Антиутопия к изучению романа Е. Замятина 'Мы'. Реферат. Антикризисный менеджмент.
🛑 👉🏻👉🏻👉🏻 ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻
Вы можете узнать стоимость помощи в написании студенческой работы.
Помощь в написании работы, которую точно примут!
Похожие работы на - Антиутопия к изучению романа Е. Замятина 'Мы'
Скачать Скачать документ
Информация о работе Информация о работе
Скачать Скачать документ
Информация о работе Информация о работе
Скачать Скачать документ
Информация о работе Информация о работе
Скачать Скачать документ
Информация о работе Информация о работе
Скачать Скачать документ
Информация о работе Информация о работе
Нужна качественная работа без плагиата?
Не нашел материал для своей работы?
Поможем написать качественную работу Без плагиата!
Помните, какую игру придумал брат Л.Н.Толстого
Николенька для своих младших братьев? Он объявил им, «что у него есть тайна,
посредством которой, когда она откроется, все люди сделаются счастливыми, не
будет ни болезней, никаких неприятностей, никто не на кого не будет сердиться и
все будут любить друг друга, все сделаются муравейными братьями. (Вероятно, это были Моравские братья, о
которых он слышал или читал, - вспоминает Лев Николаевич, - но на нашем языке
это были муравейные братья.) И я помню, что слово «муравейные» особенно
нравилось, напоминая муравьев в кочке. Мы даже устроили игру в муравейные
братья, которая состояла в том, что садились под стулья, загораживали их
ящиками, завешивали платками и сидели там в темноте, прижимаясь друг к другу.
Я, помню, испытывал особенное чувство любви и умиления и очень любил эту игру.
Муравейное братство было открыто нам, но главная тайна
о том, как сделать, чтобы все люди не знали никаких несчастий, никогда не
ссорились и не сердились, а были бы постоянно счастливы, эта тайна была, как он
сам говорил, написана им на зеленой палочке, и палочка эта зарыта у дороги, на
краю оврага старого Заказа…
Идеал муравейных братьев, льнущих любовно друг к
другу, только не под двумя креслами, завешенными платками, а под всем небесным
сводом всех людей мира, остался для меня тот же. И как я тогда верил, что есть
та зеленая палочка, на которой написано то, что должно уничтожить все зло в
людях и дать им великое благо, так я верю и теперь, что есть эта истина и что
будет она открыта людям и даст им то, что она обещает ».
Кто из нас в детстве не мечтал хоть
раз в жизни о том, чтобы все люди были счастливы, чтобы не было ни болезней, ни
войн, ни голода, ни страданий. И хотя каждый, повзрослев, осознал несбыточность
этой мечты, не стоит считать ее бессмысленной детской фантазией. Тысячи великих
умов на протяжении многих столетий бились над загадкой всеобщего счастья.
Древние утверждали, что было время, когда человечество пребывало в счастливом и
беззаботном состоянии. Эти верования отразились, например, в стихах
древнегреческого поэта Гесиода (конец VIII – начало VII в. до н. э.):
Первым посеян был век
золотой, не знавший возмездья…
Сам соблюдавший всегда,
без законов, и правду, и верность. <…>
Не было шлемов, мечей;
упражнений военных не зная,
Сладко вкушали покой
безопасно живущие люди.
Также, от дани вольна,
не тронута острой мотыгой,
Плугом не ранена, все
земля им приносила.
Пищей довольны вполне,
получаемой без принужденья,
Рвали с деревьев плоды,
земляничник нагорный сбирали,
Терн и на крепких
ветвях висящие ягоды тута
Иль урожай желудей, что
с деревьев Юпитера пали.
Вечно стояла весна;
приятный прохладным дыханьем,
Ласково нежил зефир
цветы, не знавшие сева.
Боле того, урожай без
распашки земля приносила;
Не отдыхая поля
золотились в тяжелых колосьях,
Реки текли молока,
струились и нектара реки,
Капал и мед золотой,
сочась из зеленого дуба.
«Золотой век» - мифологическое
представление о совершенном, гармоническом устройстве человеческого сообщества,
утраченном в процессе исторического развития (за золотым веком, как утверждают
античные поэты, наступил век серебряный, затем – медный и, наконец, век
нынешний – железный – испорченный и жестокий).
Вспомним ветхозаветный рассказ о жизни
первых людей в Эдеме, откуда они были изгнаны Богом за ослушание.
«Грехопадение» первых людей привело к утрате рая, стало причиной греховности
рода человеческого, возникновения мирового зла.
Как возвратить золотой век, вернуть
потерянный рай, как создать на земле царство Божие – этими вопросами задавались
мыслители с глубокой древности, желая если не на практике, то хотя бы в
воображении создать идеальную, упорядоченную модель человеческого общежития.
Многочисленные проекты идеального государства, начиная с философских диалогов
афинского мыслителя Платона (ок. 427 – 347 гг. до н. э.), породили обширную
традицию в мировой культуре и положили начало формированию нового литературного
жанра. Этот жанр окончательно оформился в эпоху Возрождения, благодаря
появлению целого ряда книг, среди которых была и знаменитая «Утопия»
англичанина Томаса Мора, давшая впоследствии название этому жанру.
Утопия, как литературный жанр,
предполагает развернутое описание общественной, государственной и частной жизни
воображаемой страны, которая отличается идеальным политическим укладом и
всеобщей социальной справедливостью. (Утопией называют
также любой нереальный, неосуществимый на практике проект социальных
преобразований).
Расцвет утопии в эпоху Возрождения
связан с особенностями ренессансного мироощущения. В философии, в науке, в
этических, политических и эстетических учениях этого периода главным объектом
внимания оказывается человек, а не божество, стоящее над ним, как это было раньше.
Идея загробного блаженства, характерная для средневековья, уступает место
попыткам моделирования более совершенных форм земного мироустройства, а эпоха
Великих географических открытий порождает надежду, что где-то на неведомых
европейцам землях жизнь людей уже достигла абсолютного совершенства. Однако
реальное положение человека в европейских странах было весьма далеким от того,
которого, по мнению мыслителей-гуманистов, он заслуживал. Поэтому, как правило,
в утопиях этой эпохи сочетаются резкая критика современных общественных
порядков и идеальные картины «земного рая».
«Утопия» Томаса Мора (1478 – 1535)
представляет собой диалог автора и путешественника Рафаила Гитлодея,
«чужестранца преклонного возраста, с загорелым лицом, большой бородой, с
плащом, небрежно свисающим с плеча». Первая часть беседы посвящена
сатирическому освещению современной Англии. Объектом сатиры писателя стала и
политика «огораживания», и роскошь королевского двора, и военная политика, и
система уголовных наказаний. Во второй части Мор воспроизводит рассказ Гитлодея
о том, как тот во время своих странствий в западном полушарии случайно попал на
остров, поразивший его своим общественным устройством. Это был остров Утопия. Само
слово «утопия» возникло из слияния двух греческих слов: «и» – «не» и « topos» - «место», то есть «место, которого нет».
Да и имя Гитлодей в переводе с греческого означает
«мастер рассказывать небылицы». Но заметим, что если предшественники Мора
помещали свое идеальное общество в некий золотой век, относящийся к далекому
прошлому или к далекому будущему, то остров Утопия «существует» в настоящем.
Используя мотив путешествия и образ путешественника, чрезвычайно популярный в
эпоху Великих географических открытий, изображая подробности быта утопийцев,
выводя на страницах своей книги образы реальных исторических личностей, Мор
стремится создать иллюзию достоверности, чтобы тем самым доказать возможность и
осуществимость того образа жизни, который он проповедовал.
Основой благополучия жителей Утопии
стало упразднение частной собственности, которую Мор считал величайшим злом,
так как она порождает человеческое неравенство. В стране, о которой
рассказывает Гитлодей, все равны, богатства острова принадлежат всем гражданам.
Живут утопийцы в великолепных городах, напоминающих сады, правда, их жилища как
две капли воды похожи друг на друга, но это связано с тем, что в обществе
равных никто не имеет права жить в лучшем доме. Раз в десять лет дома
перераспределяются по жребию, так как даже в одинаковых домах есть солнечная и
теневая стороны, а, кроме того, человек, много лет проживший в одном доме,
начинает считать его своим, что противоречит идее общественной собственности.
Нет у утопийцев различия и в одежде. Когда все одеты одинаково, отпадают
зависть и недовольство, причем пошив одинаковой одежды сокращает затраты
рабочего времени. Трудятся на острове все, правда, труд здесь необременителен,
рабочий день составляет всего шесть часов. Поскольку сельский труд тяжелее, чем
работа в городах, крестьян как таковых здесь нет, зато каждый горожанин в
течение двух лет отбывает своеобразную сельскохозяйственную повинность.
Трудовые навыки передаются здесь из поколения в поколение, поэтому семья
представляет собой не только группу людей, соединенных кровными узами, но и
основную производственную единицу общества. Человек, меняющий профессию,
порывает со своей семьей и переходит в ту семью, к ремеслу которой имеет
склонность. Питаются утопийцы, как правило, все вместе и одновременно, в
общественных столовых, освобождающих женщин от кухонного рабства. Отлажен и
отдых тружеников: по утрам, когда мозг работает лучше, они слушают
познавательные лекции, а время после ужина посвящают прогулкам, беседам, музыке
и игре в шашки и шахматы. На острове Утопия нет денег, денежные отношения
заменены здесь общественным распределением материальных благ. Из золота
утопийцы делают ночные горшки и цепи для преступников, так что золотые
украшения не предмет зависти, а символ позора. Драгоценные камни служат для
забавы детям, и, как взрослая девушка стыдится играть в куклы, так и взрослые
утопийцы стыдятся украшать свою одежду алмазами и рубинами. Совершенна и
политическая система Утопии: во главе государства стоит небольшое число
выборных правителей, не обладающих никакими привилегиями. Их главная задача –
организация общественного производства. Поскольку утопийцы ведут плановое
хозяйство, их экономика не знает кризисов. Нет на острове и органов насилия,
так как практически все граждане сознательно подчинили себя служению обществу.
Идея общественного блага – одна из центральных идей жанра утопии.
Та же идея вдохновляла и последователя
Мора итальянского философа Томмазо Кампанеллу (1568 – 1639). Но если Мор
проповедует духовную свободу (свобода утопийцев, конечно, ограничена, но они
сами сознают разумность этих ограничений), то Кампанелла утверждает
необходимость отказа от свободы личности во имя общественного равновесия. В
своей книге «Город Солнца» он изображает сообщество людей, отрекшихся от
собственного Я, слившихся с общиной. У соляриев (жителей Города Солнца) нет
ничего своего: ни жилищ, ни жен, ни детей. Каждые шесть месяцев начальники
назначают, кому в какой комнате жить; деторождение здесь производится тоже лишь
с разрешения начальства, которое решает, какая пара оставит наилучшее
потомство; вскормленный грудью младенец сразу же передается на воспитание
специальным должностным лицам. Самоотречение соляриев доходит до такой степени,
что приговоренный к смерти в Городе Солнца после долгих уговоров добровольно
дает согласие на казнь. Как и утопийцы, солярии носят одинаковую одежду и даже
одинаковые прически. Здесь нет ни ссор, ни раздоров, ни зависти; здесь нет ни
богатых, ни бедных: «Община делает всех одновременно и богатыми и вместе с тем
бедными. Богатыми – потому, что у них есть все, бедными – потому, что у них нет
никакой собственности. И поэтому не они служат вещам, а вещи служат им».
Как и Мор, Кампанелла стремится
убедить читателя в истинности существования Города Солнца, доверяя рассказ об
этом городе, расположенном на одном из островов Индийского океана, якобы
побывавшему там Мореходу из Генуи. Таким образом, установка на достоверность,
как и мотив путешествия и образ путешественника, становится постепенно
характерным признаком жанра.
В России литературная утопия
появляется лишь в XVIII веке и наследует многие традиции
утопии европейской. Русские писатели-утописты, как и их западные
предшественники, отправляют своих героев в далекие неведомые страны в поисках
«Царства Божьего». Такой благословенный край рисует русский историк и
публицист, один из предтеч славянофильства князь М.М.Щербатов в книге
«Путешествие в землю Офирскую» (1783 – 1784). Рассказывая о социальном и
политическом устройстве вымышленной страны с библейским названием, писатель, по
сути дела, обращается к русской действительности и пытается нарисовать
идеальный образ общественного правления. Таким идеалом представляется Щербатову
просвещенная монархия, где «ласкательство прогнано от царского двора и истина
имеет в оный невозбранный вход». В земле Офирской «власть государственная
соображается с пользой народной», а «законы созданы общим народным согласием»,
хотя социальное неравенство сохраняется, ибо, по мысли Щербатова, природа мудро
распределила одним «быть правителями и начальниками», другим – добрыми
исполнителями и, наконец, третьим – «слепыми действующими лицами». Поэтому
общественная власть здесь принадлежит дворянам, единственным носителям
«потомственной добродетели», которые строго следят за соблюдением
государственных законов. Строгая даже в частностях регламентация общества
способствует, по мнению автора, устойчивости государства и обеспечивает счастье
всем гражданам. Для усмирения тех, кого такое счастье не устраивает,
предусматривается существование административно-карательных органов: армии,
суда, тюрем. Размышляя о будущем России, Щербатов рисует его в патриархальных
тонах. Свой идеал он, как и его последователи славянофилы, связывал с
допетровской Русью, в которой видел простоту обычаев, отсутствие роскоши и
богатства, неиспорченность нравов.
Если Щербатов в поисках золотого века
обращает свои взоры в прошлое, то утопические картины земного блаженства,
созданные А.Н. Радищевым и писателями-декабристами, переносят читателя в
далекое будущее, где социальный прогресс и гуманизм по отношению к отдельной
личности достигли воображаемого совершенства. И если находить счастливые страны
на неведомых островах утопистам помогали путешествия, то для перемещения во
времени они нередко придавали своим сочинениям форму сна 1 . Такая
форма чрезвычайно характерна для русских утопий XVIII-XIX веков, среди которых – «Счастливое общество» А.В.Сумарокова, сон в
главе «Спасская Полесть» в книге А.Н.Радищева «Путешествие из Петербурга в
Москву», «Сон» А.Д.Улыбышева, четвертый сон Веры Павловны в романе
Н.Г.Чернышевского «Что делать?». Форма сна позволяет авторам создать картину не
только идеального места, но и идеального времени. Такой вариант утопии в
литературоведении иногда называют ухронией (от греческого слова «chronos» – время, т.е. время, которого нет).
Характерно в этом плане сочинение
писателя и музыкального критика, близкого к декабристским кругам А.Д.Улыбышева
«Сон», написанное, вероятно, в 1819 г. Герой рассказа, засыпая, видит Петербург
далекого будущего, где воздвигнуты новые прекрасные общественные здания,
казармы превращены в школы, академии и библиотеки, Михайловский замок стал
Дворцом общественного собрания, в Аничковом дворце разместился «Русский
пантеон», где выставлены статуи видных русских героев и общественных деятелей.
Прекрасный мир, снящийся герою, возник после общественного переворота,
произошедшего «триста лет назад», в результате которого пришел конец
самодержавию и крепостничеству. Новое общество у Улыбышева – это общество
свободных людей, равных перед законом. На одном из общественных зданий герой
видит надпись: «Святилище правосудия, открытое для каждого гражданина, где во
всякий час он может требовать защиты закона». Но когда герой направляется к
тому месту, где вершится правосудие, чтобы стать свидетелем торжества
справедливости, его будят звуки рожка и крики мужика, которого тащат в участок.
«Я подумал, что исполнение моего сна еще далеко», - заключает герой.
Примечательно, что для писателя декабристского толка путь к осуществлению
идеала лежит через социальный переворот.
Литературная утопия второй половины XIX века тесно связана с распространившимися в этот период в Западной
Европе и России социалистическими учениями. Идеи утопического социализма нашли
яркое воплощение в романе Н.Г.Чернышевского «Что делать?». Внешне напоминающий
мир «Утопии», социальный проект вождя русской революционной демократии, данный
в знаменитом четвертом сне Веры Павловны, зиждется на идее абсолютной гармонии:
свободный труд с максимальным использованием техники гармонически сочетается с
отдыхом, физическое здоровье людей с их нравственным совершенством, гармоничны
отношения человека с природой, в отношениях между людьми торжествует
равноправие. Но Чернышевский, в отличие от Мора, не просто создает картины
идеального будущего, противопоставляя его несовершенному настоящему. Он
включает утопию в роман о современности, наделяя своих героев, живущих в 60-е
годы XIX столетия, чертами людей завтрашнего дня.
Утверждая, что будущее светло и прекрасно, автор призывает читателей:
«Стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в
настоящее все, что можете перенести». Чернышевский убежден, что человечество не
сможет прийти к высшей гармонии эволюционным путем, поэтому в своем
подцензурном романе он хотя и иносказательно, но настойчиво проводит идею
революции как единственного пути к реализации утопии.
Как средство превращения утопической
мечты в реальность восприняли многие писатели и революцию 1917 года. Октябрь,
разрушивший основы прежнего миропорядка, породил целую волну утопических
сочинений. Образы города-сада, светлого завтра, машинного рая заполнили
страницы литературных произведений первых послереволюционных лет. «Перекрестком
утопий» назвал свою эпоху поэт Николай Тихонов в одноименном стихотворении 1918
года:
Забыли
петь, плясать и веселиться, -
Ты,
пахарь, встань с оружием к полям,
Рабочий,
встань сильнее всякой стали,
Все,
кто за нас, - к зовущим знаменам.
Здесь
перекресток – веруйте, поймите,
Поэт-мудрец,
безумствуй и пророчь, -
Однако попытка реализации утопии
обернулось трагедией для миллионов людей. Означает ли это, что утопия – великий
бесчеловечный обман, что мир должен отказаться от утопий? Выдающийся английский
писатель Оскар Уайльд писал: «На карту земли, на которой не обозначена утопия,
не стоит смотреть, так как эта карта игнорирует страну, к которой неустанно
стремится человечество». Утопия дает человеку и обществу стимул к саморазвитию,
к постоянному движению. Идея «золотого века», «рая на земле» прекрасна, быть
может, именно в своей невоплотимости. «…Пусть, пусть это никогда не сбудется и
не бывать раю (ведь уж это-то я понимаю!) – ну, а я все-таки буду
проповедовать, - говорит герой рассказа Ф.М.Достоевского «Сон смешного
человека», увидевший во сне идеальную страну. – А между тем так это просто: в
один бы день, в один бы час – все бы сразу устроилось! Главное – люби других
как себя, вот что главное, и это все, больше ровно ничего не надо: тотчас
найдешь, как устроиться».
Мир не может жить без утопий, однако в
любой утопии изначально заложено немало противоречий. Основополагающие идеи
утопии – это идеи социального равенства, разумного государственного устройства,
полного материального благополучия. Но истинного равенства мы не найдем
практически ни в одной из описанных утопистами стран. Так, на благословенном
острове Томаса Мора существует рабство. Правда, рабы утопийцев – не рабы от
рождения, это осужденные преступники, военнопленные и добровольцы, которые
предпочли рабство на сказочном острове невыносимой жизни в других странах. Но
тем не менее равенство здесь оказывается доступным не каждому. Да и возможно ли
абсолютное равенство? Захотят ли люди по доброй воле одинаково думать,
одеваться, одинаково питаться, жить в одинаковых домах? Утописты уповают на
человеческий разум. Но только ли разум определяет человеческое поведение? А как
же непредсказуемая и неповторимая человеческая душа?! Согласится ли она на
такое равенство? «Живая душа жизни потребует, живая душа не послушается
механике, живая душа подозрительна, живая душа ретроградна!» - восклицает один
из героев Достоевского. Не оборачивается ли всеобщее уравнивание насилием над
самой человеческой природой? Но многие утописты и не отрицают насилия. Так, в
Городе Солнца виновные в «неблагодарности, злобе, отказе в должном уважении
друг к другу, лености, унынии, гневливости, шутовстве, лжи» могут быть наказаны
весьма сурово. Кампанелла не отменяет и смертной казни в своем идеальном
государстве, причем совершается она руками народа: осужденного убивают или
побивают каменьями. (Попутно заметим: если в идеальном обществе есть
преступники, значит изменение социальных условий все-таки не влечет за собой
изменения человеческой природы, и это вынуждены признать даже авторы утопий).
И наконец, является ли полное
материальное благополучие, столь характерное для утопических стран, залогом
нравственного совершенства? Если все проблемы решены, если в обществе не
возникает никаких конфликтов, какая сила заставляет это общество развиваться?
Зачем наука, зачем искусство, зачем духовный поиск, если человек уже достиг всего,
чего хотел?
По сути дела, в качестве идеала авторы
утопий в своих книгах выводят общество абсолютно одинаковых людей,
насильственно лишенных индивидуальной свободы, общество, остановившееся в своем
развитии. Трудно поверить в то, что в таком мире можно быть по-настоящему
счастливым. Невозможно представить себе счастливыми гражданами таких стран
самих авторов утопий, неисправимых еретиков, бунтовщиков: Томаса Мора,
закончившего свои дни на плахе, Томмазо Кампанеллу, проведшего двадцать семь
лет в тюрьме, где и был создан «Город Солнца», Николая Чернышевского,
написавшего свой роман в застенках Петропавловской крепости накануне
девятнадцатилетней ссылки в Сибирь.
Но все это не отменяет «идеальности»
изображенного в утопиях миропорядка, ибо, как справедливо заметил один из
литературоведов, цель утопии – «общество, государство, человечество. <…> отсюда – любовь к дальнему, наивно принимаемая за желание помочь
ближнему. Как ни крути, все равно выходит, что человек только средство для этой
самой цели» 2 .
Человек для утопистов – некое
абстрактное понятие, лишенное каких-либо внутренних противоречий. Если же
попытаться представить себе грядущий день, принимая во внимание реальные
противоречия человеческой природы, то воображение нарисует совсем иные картины.
Неслучайно параллельно с развитием жанра утопии в литературе формируются антиутопические
тенденции, отражающие тревогу писателей по поводу тех пагубных,
непредвиденных последствий, к которым может привести построение общества
будущего. Эти тенденции порой причудливо переплетаются с утопией в творчестве
одного писателя. Великий английский сатирик Джонатан Свифт в книге «Путешествия
Гулливера», следуя традициям ренессансных гуманистов, изображает посещение
своим героем острова, населенного существами, достигшими физического и
духовного совершенства. В языке обитателей острова нет слов ложь и обман,
они не знают, что такое власть, правительство, война, у них нет даже законов,
так как «природа и разум являются достаточными руководителями разумных
существ», дружба и доброжелательность – двумя главными их добродетелями.
Правда, разумные существа эти – лошади, или гуигнгнмы, как они себя
называют («Слово гуигнгнм на языке туземцев означает лошадь, а по своей
этимологии – совершенство природы»). Но на этом сказочном острове помимо
гуигнгнмов Гулливеру приходится столкнуться с племенем уродливых, крайне
нечистоплотных, издающих отвратительный запах животных. Покрытые с ног до
головы густыми волосами, «вооруженные сильно развитыми крючковатыми и
заостренными когтями на передних и задних лапах», они тем не менее напоминают
людей. Гуигнгнмы, называющие этих существ йеху, используют их в качестве
рабочего скота и содержат в хлеву. Йеху невероятно эгоистичны, развратны и
жадны, но, когда Гулливер рассказывает гуигнгнмам об устройстве жизни и нравах
англичан, становится понятно, что отвратительные качества йеху есть продолжение
тех пороков, которые видел Свифт в своих современниках. Тем более что «по
преданию», как сообщает автор в конце своей книги, «много веков назад» в Гуигнгнмии
видели двух англичан, «от которых, по тому же преданию, произошел весь род этих
гнусных скотов». Таким образом, вера в возможность разумного переустройства
общества соседствует на страницах книги с тревогой по поводу того, что
несовершенство человеческой природы в процессе исторического развития может
привести не к духовному расцвету, а к полной деградации человека.
Наибольшее количество утопий создается
в периоды общественного подъема, когда важнейшей чертой массового сознания
становится оптимистическое видение исторической перспективы. Эпоха спада в
общественном движении порождает разочарование в утопическом идеале. Так, вслед
за декабристскими утопиями 1810 – 1820-х годов в русской литературе появляются
произведения, в которых звучат глубокие сомнения относительно того, что
человечество движется к абсолютной гармонии. Наиболее значительное из них –
стихотворение Евгения Боратынского «Последняя смерть» (1827):
Он видит
свет, другим не откровенный.
И в
бездне вод, сраженный человеком,
Вот, мыслил
я, прельщенный дивным веком,
Я гордо
мнил, и что же мне предстало?
Что мысли
их, что страсти их, бывало,
С людьми
для них исчезло пропитанье;
Как и многие создатели утопических
сочинений, поэт проникает своим поэтическим взором в будущее человечества и
поначалу создает образ, типичный для классической утопии: образ дивного сада,
где процветает искусство, где все природные стихии подчинены человеческому
разуму, где обретено полное материальное благополучие. Но если утописты, как
правило, ограничивались созерцанием этих отрадных картин, то Боратынского
волнует, что станет с миром и человеком дальше, приведет ли удовлетворение всех
материальных потребностей к духовному совершенству. Увы, час торжества плоти
становится часом гибели духа. Человек достиг всего, и движение жизни
прекратилось. Остановилась мысль, угасли желания, в душах воцарилось полное
равнодушие к миру. В финале стихотворения Боратынский рисует апокалипсическую
картину «последней смерти», которая ожидает землю вслед за приходом золотого
века. В этих стихах, может быть, впервые в русской литературе идея земной
благодати получает не оптимистическое, а трагическое освещение.
Утопическое мышление особенно
характерно для писателей революционного склада, в центре внимания которых
всегда находится поиск новой модели общества, государства. Антиутопические
произведения, как правило, выходят из-под пера авторов, для которых объектом
художественного исследования стала человеческая душа, непредсказуемая,
неповторимая. Такие произведения зачастую полемически направлены против утопий.
Как скрытая полемика с четвертым сном Веры Павловны из романа Чернышевского
звучит четвертый сон (!) Раскольникова в эпилоге «Преступления и наказания»
Достоевского, в котором изображено, как эгоистичные, властолюбивые, зараженные
«трихинами» индивидуализма люди, присвоившие себе «равное право» убивать,
грабить, жечь, ведут мир к катастрофе. Глубокий знаток человеческой души,
Достоевский прекрасно понимал ее несовершенство и не верил в то, что
«социальная система, выйдя из какой-нибудь математической головы, тотчас же и
устроит все человечество и в один миг сделает его праведным и безгрешным».
Полемика с Чернышевским отчетливо слышится и в романе Достоевского «Бесы»
(1869-1860). Пламенный революционер Чернышевский переносит утопию из области
человеческой мечты в область практических целей, призывая к революционному
насилию во имя всеобщего счастья. «Бесы, - пишет современный исследователь, -
как бы фиксирует моменты, когда социальная утопия с прихотливыми фантазиями и
чисто романтическими ситуациями обретает статус «учебника жизни» и становится своеобразным
указующим перстом для «деятелей движения» 3 . Достоевский утверждает,
что идея счастья и насилие несовместимы, что насилие над человеческой природой
может привести лишь к трагическим последствиям для человечества. Герой романа
Шигалев «предлагает, в виде конечного разрешения вопроса, - разделение
человечества на две неравные части. Одна десятая доля получает свободу личности
и безграничное право над остальными девятью десятыми. Те же должны потерять
личность и обратиться вроде как в стадо и при безграничном повиновении
достигнуть рядом перерождений первобытной невинности, вроде как бы первобытного
рая, хотя, впрочем, и буду работать». «Я предлагаю не подлость, а рай, земной
рай, и другого на земле быть не может», - утверждает Шигалев, фанатично убежденный
в своей правоте. Так насильственное утверждение земного рая несет не что иное,
как жестокую диктатуру и рабство.
Идею «принудительного равенства» в эти
же годы сатирически переосмысляет М.Е.Салтыков-Щедрин в «Истории одного
города», где создает зловещий образ Угрюм-Бурчеева, насаждающего «прогресс», не
считаясь ни с какими естественными законами, выпрямляющего чудовищными методами
не только все неправильности ландшафта, но и «неровности» человеческой души.
Символическим выражением его административных устремлений становятся не
цветущий сад и хрустальный дворец, а пустыня, острог и серая солдатская шинель,
нависшая над миром вместо неба, ибо по мере реализации утопия превращается в
свою противоположность.
Неслучайно именно в XX веке, в эпоху жестоких экспериментов по реализации утопических
проектов, антиутопия окончательно оформляется как самостоятельный
литературный жанр . «Антиутопия, или перевернутая утопия, - пишет английский
исследователь Ч.Уэлш, - была в XIX веке незначительным
обрамлением утопической продукции. Сегодня она стала доминирующим типом, если
уже не сделалась статистически преобладающей». Фантастический мир будущего,
изображенный в антиутопии, своей рациональной выверенностью напоминает мир
утопий. Но выведенный в утопических сочинениях в качестве идеала, в антиутопии
он предстает как глубоко трагический. Если утописты наивно полагали, что
«счастье быть как все» и есть истинная свобода, то мироустройство, воссозданное
в антиутопиях, прямо опирается на идею Великого Инквизитора из романа
Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы», который утверждал, что человек не может
стать счастливым, не отказавшись от
Похожие работы на - Антиутопия к изучению романа Е. Замятина 'Мы' Реферат. Антикризисный менеджмент.
Курсовая Работа На Тему Участие Несовершеннолетних В Уголовном Судопроизводстве
Реферат: Основания возникновения гражданских прав и обязанностей
Курсовая работа: Понятие и виды освобождения от уголовной ответственности
Контрольная Работа Задачи На Движение
Контрольная Работа На Тему Теоретические Основы Реструктуризации Предприятий
Реферат по теме Профилактика производственного травматизма, как совокупность технологических, организационных и социально - культурных мероприятий
В Чем Смысл Жизни Декабрьское Сочинение
Банк Рефератов Бесплатно
Курсовая работа по теме Емкость резкого p-n перехода
Курсовая работа: Совершенствование методов управления персоналом в коммерческом банке
Реферат: 4 Проверки домовладений в ходе адресных профилактических» операций и «зачисток» населенных пунктов
Реферат: Финансово-кредитные связи России со странами ближнего зарубежья
Курсовая работа по теме Уголовная ответственность за взяточничество в РФ и КНДР
Эссе Время Это Подарок
Реферат: . Система «наука техника»
Курсовая работа: Типы саморегуляции кровообращения как критерии адаптационных возможностей организма спортсмена к физическим нагрузкам различного характера
Контрольная работа: Технологическое оснащение в сфере коммерции Грузоподъемные механизмы и их эксплуатация
Виды Государственного Управления Курсовая
Гериатрические Аспекты В Нефрологии Реферат
Сочинение По Картине Золотая Очень
Похожие работы на - Обзор статьи Л.И. Скворцова "Язык общения и культура (экология и язык)"
Дипломная работа: Соборні послання – складова канону Священних Новозавітних книг
Реферат: Internet Search Engines Essay Research Paper The