Армен Гаспарян о том, почему не надо делать икону из Зеленского и о том, почему Пригожину не дают снаряды

Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.

– Во-первых, пострадавшие есть – порядка ста миллионов человек в этот момент вздрогнули, и мне было страшно открывать телефон, когда пришла эта новость – я подозревал, что будет. Собственно, это и происходило. Сутки.

Что касается "страшно гулять по Москве" – гуляйте. Я думаю, что сейчас все меры будут приняты по этому поводу. Здесь же просто беспилотник, как потом стало известно – его же засекли, его видели.

Просто сначала бдительные люди в соответствующих структурах решили, что это очередной городской псих звонит, а когда они долетели до Москвы и стало понятно, что звонил не псих, то пока это все раскочегарилось... У нас же как обычно – майские праздники, неторопливость, вот и результаты.

Теперь что касается ликвидации. Мне кажется, что нам для начала надо просто менять формат СВО, и это должна тогда быть контртеррористическая операция, как на Северном Кавказе 20 лет назад - где, как известно, лидеры боевиков были в том числе одной из целей. Насколько я понимаю, пока об этом речь не идет.

Что касается этих перспектив – я считаю, что - наоборот, Зеленского надо беречь. Он должен сидеть на скамье подсудимых и молить правосудие о снисхождении.

Дело же не в том, Зеленский там сидит, Синевский, Красневский, Желтевский – там же как бы система. Любого из этих упырей можно изъять, а система останется той же самой. Потому что это этой системой в ручном формате руководят США.

До тех пор, пока Соединенные Штаты будут этим рулить, там без разницы, кто будет – Зеленский или кто-то. Дело принципиально не в них. Я понимаю, конечно, что у многих это представление из кино, или из приключенческой литературы – вот там Бандеру ликвидировали... Так это только хуже сделали, потому что Бандера мешал всем, он был не выгоден своему окружению. Он был не выгоден американцам, которые это курировали.

А когда его ликвидировали, все перекрестились и сказали – вот как славненько. А там наиболее невменяемые получили религиозный экстаз: Бандера – символ сопротивления и т.д., а остальные все вздохнули с облегчением. Это то же самое, как нам ничего не дала ликвидация Коновальца.

Я страшные слова скажу, потому что уход Коновальца привел тут же весь молодняк невменяемый к власти, которые раскололи ОУН* на две части. Потому что вся эта тусовка – Бандера, Шухевич, Стецько, они же молодые были, они хотели власти, а мы, ликвидировав Коновальца, эту власть им дали. Поэтому я бы рекомендовал смотреть на эту историю не с точки зрения сюжетности приключенческих романчиков, а с точки зрения того, что может быть.

Я не уверен, что наша задача сейчас – это дать Украине икону в виде Зеленского. Он никто, и звать его никак.

– Уничтожать Зеленского не эффективно, а бить, например, по Банковой, эффективно?

– Только если это какой-то символический акт. Я, во-первых, не убежден, что там много кто сидит. Я думаю, что там заседания, которые проводятся – они проводятся в каких-нибудь бункерах, и совсем не на Банковой.

– С Кремлем же - тоже символический по сути акт с их стороны? И вот нам какой-нибудь такой же нужен?

– Давайте просто на Украине снесем все мосты, это будет символичным актом, который будет действовать. Или еще что-нибудь.

Здесь беда состоит в том, что, поскольку это первая в мире операция в прямом эфире, которую все видят прямо вот здесь и сейчас, и все это комментируют, то на это наслоилась вообще такая абсолютная кинематография. Что, цель СВО это символическое место для строительства бассейна "Киев"? Ну нет же!

Какой-то другой же смысл закладывается. А я понимаю, откуда это. Потому что всем нужна месть лютая, яростная. Банковая, Верховная Рада, Кабинет министров, СБУ. Но насколько это повлияет (на ход СВО — Ред.) – это большой вопрос у меня лично. Потому что, глядя на лютую абсолютно неадекватность хутора (киевского режима — Ред.), у меня большие сомнения в том, что это что-то даст.

Мне кажется, только хорошие такие удары по критической инфраструктуре – мосты, железные дороги – вот это все посносить, будет сразу все иначе. А это только на нашем телеканале полуфинал "Пушкин-Дантес-Мартынов-Лермонтов", это ничего не дает совсем.

– То есть, необходимо что-то наподобие того, что было недавно в Павлограде.

– Ну да, Павлоград - хорошая история. Да я могу таких много назвать объектов. Другой вопрос, что они не так красочно выглядят. А всем же нужна картинка, потому что бегают эти клоуны, рассказывают: вот, Советская власть убила Бандеру, или убила Коновальца, и там мемасики сразу, "цукерки судоплатовсие", или - "нюхни газку, злодей".

А то, что это нам ничего не дало – это же никого не волнует, потому что нужна красивая картинка. Вот лежащий в руинах Шевченковский районный суд – он там будет кого-то возбуждать.

Если у нас задача стоит нанесения максимального урона нацистам, то это не Шевченковский районный суд совсем, а это, например, уничтожение складов в зоне, примыкающей к СВО. Чтобы они взлетели на воздух, чтобы вспышка была видна даже эфиопам. Это да, это будет серьезно.

Или уничтожение польского лагеря подготовки на территории Западной Украины. Вот это да – богатая история. Она не так красочна, ее нельзя так вот упаковать, как конфету, но, тем не менее, она с точки зрения СВО гораздо более действенная.

– Хочу с вами обсудить заявление основателя ЧВК "Вагнер" Пригожина о том, что, если "Вагнеру" не выдадут в срочном порядке боеприпасы, то 10 мая они выведут свои части из Артемовска. С чем связан этот снарядный голод, как его можно преодолеть? И вообще - есть ли он в той мере, о какой заявляет Пригжин?

– Вы хотите, чтобы меня распяли? Потому что я сегодня получил химический ожог - дело в том, что это видео (заявление Пригожина — Ред.) появилось ровно в тот момент, как я сел в эфир. И следующие три часа я испытывал удивительное чувство. Ну, давайте по пунктам.

Первое – я, конечно, немало удивлен, что мы берем и добровольно даем Украине такие козыри в виде всех этих склок в медиапространстве. На Банковой был праздник, и украинские телеграмщики об этом писали, что это просто им сказочный подарок сделали, что они рассчитывают на раздрай, развал, внутренний Майдан и т.д. Они это воспринимают как первые шаги к оному.

Второе – я не понимаю, почему одна и та же проблема возникает с такой периодичностью. Раз это еще можно было списать на мартовский снарядный голод, но сейчас военкоры говорят, что особо его нет.

Почему так получается? Не знаю. Полагаю, впрочем, что здесь все еще упирается в статус ЧВК, потому что по закону - их нет. Армия – это отдельный механизм.

Представьте себе, вы приходите ко мне, а я занимаюсь снабжением боеприпасами, и вы говорите – вот, очень хорошо, что ты здесь сидишь. Мне нужно, пожалуйста, прямо сейчас пятьсот тысяч снарядов. Я говорю – да не вопрос, хоть 700 тысяч. Войсковая часть какая? Ты говоришь – не, не ВЧ какая, у меня ЧВК есть. Я говорю, какая ЧВК, ты что? Если я один патрон налево дам, это трибунал, а ты хочешь, чтобы я пятьсот тысяч сгрузил непонятно, куда. Кому подчиняется ЧВК?

– Интересно, почему до сих пор статус не урегулирован?

– А потому, что это надо законодательно делать, это надо на уровне закона принять в Государственной Думе. Почему никому не была поставлена такая задача, то, что ЧВК уже год в районе СВО... Это рано или поздно придется все равно делать.

Я думаю, что одна из причин здесь. Плюс, конечно, все это наслаивается, в свою очередь, на ревность, а без нее никуда, и, конечно, на колоссальную пиар-составляющую, потому что Пригожин все время в топе, он умеет это делать, плюс у него свои ресурсы есть, которые это там дополнительно разгоняют.

Минобороны – очень консервативное ведомство, поэтому здесь всё очень сложно.

Это не очень понятно, тем более, что все это еще и перед 9 мая. Представляете, с каким настроением люди сейчас проводят выходные? Даже вот вам, например, новость – министр обороны поручил ответственному товарищу, чтобы все получали… ну кого эта новость интересует, правда? Ну вот она есть в ленте и есть, на нее же никто не возбудится.

А здесь же еще важно, как и что подать. Понимаете, я когда смотрел вот этот ролик с трупами, вы знаете, это производит сильное впечатление вообще на любого. Теперь представим себе, что его смотрит не человек, закаленный в эфирах, который всю жизнь здесь провел – его уже невозможно чем-то пронять, а вот смотрит обычный человек. Он работает менеджером по продажам утюгов, условно. Вот он посмотрел ролик – это все, у него жизнь дала трещину.

Вот это все выплеснулось абсолютно в медиапространство. У нас каждый день какая-то дичь происходит! То мы орлами дроны будем сбивать, то у нас еще чего-то. Ну, у нас нет ни одного дня спокойного. Мы все время в состоянии экзальтированного психоза находимся. Это чудовищно абсолютно. Это просто психически очень сложно выдержать.

Я так понимаю, что это сейчас еще тоже не предел, потому что теперь еще Минобороны должно будет ответить на подобного рода сентенции, потому что как бы обвинения брошены очень серьезные. Плюс к тому, вокруг Минобороны тоже есть свои плохие сюжеты, с этими миллионами лайков и прочее. Это тоже, извините, плохо сказывается. То есть, у нас этот круговорот круглосуточный.

– Мы говорим в канун Дня Победы. Кто воевал у вас в семье, и чего бы вы в этом году пожелали россиянам?

– У меня воевал дед мой родной, это первый выпуск Военно-инженерной академии, это Карбышев. Диплом моего деда подписывал герой Советского Союза Карбышев. Финская кампания, вся Великая Отечественная, Карельский фронт, Курская дуга, Польша.

При строительстве понтонной переправы на Висле получил почти смертельное ранение, потом год в госпитале, потом группа советских войск в Германии, потом главный инженер Центрального Дома Советской Армии, ЦДСА. Поэтому для меня, конечно, история такая - очень семейная.

Пожелаю я только одно – пожелаю понять, что мы сейчас, по большому счету, заканчиваем то, что выросло из недоделанной работы тогда. Поэтому надо затянуться с эмоциями, спокойно выполнить поставленные задачи и - победить. Иначе не будет ни страны, ничего. Это все изничтожится в буквальном смысле этого слова.

*Организация, запрещенная в Российской Федерации.