Арагви

Легендарный московский ресторан «Арагви» был открыт в 1938 году по инициативе Берии. В то время Лаврентий как раз усиленно занимался делами Грузинской советской республики и даже "поднял" сельское хозяйство в регионе. Возможно, эта версия правдива, ведь ресторан снабжался продуктами прямиком из Грузии.

Для руководства «Арагви» Берия привлек своего соотечественника – Лонгиноза Стажадзе.

Тот был искусным поваром, работал в столовой на Пушечной улице, куда частенько захаживали чекисты, располагавшиеся неподалеку. 

Им тут нравилось – кормили вкусно и недорого. А однажды в столовую заглянул сам Лаврентий Павлович. По этому поводу Стожадзе приготовил знатное угощение. 

А как иначе? 

Конечно, Лонгиноз Малакеевич, уроженец маленького горного селения, расстарался. 

И Берия остался доволен. А через несколько дней в столовую нагрянули сотрудники НКВД. Посадили повара в машину и отвезли на Лубянку. 

Полагаю излишне описывать состояние человека в этот момент! А , оказавшись в кабинете Берии, он и вовсе был готов хлопнуться в обморок. 

Однако нарком госбезопасности встретил гостя, как лучшего друга. Поздоровался, осведомился о здоровье. И перешел к делу: «Мы с товарищем Сталиным посоветовались и решили поручить тебе ответственное дело – создать в Москве первый грузинский ресторан». И, участливо всмотревшись в бледное лицо повара, спросил с улыбкой: 

- Ты согласен, дорогой Лонгиоз?

Впрочем, ответа и не требовалось.

Так Стожадзе, с четырьмя классами образования, стал директором ресторана «Арагви» и отлично справился! 

Заведение обрело всесоюзную славу. 

А вот стены ресторана расписывал художник Ираклий Тоидзе – автор легендарного плаката «Родина-мать зовет!», четырехкратный лауреат Сталинской премии. 

Не думаю, что столь заслуженный живописец решил подхалтурить. Скорее всего, его тоже Берия ласково попросил. 

Панно «Арагви» были посвящены поэме Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре» и, увы, не сохранились. 

Да и вообще от начального облика ресторана почти ничего не осталось. 

Хочется думать, что кухня радует. 

Но я, в отличие от Людмилы Прокофьевны там ни разу не была. Ни с авиаконструктором, ни без него.