Атомное православие. К истории и пониманию концепции

Выдвинутую без малого 20 лет назад концепцию «атомного православия» ждала удивительная судьба. Сформулированные в полемике на богословской конференции РПЦ осенью 2005 года принципы превратились в звонкий «мем», потом в религиозно-политическую и историософскую доктрину. А дальше последовали статьи, монографии, энциклопедические статьи на русском и иностранных языках, поскольку многие западные авторы увидели в «атомном православии» идеологию путинской России.

Сам термин «атомное православие» мне не принадлежит. Так называлась работа художников Алексея Беляева Гинтовта и Алексея Молодкина, на которой изображена была атомная подводная лодка с рубкой, напоминающей крест, всплывшая в арктических льдах, среди северных оленей. И название и образ показались мне удачными, и я охотно прибегал к этому образу в своей публицистике, хотя в эти годы говорил преимущественно о «политическом православии», как о защите политическими методами благоприятных условий для спасения человеческой души во Христе. Разумеется я не претендую ни на изобретение, ни на распространение термина. Например термин "ядерное православие" появился в 2003 году в интервью Сергея Крюкова с директором Музея Ядерного оружия Российского Федерального Ядерного центра Виктором Лукьяновым, опубликованном в газете "Завтра".

В октябре 2005 года мне выпала честь принимать участие в богословской конференции, посвященной эсхатологическому учению Церкви. Я сделал доклад, посвященный политической эсхатологии Православия, а также принял участие в круглом столе «Православие и глобализация», на котором председательствовал глава Отдела внешних церковных связей Русской Православной Церкви митрополит Кирилл, ныне Святейший Патриарх Московский и Всея Руси.

На этом круглом столе известный либеральный публицист Александр Архангельский задал риторический вопрос: зачем в современном мире России нужны её ядерные ракеты у которых вероятность самозапуска 5% (с подтекстом – незачем, давайте разоружаться перед мировым сообществом), а архиепископ Августин Львовский, председатель отдела УПЦ по связям с ВСУ (и, кстати, по военно-учетной специальности помощник командира железнодорожной станции по перевозке ядерного оружия) выразил неприятие того факта, что наша Церковь освящяет ядерные ракеты и боеголовки, которые «могут погубить невиновных» (что бы сказал на идею существования каких-то «невиновных» небесный покровитель архиепископа – Блаженный Августин с его суровой интерпретацией идеи первородного греха?).

В ответ на эти высказывания и прозвучала реплика в моем выступлении, вызвавшая некоторое оживление и даже полемику.

«Нам необходима и на уровне политическом, и на уровне общественном концентрация сил для свидетельства и перед своим народом, и перед внешним миром. Когда Александр Архангельский задал совершенно разумный вопрос, для чего сейчас, в нынешнем мире, России ее ядерные боеголовки, я могу, перефразировав вопрос "зачем православной России ее боеголовки", на него ответить. За тем, чтобы никто не мог заткнуть России рот, заградить уста нашему свидетельству о Православии здесь, в том месте, которое уже фактически стало частью Священного предания Православной Церкви. Как стал им Иерусалим, как стала им святая гора Афонская, точно так же и Россия, где Пресвятая Богородица уже избрала целых два своих удела - Киев и Дивеево, точно так же являет ценность для Священного Предания и отсюда может и должно нестись православное свидетельство всему миру. И чтобы никто не посмел до последних времен, до времен Антихриста это свидетельство прервать, для этого и нужны, в частности, православные ядерные боеголовки и силы государства, которое, как я надеюсь, еще может стать православным. А для того, чтобы не произошло непроизвольного старта, нужно сделать простую вещь - нужно эти боеголовки освящать. Тогда без Божией воли ни одна из шахты не вылетит».

Митрополит Кирилл дружелюбно возразил мне, что Церковь должна воевать мечом, а не ядерным оружием, на что я ему почтительнейше ответил, что речь не о том, чтобы воевала Церковь, а о том, чтобы православное государство всей своей мощью защищало Церковь, которая сама, конечно, воевать не может. Проукраинская околоцерковная журналистка К. Лученко позднее утверждала, что в результате моего выступления разразился некий «скандал» с представителями других поместных церквей, которые якобы истолковали его так, что Русская Церковь первая, поскольку у нее есть ядерная кнопка. Но это беспримесная ложь. Никакого скандала не было, вопрос о церковном первенстве просто не обсуждался, дискуссия было абсолютно дружелюбной, а покойный ныне отец Всеволод Чаплин и вовсе оценил это выступление крайне высоко. И добавил, что небесной покровительницей ядерных боеголовок является св. великомученица Варвара, поскольку она покровительница всех, кто умер внезапно и без покаяния.

Постепенно и мем, по своей конструкции обреченный на некоторую популярность, и сама суть концепции набрали популярность. Суть же была довольно простой.

Защищая Православие Россия защищает абсолютную Истину. Никакой более высокой идеи, более высокого смысла, чем соединение с Богом через Господа и Спасителя Иисуса Христа в Православной Церкви просто нет – если мы православные христиане, то это для нас абсолютно очевидно. Столь же очевидно и то, что Россия, Русское Православие, русская православная традиция имеют не относительное, исторически релятивное значение в истории Церкви, а значение абсолютное. История Церкви это Священная История, которая созидается Святым Духом. Именно Дух Святой – созидатель Церкви в Её историческом бытии – Он призывает и вдохновляет святых, научает их на всякую истину. Дух Святой изволил, чтобы именно Россия стала центром святости, центром сохранения и развития Православия. Россия стала Святой Русью, то есть совокупностью множества прославленных и непрославленных еще святых, которых у престола Божия так много, что они и составляют там Небесную Русь, к которой дай нам Бог каждому присоединиться.

Если мы действительно православные, то мы верим в реальность присутствия и действия Бога в истории. И непосредственно, и через посредство святых. Человек действительно верующий не может не осознавать важности агиополитики, то есть воздействия Бога, ангелов и святых на политические процессы. Агиополитическим духом проникнуто всё Священное Писание, в котором Господь водит народы, созидает и упраздняет царства. Агиополитическим духом пронизаны жития святых и церковные праздники, установленные, в том числе, в честь военных побед православных императоров и русских святых князей и царей. Отрицать, если так можно выразиться, политическую заинтересованность Бога в политическом устроении мира и в судьбе православных народов и держав значило бы прямо противоречить Священному Писанию и Преданию.

Россия, Русская Держава является самостоятельной ценностью для Православной Церкви, важнейшей частью православного Предания. Но это место обусловлено тем, насколько Россия и русские способны хранить и передавать между поколениями огонь православной веры, насколько верно мы исполняем свою миссию хранителей, проповедников и исповедников Православия. И вот если мы справляемся с этой задачей, то ценность России в глазах Божьих равна ценности всего остального мира. И тогда мы имеем право защищать нашу страну, именно как центр Православия, тем абсолютным оружием, которое может уничтожить весь остальной мир, поскольку то, что храним мы – ценнее того, что в мире. Если же мы отступим от Православия, то наша ценность перед лицом Божьим станет близкой к нулю – когда-то средоточием Православия и его святынями были и Иерусалим, и Константинополь, но отстоять их от варваров не удалось именно из-за угашения веры. Поэтому Россия не только должна быть великой державой, чтобы оставаться православной, но и обязана быть православной, чтобы оставаться великой державой.

Для нас принципиально важно учение Православной Церкви о «катехоне» - удерживающем, той силе, которая согласно посланию апостола Павла к Фессалоникийцам сдерживает пришествие в мир антихриста. Эта сила традиционно толковалась святыми отцами как Римская Империя, Imperium Romanum. Россия как Третий Рим продолжает исполнять эту миссию, что признано было и восточными церковными соборами XVI века. Связь миссии катехона с фигурой православного императора, безусловно, огромна, но не абсолютна. Апостол Павел учил тогда, когда римская монархия еще только начинала оформляться. Римская Империя понималась прежде всего не как монархия, а как Римская Власть (таково буквальное значение выражения «Imperium Romanum»). Никаких собственно монархических титулов у римского императора при жизни апостола Павла не было. Даже само слово «Император» становится из регулярной должности частью титула лишь за год до мученической кончины апостола. Соответственно утверждать, что с прекращением (надеемся – временным) русской монархии миссия катехона, лежащая на русской государственности, Русской Державе, не прекращается. Русская государственность, русская нация, пока они существуют, призваны быть хранителями мира от антихриста и защитниками Православия. У нас, по пророчеству старца Филофея, преемников уже не будет: «четвертому не бывать».

В сегодняшней реальности Православие и православная Россия находятся в ситуации восстания против современного мира. То, что исповедуем мы – не только наше богословие, но и наша антропология, учение о человеке, совершенно не совместимы с «повесткой» века сего, разлагающей и учение о Боге, и понимание человека. Именно православная Россия является главным идейным вызовом этому «дивному новому миру». И трудно ожидать, что этот мир оставит нас в покое, не будет стремиться нас уничтожить (после 2022 года это стало уже совсем очевидным). А значит – нам нужно оружие, которое сдержит врага, заставит его бессильно остановиться. Ядерное оружие – это, разумеется, не какая-то фетишистская самоценность, возможны и другие, не менее, а может быть и более мощные виды оружия, которые могут быть использованы. Важен сам принцип: мир не может уничтожить Россию и, при этом, сохраниться сам и торжествовать на наших костях. Мы должны быть готовы к тому, что, в крайнем случае мы канем в эту пропасть вместе. Не должно возникнуть ситуации, когда Россия решит безропотно умереть, дать себя убить, лишь бы не повредить «мировому сообществу».

Если говорить коротко, сущность идеи атомного православия состоит в утверждении принципа абсолютного суверенитета России, на который не может быть наложено никаких ограничений извне, поскольку этот суверенитет имеет абсолютное религиозное обоснование.

При этом очень важно учитывать, что атомное православие предполагает поонимание ядерного оружия как оружия сдерживания, а не разрушения. Когда некоторые авторы утверждают, что согласно положениям атомного православия нечестивый западный мир должен сгореть в эсхатологическом атомном огне – он злонамеренно искажают саму суть доктрины до её полной противоположности. Основная миссия русского ядерного оружия состоит в том, чтобы не допустить применения ядерного оружия ни одной другой страной – и на протяжении 75 лет с появления русской атомной бомбы эта функция сдерживания ей успешно исполнялась. Поэтому откровенно циничны заявления об «ужасном и разрушительном оружии», которое освящает Русская Православная Церковь – напротив, Церковь освящает оружие, которое уберегло мир от ужасных разрушений и бедствий и без единого применения защитило суверенитет православной России в самые опасные для него времена.

В феврале 2007 года Владимир Путин неожиданно для всех четко поддержал ключевую идею атомного православия.

«Православие и ядерная отрасль укрепляют российскую государственность и безопасность... "Обе темы близко связаны между собою, потому что и традиционная конфессия Российской Федерации, и ядерный щит России - те составляющие, которые укрепляют российскую государственность, создают необходимые предпосылки для обеспечения внутренней и внешней безопасности страны. Из этого можно сделать ясный вывод о том, как государство должно относиться и сегодня, и в будущем и к тому, и к другому", - сказал Путин».

Продолжил Владимир Путин эту тему в 2018 году, подчеркнув в ней именно аспект абсолютного суверенитета. «А зачем нам такой мир, если там не будет России?» - задал Путин знаменитый вопрос.

А в октябре 2018 года он еще заострил формулировку, применительно именно к возможному ядерному противостоянию, подчеркнув её религиозный аспект:

«Готов ли я использовать имеющееся в нашем распоряжении оружие, в том числе оружие массового уничтожения, для защиты себя, для защиты своих интересов... Да, в этой ситуации мы как бы ждём, что в отношении нас кто-то применит ядерное оружие, сами ничего не делаем. Но тогда агрессор всё равно должен знать, что возмездие неизбежно, что он будет уничтожен. А мы – жертвы агрессии, и мы как мученики попадём в рай, а они просто сдохнут, потому что даже раскаяться не успеют».

На выступление Путина в феврале 2007 года я откликнулся статьей «Путин и атомное Православие», ключевым утверждением которой было следующее:

«Православие - это религия эсхатологии. Религия, обращенная к личному "сбыванию" человеческой души в общении с Богом и достижении святости. А Русское Православие, это путь человека из Руси земной в Русь Небесную, Святую Русь. Но и в контексте большой истории Православие - религия всеобщей эсхатологии, религия Второго Пришествия Христова. Причем и здесь особенностью русского пути в Православии является стремление сделать Русь свидетельницей второго пришествия, довести её существование до того эсхатологического порога, где она встретит своего Спасителя.

Но и то ядерное оружие, технологии которого, в частности, разрабатываются в Сарове, - это оружие эсхатологическое. Не случайно говорится о "ядерном апокалипсисе". Однако эта формула не верна. Ядерное оружие - это оружие, гарантирующее мир от преждевременного апокалипсиса, от всевозможных эсхатологических экспериментов с "темной стороны". Возможность полной гибели мира в любой момент, исключает достижение сатанократии всеобщности и полноты её сил. И для России именно ядерное оружие является гарантией её эсхатологического выживания, гарантией того, что в момент Второго Пришествия Русь земная и Русь небесная действительно встретятся, что существование Руси земной не прервется досрочно.

Поэтому развитие и ядерной и других предельных технологий являются для русских материальной гарантией успешности в реализации столь же предельных духовных "технологий", завещанных святыми отцами и, в частности, преподобным Серафимом. Поэтому не случайно, что Путин связал Православие с внутренней безопасностью страны, а ядерное оружие - с её внешней безопасностью. Это и есть подлинная формула безопасности любой православной державы - вера, "русская защита"… для обороны от бесов, и ядерный щит и меч, тоже "русская защита", для обороны от людей, чаще всего научаемых теми же бесами, с тем, чтобы прервать духовное возрастание, духовное делание человека всей Церкви».

В том же 2007 году Его Высокопреосвященство Митрополит Кирилл (будущий Святейший Патриарх) принял участие в широком обсуждении коллективной работы «Русская Доктрина» под редакцией Виталия Аверьянова и Андрея Кобякова, значительный вклад в которую внес и я. Этот масштабный комплексный труд посвящен был программированию всех аспектов русской национальной идеологии и сыграл, для своего времени, значительную роль в осуществлении идеологического перехода России на патриотические рельсы. Самым важным свойством «Русской Доктрины» был последовательно проведенный в ней принцип абсолютного суверенитета.

«Россия учреждена Богом и не может быть переучреждена кем бы то ни было… Россия мыслит себя в терминах исключительного суверенитета, то есть такого суверенитета, который не может быть предметом правового притязания иных правовых субъектов».

Хотя в самой «Доктрине» об атомном православии ничего не говорилось, но на соборных слушаниях, посвященных Доктрине, с участием митрополита Кирилла, немало говорилось о необходимости «скрестить православие с атомным оружием». А сам будущий Патриарх откровенно обозначил свою позицию как просвещенного русского православного националиста.

Летом 2007 года, вскоре после того, как Владимир Путин обозначил свою позицию по атомному православию, я был приглашен прочесть лекцию специалистам Всероссийского научно-исследовательского института экспериментальной физики в Сарове, - главного разработчика нашего ядерного оружия. Тот факт, что русский ядерный щит был создан именно на земле освященной молитвой и подвигом преподобного Серафима Саровского, которого с полным правом можно назвать эсхатологическим святым русской истории. "Может, как раз молитвы Батюшки Серафима помогли тому, что создано оружие, которое стояло на страже России, за благо которой молился угодник Божий Серафим на камне в саровском лесу" – говорил приснопоминаемый митрополит Нижегородский Николай.

Я начал свое выступление с размышлений об этом совпадении:

«В истории России есть одно удивительное явление. Рядом с официальной политической столицей с большой степенью регулярности возникает столица религиозная и духовная. И именно в этой параллельной столице концентрируется максимум религиозной и смысловой энергии, необходимой для развития русской нации. Так было в XI веке, когда рядом со стольным Кевом возник Киево-Печерский монастырь преподобных Антония и Феодосия. Так было в XIV веке, когда рядом с Москвой возник Троицкий монастырь преподобного Сергия Радонежского, бывший вторым сердцем России вплоть до XVII века. В середине XVII века патриарх Никон пытался создать вторую духовную столицу России в Новоиерусалимском монастыре. В конце XIX-начале XX под Санкт-Петербургом, в Кронштадте, служил батюшка Иоанн Кронштадтский, и в это время духовное сердце России находилось именно там.

Сарову в этом смысле не очень повезло. В годы служения здесь преподобного Серафима, на рубеже XVIII и XIX веков душа русского общества была слишком окаменелой, слишком вольтерьянской, чтобы понять, какая благодать излилась на Землю Русскую и Русский Народ. Однако произошло другое совершенно удивительное совпадение. Там, где подвизался батюшка Серафим, где он учил о стяжании Святого Духа и предрекал события последних времен, там было создано оружие, давшее России возможность дожить до этих последних времен и быть активной участницей этих событий. Бывший столицей русского православного духа Саров стал, с какого-то момента, столицей русской науки и русского оружия.

Нужно обладать слишком уж помраченным духовным зрением, чтобы увидеть в этом «всего лишь случайность».

Для этого выступления в Сарове мною был подготовлен текст лекции, в которой принцип атомного православия стал основой для широкой историософской концепции. В ней этапы человеческой истории были увязаны с развитием систем вооружений. Этапы военно-технического развития были поняты как основы для изменения поведенческих моделей, лежащих в основе организации цивилизованных обществ. Эти модели были описаны моим другом и коллегой выдающимся русским философом К.А. Крыловым (1967-2020) в его во многих отношениях пророческой книге «Поведение». Синтез этики недопущения зла, выявленной Крыловым в качестве четвертой этической системы, «этики Севера», и символики ядерного оружия как инструмента недопущения зла представляется мне продуктивным.

В 2008 году Саровская лекция была дополнительно переработана и насыщена новым материалом. Текст статьи "Атомное Православие", опубликованный в "Русском Обозревателе" может считаться каноническим. А в 2018 году углубленные исследования военно-технической истории позволили мне усовершенствовать концепцию, выделив не 4, а 8 основных военно-технических эпох, разделив каждую из четырех основных эпох в истории вооружений на статическую и мобильную фазы.

Разумеется, я не первым увязал военно-технические и социальные изменения. Однако мне удалось (на мой взгляд) построить на военно-технической основе картину глобальной истории. Причем увязать эту картину с основами православной метафизики и философии. И роль ядерного оружия в этой глобальной картине становится весьма наглядной.

А в сентябре 2007 в зале Воинской славы Храма Христа Спасителя состоялся торжественный молебен, в конце которого сотрудникам 12-го Главного управления МО РФ были вручены хоругви с изображением преподобного Серафима Саровского. Здесь уже нервы либеральной прессы окончательно не выдержали и она разразилась целым ворохом скандальных публикаций, с проклятиями и в адрес митрополита Кирилла, и в адрес самой идеи единства духа и оружия. Особенно примечательной была публикация Александра Солдатова в журнале «Огонек», которая так и называлась «Атомное Православие».

Комментируя эту истерию либеральной прессы я, в публикации «Церковь освятила ядерный щит», подчеркивал:

«Батюшка Серафим был великим пророком, возвестившим русским людям и всем православным христианам две истины. Первую истину - истину о вечном призвании, о предназначении каждого православного человека, а значит и православной России в целом - Стяжании Духа Святого. В век розового либеральничающего, моралистического христианства его учением о стяжании Святого Духа был показан истинный смысл христианского существования. А тем самым для нас заиграла новыми смыслами идея Святой Руси. Святая Русь - это не обожествление России во всем ее наличном бытии, но и не литературная абстракция. Это совокупность всего того на Руси, что освящено благодатью Христовой, что привлекло на себя Божие благословение.

Вторая истина, возвещенная батюшкой Серафимом, - это истина о Конце Мира. О страшных временах отступления от Православия, когда и во всем мире, и на Руси вера будет попрана и предана... Часть этой великой тайны связана и с преданием о "канавке" преподобного Серафима, прорытой по земле, которой коснулись стопы явившейся преподобному Серафиму Божией Матери. "И как антихрист придет, везде пройдет, а Канавки этой не перескочит!"...

В свете этого предания не случайно, что преподобный Серафим взял на себя попечение о русском ядерном оружии, том оружии, перед которым в бессильной ярости утихают волнения любых врагов России, о которое разбиваются любые надежды ее уничтожить. Это оружие является своеобразной "военно-политической канавкой". Однако для того, чтобы она сохранила свою силу, необходимо, чтобы она в свою очередь была ограждена канавкой духовной и молитвенной, канавкой истинной веры и твердой приверженности православному учению».

Атомное православие привлекло заметное внимание западных специалистов по военной стратегии и идеологии России. В ней справедливо было угадано ядро того смыслового комплекса, руководствуясь которым будут приниматься стратегические решения в России будущего. В этом смысле западные стратегические аналитики оказались более прозорливы, чем российские журналисты и эксперты, а также российские чиновники и даже некоторые церковные бюрократы.

В некоторых случаях рассматривались исключительно отношения Русской Православной Церкви с ядерно-оборонным комплексом России с опорой на высказывания Владимира Путина и Святейшего Патриарха Кирилла, в других случаях упоминались и мои работы.

Из такого рода публикаций особо следует отметить диссертационную работу норвежского исследователя Ярдара Эстбё «Новый Третий Рим» в которой автор предпринял попытку посильного для заурядного западного исследователя анализа идей Александра Дугина, Натальи Нарочницкой, Вадима Цымбурского и моих (Jardar Østbø, The New Third Rome. Readings of a Russian Nationalist Myth., University of Bergen, 2011).

Определенное внимание атомному православию уделено в коллективной работе «Современный русский консерватизм» (Mikhail Suslov & Dmitry Uzlaner (eds), Contemporary Russian Conservatism. Problems, Paradoxes, and Perspectives. Leiden: Brill, 2019). Эта работа, впрочем, создана преимущественно российскими исследователями, хотя и издана на английском языке в Нидерландах. Поэтому может рассматриваться скорее как феномен российской, чем западной историографии, впрочем оказывающий на эту западную историографию заметное влияние.

Специальное исследование атомного православия предпринял израильский профессор Дмитрий Адамский в работе «Русское Ядерное Православие» (Dmitry Adamsky. Russian Nuclear Orthodoxy: Religion, Politics, and Strategy, Stanford University Press, 2019). Автор произвел комплексное рассмотрение всех аспектов взаимоотношений Русской Православной Церкви с вооруженными силами, уделив внимание, в том числе и моим работам (см. страницы 159-162 этого издания). Его трактовка происхождения доктрины атомного православия оказалась, впрочем, неверной, так как он, по всей видимости, не знал ничего о дискуссии 2005 года, соответственно мои дальнейшие публикации об атомном православии оказываются у него как бы комментарием к выступлению Владимира Путина в феврале 2007.

Публикация исследования Адамского вызвала известную панику в кругах российской церковной бюрократии. В этой бюрократии давно уже присутствует заметное количество людей, которые усвоили дух сформировавшейся в ХХ веке в русской эмиграции и в греко-англо-язычных кругах «новой теологии», которая обесценивает Россию, и по сравнению с Византией, и с современным православным Востоком и Западом и заявляет, что Православие, якобы, должно быть политически нейтральным, не привязанным ни к Православной Империи, ни к современной России

Кроме этнополитического нейтрализма для этой новой теологии весьма характерно отрицательное отношение к реалистическому пониманию церковных таинств и молитвы как реально происходящего чуда. Такое реалистическое понимание чуда, характерное для Православной Церкви на протяжении двух тысячелетий её истории, теперь именуется некоторыми «магизмом».

В результате сочетания испуга перед «разоблачениями» Адамского и ложных теологических установок в 2020-2021 году появились весьма опасные проекты документов, в которых запрещалось освящение оружия массового уничтожения, а благословение православным воинам связывалось с их личностью и долгом. Обязанность защиты России как Православного Отечества, политическая судьба которого самым непосредственным образом скажется на духовной судьбе миллионов православных людей как бы была вынесена за скобки. Россия как православная держава стала интерпретироваться как некая светская, религиозно нейтральная власть, лишь требующая от своих православных граждан религиозно нейтральной воинской службы.

«Должно быть исключено из пастырской практики использование данного чинопоследования для «освящения» любых разновидностей оружия, употребление которого может повлечь за собой гибель неопределенного количества людей, в том числе оружия неизбирательного действия и оружия массового поражения» - заявлялось в проекте документа Межсоборного присутствия «О благословении православных христиан на исполнение воинского долга».

Подобный акцент на личном благословении, а не на защите православного Отечества как целого вел Русскую Православную Церковь, в случае его принятия, к серьезной богословской, церковно-политической и агиополитической ошибке. Россия как держава переставала бы рассматриваться как защитница Православия и Церкви, а с её оружия снималось бы церковное благословение. Последнее, как очевидно каждому, кто воспринимает церковную молитву и священнодействие реалистически, как действительное привлечение Благодати Святого Духа, может иметь самые катастрофические последствия для военной и политической судьбы России.

К лету 2021 года проект претерпел определенные изменения:

"Традиция Русской Православной Церкви знает также практику благословения воина вместе с личным или табельным оружием. Данная практика призвана подчеркнуть личную ответственность воина в несении им своего служения, причем исполнение воинского долга благословляется Церковью вне зависимости от рода войск, в которых несет свое служение православный христианин...

«Благословение» предметов не может совершаться вне контекста молитвы об использующем их человеке, ибо благословение Божие призывается именно на человека. В частности, поскольку молитва Церкви совершается именно о воинах, следует исключить практику благословения оружия вне контекста молитвы о воинах, которые используют это оружие по долгу службы. При этом во время совершения чина благословения воинов допускается возможность окропления святой водой оружия, с которым они совершают своё служение. То же касается и военной техники, используемой на суше, на воде или в воздухе".

Ядерное оружие теперь оказалось подходящим для освящения, но снова в ложном контексте "индивидуального благословения воинам", а не в контексте защиты Православного Отечества - России. То есть главный концептуальный порок документа так и не был устранен.

События 2022 года создали для провозглашения этого ошибочного документа совершенно неудобный контекст. Он может (и обязан был бы) быть интерпретирован государственной властью как враждебный выпад, как прямая духовная помощь врагам нашего Православного Отечества. Судьба «Украинской Православной Церкви Московского Патриархата», подвергшейся беспрецедентным с большевистских времен гонениям, наглядно показала, какая судьба ждет русских православных людей там, где отсутствует политический и военный суверенитет России, где свирепствует вооруженная русофобия у власти. Там, где Православие не ограждено могуществом Русской Державы – там царят гонение и утверждение раскола.

Сегодняшние реалии требуют от Православной Церкви как института и как сообщества духовенства и мирян полной самоотдачи в деле защиты нашего Православного Отечества, тем более что политика самой государственной власти во все большей степени разворачивается к поддержке Православия, русской православной культуры и защищаемых Церковью традиционных нравственных и антропологических ценностей. В этих условиях, будем надеяться, ошибочный по своей логике проект документа о благословении воинов будет просто заметен под ковер. Тем более, что подобные документы готовились при прямой лоббистской поддержке таких проукраинских деятелей, откровенно хулящих Патриарха, Церковь и Россию, как С. Чапнин, К. Лученко, бывший протодиакон Кураев, или активно пытающийся влиять на церковную политику Н. Митрохин.

Либо будет признана та очевидная из церковной истории и святоотеческого предания истина, что Церковь как орудие спасения может полноценно существовать только в благодатной симфонии с православной державой, которой является вот уже более полутысячелетия именно Россия, либо Православная Церковь и в России, и в мире будет растерзана антихристовыми силами, а православная Москва повторит судьбу православного Константинополя.

Хочу еще раз подчеркнуть: атомное православие – это не какое-то нововводное религиозное учение или идеологема. Это констатация того факта, который был очевиден христианам еще с эпохи императора Константина: связь Церкви и христианской державы неразрывна, христианскую державу необходимо защищать всеми силами ради её православия, а православие необходимо в державе необходимо защищать всеми силами, поскольку без него она не устоит.