Американский коммунизм и другие парадоксы

Есть парадоксальная истина, которую мы никак не решимся признать. Нынешняя американская администрация строит коммунистическое по своему функционалу государство. Это хорошо видно по официальным сообщениям на сайте Белого дома, которые объявляют Байдена «величайшим в истории защитником рабочего класса» и всё в таком духе. В сущности, Соединенные Штаты отказываются от традиционного для страны капитализма и скатываются в пропасть административного регулирования, которое однажды уже погубило Советский Союз.

Это звучит невероятно и никак не хочет укладываться в голове русского человека, до сих пор забитой советскими штампами об Америке как о стране ужасных капиталистов и буржуев (или антисоветскими штампами как о стране прекрасных предпринимательских свобод, неважно), но это факт. Это то, что мы видим. Свободный рынок замещается феодальными повинностями и административными нормами, а свобода слова давно подменена «повесточкой» и «методичкой», мало чем отличающейся от сталинских нравов 1930-х гг, сусловских точно. Получается, что «капитализм» — это не более чем пропагандистский ярлык, оставшийся нам в наследство от советских времен.

Возникает вопрос: а как, вообще, так получилось? Как Америка «окоммунизировалась», что ли.

Случилось это не при Байдене, не при откровенном социалисте Обаме и не при любителе юных стажерок Клинтоне. Но да, этот процесс запустила Демпартия, в 30-х гг прошлого века, руками одного из самых известных своих представителей — Франклина Делано Рузвельта, который в условиях «великой депрессии» объявил «новый курс», предполагающий куда более жесткое, чем ранее, государственное администрирование (а также социальные пакеты, профсоюзы и прочие характерные коммунистические атрибуты). Вторая мировая война окончательно сформировала новую для Америки политическую модель, когда всем заправляют какие-нибудь государственные агентства вроде ЦРУ, связанные с воротилами бизнеса, крайне заинтересованными в госконтрактах.

А что нужно для поддержания госконтрактов? Правильно, перманентная война на дальних рубежах, неважно, с кем. Вот почему две самые крупные прокси-войны той эпохи связаны именно с демократами: Трумэн развязал Корейскую войну, а Кеннеди и Джонсон — Вьетнамскую. Да и Афганская война разгорелась, в общем-то, при демократе Картере, который начал накачивать оружием моджахедов, которые тогда, в конце 1970-х, подавались нью-йоркской прессой как свободолюбивые повстанцы, а не как головорезы и террористы. Никсон и Рейган всего лишь были вынуждены поддерживать пламя в топках уже пущенных паровозов, в итоге оба конфликта им надоели и были заморожены, Парижскими и Женевскими соглашениями, 1973 и 1988 гг, соответственно.

То есть «империалистическая» прокси-война намеренно используется как дополнительный двигатель, ускоритель социальных и экономических реформ, выгодных американским элитам. При грамотном регулировании такую войну можно использовать и как политическую виагру, конечно, для краткосрочного улучшения своих электоральных позиций, например.

Абсолютно то же самый трюк, что в Корее и во Вьетнаме, демократы провернули и с Украинской войной. Байден пришел к власти в начале 2021 года при тяжелейших политических и экономических условиях: мятеж трампистов, короновирусная пандемия, слабеющая экономика, BLM-бунты и т. д. Доверие американского общества к полиции после смерти Джорджа Флойда было минусовое. То есть в случае масштабных беспорядков дом, который построил Рузвельт и его наследники, быстро посыпался бы. Американское государство незаметно исчезло бы. И Байден пустил в дело проверенный рецепт — перестройка системы на фоне намеренно раскочегаренной прокси-войны.

Украинская война возникла не потому что Российская империя вдруг пробудилась и решила «немотивированно напасть», — а потому что это результат длительной, столетней эволюции политических систем, одна из которых (Россия) парадоксальным образом ушла от коммунизма к «суверенному капитализму», а вторая (Америка), наоборот, незаметно отдрейфовала от капитализма к административно-коммунистической модели, усилиями в основном Демократической партии. Полюса перевернулись, но напряжение между ними не исчезло, а, наоборот, усилилось. Это напряжение начало искать выход и нашло его в виде битвы за Донбасс. Эта война была неизбежна, она могла случиться в 2008 или 2014 году и не случилась лишь потому что тогда напряжение еще не вышло на свой пик. Вот главная мысль, которую я хочу до вас донести.

Современный либеральный обыватель в принципе упрямо не может уразуметь, хотя он и считает себя охренительным интеллектуалом с завышенным IQ, что всякая большая война или революция тихо зреет лет сто. У обывателя всё всегда просто: он сводит причины войны к немотивированной агрессии противника, потому что так было написано в правительственной газете. Наполеон напал, потому что он злой диктатор. Русские напали, потому что они варвары, монголы и коммунисты. В действительности работают сугубо биологические законы разрастания кризиса, во многом схожие с принципами малигнизации при раковом заболевании, когда опухоль, изначально, возможно, доброкачественная, тем не менее, дает мутационный сбой и превращается в злокачественную.

Россия и Америка — это два «центра силы», которые должны были неизбежно сойтись в бою где-то на полях вымирающей Европы, точно так же, как должны были схлестнуться Рим и Карфаген в III веке до н. э., или китайцы и арабы — в VIII веке нашей (китайцы проиграли, отчего сегодня в Центральной Азии в основном и доминирует ислам, а не Конфуций, иероглифы и еда палочками). Другое дело, что такие сложные геополитические противостояния длятся веками (Пунические войны шли 114 лет), и это часто запутывает историков, которые (по заказу своего правительства) очень хотят видеть борьбу классов или политических идеологий. а не народов. В том-то всё и дело, что за 100 лет могут произойти серьезные перемены. Политическая партия, начинавшая войну с громких побед, в конце войны может находиться где-то в анусе истории, как пережиток и архаизм. Просто сравните. В 1923 году в США действовал сухой закон, пролоббированный протестантскими фанатиками вроде Кэрри Нейшен, которая вбегала в салуны с топором и под церковные гимны рубила стаканы и бутылки. А сегодня в Америке сплошной ситком, супермаркет и гей-парад. Россия в 1923 году была крестьянской страной, вынужденно вставшей на рельсы НЭПа. А сейчас это постиндустриальная держава со сверхзвуковыми ракетами и космическими программами. Всё меняется. И политические концепты тоже вынужденно меняются.

Соединенные Штаты «коммунизируются», неизбежно создавая сеть разбросанных по миру сателлитов со схожей квазикоммунистической платформой, потому что это логическое завершение политической программы, когда-то запущенной Рузвельтом, который, несомненно, охренел бы, увидев, до чего дошло дело, точно так же, как и Сталин бы поперхнулся «Герцеговиной Флор», послушав, что говорит в прямом эфире его фактический наследник Путин.

У «коммунизации» Америки фактически нет исторических альтернатив. Да, есть трампизм. Но трампизм, скажем прямо, доктрина очень слабая и популистская. Она базируется на капиталистическом наследии, на инерции американской политики, на каких-то символах давно минувшей эпохи, а вовсе не на исторической реальности 2023 года, в которой great America again раздражает, прежде всего, самих американских граждан, которые писают в штанишки при виде каких-нибудь BLM-активистов.

Почему я называю это «коммунизацией»? Потому что ничего «демократического» и «капиталистического» в «байденомике» нет. Нет свободного рынка, а есть только сбор дани с сателлитов, в виде обязательных трежерис, системы НАТО, единого образования, «социалки», «гуманитарки» и прочих «программ лояльности». Это эффект загнивающей монополии, которая уже неспособна производить конкурентоспособный продукт, но зато она отлично использует схемы принуждения, обязательной закупки нужного оборудования и т. д. Это и есть коммунизм, когда у тебя незаметно отбирают свободу выбора и обязывают покупать только «политически правильную» продукцию. Ирония истории в том, что США когда-то возникли в результате бунта американских колонистов против монопольной политики Ост-Индской компании. Наверное, так и должно быть, по драматическим законам.

А вот в России всё, наоборот, очень интересно в плане бизнеса. Украинская война неожиданно открыла перспективные возможности. Западные инвесторы уходят, их место быстро занимают российские производители, за бесценок скупающие брошенные технологические мощности. Государство дает кредиты, Центробанк эмитирует рубли на основе замороженных Западом ЗВР, которые никак не могут найти. Всё это в итоге дает небольшой, но перспективный рост национальной экономики, независимой от западного капитала. Россия всё прочнее встает на капиталистические рельсы. Вот что происходит. Страна, сто лет назад напугавшая весь мир коммунизмом, внезапно оказалась очень пронырливой, упрямой и буржуазной, а главное — независимой, не пожелавшей входить в число квазикоммунистических сателлитов США.

Эта странная, на первый взгляд, но исторически более чем закономерная инверсия политических нарративов на самом деле имеет этнологическое обоснование. Соединенные Штаты изначально создавались европейскими протестантами. Еще 100 лет тому назад в США доминировала нативная идея, согласно которой основным создателем национального богатства является белый человек, WASP, а все остальные — это так, с боку припека. Негры — это бывшие рабы, они ни на что не способны кроме как работать прислугой. Индейцы — это мошенники, жулики, бомжи. Китайцы (в 1920-х в Америке было много китайцев) — это грузчики. И т. д. Дальнейшие исторические события, падение нравов, реформы демократов, отмена законов Джима Кроу Джонсоном в 1964 году и проч. привели к тому, что этнический баланс очень сильно изменился. Процент белого населения начал стремительно сокращаться. В 1960 году 88% населения Америки были белыми. В 1980 году эта цифра опустилась до 83%. В 2000-м — до 75%. В 2020-м — до 62%.

Миграционный наплыв не замедлил сказаться на популярной культуре «эпохи диско». Помните, у группы «Арабески» был такой хит, «Midnight Dancer» (1980): «Hey, midnight dancer, oho-oho, // Hey, big romancer, oho-oho,// You are a sailor, a tailor, a jailer, // You are from Ghana, Gayana, Montana». Вот эти самые from Ghana и Gayana, они-то и начали вытеснять тех, которые из Montana, вот что произошло. И это предопределило постепенное скатывание и Европы, и Америки в коммунизм, в пресловутую «многонационалочку», при которой титульная нация незаметно утрачивает свое доминирование.

В России же сложилась прямо противоположная ситуация. Распад Советского Союза в 1991 году привел к тому, что Российская Федерация неожиданно освободилась от национальных окраин, которые коммунисты старательно развивали. В 1989 году русские составляли ровно половину от населения СССР, 51%. С украинцами и белорусами — 70%. В 2021 году русских было чуть больше 80%, после 30 сентября 2022 года это еще плюс пять миллионов, т. е. 3%, всего 83%. Из 51% в 83%. В то время как титульный этнос в США за то же время опустился из 83% в 61%.

Соответственно, изменилась и политическая платформа. Перемены привели к тому, что в России после 1991 года стал силен естественный, утраченный американцами нативизм. Не национализм, не патриотизм (всё это политические концепты, а не этнологические факты), а именно нативизм. Мы русские. Мы тут главные. Это наше государство. Мы голосуем за Путина. Если вам что-то не нравится, выход там. Вот какой расклад в 83%-й России, так непохожий на 61%-ю Америку, нервно дергающуюся в сетях BLM и коммунизма-байденизма. Наверное, либералы могут назвать это «великорусским неошовинизмом» или как-нибудь так. Но это никак, вообще никак не изменит статистических данных. Титульный этнос есть. И пока он есть, существует страна и государство, пусть и в сильно усеченном после 1991 года виде.

Современная Америка — это Советский Союз образца 1989 года. А Россия — это Америка 1923 года. У них некое подобие загнивающего коммунизма. А у нас молодой капитализм эпохи «ревущих двадцатых». Потому что этот капитализм обеспечен нативностью титульного этноса. При доминирующей «многонационалочке» никакого национального богатства не получается, вот какая штука. Это богатство расползается по национальным общинам, диаспорам, мафиям. Это очень хрупкие конструкции, которые распадаются при внешних потрясениях (которые и случились в СССР в конце 1980-х!). Нет титульного этноса — ничего нет, всё на соплях. Всё распадается, сколько бы денег не было в вашей казне.

Россия пережила коммунизм, и слава Богу. Коммунизм нам очень помог. Во-первых, тем, что индустриализовал экономику. Во-вторых, тем, что выиграл Вторую мировую войну. А в-третьих, тем, что сформировал федеративную систему, которая позволяет чеченцу или башкиру не чувствовать себя угнетенным титульным этносом. На самом деле это традиционная для Московского государства модель, которая во времена Российской империи была утрачена (башкиры, например, в 1550-х гг присягали Ивану Грозному на условиях соблюдения первым русским царем традиционного вотчинного права). Но по своей природе коммунизм — это, конечно, квазирелигия для нетитульных этносов. Я изучал в одно время историю Афганистана и обратил внимание на то, что этнический состав афганских коммунистов был очень пестрый, в отличие от их главных политических противников, т. е. собственно пуштунов, афганцев, которые опирались на пуштунские же базы на территории Пакистана. То же самое было и в России, где в коммунисты шли всё какие-нибудь угнетенные народы, латышские стрелки, например, которые больше всего ненавидели своих бывших хозяев — немецких баронов, потомков тевтонских рыцарей, которые, да, входили в элиту Российской империи. Евреи, само собой, шли дружной толпой в коммунисты, потому что во власть их не пускали.

Коммунизм всегда симпатичен отверженным. Но когда отверженные побеждают, когда они дорываются до власти, они, конечно, начинает гнобить своих политических противников, титульный этнос в первую очередь. В современной Америке очень людей дискредитировать людей, например, только потому что они… белые. Потому что они служат в полиции, или отказываются испечь геям торт, или публично встать на колени и покаяться за годы рабства, — всё это формы политического унижения, мало чем отличающиеся от обычаев обезьян, у которых принято мочиться на побежденного противника.

Фактически «титульного этноса» в США почти уже нет, он дергается в предсмертных судорогах, цепляясь за убогие фашистские и трампистские идеи, но не в силах остановить неизбежный закат. Вот почему современные Соединенные Штаты скатываются в квазикоммунизм и утрачивают неофициальное звание «лидера капиталистического мира». Потому что это уже не капитализм. Капитализм там, где есть энергия, свобода, хамство в хорошем смысле этого слова. А там, где раболепствующий хохол подлизывает своему хозяину и просит еще немножко доллариков на священную войну с Российской империей, нет никакого капитализма, конечно. Это неорабовладельческий строй, эдакий ранний феодализм эпохи падения Западной Римской империи, когда рабов «из гуманитарных соображений» превращали в колонов и клиентов и заставляли периодически приходить, кланяться хозяину и благодарить его за милосердие.

В общем, если вы хотите жить богато и счастливо (а главное — со смыслом) живите в России. И настоящая демократия осталась только в России. Россия, в сущности, выполняет завет великого русского поэта Блока, который предсказывал ей превращение в «новую Америку». И вот, сквозь годы войны и нищеты (это уже другой великий русский поэт), мы видим, как этот завет сбывается, в то время как старая Америка трансформируется, простите за выражение, в «совок».

Вот и всё.