Баба работает таксисткой и предлагает пассажиркам секс с ней
Баба работает таксисткой и предлагает пассажиркам секс с ней
Доступ к информационному ресурсу ограничен на основании Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».
Постов: 0
Подписчиков: 0
Авторизуйтесь , чтобы оставить комментарий
Китайский мем «Слабый гусь»: китайцы разочарованы в России
Путин подписал указ об усилении мер защиты в Керченском проливе
Журналист кремлёвского пула озвучил вопрос миллионов россиян к Медведеву
ПАРТИЯ "ВОЗРОЖДЕНИЕ ВЕЛИКОЙ РОССИИ ".
Политика - объективный и полноценный взгляд
О проекте
Помощь
Правила
Авторизуясь, вы соглашаетесь с правилами пользования сайтом и даёте согласие на обработку персональных данных
Введите email на который зарегистрирован аккаунт
Глава 4 РЕВОЛЮЦИЯ. Юно прибежала к самому закрытию парка и радостно сообщила, что дедушка готов нас принять. Она пошла к директору, наверное, чтобы отпросить нас. Мы стали приводить себя в порядок. Я причесал пятерней свои кудри. Нина заплела в толстую косу отросшие до пояса волосы, подкрасила губы и нарядила в комбинизончик Алешку. Я ею залюбовался: разве можно сравнить ее с этими лоханками? Юно пришла вместе с директором. Я едва узнал его. На нем был розовый спортивный костюм и такого же цвета пляжные тапочки. На выходе из парка нас ожидали три бежевых охранника. Они усадили нас в полуцилиндр, и уже через две минуты мы были на площадке перед президентским дворцом. Как и все дома на Аморите, он был из металла, похожего на титан, и стеклопластика, и внешним видом напоминал мечеть или планетарий. Его корпус представлял собой цилиндр с куполообразным верхом, увенчанным наверху вращавшимся шаром из мозаики. Я бегло насчитал порядка десяти рядов круглых, похожих на бойницы окон на цилиндрических лоджиях. Еще вчера я подметил, что аморитяне не любили углы и везде их округляли. Возможно, этого требовала технология литья из пластика, а может, им просто нравились овалы, не в пример, кажется, Михаилу Светлову, который «не любил овал и с детства угол рисовал» Через овальную калитку мы прошли во двор, усаженный разноцветными поющими деревьями. Их нежная мелодия была, на мой слух, приятнее, чем в парке. А внутри дворца в нос шибанул густой аромат цветов, хотя их самих я не увидел, не считая тех, что были на картинах. Весь огромный холл был уставлен, как в музее, оживленными скульптурами, а стены украшали телекартины. Рассматривать их нам не дала Юно, которая повела нас к лифту. Робот открыл перед нами дверь. Лифт, как я и предполагал, оказался цилиндрическим. Остановился он на нашем третьем вдохе, и мы за Юно проследовали через несколько дверей в большую комнату с кроватью посередине. На ней полулежал элитянец с морщинистым восковым лицом, одетый в точно такой, как у директора, розовый костюм. Юно подбежала к деду и коснулась спинки. Изголовье кровати приподнялось, и Президент, не меняя позы, принял почти вертикальное положение. Уставившись на Алешку, он расплылся в улыбке и поманил к себе. Взглянув на меня, Нина неуверенно подошла к кровати, показывая Алешку на расстоянии от Президента. Тот сделал пальцем подобие козы и довольно низко прожужжал. К своей радости я все понял: - Сними-ка с него одежку и покажи его соску. Соска меня поставила в тупик, но не Нину. Она расстегнула две кнопки на плечах сына и спустила вниз комбинзончик. Осмотрев Алешкино богатство, Президент оценил его, поясняя пальцами: - Для его роста, пожалуй, маловато. Надо срочно удлинять. Могу порекомендовать хорошие гормоны, которые на себе испытал. Очень, скажу вам, эффектны. Вот посмотрите… Он стал спускать штаны. Юно ухватила его за руку и запищала: - Деда, не надо. У них это не принято показывать. Президент поднял густые брови. - Как это не принято? У мужиков всех планет это считается предметом гордости. Конечно, если есть что показать и что вспомнить. У меня было и то и другое, верно, Яхото? – посмотрел Президент на директора. - Да, Ясото, этим ты можешь гордиться, как никто другой, - подтвердил директор. – Но, к сожалению, для нас с тобой это все в прошлом. В связи с этим я хочу тебя спросить вот о чем. Сейчас, когда мы дошли до обрыва в темноту, неужели ради только этой гордости стоило нам приходить в этот мир? По лицу Президента пробежала тень неудовольствия. Блеклые глаза потемнели. Он вздохнул и ответил: - Я об этом все время думаю, Яхото. А вчера, после того как увидел их по телевизору, - Президент показал глазами почему-то на одного меня, – я не спал всю ночь. Я – Президент Аморита, как говорится, выше меня тут никого нет, а перед смертью мне не с кем поделиться, не говоря уж о том, чтобы пожаловаться на боли в пояснице. Видишь, сидеть не могу. - Деда, а я? Ты мне жаловался. Ты что, забыл? - возразила деду Юно, подтягивая его штаны. Он ласково погладил ее по голове. - Разве что ты у меня одна осталась. Но я не тебя имел в виду, а женщин, которые у меня были. Если верить моим биографам, их у меня было более ста тысяч, а я не могу вспомнить ни одну из них, которая любила бы меня так, как она его. – На этот раз он поочередно глянул на Нину и меня. - Разве что твоя бабушка. Но тоже не так. – Он помолчал и уставился на Нину. – Сейчас я променял бы их всех на одну такую верную и любящую, как ты. Мне сказали, что ты не подпускала к себе здесь никого из наших мужиков. Неужели тебе они так не нравятся? Нина ответила, застегивая на Алешке кнопки: - Нравятся, но я люблю одного мужа. Президент раскинул руки и сказал директору: - Вот о чем я тебе и говорю, Яхото. У тебя ведь тоже нет такой рядом, хотя ты всегда придерживался высокой морали. - Я-то, может, и придерживался, да женщины, которые мне попадались, уже были заражены пропагандируемым тогда тобой духом разврата, - ответил директор и, помолчав, добавил с грустью. – Гибнет наш Аморит. Ты это хотя бы сейчас понимаешь, Ясото? - Понимаю, Яхото, - не сразу ответил, вздохнув, Президент. - Поэтому и позвал тебя вместе с ними. Но об этом я поговорю с тобой чуть позже. А сейчас я бы хотел остаться с ним, - Президент указал на меня рукой и посмотрел на Юно, - один на один. Когда вышедшая последней Юно, обернувшись, закрыла за собой дверь, Президент стал с интересом рассматривать меня. При этом его выцветшие глаза несколько раз задержались на моей мотне. - Внучка мне рассказала о вашем желании вернуться на Землю. Я не возражаю и дам указание, - медленно проговорил он, оскалив сплошные пластины зубов. – Но при выполнении ряда условий. Что еще за условия, мелькнуло у меня, прежде чем я открыл рот, чтобы сказать, что согласен на всё. Лишь бы вернул нас домой. - Вот и договорились, - опередил меня Президент, прочитав мои мысли. – А условия мои такие. Первое и самое главное. Ты не должен пытаться узнать место нахождения Аморита во вселенной, если ты это еще не знаешь. Я поспешил его заверить: - Клянусь вам, что ни я и ни моя жена не имеем об этом представления. Единственное, что я знаю, что летел сюда тридцать шесть наших дней. Но про это я могу не сказать. Если спросят, скажу, что всю дорогу спал, как и было на самом деле, а, сколько спал, не имею представления. Сошлюсь, что часов у меня с собой не было. Могу оставить их вам. А жена их не носит. И вообще мы с ней в астрономии профаны. Так что об этом вы можете не беспокоиться. А насчет того, что мы здесь видели, мы можем там рассказать, что вы нам скажете. Если даже нас заставят сделать это под гипнозом, то ничего существенного об Аморите они от нас не узнают. Что у вас принято ходить голыми и без всякого стеснения заниматься сексом на виду у всех? Что здесь такого? У нас сейчас почти то же самое. Что еще? Что у вас сисястые женщины и у мужиков длинные члены? У нас все хотели бы походить на вас. Но это, если нас заставят силой. А так мы сделаем все, как вы скажете. Только отпустите нас домой, бога ради. Мне показалось, что мои слезные доводы его убедили, что он и подтвердил согласным кивком головы. Я поспешил закрыть его первое условие вопросом: - А еще какие будут ваши условия? - Не спеши. Закончим с первым условием. Я скажу, чтобы до вас довели, что вам можно рассказать о нас на Земле, - проговорил он после недолгого раздумья. - Но имейте в виду, что там за вами мы будем следить, и если вы нарушите данное обещание, вы все трое опять окажетесь здесь, и ваша судьба будет очень трагична. - Мы не нарушим, - повторил я в отчаянии. – Я готов вам поклясться чем и на чем угодно. Он растянул в улыбке губы. - Клясться не надо. Вместо этого ты должен сделать вот еще что. Ты задурил моей внучке голову обещанием, что на Земле она будет первой красавицей и будет иметь парней лучше тебя, сколько захочет. Во-первых, наш закон категорически запрещает аморитянам переселяться на другие заселенные планеты. Но не это главное. Законы для того и существуют, чтобы их нарушать. Главное то, что я не хочу расстаться с Юно, так как дороже ее у меня никого нет. Так что отлет ее с вами исключен. – Он помолчал, тяжело дыша, оттопыривая потрескавшиеся губы. - Но она меня не хочет слушать. Я, конечно, могу приказать, чтобы ее не посадили с вами во вселеннолёт. Но лучше будет, если отговоришь ее ты. Ты вбил ей это в голову, вот и придумай что-нибудь такое, чтобы она сама отказалась от полета с вами. Напугай чем-нибудь. - Это я сделаю. Это все? Он слегка замялся. - Да нет, не все. Очень уж ты ей вчера понравился. Хочет, чтобы ты и ее выеб так же, как свою жену. Чтобы опередить и не повторить свои вчерашние грешные мысли насчет Юно, я быстро проговорил вслух: - Она уже сама меня об этом просила. Правда, она говорила только о проверке ее глубины. Я ей объяснил, почему не могу это сделать. Я женат и у меня сын. - Сын в этом деле еще не смыслит, а жене не обязательно будет об этом знать. - Это как? – спросил я для вида, опять невольно подумав, что в принципе это условие выполнимо. Будет хотя бы что вспомнить об Аморите. Если бы не одно но: очень уж Юно походила на школьницу младших классов, а педофилом я не был и всех бы их удавил, как тараканов. – Но она сосем еще ребенок. У нас за это сажают. - У нас за это уже не сажают, но есть неписаный закон наших предков, что до сорока лет ебаться нельзя, а внучке уже сорок второй год пошел. Я вчера уточнил. Так что, как говорится, не только можно, но и нужно. В этом смысле не беспокойся. Значит, будем считать, что договорились. Ты уж постарайся. А насчет проверки, это она для смягчения сказала. Ясное дело, она хочет получить от тебя удовольствие по полной программе. Вчера я засекал время. Ну, ты, я скажу, гигант. Я почесал затылок, изобразив на лице сомненье. - Я, конечно, постараюсь, но так же, как с женой, которую я не видел целый год, у меня с Юно вряд ли получится. А если к тому же она окажется еще и целкой, то вы по опыту должны знать, что в первую ночь, как правило, девушки особого удовольствия не получают. Президент сделал удивленное лицо. - Разве? Это я не знал. Целки мне не попадались. Это потому что… А... я понимаю. Конечно, Юно целка. Это я тебе гарантирую как ее дед. - Гарантировать это никто не может, - возразил я. – Ни один родитель. Он улыбнулся. - В этом ты прав. Но за ней я следил строго. - Есть еще одно с ней но. Я знаю, что ей нравится Язо, а у нас есть такое понятие, как мужская солидарность. - Язо? - удивился Президент, подняв лохматые брови. – Она сама тебе об этом сказала? - Сама. И сказала, кстати, что он был у вас на хорошем счету. Это когда она пожаловалась, что она страшная, и я стал ее разубеждать, говоря, что она красивая от природы, и ей не надо ничего с собой делать, тем более углублять ее сокровище, данное ей богом. Она сказала, что и Язо говорил ей то же самое. Мне показалось, что о нем она говорила с нежностью. Я поинтересовался в лоб: «Он тебе нравится?» Она смутилась и кивнула. На вопрос, почему она не сказала вам об этом, и тогда все могло сложиться с ним по–другому, она ничего не ответила. Вы меня поймите. Язо виноват передо мной, что похитил мою невесту. Но он ее полюбил, не зная, что она беременна. Потом он всячески оберегал здесь ее и моего сына и сейчас хочет вернуть нас домой. Я не исключаю, что и ему может нравиться Юно. Иначе бы он не советовал ей не углублять ее сокровище. Я не хочу мешать их счастью. Судя по тому, что Президент долго молчал, мозги я ему запудрил здорово. Я чуть ли не видел, как бегали вразнобой, словно дети на площадке, в его мозгу мысли. Наконец, осмотрев меня с еще большим интересом, он сказал: - А ты мне все больше нравишься. Молодец. Да, я помню, что Язо не удлинял елду. Тогда пусть решит она сама. Пока же я знаю от нее самой, что она хочет тебя. Но их разве поймешь? Вчера одно, завтра другое. Договоримся так. Если она все же предпочтет тебя, твое дело доставить ей как можно больше удовольствия, пусть не в один вечер, если целка. Пусть останется память о тебе. Когда и где, я думаю, она сама тебе подскажет. - И мы сразу улетим? - Да, да. Я прикажу вернуть вас на землю, как только Юно прибежит от тебя довольная. - А если ей не понравится? - Не думаю. А если и так, то тебе тем более здесь нечего будет делать. Ступай. И позови Яхото. Внучке пока ничего не говори. Я сам скажу. А ты попроси ее показать вам дворец. Передавая слова Президента, я незаметно подмигнул Юно. Вся так и засияв, она спросила, что мы бы хотели посмотреть: галерею внизу или планетарий наверху. Помня данное Президенту обещание не рассказывать о координатах Аморита, я выбрал галерею. Нина поддержала меня. Мы направились к лифту. Но тут меня остановил директор, сказав, что я должен присутствовать при его разговоре с Президентом. Разговор будет серьезный, и я должен помочь ему убедить того начать изменять жизнь на Аморите. О чем мы вчера говорили. По дороге в спальню директор шепнул, что у него есть еще одна важная задумка насчет меня. Когда мы оба уселись, Президент опять оскалил зубы и сказал, обращаясь к директору: - Так ты говоришь, Яхото, гибнет наш Аморит? Думаешь, я слепой и не вижу? Вижу, да боюсь, что поздно уже что- либо изменить. Стар я стал. - Изменить, Ясото, никогда не поздно. Хотя ты и старый, но ты Президент, и к твоему голосу народ прислушается. Но начать действовать нужно немедленно, пока у тебя еще есть кое-какие силы. Ты думаешь, тебе одному они вчера понравились? Сегодня я переговорил со многими. Почти все мужики хотели бы, чтобы их так же нежно любили, как она его. Разговаривал я и с бабами. Эти не так единодушны. Лишь четвертая часть хотела бы иметь такого ласкового мужа. В основном это те, кто сохранил матки и не прибегал к углублению. У владелец лоханок на уме лишь одна длинная елда. - Ты сам так и не увеличил ее? Директор ответил сердито: - Не увеличил и лишь выиграл от этого, так как удовольствия получал, смею тебя заверить, намного больше, чем ты со своими искусственными сорока сантиметрами. Кстати, это научно доказано. Вот поэтому ты никого не помнишь, а мне есть, что и кого вспомнить. - Я тоже почему-то вспоминаю только первых своих женщин, когда еще не удлинял. Пожалуй, ты прав. У тебя есть связь с Язо? - А сейчас он тебе зачем? - Не бойся, сейчас я его в обиду не дам. Сегодня ночью я отыскал его воззвание к аморитянам и внимательно прочитал его. Я хочу уговорить его возглавить правительство. Тебе бы тоже нашлось там место. - Ты уверен, что тебе дадут это сделать? Президент посмотрел мимо нас на дверь. - Не дадут, если их не перехитрить. Вот и придумай, как. Ты когда-то был профессором. А я всегда был тараном. За меня думали другие. - Хорошо, я подумаю. – Директор опустил голову и обхватил ее руками. Президент и я молча ожидали, поглядывая на него. Через полминуты он выпрямился и сказал. - Надо вот что сделать, Ясото. Первое. Язо появляться во дворце сейчас нельзя. Его тут же арестуют или убьют. С ним переговорю я. Второе. Ты должен сегодня или завтра выступить по всем видам информации и заявить о необходимости проведения реформ по спасению Аморита и о назначении Язо главой правительства. Только не забудь перед этим подписать и спрятать подальше указ. Этим ты заложишь основу перемен. Я не исключаю, что после выступления с тобой может случиться нехорошее. Но это лишь подтолкнет Язо к проведение реформ от твоего имени. - Я что-то смутно представляю, о чем я должен говорить. - Я тебе подскажу. Ты дашь мне свой личный код памяти, и я сегодня же изложу тебе тезис твоего завтрашнего выступления. - Не пойдет. Мои коды известны Юдо. Все мои связи круглосуточно прослушиваются. - Какой же ты, к черту, Президент? Тогда сделаем так. Юно пойдет сейчас с нами. Я попробую связаться с Язо, уговорить его согласиться с твоим предложением и согласовать с ним текст твоего выступления. Туда я хочу вставить раздел о семейном укладе на Земле. Эту часть подготовит он с женой, - директор указал головой на меня. – Я быстро напишу весь текст и отдам Юно. А она утром передаст тебе. От тебя потребуется лишь одно: под любым поводом добиться выступления и
Мамка в сексуальном розовом белье соблазнила и выебала молодого садовника
Чувак с большим членом пердолит на белом диване девушку с мясистой жопой
Голые девушки секс в троем фото