"Арабский курс" МАПАМ
Одной из последних сионистских организаций, пытавшихся достичь взаимопонимания с арабским обществом уже после основания государства Израиль являлась Объединенная Рабочая Партия (МАПАМ). Образованная за счет слияния в 1948 году организации Ха-шомер Ха-цаир (Молодой Гвардеец), левого крыла Поалей Цион (Поалей Цион Смол) и Ахдут ха-Авода (Единство Труда, левой фракции социал-демократической Партии Рабочих Эрец Израиля Давида Бен-Гуриона), МАПАМ в конце 40-х/начале 50-х представляла собой вторую по численности и популярности партию страны, твердо державшуюся просоветского курса.
Собственно, в ту эпоху считалось, что именно МАПАМ, а не крошечная Компартия Израиля (МАКИ) являлась истинным представителем марксизма-ленинизма в новом государстве. Примечательно, что именно за счет средств МАПАМ в 1951 году было переведено на иврит и издано собрание сочинений Сталина, портреты Ленина и Сталина были вполне типичным украшением интерьеров партийных отделений, ссылки на стремление СССР освободить мировой рабочий класс от оков капитализма довольно часто мелькали в риторике партийных лидеров, и все это, - что примечательно, - находило немалый отклик в еврейском обществе. Просто потому, что множество политически активных людей ясно понимали, что без голосования СССР в ООН и без оружия из социалистической Чехословакии ни Израиля, ни победы в войне против арабской коалиции просто не было бы. Ну и конечно, победу СССР над нацистской Германией, взявшейся уничтожать евреев подчистую, тоже никто не забывал. Поэтому почитание Советского Союза в среде левых сионистов тех лет, было вполне закономерно.
Любопытно было то, что любовь к Стране Советов и "солнцу народов" (как именовал Сталина руководитель МАПАМ Яаков Хазан) была в основном односторонняя; как известно, уже в 1950 году СССР охладел к мечтам о превращении Израиля в просоветский плацдарм на Ближнем Востоке, но евреи продолжали любить "нашу вторую социалистическую родину" еще довольно долго.
Соответственно, светлые ориентиры всемирного братства трудящихся, задаваемые советским агитпропом, определяли и стратегию партии в отношении арабского населения.
Вообще, еще в мае 1942 года, когда, - на фоне творящихся в Европе бедствий, - сионистский конгресс в Нью-Йорке окончательно провозгласил курс на создание отдельного еврейского государства в Палестине, призванного спасти евреев от окончательного уничтожения, левое крыло сионизма выступило против, продолжая отстаивать принцип единой независимой и демократической Палестины. Но к тому моменту идея еврейско-арабского братства перекочевала из области политической реальности в область теоретической утопии. Потому что обе общины уже окончательно рассорились и даже в среде коммунистов царил разлад на этнической почве, закончившийся в 1943 году расколом Компартии Палестины. Так что левым сионистам для подкрепления своей гуманной альтернативы просто не хватало примеров здорового взаимодействия между арабами и евреями.
Левые сионисты, среди которых наиболее преданными апологетами братства трудящихся являлись члены Ха-шомер Ха-цаир, должны были совершить невозможное для доказательства правоты своих взглядов: найти в арабской среде людей, разделяющих такие же демократические принципы.
Незадолго до того, в 1940 году, "Ха-Кибуц ха-арци" (Национальный Кибуц; кибуцное движение Ха-шомер Ха-цаир) запустил шестимесячный курс арабского языка для своих членов с целью подготовки кадров для взаимодействия с арабской общиной, а в следующем году учредил Арабский департамент, который должен был налаживать сотрудничество с палестинскими арабами.
Идея, которую в дальнейшем перехватит уже МАПАМ, не блистала новизной и заключалась в следующем. Квалифицируя арабское палестинское общество как экономически, так и политически отсталое, Ха-шомер Ха-цаир отстаивая демократическую (народно-демократическую), а не социалистическую перспективу, считал, что левые евреи, как более опытные и продвинутые люди, должны в рамках этого демократического процесса стимулировать прогрессивные политико-экономические тенденции в арабском обществе, которые сметут остатки феодализма и религиозного мракобесия, препятствующие рабочему единству и дальнейшему переходу к социализму.
Более того: при сложившихся тяжелых обстоятельствах (рост межэтнической вражды), руководители Ха-шомер Ха-цаир прямо указывали, что без влияния левых сионистов прогрессивные силы в арабском лагере просто не могут окрепнуть, настолько сильна была идеологическая гегемония арабских шовинистов. Поэтому буквально долгом социалистического сионизма является поддержка и развитие тех очень слабых прогрессивных взглядов, которые стихийно возникают среди арабов.
В этом плане левые сионисты, не имея иной альтернативы, готовы были даже пойти на сотрудничество с левыми арабами, явно выступающими против сионизма.
В 1942 году в рамках борьбы левых против правых в Гистадруте (Федерации Труда Эрец Израиля), Ха-шомер Ха-цаир добились возможности реализовать свои намерения на практике. Заручившись мандатом от профцентра, делегация левых сионистов во главе с Аароном Кохеном посетила Сирию и Ливан, где состоялась серия встреч в основном с местными коммунистами, от которых не добились ничего: антисионизм арабов был категоричен и они отказывались рассматривать сионизм в качестве союзника освободительного арабского движения.
Несмотря на полный провал миссии, Кохен представил Гистрадуту отчет, рекомендовавший поддерживать контакты с арабами в максимально возможной степени, но эти советы приняты естественно не были, т.к. верхушка профцентра в значительной мере уже находилась под влиянием правых и центристов, которым не были интересны проекты всеобщей дружбы и любви, не дававшие никаких результатов в реальности.
Точно таким же образом чуть позже сорвалась попытка Ха-шомер Ха-цаир наладить сотрудничество с Абдаллахом Бандаком, молодым коммунистом из Вифлеема, который после раскола Компартии Палестины встал у руля национал-коммунистической Лиги Национального Освобождения. И здесь камнем преткновения стала непримиримость арабов к сионизму как таковому и к еврейской иммиграции в частности.
Хотя в период 1945-49 гг. - с борьбой евреев сначала против британской администрации, а затем и против арабской коалиции, стремившейся уничтожить провозглашенный в рамках резолюции ООН Израиль, - идея о двунациональном еврейско-арабском государстве окончательно рухнула, левые сионисты не теряли надежд на мирное разрешение арабо-израильского конфликта.
Образованная в 1948 году МАПАМ напрямую уже не выдвигала тезис о единой Палестине, но достаточно активно отстаивала принцип интеграции арабов в новое израильское государство. Одним из первых шумных шагов МАПАМ на этом поприще, стало противодействие политике Еврейского Национального Земельного Департамента, поощрявшего изгнание палестинцев.
Политбюро партии, чьи члены составляли в тот момент большинство в офицерском корпусе ЦАХАЛ, выпустило специальную резолюцию против практики изгнания арабов из еврейского государства без военной необходимости, экспроприации и разрушения их домов, против грабежей и преступлений в отношении нееврейского населения.
Ровно так же, - еще в условиях войны за независимость, - МАПАМ требовала расследования преступлений ЦАХАЛ против мирного арабского населения, причем несмотря даже на то, что ряд членов партии были сами замешаны в таких эксцессах.
Кроме того, Объединенная Рабочая Партия раз за разом требовала от правительства призвать миролюбивых арабов остаться на своих местах и принять гражданство нового государства.
Понятно, что напрямую на правительство МАПАМ своими призывами влияла слабо, но, учитывая её авторитет, - особенно в среде военных, - публичная партийная риторика послужила значительному снижению ксенофобии непосредственно в еврейском обществе и в какой-то мере подрубала рост популярности израильских ультраправых.
В этот же период 49-50 гг. через партийную прессу распространялись пророческие предупреждения Кохена о том, что взятый правительством курс национальной вражды и господства одной нации над другой неизбежно приведет как к ответному шовинизму со стороны арабов, так и к подъёму реакции во внутриполитической жизни, которая неизбежно столкнет Израиль, - изначально пытавшийся сохранить свой внеблоковый статус, - в лагерь агрессивного империализма.
Опять же, МАПАМ выступила резко против господствовавшей в израильском истеблишменте идеи о том, что проблему арабских беженцев должны решать арабские же страны, осуществившие агрессию против Израиля и спровоцировавшие тем самым исход населения после победы еврейского государства. Тот же Кохен разумно указывал, что окружавшие Израиль арабские государства будут использовать беженцев для борьбы с самим Израилем, накачивая их шовинизмом и превращая в инструменты своей реакционной политики.
Однако у оппозиционности МАПАМ израильскому правительству был свой предел: так, например, в ходе обсуждения вопроса беженцев, партия не обнародовала полученный с помощью лояльных офицеров ЦАХАЛ отчет о преступлениях армии, опровергавший официальную позицию политического руководства страны, согласно которой бегство палестинцев было исключительно результатом призывов арабских лидеров, а не итогом враждебных операций со стороны еврейских военных структур. Хотя информация из отчета неоднократно использовалась в статьях, лекциях и выступлениях, сам документ партия не могла опубликовать, опасаясь обвинений в государственной измене.
Собственно, противоречие между провозглашенными идеологическими принципами и курсом на развитие еврейского государства как такового постоянно ставило МАПАМ в неудобное положение. Началось это еще в 1948 году, когда партия ради эффективности боевых действий против арабской коалиции прекратила начатую было борьбу за сохранение автономии собственных боевых отрядов в составе образованной Армии Обороны Израиля (политизация ЦАХАЛа и влияние в армии левых являлась головной болью правительства Бен-Гуриона в первые годы существования Израиля). Далее это противоречие еще неоднократно давало о себе знать.
Например, изначально выступая против поселенческого движения на землях бежавших палестинцев, партия не могла в принципе остановить процесс расселения прибывающих в Израиль волна за волной новых иммигрантов (немалую часть из которых, кстати, составляли евреи, изгнанные после 1949 из арабских стран). Поэтому, в конечном итоге, от полного отказа МАПАМ перешла к компромиссному варианту создания кибуцев на оккупированных территориях, но только при условии наличия "лишней земли", которая позволит в будущем беженцам вернуться.
Впрочем, и по беженцам вскоре позиция партии была скорректирована, так как при наличии мощного потока новых иммигрантов-евреев, у молодого и тогда еще нищего Израиля просто не нашлось бы финансовых средств для компенсаций и размещения вернувшихся арабов. Посему, этот деликатный вопрос тоже был оттеснен в сферу благих пожеланий, а не конкретных предложений.
Точно так же, выступая за полноценную интеграцию арабов в израильское общество, МАПАМ до 1951 года проводила политику сегрегации (существования раздельных еврейских и арабских партийных секций), опасаясь утратить свои позиции в послевоенном обществе, в целом достаточно сильно пронизанном ксенофобией и шовинизмом. С которыми партия усиленно и не без успеха, надо сказать, боролась, развив бурную агитацию за избрание в Кнессет (парламент) арабских представителей. Собственно, первым арабским депутатом Кнессета и стал член МАПАМ Ростам Бастуни.
Но наверное наиболее масштабным мероприятием в области практического строительства арабо-еврейского единства можно назвать создание под эгидой партии молодежного арабского крыла - Арабской Пионерской Молодежи.
В 1951 году члены молодежного крыла МАПАМ из поселенческого движения "Ха-Кибуц ха-арци" по призыву Арабского департамента партии отправились по палестинским деревням оккупированной Галилеи чтобы набрать из молодых арабов учеников, готовых пройти курс сельскохозяйственного обучения в еврейском кибуце. Понятное дело, что волонтеры постоянно натыкались не только на враждебность арабов, но и на противодействие израильских властей, и тем не менее, в ноябре 1951 года первые шесть учеников приступили к занятиям. Спустя полгода таких учеников станет 15, но охват продолжал расширяться и в 1954 движение Арабской Пионерской Молодежи было официально оформлено, причем руководитель МАПАМ Яаков Хазан в своей приветственной речи не только подчеркнул необходимость укрепления братства между трудящимися, но и заявил, что арабские пионеры могут выполнить этот свой долг только если будут верны арабскому же народу. Т.е. смогут найти общий язык с арабской массой.
Которую левые сионисты, как уже было указано, воспринимали без излишних восторгов. Поэтому, например, не было и речи о том, чтобы пионеры создавали в арабской среде аналог еврейских кибуцев-коммун. Учитывая силу традиции индивидуального сельского хозяйства и общую отсталость арабской деревни, левые сионисты ориентировали своих учеников на необходимость пропаганды среди палестинских крестьян кооперативов и преимуществ коллективного и механизированного труда, понимая, что курс на создание коммун пока не оправдан.
Кроме непосредственно трудового обучения, арабы знакомились с азами социалистической мысли, учили иврит, ну и развлекались конечно же: участвовали в совместных походах, спортивных соревнованиях, танцевально-музыкальных вечерах.
Параллельно с пионерским движением МАПАМ развивала свой не менее амбициозный сайд-проект под названием "Молодежное общество", предназначавшийся для детей евреев, изгнанных из мусульманских стран (т.е. наиболее нищих слоёв иммигрантов), которые должны были учиться и расти прямо в кибуцах, впитывая с малых лет социалистическую культуру труда и быта. Сюда также привлекались, - хотя и в гораздо меньших масштабах, - палестинские дети.
Часто МАПАМ даже имела проблемы с израильскими властями, так как арабские территории находились под военным управлением, а некоторые арабы, прибывшие в кибуцы, делали это нелегально с точки зрения военной администрации. Причем еврейские члены кибуцев, среди которых было множество ветеранов еврейской самообороны и войны за независимость, активно сопротивлялись попыткам властей депортировать нелегалов; доходило и до рукопашных схваток с полицией.
Короче говоря, несмотря на все перипетии, связанные с внутренними противоречиями и конфликтами между светлыми идеалами и грустной реальностью, на протяжении 50-х арабское молодежное движение МАПАМ развивалось и росло, достигнув в 1959 году численности в 1800 человек.
Но далее пошел откат. В первую очередь, это было связано с отказом от просоветской линии. Если в 49-52 гг. курс на рабочее арабско-еврейское братство поддерживался мощными просоветскими настроениями, то после 52-ого, - года начала антисионистских гонений в странах Социалистического блока, - убеждения в правильности избранных ориентиров слегка пошатнулись. Именно тогда, когда сталинское руководство притянуло за уши к показательному и откровенно антисемитскому процессу против руководителя Компартии Чехословакии Рудольфа Сланского посланника МАПАМ в Праге Мордехая Орена, в партии произошёл первый всплеск разочарования в СССР и множество кадров просто покинули её ряды.
А после 1956, - когда Хрущев разоблачил культ личности Сталина, а Суэцкий кризис оживил антиарабскую ксенофобию, - МАПАМ существенно сдвинулась вправо, что было официально оформлено на III съезде партии в январе 1958, положившим конец не только просоветскому курсу, но и самому марксизму, который в значительной мере определял идеологию МАПАМ.
Вслед за этим МАПАМ фактически начала разваливаться и идеологически, и организационно, превращаясь постепенно в типичную и не самую влиятельную социал-демократическую партию западного типа, курсирующую от одного парламентского альянса к другому.
Неудивительно, что в 1961 году партия отказалась от организации трудовых лагерей обучения.
Потому как, с одной стороны, из-за крушения былых идеалов, лишенные идеологического воспитания эти трудовые лагеря все больше походили просто на краткосрочные аграрные курсы.
С другой стороны, многолетние надежды евреев на то, что выпускники смогут помочь палестинской деревне подняться из тьмы, тоже не оправдались. Немногие арабские кооперативы, основанные участниками арабской пионерии, особых успехов не добились. И связано это было не только с недоверием со стороны арабов, но и с отсутствием достойного финансирования, а также весьма суровыми условиями военного правления, ограничивающего всякую инициативу палестинцев. Собственно, конец военного режима в 1966 году нанес последний удар по умирающим кооперативам, так как тысячи арабов устремились на работу в израильские города, а деревенские инициативы мало кого привлекали.
В этот же момент тихо умерло и Арабское пионерское движение; утратившие былой запал евреи более не были заинтересованы в развитии своего арабского филиала, а сами арабы, настроенные по отношению к евреям настороженно, аналогично не проявляли большого желания к сотрудничеству и реализации проектов, исходящих от еврейского руководства. Фактически, несмотря на все старания прошлых лет, МАПАМ не сумела привлечь на свою сторону значительного числа арабов, опираясь лишь на тонкую прослойку арабов-граждан Израиля.