And the Oscar goes… to Gary Oldman!

Есть актеры, лучше которых актеров и нету. Не потому, что они самые-самые в их колдовском ремесле – просто они стопроцентно не хуже кого-то другого, включая сюда самых-самых.

Есть роли, которые не превзойти. Не потому, что подобных уже не случится, а оттого, что они, эти непревзойденные роли, утверждают собой эталон мастерства.

Есть фильмы, в которых они неизбежно сойдутся – и бессмертная роль, и ее идеальный актер.

Недавно такое кино подарили нам всем англичане.

«Темные времена» (“Darkest Hour”) – пожалуй, одна из ярчайших картин, что я видел в последнее время. Мощнейший сценарий Энтони Маккартена, порадовавшего нас три года назад «Вселенной Стивена Хокинга» (“TheTheory of Everything”, 2014) и выступившего вновь в качестве сопродюсера проекта, нашел свое оптимальное воплощение в мастеровитых руках режиссера Джо Райта, постановщика самобытного и весьма искушенного в перенесении литературных реалий на киноэкран. За плечами у Райта работы по книгам Джейн Остин («Гордость и предубеждение, 2005), Иэна Макьюэна («Искупление», 2007), Стива Лопеса («Солист», 2009), Льва Толстого («Анна Каренина», 2012) и Джеймса Мэтью Барри («Пэн», 2015). Полагаю, сие обстоятельство не могло не понравиться романисту Маккартену, пусть и известному миру все больше иной ипостасью своей творческой деятельности.

В общем, с Джо Райтом попали в «десятку»: безупречный вкус, всегда аккуратен в деталях, придирчив к любому отдельному кадру, умеет почтенно и трепетно обращаться со словом и притом не чурается экспериментов, вдобавок уже обращался к войне и Дюнкерку. Тем, кто не помнит пятиминутный джорайтовский проход по французскому берегу, снятый единственным кадром, привожу шедевральный отрывок из «Искупления»:

Войну в новом фильме, тем паче ее панораму, почти не покажут. Пожалуй что правильно: нелегко состязаться с «Дюнкерком» К. Нолана. Симптоматично, что обе картины снимались почти параллельно и претендуют на «Оскар», причем в нескольких номинациях. Сколько кому перепадет статуэток, предугадать не дано. Но вот то, что одна из них – в категории «Лучший актер» – вручена будет Гэри Олдману, я не сомневаюсь ни капли. Потому как – роль жизни!

Вряд ли ему доведется еще так удачно совпасть со своей гениальностью: здесь ей раздольно, как будто в актерском раю. Ибо играется Олдманом-гением Гений. Играется так озорно, широко, достоверно, легко и пластично, что и сам прототип бы, глядишь, позавидовал. Помогают и грим, и костюм (их создатели тоже в числе претендентов на «Оскара»), и партнеры (Кристин Скотт Томас, к примеру, блистательна в роли супруги премьера, легендарной Клементины, о которой сэр Уинстон когда-то сказал: «Выпади мне судьба быть кем-то другим, я бы хотел одного: стать вторым мужем миссис Черчилль»), и искрометность прописанных диалогов (будучи лауреатом Нобелевской премии по литературе за 1953 г., Черчилль наверняка бы оценил остроумие сценария «Темных времен», особенно филигранное использование в нем многочисленных цитат собственного сочинения), и стесненность пространства, что ощутима почти в каждом кадре и словно бы загоняет героя в тиски жестокого Провидения (тут стоит поаплодировать оператору Брюно Дельбоннелю, также выдвинутому на «Оскар»). 

Из этих нещадных тисков протагонист и пытается вырваться, причем вместе со всею страной, несмотря на очевидную безвыходность обстоятельств. Лента замечательно балансирует между иронией и трагедией, непоправимостью и непреклонностью, между безрассудством и доблестью, отвагой и осторожностью, предательством и бескомпромиссностью. Здесь патриотизм обретает победную силу не в кабинетах правительства, а прорастает сквозь узкие рельсы подземки напористым гласом народным и только затем оформляется в хрестоматийные речи и лозунги. Черчилль в фильме забавен, капризен, хитер и жесток, злоречив, неуклюж и смешон, но при этом – прекрасен! Гэри Олдман буквально упивается создаваемым образом, обнаруживая в каноническом портрете британского лидера если не новые краски и черточки, то по крайней мере прилаживая их друг к другу так смачно и плотно, что в результате дает нам яснее понять, почему англичане, при наличии в национальной истории стольких гигантских фигур, включая Шекспира и Ньютона, предпочли тем не менее им сэра Уинстона Черчилля, назвав его величайшим британцем за все времена (см. знаменитый опрос «Би-би-си» в 2002-м).

Гэри Олдман купается в роли. Он в ней феерит и блаженствует. Торжествует и празднует. Хулиганит, кутит и ликует. А в перерыве затейливых съемок – еще и танцует:

И, похоже, в кармане его широченных штанов пляшет весело маленький «Оскар»…

Джо Райт не раз публично заявлял, что ждал подходящего случая поработать с Олдманом ровно тридцать лет – с той поры, как увидел его в «Сиде и Нэнси» (1986), где молодой тогда Гэри сыграл бас-гитариста “Sex Pistols”. И вот наконец-то срослось. Но не так чтобы сразу: в одном из интервью актер признавался, что сперва не решался браться за роль, потому что не соответствовал ей даже собственной «физикой», а набрать в своем возрасте 60 фунтов лишнего веса, понятное дело, не мог. И тогда обратились за помощью к японцу Кацухиро Суджи, специалисту по гриму, который на тот момент уже оставил эту стезю и переквалифицировался в художники. Но поскольку, по словам Олдмана, Кацухиро представлялся единственным человеком на планете Земля, кто мог превратить субтильного Гэри в дородного Черчилля, иных вариантов попросту не рассматривалось. Благодаря Суджи и был найден тот оптимальный баланс между актером и прототипом, который в итоге и обеспечил картине ее колоссальный успех.

Параллельно Олдман активно читал монографии и общался с историками. А заодно отстранялся ментально от уже созданных образов Черчилля в кинематографе. Необходимые свежие черточки к облику премьер-министра он добывал в основном из архивов. На съемки являлся первым, а уходил последним, так как процесс накладки грима занимал четыре часа. По этой причине иногда рабочий день начинался в 2:15 ночи. Зато мало кто из съемочной группы, собравшейся в павильоне, встречался там с Гэри Олдманом: перед собой они видели Уинстона Черчилля.

Чтобы не погрешить против достоверности даже в мелочах, Олдман выкуривал в кадре кучу сигар, пустив сизым дымом на ветер ни много ни мало 30 тысяч фунтов стерлингов. Дотошность его не осталась совсем безнаказанной: то и дело сводило желудок, а закончилось тем, что в канун Рождества актер угодил к докторам и подвергся колоноскопии. Это если поверить его же шутливым рассказам.

А если нам верить своим впечатлениям от фильма – что бы там ни было с Олдманом в ходе работы над ролью, оно того стоило точно!