БОЛЬШИЕ ТЕХНОЛОГИИ ВЕДУТ В НИКУДА?

Каждый раз, когда случается непредвиденное политическое событие, появляется какая-то обеспокоенность, что во всем этом виноваты технологии. Всякий раз, когда возникает этот страх перед большими технологиями, нам говорят, что что-то новое, даже более токсичное, проникло в наш общественный дискурс, вызвав ненависть к политикам и общественным деятелям, теории заговора о Covid и даже крупные политические события, такие как Brexit. Обеспокоенность анонимностью в Интернете становится особой проблемой - как будто ее прекращение каким-то образом подавит наше лихорадочное состояние.

Возможно, вы помните, что во время летнего нападения расистских оскорблений в отношении чернокожих игроков в футбольной сборной Англии, вместо того, чтобы считаться с тем фактом, что расизм все еще существует в обществе , мы были заняты бахвальством о том, как «трусов» в Интернете можно было бы заставить замолчать, если бы мы потребовали, чтобы они представились.

Мы прибегаем к объяснению, что теневые социальные сети каким-то образом стимулируют худшие импульсы, несмотря на то, что мало доказательств того, что большая часть злоупотреблений исходит из неустановленных источников. После поражения Англии в финале Евро-2020 Twitter сообщил, что 99% злоупотреблений на его сайте, направленных против футболистов Англии, не были анонимными.

Те же аргументы были выдвинуты после убийства депутата Дэвида Амесса - принятие мер по борьбе со злоупотреблениями в Интернете обеспечат политикам безопасность. В 2018 году Тереза ​​Мэй пообещала регулировать поведение в Интернете, потому что «в наши публичные дебаты проникли оттенки горечи и агрессии».

Старые добрые социальные сети, которые всегда готовы замаскировать трещины политических неудач. Плохая техника - удобный подрывник для целой банды преступников. Это было особенно полезно в последние годы, когда Брексит позволил правым политикам и прессе участвовать в самой вызывающей разногласия и опасной риторике, особенно в отношении политических и правовых институтов страны, а затем указывать на социальные сети, служащих как подрыв толерантности и доверие.

Но когда парламент и верховный суд, подвергаемые нападкам СМИ и политиков за саботажничество, предателями и противниками воли народа, подвергаются критике со стороны общественности, это совершенно другое дело. Безликая публика становится единственным действующим лицом. Это позволяет каждому, от основной прессы до издателей ультраправых теорий заговора, дистанцироваться от места преступления и невинно предлагать серьезные решения кризисов расизма и утраты веры в политике страны.

Разлагающее влияние технологических компаний также является для них убедительным объяснением, поскольку это означает, что что-то можно сделать. Частично это объясняется некой доминирующей либеральной технократической чувствительностью, которая тянется к набору инструментов для решения социальных и политических проблем, как можно было бы подойти к сломанной машине. Результатом является «решимость», вера в то, что есть технологическое решение большинства проблем, потому что человеческое поведение по сути рационально и оно может быть проанализировано и затем скорректировано.

Все это намного проще, чем примиряться с грубыми фактами о беспорядке в мире; люди бесконечно поддаются внушению и манипулированию; и большую часть времени наше политическое поведение является проявлением долгосрочных течений, распространяемых политическими партиями и доминирующими экономическими идеологиями. Это нежелание проследить, как мы пришли в то место, которое нам не нравится, было ясно продемонстрировано упрямством, с которым многие люди считали Брексит отклонением от нормы. Не признавая того, что на самом деле это было кульминацией кампании, которая длилась годами, и результатом нашей неудачной экономической модели и десятилетий одержимости иммиграцией. «Кто-то, должно быть, обманул, - говорили себе эти люди, - так что своего рода тезис о технической катастрофе восторжествовал. И идеальный виновник представил себя в виде Cambridge Analytica и удобного мультипликационного состава, в который входили теневые российские исследователи.

Правые тоже любят техническую панику, чтобы объяснить неудачные результаты. Технологии развиваются быстрее, чем их можно контролировать, а затем они обращаются к их создателям - это универсальный призрак, нервозность, отраженная в первом законе робототехники Айзека Азимова в 1942 году: «Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человек причинить вред ".

Когда компании достигают масштаба и охвата Facebook, они могут казаться похожими на большие правительства, посягающие на частную жизнь и свободы личности. И этот страх легко использовать, самые разные жертвы могут утверждать, что их заставляют замолчать платформы, настроенные против их политики. Когда Дональд Трамп намеревается запустить новую социальную сеть, чтобы «противостоять тирании крупных технологий», он вторил нытью многих представителей политического спектра. Те, кто вместо того, чтобы признать, что их идеи менее популярно, чем им хотелось бы, предпочитают верить, что против них просто сговорились.

Компании социальных сетей регулярно не справляются со своими обязанностями по борьбе с высказываниями и оскорблениями против них, представляющие опасность для всех, от уязвимых детей до этнических меньшинств и членов парламента. Ясно, что управление вредоносным онлайн-контентом нельзя доверить самим техническим платформам, и что некоторая форма регулирования уже давно назрела. Можно надеяться, что нынешний британский закон о безопасности в Интернете решит эту проблему.

Но зацикливание исключительно на реформировании крупных технологий может превратиться в масштабное вытеснение. Хотя мы справедливо сосредотачиваемся на излишествах технических платформ, которые превратили злоупотребления и ложь в прибыль, мы также должны понимать, что теория плохих роботов заманчива, потому что она ставит проблему не только за пределы наших институтов, но и за пределы самих себя. Есть и другие анонимные игроки, которых необходимо назвать в этом кризисе разногласий - те стороны в политике и в СМИ, которые вызвали столько недовольства и враждебности, что все это регулярно выливается в канализацию социальных сетей.