"БРАТСКИЙ ВЕСТНИК"

...⇓...

Молодость Апостола Павла

(Из истории христианства)

В летописи человечества личность Савла из Тарса появляется совершенно неожиданно и внезапно. Обстановка, в которой образ его впервые встает перед нами, переносит нас на площадь восточного города, на которой бушует расходившаяся толпа. Воздух наполнен яростными криками, камни летят со всех сторон на жертву народного гнева. Тут же недалеко спокойно сидит молодой еврей-раввин. Он с пренебрежением смотрит на убиваемого и у ног его сложена груда белой одежды. Толпа фанатиков, со скрежетом зубов, руганью и проклятиями, вывела Стефана - диакона за город и стала побивать его камнями. "Свидетели же положили свои одежды у ног юноши, именем Савла" (Деян. Ап. 7, 58).

Вот все, что мы впервые узнаем о Савле из Тарса. В этом отрывке Св. Писания он назван юношей, но видимо он уже тогда в Иерусалиме не был безызвестен, поэтому не без основания мы имеем право определить его тогдашний возраст не моложе 30 лет. В это время молодые евреи обыкновенно выступали на общественное поприще. О жизни его, предшествующей этому событию, у нас нет прямых сведений, за исключением лишь отдельных заметок его самого, разбросанных в посланиях его. Из них мы можем вывести, хотя и неполное, представление о молодости Апостола.

Перенесемся на двадцать лет назад от времени убиения Стефана. В те годы, когда в хижине плотника в Назарете играл и резвился мальчик Иисус, когда малолетний Иоанн, предтеча Его, рос в горах Иудеи, - вдали от них, по ту сторону моря, в языческом городе жил такой же ребенок. Казалось бы, что с человеческой точки зрения этот мальчик, имел мало общего с указанными выше детьми. Тем не менее, ему суждено было впоследствии убедиться в том, что Бог избрал его от утробы матери и призвал благодатью Своею (Гал. 1, 15), чтобы быть соратником их в подвиге, предначертанном Богом для спасения человечества.

Картины нашего детства всегда остаются с особой яркостью в нашей памяти. Мне хотелось бы перенести вас в тот край, в котором вырос Апостол Павел, мне хотелось бы восстановить перед вашими глазами те картины, которые воскресали перед ним, когда мысль его переходила ко временам детства. В городе Тарсе в то время существовал университет, но этот город был также известен тогда на востоке, как крупный торговый центр для вывоза леса. По реке Цинд к Тарсу сплавлялись бесчисленные плоты. В торговом отношении положение Тарса было весьма выгодным: от него шла дорога через ущелье Киликийских ворот, и по ней торговцы проникали в страну, расположенную по ту сторону Тавра. Через город протекала судоходная река Цинд, по которой к морю проходили тысячи нагруженных товарами кораблей. Тут же были и пристани, и набережные, и мастерские. Жизнь била ключом.

Когда жил еще дед Савла, то горы, окружающие город, известны были, как убежище грабителей, а река, текущая посреди Тарса, была пристанищем для морских разбойников. А в дни, когда отец Савла был еще отроком, мы знаем, что все население Тарса высыпало на набережные, чтобы любоваться зрелищем встречи царицы Клеопатры египетской с победителем Марком Антонием. Я не совсем уверен в том, правда ли, что это было в Тарсе, когда на знаменитом пиру, данном этой царицей, она выпила чашу вина, в которую бросила драгоценнейший жемчуг. На этот пир, конечно, не был приглашен дед Савла: на таких царских торжествах не видать было подобных ему старых, косных фарисеев. Итак, в городе Тарсе бывали и любопытные события.

Мысленно я переношусь в эти времена и вижу резвого мальчика Савла, бегающего с другими детьми по улицам и набережным, лазающего по грудам сложенного товара, внимательно следящего за входящими и выходящими кораблями, перекликающегося с рабочими на плотах и прислушивающегося к рассказам мореплавателей и купцов, собирающихся сюда со всех стран пестрой толпой, в которой слышался говор всех народов. Все пережитое им в детстве, конечно, оставило в душе мальчика глубокий след. Мы видим, что впоследствии, в посланиях своих, Апостол часто заимствует примеры и картины из торговой жизни о приемах честных и нечестных, о наживе и обмане. Я обращаю внимание читателя на тот факт, что из всех Апостолов Павел был единственным, который вырос в языческом городе, и что ему было суждено работать именно среди язычников. Тот, которого Бог предопределил проповедовать истину и благую весть о спасении всех без исключения народов, вырос не в уединении изумрудных долин и холмов Иудеи или Галилеи, но в кипучей толпе населения города, куда стекались представители всех народностей и наречий мира.

Павел любил родной город, он говорит о нем, что это было не незначительное селение. Он также гордился своим происхождением. Быть может в совместных играх своих мальчики римляне с пренебрежением относились к товарищам из евреев, но Савл знал, что народ его имел значение среди других уже в то время, когда не существовало еще Рима среди городов. Савл знал, что хотя он происходит от самого малочисленного по составу колена Вениамина, но из этого колена происходит герой Израиля (царь Саул), по которому мальчик был наречен именем Савла. Вероятно, как все мальчики, играя с товарищами в солдаты, он слышал, что дети из язычников восторгались героями Марафона, Фермопил и других. Но душа Савла была полна преданиями о подвигах еврейских богатырей, Авраама и Иакова, царей Савла, Давида, пророка Даниила и других, преданиями тех времен, когда Самсон костью ослицы крушил черепа филистимлян.

Такие настроения присущи мальчикам всех времен. А в то время, когда язычники, товарищи Савла, узнавали дома и в школе о мнимых божествах - Юпитере, Юноне, Афродите и других, Савл от родителей, в хедере, и читая книги Св. Писания познавал Бога Израиля, Творца вселенной.

Отец Савла, поселившись в Тарсе, в этом торговом центре Востока, по всей вероятности, выбрал этот город, как место жительства потому, что сам занимался торговым делом. Он, видимо, принадлежал к числу граждан, занимавших в городе известное положение и пользовался уважением. Он также, вероятно, был не без средств. То обстоятельство, что сын его знал ремесло - изготовление палаток, не доказывает противного, так как в то время в еврейских семьях каждый мальчик должен был знать какое-либо ремесло. Отец Савла даже в общественном отношении достиг высокого звания в то время: он имел право римского гражданина. Апостол, говоря о себе, что он был еврей от евреев, по учению фарисей (Фил. 3, 5), то же самое, несомненно, мог сказать и о своем отце. Мы можем себе представить, его отца в длинной одежде фарисеев, гордо проходящего по улицам Тарса. Можно предположить, что отец Савла был самым строгим приверженцем фарисейского толка, неумолимо придерживающимся мельчайших правил и обрядов. Мне он представляется похожим на шотландских пуритан, как они, человеком необщительным, строгим не только по отношению к себе, но и к другим, в суждениях узко-фанатично настроенным, с оттенком ханжества. Мне думается, что Апостол, когда он писал ефесянам: "Отцы, не раздражайте детей ваших", вспоминал отца своего. Меня бы даже не удивило, если бы о нем было написано, что он, воспитывая Савла, не щадил розог, и даже, что отрок Савл, пылкий и строптивый характер коего нам известен, заслуживал эти наказания. Во всяком случае воспитание его не могло быть делом легким. Далее, правдоподобно и то предположение, что когда Савл в глазах домашних стал вероотступником, покрывшим позором доброе имя своей семьи, отец совершенно отказался от него, лишил его всякой материальной поддержки и предоставил ему самому пробиваться в жизни, в обществе последователей той "назарейской ереси", которую правоверные евреи так сильно презирали. Может быть мы тут имеем объяснение бедности Павла почти во все время его апостольства, но и одновременно его болезненной чувствительности в денежных вопросах, не позволявшей ему принимать подарки даже от самых близких последователей и друзей.

Из Священного Писания мы знаем, что у Савла были родственники: сестра, вышедшая замуж в Иерусалиме, и несколько двоюродных братьев, живших там же, о которых он упоминает, как о близких, прежде него уверовавших во Христа (Римл. 16, 7). Жаль, что мы ничего не знаем о личности его матери. Всегда любопытно узнать черты характера матерей великих мужей. Быть может отец Савла заставил и его мать отречься от сына, быть может она умерла, когда Савл был ребенком, и он ее никогда не знал. Как бы то ни было, в "моих представлениях Павел в отношении материнской ласки всегда останется сиротой. Может быть именно потому, что он не знал матери, он так трогательно пишет в одном из своих посланий: "Приветствуйте Руфа, избранного в Господе, и матерь его и мою" (Римл. 16, 13), и упоминает об этой милой старушке, которая ходила и заботилась о нем, как родная мать.

Для отрока Савла настал день, когда ему суждено было выехать в Иерусалим и посвятить себя там всецело изучению науки. Сколь знаменательным должен был быть для него, юноши-еврея, тот день, когда перед ним открылся вид на Иерусалим, этот город упований всего еврейства! С каким трепетом он в первый раз переступил порог школы, того ешилота, где, как он Сам повествует, главным преподавателем и руководителем был известный всем, умудренный в Писаниях, раввин Гамалиил, уважаемый всем народом. О нем и его славе не только повествует Новый Завет. Каждый образованный еврей в наше время может вам объяснить значение Гамалиила в истории своего народа. Он не только был известным ученым, но принадлежал к руководителям народной мысли. Его воззрения отличались широким полетом и терпимостью. В этом суждении о нем сходятся как Талмуд, так и Новый Завет. Ярким примером этого служит его поведение, упомянутое в книге Деяний Апостолов, во время известного собрания синедриона, когда фанатики, члены его, предлагали свирепые меры преследования против христиан. Выступивший тогда Гамалиил сказал: "Говорю вам, отстаньте от людей сих и оставьте их: ибо если это предприятие и это дело - от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками" (Деян. Ап. 5, 34-39).

Следовательно, Гамалиил был в истинном слове просвещенным мыслителем. Удивительно, что учение Христа не привлекло его. Правда, в древнехристианских преданиях мы находим рассказ о его обращении, но еврейские источники ничего не знают об этом. Он всю жизнь свою прожил в еврейском законе и умер таковым. Перед кончиной он сочинил литургическую молитву, явно враждебную новой, вредной в его глазах, "ереси назарейской". Несомненно, что годы учения, проведенные под руководством столь мудрого и уравновешенного преподавателя и воспитателя, каким оказался Гамалиил, были большим счастьем для пылкого характера юноши Савла. В эти годы Савл учился хорошо. Он сам говорит: "преуспевал в иудействе более многих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий" (Гал. 1, 14).

Метод преподавания был тогда преимущественно разговорный, и ученики привыкали обращаться к учителю с вопросами. Их даже поощряли в этом. Студенты времен Апостола "сидели у ног" ученых мужей и, слушая их изречения, привыкали свободно обращаться к ним за разъяснениями. Не становится ли нам теперь более ясным рассказ евангелиста Луки об отроке Иисусе? Не напрашивается ли поэтому предположение возможности и того, что как раз тогда Иисус встретился в храме и с ученым Гамалиилом? Конечно, такое предположение не имеет строгих оснований, но невольно перед моими глазами встает следующая картина: 12-ти летний мальчик в толпе отстал от родителей, пришедших на праздник Пасхи. Он ищет их и три дня тщетно блуждает по тесным улицам чуждой ему столицы Палестины. Ночью он в укромном углу находит пристанище, а днем отроку, вероятно из сострадания, дарит хлеб одна из проходящих богобоязненных старушек. Отрок все время держится вблизи храма, ожидая там родителей, и здесь он, следуя за сверстниками, входит в помещение, где сидят такие же отроки, как он. Они слушают и расспрашивают о Боге знаменитого ученого и богослова Гамалиила. Тут мать Иисуса, с трепетом искавшая его, находит, наконец, сына, "сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их" (Лук. 2, 46). Я себе рисую Иисуса в такой обстановке, в какой находился тогда Савл, но не так, как часто принято писать о 12-ти летнем отроке Христе, будто бы гордо экзаменующем поседевших в изучении Писания ученых. Нет, Господь наш был в скромной роли еврейского ученика, сидящего у ног мудрецов и удивляющего их вопросами, дышащими любовью к Богу и глубоким знанием Пророков и закона Моисея. Конечно, такие картины относятся лишь к предположениям, однако, возможность встречи отрока Иисуса с учителем Савла, Гамалиилом, была весьма вероятной.

В еврейской школе преподавалось тогда только одно Священное Писание. Только оно одно! Вероятно и в те времена преподавание Св. Писания было затемнено и искажено толкованиями еврейских книжников и богословов, подобно тому, как в наши дни оно извращается в высокопарных проповедях и исследованиях современной богословской науки. Но истину Слова Божия никогда не удастся окончательно заглушить. Савл в совершенстве усвоил содержание Библии, он знал ее, как мы знаем азбуку. Текст ее он выучил наизусть, как на еврейском, так и на греческом языках. В его речах, приведенных в книге Деяний Апостолов, видно, что он свободно приводит тексты и картины из всех книг Ветхого Завета. Неудивительно поэтому, что он чтил Св. Писание, как самое драгоценное в мире сокровище. В послании к римлянам он опрашивает: "Какое преимущество быть иудеем?.. Великое преимущество во всех отношениях, а наипаче в том, что им вверено Слово Божие" (Римл. 3, 1-2). Мы обладаем этим сокровищем и в наши дни. Но отчего многие из нас часто не находят времени для чтения и молитвенного изучения Слова Божия? Не хочется здесь излагать упреки по поводу нерадения христиан в деле чтения Библии, однако нам нужно в этом исправиться. Ведь Священное Писание есть данный нам Богом источник силы ко спасению, целый запас этой силы; ведь стоит ежедневно посвятить на изучение этой дивной книги некоторое время, стоит прочесть из нее хотя бы одну главу, вечером или утром, когда мы молимся! Дорогой читатель, начни с этого, сегодня же!

Пропустим теперь в жизни Апостола Павла долгий промежуток времени. О нем у нас нет сведений. Прошло уже десять лет после того, как он покинул школу. Мы его вновь встречаем в стенах Иерусалима. Вероятно, придя в этот город, он первые шаги свои направляет к старому любимому учителю и здесь слышит о том, что было во время его отсутствия. За эти десять лет в Иерусалиме и Палестине произошли важные события. Три года в стране учил и проповедовал Иисус, Который был здесь распят. Затем столица Иудеи была глубоко взволнована заявлением последователей и учеников Его, утверждавших, что Он Мессия, что Он воскрес из мертвых, что Он Единородный Сын Божий. Эти ученики Иисуса в первое время после распятия их Учителя были смущены и скрывались, но после Пятидесятницы и чуда, явленного Святым Духом, они выступили с проповедью. Ведь лишь неделю спустя после того, как Петр трусливо при всех отрекся от Христа, он дерзко бросил первосвященникам упрек: "Вы от Святого и Праведного отреклись, и просили даровать вам человека убийцу, а Начальника жизни убили; Сего Бог воскресил из мертвых, чему мы свидетели" (Деян. Ап. 3, 14-15). И к ужасу правоверных евреев, таким словам внимал народ.

Есть основание полагать, что Савл вернулся в Иерусалим как раз в эти тревожные дни, отсутствуя там в течение нескольких предшествовавших лет. Действительно, трудно представить себе, чтобы в то время, когда Иисус выступал в Палестине, Савл находился бы там же. Он ведь нигде не упоминает о встрече тогда с Христом. Без сомнения, последствие такой встречи для личности с характером Савла могло бы быть одно из двух: или открытый решительный переход к последователям Спасителя, или же ярко выраженная вражда и борьба с Ним. Однако в Евангелиях не упоминается даже и имени Савла. Вероятнее всего, что Савл, окончив учение, занял место раввина в отдаленном городе. Но тяготение к столице - центру еврейской религиозной мысли, естественно, было особенно сильным в его душе, и может быть он был вызван синедрионом на служение в столицу. Он вернулся после десятилетней деятельности вне Палестины, еще горячее преданный символу еврейской веры.

И вот, в святом Иерусалиме осмеливаются появляться еретики, проповедующие другую веру, веру Назарянина! В глазах молодого раввина казалось еще ужаснее то, что эту ересь народ слушал и принимал: "Верующих же более и более присоединялось к Господу, множество мужчин и женщин!" (Деян. Ап. 5, 14). Притом, эти верующие, обращаясь к народу, утверждали: "Мы евреи. Как и вы, мы веруем в Мессию, но не в обещанного и ожидаемого, а уже пришедшего к Своему народу. Этого Мессию вы распяли, но Бог воскресил Его из мертвых. Покайтесь, и да крестится каждый из вас для прощения грехов".

Самым вредным из еретиков по мнению евреев был диакон Стефан. Он не робел ни перед кем, а свободно излагал и защищал свои убеждения. Фарисеи однажды затеяли с ним диспут, в котором участвовали члены синагоги из Киликии (Деян. Ап. 6, 9). Вспомним, что Павел был родом из Тарса в Киликии. Он был опытным и способным диалектиком, видимо часто участвовал в спорах и прениях. В Стефане он нашел себе соперника по плечу. Вероятно, если бы Стефан не был убит, из него выработался бы деятель, вроде Павла. Как оказалось, и на упомянутом диспуте фарисеи не были в силах устоять в прениях против Стефана. Они "не могли противостоять мудрости и Духу, которым он говорил" (Деян. Ап. 6, 10). Вскоре после этих прений весь город был взволнован выступлением Стефана. - "Жестоковыйные! Люди с необрезанным сердцем и ушами! Вы всегда противитесь Духу Святому, как отцы ваши, так и вы: кого из пророков не гнали отцы ваши? Они убили предвозвестивших пришествие Праведника, Которого предателями и убийцами сделались ныне вы...". Вот с какой силой говорил Стефан.

Такого положения Савл и его друзья долее не могли терпеть. Вера праотцов была в опасности. Ее нужно было защитить и бороться за нее. Будем беспристрастными к их чувствам и справедливыми, судя о них. Ведь они все упования свои основали на надежде о пришествии Мессии во славе и силе, и на то, что Он уже на земле даст победу народу израильскому и святой вере его в Иегову. Друзья Савла и он сам искренно верили, что святая вера их была поругана богохульственным требованием поклонения распятому на кресте еврею, ибо в законе написано: "Проклят пред Богом всякий, повешенный на дереве" (Втор. 21, 23).

Во времена Савла широкая веротерпимость и спокойное обсуждение спорных религиозных вопросов отсутствовали. Савл и его друзья боролись, пользуясь негодными средствами: клеветой фанатиков, извращением слов противника, страстью ненависти. Но отчего такую же картину мы часто видим в распрях и прениях между христианскими толками и церквами? Сколько при этом мы видим страсти, слышим лишних слов, язвительных и оскорбительных для противников, сколько в спорах даже грубости и невоздержанности! Как было бы прекрасно, если бы эти споры велись в истинном духе Христа, без страстей, без клеветы и без ложных обвинений противника и коварных намеков на нечистые побуждения его.

"И побивали камнями Стефана, который молился и говорил: Господи Иисусе, приими дух мой... Господи, не вмени им греха сего" (Деян. Ап. 7, 59-60). "Свидетели же положили свои одежды у ног юноши, именем Савла" (Деян. Ап. 7, 58).

Савл всю жизнь свою не мог забыть этого дня: "Когда проливалась кровь Стефана, свидетеля Твоего, я там стоял, одобрял убиение его и стерег одежды побивавших его" (Деян. Ап. 22, 20). "Ибо я наименьший из Апостолов, и недостоин называться Апостолом, потому что гнал церковь Божию" (1 Кор. 15, 9). В последующие годы Павел, вероятно вспоминая об этом дне, думал о нем, как о дне, решившем судьбу его. Как жаль, что нигде, ни в посланиях, ни в речах своих, он не упоминает о том душевном состоянии, в котором он был после этого события. Началось ли тогда уже у него раскаяние? Были ли у него угрызения совести? Мог ли он спать ночью после убиения Стефана? Он сам, как нам известно, был бесстрашным, храбрым человеком, и он в этот день присутствовал при смерти мужа, не боявшегося ее. Трудно полагать, чтобы из его памяти могли изгладиться слова предсмертной, последней молитвы Стефана. Вероятно, долго спустя ему мерещился окровавленный труп мученика и "лик, похожий на ангела". Знал ли он, что в ночь после смерти Стефана, на место убиения его приходили друзья усопшего, унесли тело страдальца и бережно положили его в гробницу, и что над безжизненным трупом склонялись плачущие женщины?

Найдем для себя урок, вытекающий из всего сказанного. Мы видим, что часто Господь отзывает из мира к Себе лучших служителей Своих. Но Он из-за этого не прекращает и не приостанавливает начатого Им дела. В великую пятницу Христос умер на кресте и в этот день враги Его торжествовали победу над Ним. Все надежды поверивших в Него учеников казались погибшими. А через три дня ангелы праздновали Его Воскресение! Когда был убит самый способный из вновь обращенных христиан - диакон Стефан, казалось, что христианская вера должна была быть потушена навсегда. Но истина не может умереть, ибо Сам Господь Бог есть Истина.

Кто бы в день убиения Стефана мог подумать, что лишь спустя месяц после того, как он под градом камней испустил дух, - самый ярый из его врагов займет его место и в достигнутых успехах превзойдет самого Стефана?

В одной из своих проповедей блаженный Августин говорит: "Без молитвы Стефана Церковь не обрела бы Павла". Как дивно Господь творит чудеса Свои!

📖 П. С.

...⇑... ::.Содержание.:: ...⇒...