Aquilaaquilonis. Иудеохристианский рай: Зороастрийский след

Доступ к древу жизни в раю вновь откроет людям жреческий мессия согласно Завещанию Левия, входящему в состав Завещаний двенадцати патриархов (I в. до н.э. – I в. н.э.): «И вот он отверзет двери рая (τοῦ παραδείσου) и удалит угрожающий Адаму меч. И он даст святым вкушать от древа жизни, и дух святости будет над ними»[1] (Зав. Лев. 18, 10-11). Под «святыми» здесь должны иметься в виду праведники, ср.: «побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия (ἐν τῷ παραδείσῳ τοῦ θεοῦ)» (Откр. 2, 7).

2-я книга Варуха говорит о небесном Иерусалиме, который отличается от земного Иерусалима и пока сокрыт от людей вместе с раем. О нём Бог сообщает Варуху: «Это не та постройка, что ныне построена среди вас, которая была открыта мне, которая была приуготовлена издавна, с того времени, когда я решил создать рай (prdys’). И я показал её Адаму прежде чем он согрешил. Но когда он нарушил заповедь, она была взята от него, как и рай. И после этого я показал её моему рабу Аврааму ночью, среди частей жертвенных животных. И ещё я показал её Моисею на горе Синай, когда я показал ему образ скинии и всех её сосудов. И вот, теперь она сохраняется у меня, как и рай (prdys’)» (2 Вар. 4, 3-6).

На Синае Бог показал Моисею «величие рая (prdys’), и завершение веков, и начало дня суда… и зев геенны (ghn’), и место воздаяния… и вид будущего мучения» (2 Вар. 59, 8-11). В конечные дни праведников ожидает награда: «Ибо пространства рая (prdys’) будут развёрнуты перед ними, и красота величия животных, которые под престолом, будет показана им» (2 Вар. 51, 11).

Примерно современная 2-й книге Варуха 3-я книга Ездры (рубеж I-II вв. н.э.) сообщает о последних днях: «Явится яма мучений, а напротив неё – место покоя; откроется печь геенны, а напротив неё – рай наслаждений» (Et apparebit lacus tormenti et contra illum erit locus requietionis, et clibanus gehennae ostendetur et contra eam iucunditatis paradisus) (4 Ездр. 7, 36); «…Будет явлен рай, тот, плоды которого не увядают и в котором наслаждение и исцеление» (Et quoniam ostendetur paradisus, cuius fructus incorruptus perseverat, in quo est saturitas et medella) (4 Ездр. 7, 123); «Ибо для вас открыт рай, посажено древо жизни, приготовлен грядущий век, устроено блаженство, построен город, покой установлен, благо свершено и мудрость закончена» (Vobis enim apertus est paradisus, plantata est arbor vitae, praeparatum est futurum tempus praeparata est abundantia, aedificata est civitas, probata est requies, perfecta est bonitas ante perfecta sapientia) (4 Ездр. 8, 52).

В Откровении Авраама (также рубеж I-II вв. н.э.) Авраам возносится на небо, откуда созерцает весь мир: «И я видел там сад Эдем и плоды его, источник и реку, исходящую из него, и его растительность, и праведников. И я видел в нём пищу их и покой»[2] (Сильвестровский сборник: И видѣхъ ту садъ Едемъ и плодъ его. Источникъ исходящюю рѣку от него и дубие его и цвѣния ихъ. И правдѣ дѣющихъ. И видѣхъ в немь пихъ и покои; Палея: И видѣх тоу садъ Едемъ и плоды его. Источники исходящюю рекоу из него. И доубие его. И цветение его. Правдоу дѣющих вiдѣхъ в немъ и пищоу их. И покои вiдѣхъ тоу)[3] (Откр. Авр. 21). Таким образом, в этом сочинении Эдемский сад находится на земле.

В противоположность Откровению Авраама, 2-я книга Еноха (I в. до н.э., до разрушения Иерусалимского храма) помещает рай на третье небо:

«И пояста мя оттуда мужа, възведоста на третье небо, и постависта мя посреди породы. И мѣсто то невидимо добротою видѣниа: все древо благоцвѣтно, весь плод зрѣлъ, все брашно присно кипя, все дыхание благовонно. И четыре реки мимо текущи тихимъ шествиемъ. Всяк град добръ ражающи на пищю. И древо жизненое на мѣстѣ томъ, на немже почиваетъ Господь, егда ходитъ Господь в рай, и древо то нескажемо добротою благовоньства. И другое древо въскрай – маслинно, тучя масло выину. И все древо благо плода, нѣсть ту древа бесплодна. И все мѣсто благовонно. И аггели, хранящи породу, свѣтлѣ зѣло, непрестаннымъ гласомъ благымъ пѣниемъ служат Богу по вся дни. И ркох: “Коль благо мѣсто се зѣло!” Отвѣщаста ко мнѣ мужа: “Мѣсто се праведникомъ, Еноху, уготовано есть, иже претръпя напасть в житии семъ, и озлобятъ душа их, и отвратят очи свои от неправды и сотворятъ суд праведенъ: дати хлѣб алчющимъ и нагиа покрыти ризою, а въздвигнути падшаго и помощи обидимымъ; иже пред лицем Господнимъ ходитъ и тому единому служитъ, – тѣмъ есть уготовано се в наслѣдие вѣчно”».

«И взяли меня оттуда мужи, и подняли на третье небо, и поставили меня посреди рая. Место то несказанно прекрасно видом: всякое дерево благоцветно, и всякий плод зрел, и всевозможные яства изобилуют, всякое дуновение благовонно. И четыре реки протекают там покойным течением. И всё, что рождается в пищу, прекрасно. И древо жизни на месте том, и на нём почивает Господь, когда приходит в рай, и древо это невыразимо прекрасно благоуханием. И рядом другое дерево – масличное, источающее постоянно масло. И всякое дерево благоплодно, и нет там дерева бесплодного. И всё место благовонно. Ангелы, охраняющие рай, прекрасные весьма, благим пением своим служат Богу непрестанно все дни. И сказал я: “Сколь чудесно это место!” Отвечали мне мужи: “Место это, Енох, уготовано праведникам, которые претерпят напасти в этой жизни, и душам которых причинят зло, и которые отвратят очи свои от неправды и сотворят суд праведный: дать хлеб алчущим, покрыть нагого одеждой, поднять падшего, помочь обиженным; которые пред лицом Господа ходят и ему одному служат, – тем уготовано это <место> в наследие вечное”».[4]

В греческом тексте Нового Завета слово παράδεισος встречается 3 раза. Его употребляет Иисус в обращении к раскаявшемуся разбойнику, распятому вместе с ним: «И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю (ἐν τῷ παραδείσῳ)»[5] (Лук. 23, 43). Здесь слово παράδεισος означает место, куда попадают души праведников после смерти.

Его же использует Павел для описания собственного сверхъестественного опыта: «Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли – не знаю, вне ли тела – не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке, – только не знаю – в теле или вне тела: Бог знает, – что он был восхищен в рай (εἰς τὸν παράδεισον) и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать»[6] (2 Кор. 12, 2-4). Теоретически Павел может здесь описывать два разных события и отличать «третье небо» от «рая», однако сравнение с 2-й книгой Еноха, помещающей рай именно на третье небо, говорит в пользу отождествления Павлом этих понятий.

Наконец, в Откровении Иоанна Богослова Христос обещает ангелу Ефесской церкви «Побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия (ἐν τῷ παραδείσῳ τοῦ θεοῦ)»[7] (Откр. 2, 7). Здесь, как и в двух предыдущих случаях, по-видимому, имеется в виду эсхатологический рай.

______________________________________________________

[1] Καίγε αὐτὸς ἀνοίξει τὰς θύρας τοῦ παραδείσου, καὶ στήσει τὴν ἀπειλοῦσαν ῥομφαίαν κατὰ τοῦ Ἀδάμ, καὶ δώσει τοῖς ἁγίοις φαγεῖν ἐκ τοῦ ξύλου τῆς ζωῆς, καὶ πνεῦμα ἁγιωσύνης ἔσται ἐπ’ αὐτοῖς.

[2] Русский перевод Александра Кулика цитируется по: Александр Кулик. Откровение Авраама // Вестник Еврейского университета. № 5 (23). 2001.

[3] Н. Тихонравов. Памятники отреченной русской литературы. Т. I. СПб., 1863.

[4] Список краткой редакции конца XVI в. из Библиотеки РАН по изданию: Библиотека литературы Древней Руси. Т. 3. СПб., 2004. Пространная редакция 2-й книги Еноха сообщает дополнительные подробности о древе жизни: «И красно паче всея твари сущея. От въсюду златовидно, и цръвено образом. И огнезрачно и покрывает весь пород. Имать от всѣх саженных дрѣвь и въсѣх плодовь. Корень емоу есть въ породѣ на исходѣ земном» (Матвей Соколов. Материалы и заметки по старинной славянской литературе. Выпуск третий. VII. Славянская книга Еноха Праведного. М., 1910).

[5] Καὶ εἶπεν αὐτῷ ὁ Ἰησοῦς· ἀμὴν λέγω σοι, σήμερον μετ᾿ ἐμοῦ ἔσῃ ἐν τῷ παραδείσῳ.

[6] Οἶδα ἄνθρωπον ἐν Χριστῷ πρὸ ἐτῶν δεκατεσσάρων· εἴτε ἐν σώματι οὐκ οἶδα, εἴτε ἐκτὸς τοῦ σώματος οὐκ οἶδα, ὁ θεὸς οἶδεν· ἁρπαγέντα τὸν τοιοῦτον ἕως τρίτου οὐρανοῦ. καὶ οἶδα τὸν τοιοῦτον ἄνθρωπον· εἴτε ἐν σώματι εἴτε ἐκτὸς τοῦ σώματος οὐκ οἶδα, ὁ θεὸς οἶδεν· ὅτι ἡρπάγη εἰς τὸν παράδεισον καὶ ἤκουσεν ἄρρητα ρήματα, ἃ οὐκ ἐξὸν ἀνθρώπῳ λαλῆσαι.

[7] Τῷ νικῶντι δώσω αὐτῷ φαγεῖν ἐκ τοῦ ξύλου τῆς ζωῆς, ὅ ἐστιν ἐν τῷ παραδείσῳ τοῦ θεοῦ μου.

***

В Коране рай обычно называется словом janna(tun) (< евр. gan «сад»), встречается также слово Эдем (‘and(un)): «Он простит тогда вам ваши грехи и введёт вас в сады (jannātin), где внизу текут реки, и в жилища благие в садах вечности (jannāti ‘adnin)» (61.12) (Коран цитируется в переводе И.Ю. Крачковского). Также еврейское происхождение имеет арабское название ада (jahannamu < евр. ge hinnom «Геенна», букв. «долина Еннома»).

Иранское слово *paridaiza- было заимствовано арабами у сирийских христиан (сир. pardaisā) в форме al-firdawsu[1]. Оно дважды встречается в Коране: «Поистине, те, которые уверовали и творили благое, для них будут сады рая (jannātu al-firdawsi) пребыванием» (18.107); «[верующие] наследуют рай (al-firdawsa), они в нём пребудут вечно» (23.11).

Коран изобилует описаниями рая как сада, например: «Образ сада (al-jannati), который обещан богобоязненным: там – реки из воды не портящейся и реки из молока, вкус которого не меняется, и реки из вина, приятного для пьющих, и реки из мёду очищенного. И для них там всякие плоды и прощение от их Господа» (47.16-17).

Описания рая как сада обычны для пехлевийской литературы. Так, Бундахишн сообщает, что на третий день после смерти душа покидает тело: «Если душа праведна, тогда на пути к ней приближается образ упитанной коровы, полной молока, принося душе довольство и тучность. Потом к ней приближается образ пятнадцатилетней девушки, прекрасной, одетой в белые одежды, приятной всеми своими членами, которая радует душу. Потом приближается образ сада, полного цветов, полного воды, полного плодов, полного процветания, который наполняет душу радостью и удовольствием. Это райская земля (did bōyestān kirb rasēd ī purr-bar ud purr-āb ud purr-mēwag ud purr-padēx kē ruwān urwāhmanīh ud padēx-menišnīh rasēd ī ast būm ī wahištīg[2])»[3] (Бундахишн, 30.13).

Сходное описание встречается в Визидагиха-и Затспрам: «Когда тело умирает, на третью ночь на рассвете к ней приходит образ ветра с юга, со стороны светов, подобный самому благоуханному ветру. Этот ветер есть вестник радости, который несёт весть о рае. Потом встают образ вод и образ растений в чём-то, подобном саду, изобилующему водой и множеством молодых деревьев, исполненных почками, в который направляется его душа (pas āb-kirb ud urwar-kirb pad ēwēnag ī bōyestān homānāg ī ābōmand ī was-nihāl ī purr-škōf be ēstēd kē-š ruwān andar frāz rawēd)»[4] (Визидагиха-и Затспрам, 30.52).

Зороастрийский образ райского сада мог влиять на арабов как напрямую, так и через иудеохристианское посредничество.

Рай Корана знаменит своими гуриями: «Там скромноокие, которых не коснулся до них ни человек, ни джинн… Они – точно яхонт и жемчуг» (55.56, 58); «А черноокие, большеглазые, подобные жемчугу хранимому – в воздаяние за то, что они делали… Мы ведь создали их творением и сделали их девственницами, мужа любящими, сверстницами. – для владык правой стороны» (56.22-23, 34-37), и др.

По всей видимости, этот образ, чуждый иудеохристианству, был заимствован арабами непосредственно из зороастризма. С одной стороны, на него могло повлиять представление о даэне, выражающееся в некоторых текстах отчётливо сексуальным языком: она является праведнику «с телом девицы прекрасной, блестящей, белорукой, плотной, стройной, статной, великорослой, с выдающимися грудями и славным станом, благородной, с сияющим лицом, пятнадцатилетней по возрасту, и столь прекрасной телом, как прекраснейшие из созданий» (Яшт 22 (Хадохт-наск)) (перевод К.Г. Залемана).

С другой стороны, пехлевийские тексты утверждают, что праведники после телесного воскресения будут сожительствовать со своими жёнами: «…Кто достиг (возраста) зрелости, того воскресят в возрасте сорока лет, а того, кто был мал, пока не умер, воскресят в возрасте пятнадцати лет. И каждому дадут жену и ребёнка, и они так (же) будут сожительствовать с жёнами, как теперь на земле, но (у них) не будут рождаться дети (ud har(w) kas zand ud frazand dahēnd ud abāg zan māyišn ōwōn kunēnd čiyōn nūn andar gētīg bē frazand-zāyišnīh nē bawēd[5])»[6] (Бундахишн, 34.24); «Каждый мужчина, который на земле имел одну жену, будет иметь одну. Тот, у которого их было много, будет иметь много. У кого не было жены, получит жену такого же роста и такого же вида, ибо мужчина будет любить жену такого же вида больше, чем всех женщин на земле. Жёны будут соединены с мужьями и не будут соединяться с другими» (har mard-ē kē pad zamīg zan ēk {be} ā-š ān {ī} +ēk kē-š was būd ā-š ān was bawānd kē-š nē būd zan-ē ī ham-bašn ī +ham-čihr pēš ēstādag mard ān {ī} ēk zan ham-čihrīh rāy ā-š dōsttar dārēd kū wisp kanīg ī abar zamīg zan-iz mard hamīhēd ud +nē urwāzēnd ō any-z)[7] (Визидагиха-и Затспрам, 35.52).

________________________________________________________

[1] Арабская форма этого иранского слова была принесена арабскими мусульманами обратно в Иран, где от него было произведено прозвище великого иранского поэта Фирдоуси («Райский»).

[2] Пехлевийский текст цитируется по изданию: Fazlollah Pakzad. Bundahišn: Zoroastrische Kosmogonie und Kosmologie. Band I. Kritische Edition. Tehran, 2005.

[3] Domenico Agostini & Samuel Thrope. The Bundahišn: The Zoroastrian Book of Creation. Oxford, 2020.

[4] Anthologie de Zādspram. Paris, 1993.

[5] Пехлевийский текст цитируется по изданию: Fazlollah Pakzad. Bundahišn: Zoroastrische Kosmogonie und Kosmologie. Band I. Kritische Edition. Tehran, 2005.

[6] Перевод О.М. Чунаковой: Зороастрийские тексты. М. 1997. С. 308.

[7] Anthologie de Zādspram. Paris, 1993.

Анонс:

В Коране рай обычно называется словом «сад», наряду с этим термином встречается также слово «Эдем»: «Он простит тогда вам ваши грехи и введёт вас в сады, где внизу текут реки, и в жилища благие в садах вечности». Иранское слово «сад» было заимствовано арабами у сирийских христиан. Оно дважды встречается в Коране: «Поистине, те, которые уверовали и творили благое, для них будут сады рая пребыванием»; «верующие наследуют рай, они в нём пребудут вечно». Коран изобилует описаниями рая как сада: «Образ сада, который обещан богобоязненным: там – реки из воды не портящейся и реки из молока, вкус которого не меняется, и реки из вина, приятного для пьющих, и реки из мёду очищенного. И для них там всякие плоды и прощение от их Господа». Зороастрийский образ райского сада мог влиять на арабов как напрямую, так и через иудеохристианское посредничество. С большой степенью вероятности образ райского сада, чуждый первоначальному иудеохристианству, был заимствован арабами непосредственно из зороастризма.

Статья опубликована также на сайте History.eco

Подпишитесь на наш телеграм-канал https://t.me/history_eco