БЕЗ-ХУНЫ ЕДИНСТВЕННЫЕ фТРАХАЮТСЯ СЕКСАМИ В БСС!!!!!!

Руки сжимают плечи мужчины, с уст падает тихий стон, а глаза прикрываются. Как они до этого дошли вообще. Разум кричал, что это вообще неправильно, даже не из-за того, что они оба парни, а из-за того, что он всей своей душой ненавидел этого человека, которого даже человеком трудно назвать, псих, нелюдь. Но полностью игнорируя крики разума, парень ловит губы старшего, чувствуя, как в него продолжают толкаться, очень медленно, мучительно даже. Хотелось побыстрее закончить это всё, но и в то же время хотелось, чтобы это продолжалось так долго, как могло. Кусает чужие губы, за что чуть позже поплатится чистой шеей, на которой будут светить укусы, если не кровавое месиво, ибо ощущалось именно так. 

Безымянный внимательно наблюдает за прогибающимся под ним юношей, который так сильно показывал свою неприязнь к нему, если они говорили, то только в каком-то споре из-за какой-то мелочи или прошлом, они не были приятелями, знакомыми, они никем не были. Но так приятно было совершать толчки в тело этого розового пятна, слышать, как тот выстанывает его имя и просит быстрее. Может ими обоими завладела ненависть вперемешку с любовью? А может это новый способ поиздеваться над друг-другом. 

Их взгляды встречаются, и они смотрят друг на друга, будто хотят увидеть то, что прячут, прячут так глубоко, ведь это неправильно, мерзко и отвратительно. Это чуждо обоим. Им чужда эта страсть, жестокость, а ещё им чужда любовь. Нет, не такая, как у На-Хуна и Юн-Ву или у тех же парочек в парке. Им чужда любовь, в которой можно открыто оскорблять оппонента, зная, что это лишь заведёт больше, что это не будет обидно.

Рука парня сползает с плеча, выискивая чужую ладонь, он переплетает пальцы с ним, и его притягивают к очередному поцелую, который был уж явно нежнее прошлых.

"Сладкая вата" вздрагивает, а стон пропадает в поцелуе, пока из члена сочится семя. Всё тело ослабевает, полностью опускаясь на простыни. Мужчина отстраняется от сладких губ, дабы оценить вид под собой, и о боже, как же это мило и горячо одновременно. Розовые локоны распластались по подушке, грудная клетка медленно поднимается и опускается, на лице читается усталость, но даже так тот хочет продолжить, ведь из-за не действия, он агрессивно зыркнул на того, пока тот лишь расплывается в ухмылке, возобновляя движение.

На бёдрах чувствуются руки светловолосого, которые сжимают так сильно, что На-Хун сомневается в целостности бёдер, минимум будут синяки, а в крайнем случае он скоро услышит хруст сломанных костей. Когда совершались последние толчки, На-Хун уже был на грани сознания, одним глазом просматривая сон и тот уснул сразу, как его вытерли, а после укрыли одеялом. 

Старший полностью прибрался и полюбовавшись "сладкой ватой", тоже улёгся рядом, обнимая его.

Да, они враги. Но с привилегиями.