БПЛА – проблема идентификации «свой-чужой»

В практике использования БПЛА и борьбы с ними всплыла старая, как мир, задача – как отличить «друга» от «врага»? Пока беспилотников было мало, это было не слишком актуально. Но по мере насыщения ими боевых порядков проблема становится всё более острой.

Порядка сорока процентов беспилотников, сбитых в ходе арабо-израильского конфликта, были сбиты дружественным огнем. И это вполне естественно. Когда солдаты ЦАХАЛ, находясь в секторе Газа, то есть во фронтовых условиях, обнаруживают БПЛА, они попытаются его сбить. Выяснять его принадлежность просто некогда – ибо между обнаружением малоразмерного беспилотника и его атакой на «обнаруживших» может пройти всего несколько секунд.

То же самое можно сказать относительно военного конфликта на Украине. Причём «сбивать всё летящее» будут бойцы по обе стороны от линии фронта.

Пока количество используемых БПЛА на каждом конкретном участке боевых действий было невелико, в войсках обходились «предупреждением голосом». Но сейчас это уже не так. А если американцы начнут применять беспилотники для снабжения своих войск, проблема станет не только «более массовой», но ещё и «более дорогостоящей».

Основным средством обнаружения БПЛА в настоящее время является радиосканер. Он способен принять и идентифицировать сигнал, идущий по каналу радиообмена между оператором и беспилотником. Однако это даёт только «простой факт»: в радиусе действия сканера может быть БПЛА. Ключевые слова – «может быть». Ведь беспилотника в окрестностях сканера может и не быть. Просто пришёл сигнал, похожий на входящий / исходящий сигнал БПЛА – и ничего более. Переводя на технический язык, сканер даёт большое количество ложных срабатываний. В том числе, и от каналов радиосвязи «своих» беспилотников.

Идентифицировать БПЛА по критерию «свой-чужой» сканер не в состоянии. Ходят слухи, что сканеры, используемые бойцами ВСУ, могут опознавать определённые типы беспилотников противника. В частности, такое говорится о российском малогабаритном беспилотном разведчике «Орлан-10».

Однако даже если это и правда, то такая возможность «лечится» уводом сигнала радиосвязи «оператор – БПЛА» на другую частоту. При наличии цифровых приёмопередатчиков возможно организовать связь на «скачущей» частоте, а то и вовсе сделать сигнал псевдошумовым.

Отсутствием возможности идентификации БПЛА страдают не только «персональные» сканеры. «Противобеспилотные» системы ПВО, разрабатываемые по заказу Корпуса морской пехоты США (MADIS и L-MADIS), несмотря на сложность и набор различных каналов обнаружения (низкоуровневое ТВ + двухдиапазонный ИК-сенсор + всё тот же радио-сканер) тоже лишены такой способности.

Сразу возникает вопрос: а почему бы не оснащать БПЛА и системы их обнаружения аппаратурой системы государственного опознавания (СГО)? Запрос – не проблема. Например, разработанный НПП «Пульсар» миниатюрный запросчик весит всего 150 грамм и имеет мизерное энергопотребление. Но вот ответчики...

Отечественные самолётные ответчики СГО «Пароль» 6201/6202 имеют блочную массу 50/64 кг и энергопотребление 435/665 Вт соответственно. Если вспомнить, что немаленький отечественный БПЛА «Форпост» имеет полезную нагрузку 63 кг, становится понятно, что «Пароль» не установишь даже на него. Что уж говорить о беспилотной «мелочи».

Американский ответчик СГО AN/APX-101(V) заметно легче - 14 кг (без жгутов и антенн). Однако и он для большинства БПЛА неприемлем по массе.

Даже если в ближайшем будущем проблему масс / габаритов / энергопотребления ответчиков СГО удастся решить, остаётся проблема защиты информации. Потери беспилотников – по сравнению с «большими» ЛА – весьма велики. Поэтому противник может оперативно получать доступ к блоку шифрования ответчика и имеет возможность взламывать алгоритм формирования сигнала ответчика. Понятно, что по этой причине никто не пойдёт на установку на БПЛА аппаратуры «настоящей» СГО.

Можно попробовать разработать «беспилотную» систему распознавания «свой-чужой». Она может быть упрощённой и, как следствие, иметь заметно меньший вес по сравнению с «обычной» СГО. Как вариант, сигнал «я свой» может быть зашит в структуру канала «БПЛА-оператор».

Однако проблему взлома системы в случае потери БПЛА это не отменяет. Кроме того, необходимость посыла запроса создаёт угрозу для «владельца» запросчика – БПЛА могут научиться наводиться по «вражескому» запросу. Не будем забывать и об экономике – производить аппаратуру «беспилотной» СГО придётся огромными тиражами. Наконец, существует серьёзная организационная задача по оперативной замене кодов опознавания – как в беспилотниках, так и в сканерах.

Так что для БПЛА на сегодняшний день приемлемым видится только «пассивное» распознавание принадлежности «свой-чужой». Сейчас этим активно занимаются, делая упор на использование искусственного интеллекта (ИИ).

В настоящее время большинство БПЛА идентифицируются путем сопоставления их радиосигналов с библиотекой сигнатур, хранящихся в памяти сканеров. Однако такие библиотеки не успевают отслеживать изменения, которые вносят в каналы связи БПЛА их разработчики. Поэтому Пентагон озадачен возможностью создания полевых систем, которые позволят операторам обновлять библиотеки в режиме реального времени. Аналогичные работы ведутся в области распознавания образов БПЛА, полученных с помощью электронно-оптических и радиолокационных систем.

Определённые успехи в этом имеются. Точнее, «возможно, имеются». По непроверенным данным, используемые ВСУ детекторы-сканеры БПЛА способны за счёт применения ИИ идентифицировать новые («для себя») типы беспилотников. Однако это возможно только до тех пор, пока разработчики систем связи для БПЛА не озаботились противодействием распознаванию. А в том, что очередной вид противостояния в сфере применения БПЛА уже начался, и будет быстро развиваться, сомневаться не приходится.

Алексей Захаров,
авиационный эксперт
#экспертВО