Бабангида на страже диурна.

Сгустилась полночь над городом Готтомом. Силы мрака вкрадчивым змием оплели последний оплот underground'а и вот-вот сомкнут свои смертоносные объятия - и мировая ось, удерживающая этот сумрачный космос, хрустнет, словно хребет Рэм Дигги. Конец близок, как никогда. Судьба всей хип-хоп культуры висит на волоске с гладко выбритой головы одного человека. Да, этому городу нужен старый герой.

Он затерялся где-то в одной из бесчисленных одноликих

хрущёвок. Утопнув в изъеденном временем кресле на маленькой

дымной кухне, он устремил потусторонний взгляд в холодные

ночные просторы, раскинувшиеся за мутным окном. Изношенные

сникеры беспорядочно разбросаны по прихожей. Истёртые

необъятные "трубы"скрывают волосатые ноги с наколкой "Север"

и 45-й кольт в заднем кармане. На сутулый и сухопарый торс

надета просторная кенгуруха, застиранная от пролитой крови и

пива. В жестяной крышке от огурцов "Дядя Ваня" чадит окурок

отборной шмали, заполняя кухню едким прогорклым дымом.

Кассетный плеер, лежащий на липком прожжёном столе, кашляет

MF-Doom'ом - и житель этой норы, утопнувший в кресле, хрипит

вместе с ним: "Absolute power corrupts absolutely" - а

заляпанная сорокаваттная лампочка роняет тусклые отсветы на

гладко выбритый череп, наделяя безымянного героя мерцающим

нимбом.

Имя его забыто. Только самые true'шные воины подземелий могут припомнить, что их отцы шёпотом и в узком кругу клялись, что в молодости видели нацарапанное на дверях заплёванного лифта слово: Babangida.

Да, это он. Тёмный рыцарь бледноликого underground'а. Он являся последний раз столь давно, что стал мифом и растворился в народе - и был настолько true, что улицы сложили песню о нём:

"Его путь был тру-ден.

Он поднимался из тру-щёб,

По головам и тру-пам -

Одухотворённый, как Гер-тру-да,

Дикий, словно Тру-ман..."

- и ветры хайпа да не со-тру-т эти строки.

Но не самозабвенное обожание жителей нор пробудило его от сна. Тяжёлая дума о судьбах хип-хопа избороздила морщинами его чело - и вот уже бубнит MF Doom и дымит косяк... его гнетёт сама участь быть - быть последним. Атлант подземелий расправил свои сутулые плечи и харкнул в пепельницу - да, быть последним.

Рэпуха гниёт. Слащавые пидорки торгуют ебальником в клипе на фоне дешёвых шлюх с обвисшими ляжками. New-school'ные эмси жалобно скулят под сопливые биты Вани Рейса. Некогда могучий Black Star фитует взасос с женоподобным пиздолизом Егором Кридом и Лепсом, отхаркиващим последние связки. "Лучший хип-хоп артист 2008-го года" продаёт автограф за сотку. Пиздец.

Модные клипы, покупные совместки, "Вечерний Ургант". Лучшие из лучших переметнулись на сторону тьмы. Самые чистокровные Мастера Слова запятнали себя липким рукопожатием с Макаревичем. Все силы света сосредоточились сейчас в затухающем косяке Babangid'ы.

Последний страж диурна неподвижно сидел в кресле и вопрошал пустоту: "как же так вышло, блядь?", шумно затянувшись шмалью. Багровое пламя лениво колыхнулось на кончике косяка, выхватив из мрака кусок стены с календарём "С 1994-м годом Собаки". Baban'а осенило. Истина открылась ему.

"Внатуре"- в изумлении вымолвил страж.

Да, так и есть. Пиздец настал потому, что рыцари подземелий забыли о священной роли границ. В угоду сластолюбивому слушателю замутнена чистокровность жанра. Сначала патриархальный льющийся единым потоком flow разбавили припевом со слащавым бабским вокалом, потом перестали давать обрядового леща за "ёб твою мать!" - и вот уже забыто самое слово Rap. "Я не рэппер, я музыкант" - глаголет споспившийся Вася Вакуленко, тем самым объявляя истокам "Баста. Напился. Ссу на вас".

Границы внешнего облика МС тоже попраны. Некогда сотворённые по образу и подобию 2Pac'а острословы ныне напялили на себя рубашки в клеточку и штаны в обтяжечку в духе "няш-мяш". Где же теперь они прячут кольт?

"Пидрилы" - догадался Baban и глубоко затянулся.

Полинявшая от дыму и времени собака с календаря вещала истину. Страж underground'а должен покинуть нору и выйти на свет, чтобы дать последнюю битву. И пусть все силы мрака восстали против, он умрёт сторожевым псом на пороге своего храма, сохранив алтарь неприкосновенным. Во имя утерянной идеи служения, словно новый Опричник, устрашая врага окровавленной пёсьей головой и поганой метлой вычищая измену из рядов hip-hop'еров. В этом году второй раз с 94-го космос призывает его. Призывает провести священную грань между fake и true; отделить свет от тьмы, пейсы от локонов. Призывает поменять последних и первых, вознести underground и перевернуть игру.

И он - явится.

Лопнула пережившая перестройку лампа. Одинокой и далёкой звездою угас косяк. Мозолистый палец на ощупь нажал кнопку "stop" - MF Doom, что-то кашлянув напоследок, затих. Страж в кромешной тьме пробрался в прихожую и ловко надел пропотевшие снилзы, не расшнуровывая. Ключ царапнул замок, совершил оборот, скрипучая дверь открылась. Babangida вышел вон и скрылся в провонявшемся мраке подъезда. Дверь осталась открыта. Обратного пути нет.

Послесловие:

Возможно, всё это лишь миф. Возможно, Baban'а никогда и не существовало. Быть может, это мы, изголодавшись по трушности среди Johnyboy'ев и Коржей, выдумали его. Может быть ...

но ходит мутный слушок, что сегодня в собачьей конуре нашли околевшего торчка, сжимающего в руках клочок бумаги с предсмертными строками:

"Этому городу нужен старый герой, старый герой.

И я был бы ласков, назвав твою шмару дырой,

Ведь жизнь не сказки Шарля Перро,

Но как ебля без смазки - сурова.

И даже если ты дрочишь на Коржа и на ебле давишь гной,

Надень маску - и станешь мной,

Станешь мной". (с)

----

Жар Волохвин, 2018