниз искряные взоры Перегнись, перегнись через эти горы! Разливайся, река, по белому свету! Размывай перекат, пеня песню эту! Дерзну ли я на слабой лире Тебя, о Волга! Дерзну ль игрою струн моих, Под шумом гордых волн твоих - Их тонкой пеной орошаясь, Прохладой в сердце освежаясь - Хвалить красу твоих брегов, Где грады, веси процветают, Поля волнистые сияют Под тению густых лесов, В которых древле раздавался Единый страшный рев зверей И эхом ввек не повторялся Любезный слуху глас людей, - Брегов, где прежде обитали Орды Златыя племена; Где стрелы в воздухе свистали И где неверных знамена Нередко кровью обагрялись Святых, но слабых християн; Где враны трупами питались Несчастных древних россиян; Но где теперь одной державы Народы в тишине живут И все одну богиню чтут, Богиню счастия и славы, Где в первый раз открыл я взор, Небесным светом озарился И чувством жизни насладился; Где птичек нежных громкий хор Воспел рождение младенца; Где я Природу полюбил, Ей первенцы души и сердца - Слезу, улыбку - посвятил И рос в веселии невинном, Как юный мирт в лесу пустынном? Дерзну ли петь, о мать река! Как ты, красуяся в теченье По злату чистого песка, Несешь земли благословенье На сребряном хребте своем, Везде щедроты разливаешь, Везде страны обогащаешь В блистательном пути твоем; Как быстро плаватель бесстрашный Летит на парусных крылах Среди пучин стихии влажной, В твоих лазоревых зыбях, Хваля свой жребий, милость неба, Хваля благоприятный ветр, И как, прельщенный светом Феба, Со дна подъемлется осетр, Играет наверху с волнами, С твоими пенными буграми, И плесом рассекает их? Когда ж под тучами со гневом, С ужасным шумом, грозным ревом Начнешь кипеть в брегах своих, Как вихри воздух раздирают, Как громы с треском ударяют И молнии шипят в волнах, Когда пловцы, спастись не чая И к небу руки простирая, Хлад смерти чувствуют в сердцах, - Какая кисть дерзнет представить Великость зрелища сего? Какая песнь возможет славить Ужасность гнева твоего?.. Едва и сам я в летах нежных, Во цвете радостной весны, Не кончил дней в водах мятежных Твоей, о Волга! Уже без ветрил, без кормила По безднам буря нас носила; Гребец от страха цепенел; Уже зияла хлябь под нами Своими пенными устами; Надежды луч в душах бледнел; Уже я с жизнию прощался, С ее прекрасною зарей; В тоске слезами обливался И ждал погибели своей Но вдруг творец изрек спасенье - Утихло бурное волненье, И брег с улыбкой нам предстал. Я землю страстно лобызал И чувствовал всю жизни сладость. Сколь ты в величии своем, О Волга! Ты образ божий в мире сем! Теки, Россию украшая; Шуми, священная река, Свою великость прославляя, Доколе времени рука Не истощит твоей пучины: И ты должна свой век скончать! Но прежде многие народы Истлеют, превратятся в прах, И блеск цветущия Природы Померкнет на твоих брегах. Все больше пятен нефти грязной - Плевки Горынычей стальных Глядишь, старея и дряхлея. Как пароходы с ревом прут, И голубую телогрею Чернит без устали мазут А жениха все нет в дозоре Роняет известь едкий прах Плывешь ты с жалобою к морю, Но и оно - в плевках, в гудках Грезится мне та сторонка далекая, Где протекла моя юность счастливая. Помнятся мне на утесе обрывистом Дубы высокие, дубы старинные, Стонут они, когда ветром порывистым Гнутся, ломаются ветви их длинные. Воет погодушка, роща колышется, Стонут сильнее все дубы громадные,-- Горе тяжелое в стоне том слышится, Слышится грусть да тоска безотрадная Что же вы плачете, дубы старинные? Или свидетели вы преступления, Кровь пролита ли под вами невинная, И до сих пор вас тревожат видения. Или, быть может, в то времечко давнее, В стругах, когда еще с Дона далекого, Разина Стеньки товарищи славные Волгой владели до моря широкого,-- Ими убиты богатые данники, Гости заморские, с золотом грабленным; Или, быть может, и сами изгнанники, Здесь, с атаманом, молвою прославленным, С удалью буйные головы сложили, С громкой, кровавой, разбойничьей славою?! Все то вы видели, все то вы прожили,-- Видели рабство и волю кровавую! Дары Терека Михаил Юрьевич Лермонтов Терек воет, дик и злобен, Меж утесистых громад, Буре плач его подобен, Слезы брызгами летят. Но, по степи разбегаясь, Он лукавый принял вид И, приветливо ласкаясь, Морю Каспию журчит: Погулял я на просторе, Отдохнуть пора бы мне. Я родился у Казбека, Вскормлен грудью облаков, С чуждой властью человека Вечно спорить я готов. Я, сынам твоим в забаву, Разорил родной Дарьял И валунов им, на славу, Стадо целое пригнал'. Но, склонясь на мягкий берег, Каспий стихнул, будто спит, И опять, ласкаясь, Терек Старцу на ухо журчит: То гостинец не простой: С поля битвы кабардинец, Кабардинец удалой. Он в кольчуге драгоценной, В налокотниках стальных: Из Корана стих священный Писан золотом на них. Он упрямо сдвинул брови, И усов его края Обагрила знойной крови Благородная струя; Взор открытый, безответный, Полон старою враждой; По затылку чуб заветный Вьется черною космой'. Но, склонясь на мягкий берег, Каспий дремлет и молчит; И, волнуясь, буйный Терек Старцу снова говорит: Что другие все дары? Но его от всей вселенной Я таил до сей поры. Я примчу к тебе с волнами Труп казачки молодой, С темно-бледными плечами, С светло-русою косой. Грустен лик ее туманный, Взор так тихо, сладко спит, А на грудь из малой раны Струйка алая бежит. По красотке молодице Не тоскует над рекой Лишь один во всей станице Казачина гребенской. Оседлал он вороного, И в горах, в ночном бою, На кинжал чеченца злого Сложит голову свою'. Замолчал поток сердитый, И над ним, как снег бела, Голова с косой размытой, Колыхаяся, всплыла. И старик во блеске власти Встал, могучий, как гроза, И оделись влагой страсти Темно-синие глаза. Он взыграл, веселья полный,- И в объятия свои Набегающие волны Принял с ропотом любви. А ты, принесшая ко брегу, О Волга! Глава, царица, честь и слава, О Волга пышна, величава! Но прежде удостой Склонить свое вниманье к лире Певца, незнаемого в мире, Но воспоенного тобой! Свершилось то, чего желал Еще в младенческие леты, Когда я руки простирал К тебе из отческия кущи, Взирая на суда, бегущи На быстрых белых парусах, Свершилось, и блажу судьбину: И я был на твоих волнах! То нежным ветерком лобзаем, То ревом бури и валов Под черной тучей оглушаем И отзывом твоих брегов, Я плыл, скакал, летел стрелою - Там видел горы над собою И спрашивал: Здесь мимо городов цветущих И диких пустыней я тек. Там веси, нивы благодатны, Стада и кущи рыбарей, Цветы и травы ароматны, Растущи средь твоих зыбей, Влекли попеременно взоры; А там сирен пернатых хоры, Под тень кусточков уклонясь, Пространство пеньем оглашали - И два сайгака им внимали С крутых стремнин, не шевелясь. Там кормчий, руку простирая Чрез лес дремучий на курган, Вещал, сопутников сзывая: А твой певец в сии мгновенья, На крылиях воображенья, В протекшдх временах летал. Летал, и будто сквозь тумана Я видел твой веселый ток Под ратью грозна Иоанна; И видел Астрахани рок. Вотще ордынцы безотрадны Бегут на холмы виноградны И сыплют стрелы по судам: Бесстрашный росс на брег ступает, И гордо царство упадает Со трепетом к его стопам. Я слышал Каспия седого Пророческий, громовый глас: Идет, идет царь сил на вас! Его и Юг и Норд трепещет; Он тысячьми перуны мещет, Затмил Луну и Льва сразил!.. О, как ты, Волга, ликовала! С каким восторгом поднимала Победоносного царя! В сию минуту пред тобою Казались малою рекою И Бельт и Каспий, все моря! Но страннику ль тебя прославить?. Он токмо в искренних стихах Смиренну дань хотел оставить На счастливых твоих брегах. О, если б я внушен был Фебом, Ты первою б рекой под небом, Знатнейшей Гангеса была! Ты б славою своей затмила Величие Евфрата, Нила И всю вселенну протекла. Простор песков твоих, лесов живые краски, Разливы вешние ликующей воды И темных Жигулей предания и сказки На них оставили заметные следы. Я вырос близ тебя, среди твоей природы; На берегах твоих я речь свою ковал В затишье вечеров и в шуме непогоды, Когда, сердитая, ты разгоняла вал И я не позабыл, живя с тобой в разлуке, Разбега мощного твоей живой волны И вот несу тебе мятежных песен звуки, Ты навевала их, тобой они полны!.. Я привез тебе поклон С берегов Невы державной, С дальних родственных сторон: От Москвы первопрестольной, С тихой Клязьмы и Оки И с широкой и раздольной Волги-матушки реки. С первым проблеском денницы Над холмами берегов Встретил я твои станицы, Встретил ширь твоих лугов. С любовью братской Я к тебе бросаю взор, Старой удалью казацкой Дышит вольный твой простор. Дышит также в наше время Славой дедов и отцов Всё твое родное племя Руси преданных донцов! Кликни клич, и в наши годы, По примеру старины, В дни невзгоды — честь свободы Защитят твои сыны!.. К Дону Нестор Васильевич Кукольник Здорово, старый Дон, здорово, Дон унылый! Как родина моя, ты стал мне свят и мил; Я полюбил тебя из всей казачьей силы, Твои печали все к душе своей привил. Казацкая страшна была когда-то сила: С своими лодками ты пенил Черный понт, И кланялся тебе Азов и Трапезонт. Но ты разбогател - и зависть страх сменила! Уж не к тебе идут, а ты к ним на поклон! Богат ты, старый Дон, и углем, и вином, И рыбой всякою, и солью, и скотом. Богат ты, старый царь Азовского поморья, Тебе не надобно стороннего подспорья; Богат, а сам в пыли лежишь! Как у младенца, спит твоя простая совесть, Бредешь ты нищенски и про себя ворчишь Геройских дел и бед страдальческую повесть, Я вслушался в нее, запечатлел душой, Ношу ее в себе и донесу потомкам Всплесни же, старый Дон, веселою волной, Благословенье дай казачества обломкам. Ведь ты пред смертию - твой час последний бьет! Под орифламмою священных преимуществ В грудь благородную граф Киселев воткнет Меч государственных имуществ. Твой белый вал Не заплескал Его ладьи! Шумят струи, Валы бегут, Но берегут Его челнок Поток глубок; Ладья летит, Пловец молчит Знать, ты узнал, Седой Урал, Кто твой ездок Твой белый вал Не заплескал Его челнок! Почто ж вскипел, Родной Урал? Зачем взревел Твой белый вал? Ты взволновал Со дна песок, Ты распознал Чужой челнок В твоих волнах Заклятый враг, Коварный лях Топи, волна, Ладью ко дну! Плывет она, Змея жена Урал, Урал, Играй, Урал! В твоих волнах Заклятый враг!.. На Волге Не торопись, мой верный пес!.. Николай Алексеевич Некрасов Детство Валежникова 1. Не торопись, мой верный пес! Зачем на грудь ко мне скакать? Еще успеем мы стрелять. Ты удивлен, что я прирос На Волге: Я вспомнил молодость мою И весь отдаться ей хочу Здесь на свободе. Я похож На нищего: Но вот другой — богаче: И нищий мимо; между тем В богатом доме дворник плут Не наделил его ничем. Вот дом еще пышней, но там Чуть не прогнали по шеям! И, как нарочно, все село Прошел — нигде не повезло! Пуста, хоть выверни суму. Тогда вернулся он назад К убогой хижине — и рад. Что корку бросили ему; Бедняк ее, как робкий пес, Подальше от людей унес И гложет Рано пренебрег Я тем, что было под рукой, И чуть не детскою ногой Ступил за отческий порог. Меня старались удержать Мои друзья, молила мать, Мне лепетал любимый лес: Верь, нет милей родных небес! Нигде не дышится вольней Родных лугов, родных полей, И той же песенкою полн Был говор этих милых волн. Но я не верил ничему. Нет,— говорил я жизни той. Быть может, недостало сил Или мой труд не нужен был, Но жизнь напрасно я убил, И то, о чем дерзал мечтать, Теперь мне стыдно вспоминать! Все силы сердца моего Истратив в медленной борьбе, Не допросившись ничего От жизни ближним и себе, Стучусь я робко у дверей Убогой юности моей: Прости меня, смирился я! Не помяни мне дерзких грез, С какими, бросив край родной, Я издевался над тобой! Не помяни мне глупых слез, Какими плакал я не раз, Твоим покоем тяготясь! Но благодушно что-нибудь, На чем бы сердцем отдохнуть Я мог, пошли мне! Я устал, В себя я веру потерял, И только память детских дней Не тяготит души моей Я страха смолоду не знал, Считал я братьями людей И даже скоро перестал Бояться леших и чертей. Не то, чтоб я чертям был рад, А так — хотелось видеть их. Ночная тишина Какой-то зоркостью полна, Как будто с умыслом притих Весь божий мир — и наблюдал, Что дерзкий мальчик затевал! И как-то не шагалось мне В всезрящей этой тишине. Не воротиться ли домой? А то как черти нападут И потащат с собою в пруд, И жить заставят под водой? Однако я не шел назад. Играет месяц над прудом, И отражается на нем Береговых деревьев ряд. Я постоял на берегу, Послушал — черти ни гу-гу! Я пруд три раза обошел, Но черт не выплыл, не пришел! Смотрел я меж ветвей дерев И меж широких лопухов, Что поросли вдоль берегов, В воде: Узнать бы можно по рогам. Пошел я прочь, Нарочно сдерживая шаг. Сошла мне даром эта ночь, Но если б друг какой иль враг Засел в кусту и закричал Иль даже, спугнутая мной, Взвилась сова над головой — Наверно б мертвый я упал! Так, любопытствуя, давил Я страхи ложные в себе И в бесполезной той борьбе Немало силы погубил. Зато, добытая с тех пор, Привычка не искать опор Меня вела своим путем, Пока рожденного рабом Самолюбивая судьба Не обратила вновь в раба! Уж я не тот, но ты светла И величава, как была. Кругом все та же даль и ширь, Все тот же виден монастырь На острову, среди песков, И даже трепет прежних дней Я ощутил в душе моей, Заслыша звон колоколов. Все то же, то же Жар такой, Что на песке горят следы, Рыбалки дремлют над водой, Усевшись в плотные ряды; Куют кузнечики, с лугов Несется крик перепелов. Не нарушая тишины Ленивой медленной волны, Расшива движется рекой. Приказчик, парень молодой, Смеясь, за спутницей своей Бежит по палубе; она Мила, дородна и красна. И слышу я, кричит он ей: Нас так никто не целовал! Да в подрумяненных губах У наших барынь городских И звуков даже нет таких. В каких-то розовых мечтах Я позабылся. Сон и зной Уже царили надо мной. Но вдруг я стоны услыхал, И взор мой на берег упал. Почти пригнувшись головой К ногам, обвитым бечевой. Обутым в лапти, вдоль реки Ползли гурьбою бурлаки, И был невыносимо дик И страшно ясен в тишине Их мерный похоронный крик,— И сердце дрогнуло во мне. Любил ли кто тебя, как я? Один, по утренним зарям, Когда еще все в мире спит И алый блеск едва скользит По темно-голубым волнам, Я убегал к родной реке. Иду на помощь к рыбакам, Катаюсь с ними в челноке, Брожу с ружьем по островам. То, как играющий зверок. С высокой кручи на песок Скачусь, то берегом реки Бегу, бросая камешки, И песню громкую пою Про удаль раннюю мою Тогда я думать был готов, Что не уйду я никогда С песчаных этих берегов. И не ушел бы никуда — Когда б, о Волга! Давно-давно, в такой же час, Его услышав в первый раз. Я был испуган, оглушен. Я знать хотел, что значит он,— И долго берегом реки Бежал. Котел с расшивы принесли, Уселись, развели костер И меж собою повели Неторопливый разговор. Другой, с болезненным лицом, Ему ответил. Когда бы зажило плечо, Тянул бы лямку, как медведь, А кабы к утру умереть — Так лучше было бы еще Я этих слов понять не мог, Но тот, который их сказал, Угрюмый, тихий и больной, С тех пор меня не покидал! Он и теперь передо мной: Лохмотья жалкой нищеты, Изнеможенные черты И, выражающий укор, Спокойно-безнадежный взор Без шапки, бледный, чуть живой, Лишь поздно вечером домой Я воротился. Кто тут был — У всех ответа я просил На то, что видел, и во сне О том, что рассказали мне, Я бредил. Гулять сегодня не ходи! Бог весть, что сделалось со мной? Я не узнал реки родной: С трудом ступает на песок Моя нога: О, горько, горько я рыдал, Когда в то утро я стоял На берегу родной реки,— И в первый раз ее назвал Рекою рабства и тоски!.. Что я в ту пору замышлял, Созвав товарищей детей, Какие клятвы я давал — Пускай умрет в душе моей, Чтоб кто-нибудь не осмеял! Но если вы — наивный бред, Обеты юношеских лет, Зачем же вам забвенья нет? И вами вызванный упрек Так сокрушительно жесток?.. Каким тебя я в детстве знал, Таким и ныне увидал: Все ту же песню ты поешь, Все ту же лямку ты несешь, В чертах усталого лица Все та ж покорность без конца. Прочна суровая среда, Где поколения людей Живут и гибнут без следа И без урока для детей! Отец твой сорок лет стонал, Бродя по этим берегам, И перед смертию не знал, Что заповедать сыновьям. И, как ему,— не довелось Тебе наткнуться на вопрос: Чем хуже был бы твой удел, Когда б ты менее терпел? Как он, безгласно ты умрешь, Как он, безвестно пропадешь. И тихо шепчет мне мечта: И улыбаюсь я, поэт, Мечтам сложивший много песен, Поэт, которому весь свет Для песнопения стал тесен. Скиталец вечный, ныне здесь, А завтра там, опять бездомный, Найду ли кров себе и весь, Где положу мой посох скромный? Кострома-Нагорево На Днепре Иван Алексеевич Бунин За мирным Днепром, за горами Заря догорала светло, И тепел был воздух вечерний, И ясно речное стекло. Вечернее алое небо Гляделось в зеркальный затон, И тихо под лодкой качался В бездонной реке небосклон Не знаю, кого я любил. Чей образ, и нежный, и милый, Так долго я в сердце хранил. Но сердце грустит и доныне И помню тебя я, как сон — И близкой, и странно далекой, Как в светлой реке небосклон На реке форелевой Игорь Северянин На реке форелевой, в северной губернии, В лодке, сизым вечером, уток не расстреливай: Благостны осенние отблески вечерние В северной губернии, на реке форелевой. На реке форелевой в трепетной осиновке Хорошо мечтается над крутыми веслами. Скачет лодка скользкая камышами рослыми. На отложье берега лен расцвел мимозами, А форели шустрятся в речке грациозами. Август 'Ночной зефир струит эфир' Александр Сергеевич Пушкин Ночной зефир Струит эфир. Вот взошла луна златая, Тише Вот испанка молодая Оперлася на балкон. Ночной зефир Струит эфир. Скинь мантилью, ангел милый, И явись как яркий день! Сквозь чугунные перилы Ножку дивную продень! Александр Петрович Сумароков Долины, Волга, потопляя, Себя в стремлении влечешь, Брега различны окропляя, Поспешно к устию течешь. Ток видит твой в пути премены, Противности и блага цепь; Проходишь ты луга зелены, Проходишь и песчану степь. Век видит наш тому подобно Различные в пути следы: То время к радости способно, Другое нам дает беды. В Каспийские валы впадаешь, Преславна мати многих рек, И тамо в море пропадаешь,— Во вечности и наш так век. Но теперь хвалу простую Про одну сложу реку: Голубую, разливную, Многоводную Оку. В нраве русского раздолья Изгибается она: Городам дарит приволья Непоспешная волна. Ленью чудной тешит взоры; Щедро воды разлила; Даром кинула озёры - Будто небу зеркала. Рыбакам готовит ловли, Мчит тяжёлые суда; Цепью золотой торговли Вяжет Руси города: Муром, Нижний стали братья! Но до Волги дотекла; Скромно волны повела, - И упала к ней в объятья, Чтоб до моря донесла. Знать, под льдом проснувшись, хочет Поглядеть на облака, Развернуться на свободе, Солнце в лоно заманить И на ясной на погоде Струи светлые развить. Но могучей лёд трещит, Сребропенный, вдаль несётся, Как в боях разбитый щит. Брег дрожит, испуга полный!.. Но, светла и широка, Горделиво плещет волны Полногрудая Ока. В солнце струи золотые, Словно локоны, блестят, Словно очи голубые, Небом полные, горят. И роскошна как денница, И белее серебра Чаровница - Волги юная сестра! Пылко свежими устами Зацелует, обольнёт, Хохоча, зальёт волнами И в пучину унесёт. Вопль и крик твой - всё напрасно. Дай красавице Оке, Дай возлечь ей, сладострастной, На зыбучем на песке, И тогда отважно, смело, Как орёл, любуйся ей! Развевай свой парус белый! Будет вся тебе покорна, Как голубица кротка, И заснёт, шепча у чёлна, Тихоструйная Ока. Апрель , Муром Омут Владимир Александрович Шуф Журчащая река в теченье прихотливом, Темна и глубока, затихла под обрывом. Склонились ивы к ней. В тени вода черней и, мнится, нет в ней дна. Пучину прикрывая, Кувшинок желтых ряд, гирлянда их живая У берега цветет. Вода зовет в тиши Страшней пучины вод есть омуты души. Здесь не расти цветам. На черном дне - сомненье. И счастье, если там не скрыто преступленье. Песня Дона Владимир Алексеевич Гиляровский Дон могучий, Дон широкий Томно-синею водой По степи бежит далекой, Блещет яркою струей. И, журча, катятся воды, И валы о берег бьют, И о днях былой свободы Песни смелые поют. О буйной воле, О наездах казаков, О пирах, о тяжкой доле, О бряцании оков И песню эту Кто душой своей поймет, Пусть несет ее по свету, Пусть, как Дон, ее поет! Река Платон Александрович Кусков Как спокойна река, Как течет она ровно, хоть шибко, - В ней милей облака И луна с ее грустной улыбкой Всколыхнулась она, Покатилась волна за волною - И всплывают со дна Грязь и тина с болотной травою. Так хорош всякий друг В час блаженный нелепых мечтаний; А затронь его вдруг - Так какой не поднимешь в нем дряни! Река Любовь Никитична Столица Мчат облаков белобокие челны Вольной, гулливой, рыбачьей ватагой. В розовых отмелях бурые волны Бродят, как в липовых ковшиках брага. В волнах ныряют под парусом лодки, В волнах на веслах ползут плоскодонки. Идут беляны, стройны и неходки, Идут буксиры, проворны и звонки. И проплывают баржи смоляные, Полные тягостным тысячным грузом: Есть дровяные тут, есть нефтяные, С хлебом и рыбой, с углем и арбузом. А с берегов на речные просторы Пристани смотрят, махая флажками, Нагромоздив под навесом заторы Кожи с кулями, рогожи с мешками. С оползней смотрят туда же лачужки, Ярко — червонные в свете захода, Древяне, древние смотрят старушки Вниз за бурлящей кормой парохода. Светятся звезд фонари голубые С мачт на небесных невидимых барках. В ярах песчанистых волны рябые Бродят, как мед в позолоченных чарках.
Культура и искусство
Оплачивается ли больничный в период отпуска
У реки два берега
Правильный адрес электронной таблицы
Работа в санкт петербурге бетонщиком вахтовым методом
Рентабельность это отношение чистой прибыли к
Стихи про речку
Колит в молочной железе причины
Как можно пополнить банковскую карту
На берегу Судьбы
Подавилась редиской стоит в горле что делать