БУКВА "РЕВИЗОР"

Я не знаю, как у Юрия Бутусова получается за год сделать что-то совершенно несуразное, показать это публике, а потом через месяц, когда уже никто не верит в успех, отшлифовать глину номер 158 и предъявить миру настоящий бриллиант. Сегодня одной буквой «Р» (так называется постановка) режиссёр перечеркнул все ожидания скептиков, мои в том числе.

⠀

Переписанная Михаилом Дурненковым пьеса Николая Гоголя «Ревизор» сильно страдает всевозможными рефлексиями и неуклюжими пассажами в духе «а вот ещё анекдот». Длинные монологи в самом начале постановки кажутся избыточными и за уши притянутыми к основной сюжетной линии. Изредка мелькают фразы от настоящего «Ревизора» и единственное, что примиряет их с остропроблемными высказываниями от Дурненкова – это восклицания ловко перепрыгивающего с текста на текст Городничего/Трибунцева: «Гоголь – гений!». Искусность актёрского маневрирования и способность Тимофея ни на секунду не отпускать внимание зрителей заставляют в свою очередь воскликнуть: «Трибунцев – гений!».

⠀

Кажущийся неповоротливым вербатим во многом раскрывает внутреннюю мотивацию героев, каждый из которых потом вновь вернётся к своей истории в словах и поступках. Для кого-то это каша, которую нянька выливала на голову. А для кого-то убитый в разгаре школьных игрищ щенок. Помимо Хлестакова и Городничего, которые традиционно солируют в спектаклях на тему, Бутусов выводит вперёд супругу градоначальника – Анну Андреевну.

⠀

Словно вышедшая из клипов группы «Ленинград» героиня Алёны Разживиной сначала предстаёт богатой властной дурой, у которой рояль Stainway за десятку евро и поцарапанный линолеум. Однако Анна Андреевна – баба не только с деньгами, но и с яйцами, именно она руководит всем в городе. В первую очередь, своим мужем. С мастерством Ирины Аркадиной то прогоняющей, то обольщающей Тригорина, жена Городничего чуть ли не за ручку двигает супруга к достижению её целей. Но он не единственная марионетка этой леди Макбет. Не случайно Разживиной выделена довольно длинная сцена дирижирования домом, дочерью и пришедшимся кстати Бобчинским.

⠀

И тут остатки «бессмертной комедии» обретают черты социально-политической трагедии о природе и сущности власти. Кто стоит на вершине пищевой цепочки? Как свита делает короля? И почему простой человек в жерновах этой политической борьбы перемелется первым? Так выбранный для дачи взятки Бобчинский становится сакральной жертвой, когда клан Сопрано-Городничего оказывается в опасности.

⠀

Визуально Бутусов активно играет в криминальное чтиво, создавая нуар-кино со всеми атрибутами идеального преступного мира: красивые женщины (безусловно, на первом месте!), дымящие сигары (хотя тут с современными электронными пыхтелками – так себе попадание), убийства, взятки и далее по списку. Семья Городничего в этом контексте приобретает черты не каких-то мелких жуликов и коррупционеров нашего уезда, а опасного мафиозного клана.

⠀

Оказавшийся в переплёте событий Хлестаков за время спектакля проходит путь познания замкнутой экосистемы коррупционного мира, которую режиссёр экстраполирует на всю современную Россиюшку. Здесь дача взятки – это установление отношений, и отказ от неё может сулить самые разные неприятности для обеих сторон. Единственная сольная сцена для Антона Кузнецова – это сбор денег с горожан. Она сопровождается целой нотацией по поводу того, как правильно давать взятку. При этом за спиной у артиста выстроена целая композиция из нескольких фигур с носами-конусами и роялем. Они, как часы, отбивают секунды, совершая однообразные движения руками и головой. Механизм взяточничества работает без сбоев, всё чётко и по плану. А если кто-то нарушает технологию, шестерёнки перемалывают его и продолжают свою работу, как ни бывало.

Константин Райкин блистательно исполнил роль Хлестакова, хотя после первого действия именно в отношении худрука Сатирикона я был настроен скептически. Его герой, ставший сначала наблюдателем, а потом и участником криминальной заварухи, декларирует свою неспособность что-то изменить в этом мире. Перед Иваном Александровичем неразрешимая проблема материализуется в огромную фигуру сбитого лося, которого герой не в силах ни сдвинуть с места, ни спасти, ни даже убить.

⠀

На сцене же появляется совсем другая мёртвая туша – огромной вороны – символа, который у Юрия Бутусова ходит из спектакля в спектакль. В контексте трёх последних постановок режиссёра можно увидеть три состояния птицы: покой в «Сыне», движение в «Короле Лире» и смерть в «Р». Как мне видится, в этом образе режиссёр закрывает для себя семейную тему, которая в последних работах была представлена максимально широко: сын и мать, отец и сын, отец и дочь. В «Р» ЮБ исследовал взаимоотношения матери и дочери на примере героинь Алёны Разживиной и Марьяны Спивак. В чисто женском тандеме жестокости и деспотизма оказалось на порядок больше, чем во всех предыдущих вариациях. Так что ворона скорее мертва, чем жива.

⠀

Смело по нынешним временам в «Р» звучат откровенные шутки над властью. В диалоге Хлестакова со слугой Осипом неожиданно заходит разговор про барина, которого мы не переживём. «Мы не переживём, дети наши переживут», - как бы успокаивает Иван Александрович. Но утешения в этом мало, как для сценических героев, так и для нас.

⠀

Самоиронично прошлись участники спектакля и по теме не построенного в уездном городе театра, намекая на новое здание Сатирикона, которое ещё год назад обещали открыть свежим спектаклем Юрия Бутусова. В итоге, с премьерой затянули до неприличия, а здание так и не открыли. Теперь, видимо, придётся ждать до следующего пришествия Юрия Николаевича – несколько лет в запасе есть, можно не торопиться.

⠀

Сыгранный на кураже «Р» длиною в 3 с лишним часа пролетел мгновенно. Ни одной лишней сцены, ни одного провисания. В сравнении с тем полуспектаклем, который нам показали накануне нового года, сейчас абсолютно цельное произведение. Изменилась и смысловая нагрузка. Например, была переиграна кульминационная сцена с выстраиванием коррупционной пирамиды Хлестакова. В ней артисты собирают из ящиков зиккурат, располагаясь у его подножия, а на вершине – тот самый мошенник и плут Иван Александрович. Но если в первом варианте это был триумф преступления, а Хлестаков в белом костюме стоя торжествовал, глядя на всех вниз, то теперь его фигура лежит в белой рубахе и имеет жалкий, почти мученический вид. Что его мучит? Осознание.