Алёшки купить меф
Алёшки купить мефАлёшки купить меф
• • • • • • • • • • • • • • • • •
Алёшки купить меф
• • • • • • • • • • • • • • • • •
📍 Проверенный магазин!
📍 Отзывы и Гарантии!
• • • • • • • • • • • • • • • • •
▼ Наши контакты (Telegram) ▼
• • • • • • • • • • • • • • • • •
⛔ ВНИМАНИЕ! ⛔
📍 ИСПОЛЬЗУЙТЕ ВПН (VPN), ЕСЛИ ССЫЛКА НЕ ОТКРЫВАЕТСЯ!
📍 В Телеграм переходить только по ссылке что выше! В поиске тг фейки!
Алёшки купить меф
• • • • • • • • • • • • • • • • •
Алёшки купить меф
Голоса оккупации — серия историй людей, которые жили под оккупацией и смогли выехать. Следующий наш герой — это депутат Херсонской ОГА, театральный режиссер Олександр Кныга, которому вместе с семьей удалось эвакуироваться из Олешек под Херсоном — после ареста и допроса, который устроили ему российские военные. О лександр Кныга — директор и художественный руководитель Херсонского областного академического музыкально-драматического театра имени Кулиша, основатель ежегодного театрального международного фестиваля « Мельпомена Таврии ». Жил в Олешках рядом с Херсоном, более 20 лет организовывал фестиваль, где давали представления театры из Херсона, других городов Украины и из-за границы. В году из-за полномасштабного вторжения РФ фестиваль не провели в обычном формате, но украинцы из других городов и люди со всего мира поддержали Олександра и присоединились к мероприятию. Сын жил совсем близко у воинской части, услышал взрыв, позвонил по телефону и сказал: «Папа, началось». Мы вскочили, оделись и со старшим сыном поехали в магазин, купили продуктов, заправили полный бак машины и отвезли это всё домой. Я поехал на работу в Херсон, в театр — по Антоновскому мосту через Днепр — собрал дежурных, сказал: «Такое событие у нас, откройте бомбоубежища, приготовьте всё, проверьте свет, чтобы люди могли зайти в театр и там спрятаться». Около часа дня я уже был в пути к Олешкам, выехал на мост, как раз в это время мне звонит по телефону товарищ и говорит: «Я тебя умоляю, возвращайся, уже танки в Олешках». А мы видим, что машины стоят только с правой стороны на мосту, с левой — ни одного авто. Мы с водителем потихоньку пытались проехать дальше, обходя другие машины, а потом поняли, что пробка увеличивается. Думаю: надо возвращаться, потому что заклинит, так мы здесь и останемся. И только мы развернулись — налетели вертолёты и начался обстрел. Высаживался российский десант. Мы уже убегали под взрывами с моста, снова вернулись в Херсон. В Олешки я добрался через реку каючком небольшая рыбацкая лодка. Во время нашей высадки на берег на мосту шло сражение, летали самолеты, снаряды, ракеты. Так началась война. Когда мы приехали домой, стали готовить подвал, где ночевали первые две недели. В нашем доме было 11 человек, потом к нам еще присоединился товарищ. Интересно, что россияне всё это время не могли дойти до Олешек, потому что у них на картах было старое название — Цюрупинск так город назывался до года. А потом мы ночью и знак сняли, когда ребята самоорганизовались. Буквально на третий день они со всей улицы собрались. Мы решили, что будем патрулировать улицы, потому что полиции нет. Некоторые люди уехали сразу, дома стояли пустые. До сих пор ребята, кто там остался, выходят и патрулируют улицы по ночам. Тероборона была у нас. Я ходил перед войной записываться туда, но в военкомате спросили, сколько мне лет 63 , и отправили меня обратно. Но русские войска так быстро захватывали территории, что вся тероборона стояла на защите Херсона. В город оккупанты зашли не сразу, не в первый день. То же и с Олешками, россияне «пробежали» мимо нашего города, мы их даже не видели. С началом войны провели областную сессию онлайн, где депутаты собрались и приняли постановление, что Херсон и Херсонская область — это Украина, никогда никакие псевдореспублики не будут образованы. Я пытался уехать в Херсон, но мне все говорили, что на блокпостах между городом и Олешками могут арестовать, у российских военных есть списки депутатов и активистов. Мои театралы участвовали в митингах. Первые митинги в Херсоне начались марта. Мы и в Олешках устроили такое мероприятие на центральной площади, но даже не надеялись на большое. Это было такое невероятное единение. А потом, когда мы приехали домой и меня арестовывали, основная претензия касалась именно митингов, будто я раздавал людям деньги. По словам российских военных, я был основным активистом, финансирующим это действо. Я пытался им объяснить, что у нас люди привыкли свободно выражать свои мысли, но россиянам было тяжело это понять. Мы живём на улице возле леса, в тихом месте, поэтому грузовые машины здесь не ездят. Я обычно раньше всех встаю тогда нас оставалось шесть человек в доме. Выглянул в окно, увидел много вооруженных людей, огромный бронетранспортёр, на котором сверху была башня с пулемётом, а пулемёт смотрит на наши окна. Тогда я понял, что приехали к нам. Они начали стучать, открыли дверь и спросили, живет ли здесь Кныга, и приказали выйти всем из дома. Как потом оказалось, весь двор был окружен: три бронеавтомобиля, улицы перекрыты, снайперы в соседской недостройке, десяток гражданских машин, черные джипы с буквой Z. Это всё походило на кино, на блокбастер, я чувствовал себя каким-то Усама бен Ладеном международным террористом. Меня в дом ввели первого, а за мной три вооруженных мужчины: один с бронированным щитом посередине, двое по бокам с автоматами. Я впереди иду и говорю: «Входите, не бойтесь, никого нет в доме». Так всё здание прошли. Завели меня в домашний кабинет со словами: «Теперь мы можем с вами поговорить». Меня не били, один мне наступил на ногу, приблизился к лицу и сказал: «Все зависит от того, как ты будешь отвечать. Если будешь отвечать правильно — всё будет хорошо». В это время другие обыскивали дом, все комнаты перевернули, спрашивали жену, нужно ли срывать паркет. Один из военных стоял с очень злым выражением лица, всё время смотрел на меня, пытался поймать мои глаза, а второй был в другой форме, видимо, представитель ФСБ Федеральной службы безопасности РФ. Они спрашивали о митинге, о деньгах, ни о чём вообщем. Потом меня забрали, бросили в машину, сказали жене собрать вещи и увезли в Херсон. Так я 23 марта, спустя почти месяц войны, попал в город, но в таком сопровождении. Интересное дело: в машине видимо, была наша, отжатая играло наше радио, звучала песня «Байрактар». А они еще и подпевали под неё и говорили: «Вы, украинцы, так много патриотических песен написали». Говорю: «Мы нация такая певчая». Было страшно, когда тебя впервые в жизни бросают в камеру, где ничего нет. Голая камера — и через окошечко буряты, все в масках, но ты видишь, что глаза восточные, не славянские. И один говорит по-русски: «Будешь хорошо себя вести — будем тебя кормить». Завели в какую-то комнату а в это время у меня шапка на глазах, вонючая чужая шапка и усадили меня на стул. И я слышу запах спирта. Подумал, что укол какой-нибудь будут делать, но они взяли пробу на наркотики. Затем отпечатки пальцев снимали, дальше шапку сняли, чтобы сфотографировать слева и справа, как преступника. После всего увели в другую комнату и началась долгая беседа о том, что они пришли нас «освобождать», что они пришли надолго. А потом под вечер меня отпустили, где-то в половине седьмого, потому что уже темнело, когда допрашивали в кабинете новость о похищении и допросе Олександра вызвала сильный общественный резонанс, что могло повлиять на решение оккупантов быстрее его отпустить. Я сказал, что могу пойти в театр. Они меня отвезли, высадили на улице с шапкой на голове, сказали досчитать до 10 и потом шапку снять. Оказалось, что я стоял у Дворца культуры текстильщиков, очень далеко от театра, а до комендантского часа оставалось 40 минут. Я вспомнил, что у меня недалеко живут знакомые, но я не знаю их адреса. В панике всё-таки нашел их и вошел в дом. Потом оккупанты ещё приглашали меня на беседу — в театр приезжали три человека в штатском, которые тоже рассказывали, что в Донецке уже навели порядок, теперь будут наводить и в Херсоне. Говорили на русском : «Вы же депутат, начинайте работать». Здравый ум просто не мог понять, каким образом сегодня, в XXI веке можно просто прийти с танками? И ради чего? Надо было уезжать оттуда. Позвонили друзья, что полицейские будут вывозить свои семьи, можно было с ними связаться. Мы договорились, но когда приехали на место встречи, то увидели там около тысячи машин. Все они были оклеены надписями «дети», увешаны белыми полотнищами. Мы едва нашли тех людей, и так началось наше путешествие. На первом блокпосте стояли более 2,5 часов, только чтобы из Херсона уехать. На втором было очень жутко, там военные брали документы и с ними ходили в свою будку. Тогда я сказал семье ехать без меня, не останавливаться, если меня задержат. Оказалось, что они просто фиксируют, куда кто уезжает. Мы направлялись в сторону Берыслава, Каховки, в обратном направлении от Мыколаева ехали почти 7,5 часов, а уже за Снигуревкой увидели наших украинских военных. Тогда стало легче. Мы добрались из Баштанки в Мыколаев и там решили, что успеваем доехать в Одесу до комендантского часа. В оккупации мы были 40 дней. Не было ни продуктов, ни лекарств — ничего. А когда в Одесе зашли в супермаркет, чтобы купить себе что-нибудь поужинать, для нас было так странно, что на полках магазинов лежат продукты. Мы с семьей ходили как в музее. Потом друзья со Львова позвали нас к себе, так мы перебежками, через Хмельницкий, доехали во Львов. Как только пришли в себя, за два дня я собрал всех львовских театралов и попросил о помощи. Мы запланировали на 10 июня фестиваль «Мельпомена Таврии». Потому что иду утром или вечером по улицам Львова — полные кафе людей, все сидят, играет музыка и такое чувство, будто войны нет. Но идёт война, жестокая война. Фестиваль удался масштабным. Я благодарен всем друзьям, всем театрам из Украины, всем театрам из-за границы, всем, кто был у нас в Херсоне, они подхватили эту идею. Участвовало 64 театра из 34 городов Украины и из 11 стран мира. Все эти 10 дней с 10 по 19 июня. Наша девочка «Мельпомена» подняла весь мир для того, чтобы наш голос был услышан. Во Львове приняли участие все местные театры: Львовская опера, театр Марии Заньковецкой, театр Леси Украинки, кукольный театр и все остальные показывали представления на своих сценах. Сегодня смотрю — страдает вся Украина от того, что отрезана Херсонщина, что нет ранних овощей и фруктов, нашей клубники, помидоров, огурцов. Это ощутимо здесь, по ценам ощутимо. А там она бесценок стоит, россияне скупают всё и везут в оккупированный Крым. А их медиа показывают, как сейчас в Крыму хорошо жить, когда Херсонщина под ними. Они с полуострова начали завозить продукты в Херсонскую область, еда появляется в магазинах, но у людей нет средств, нет наличных денег. СМИ РФ рассказывают, что во временно оккупированном регионе российские военные раздавали продукты, деньги, пытались подкупить, но рубли там фактически не ходят, никто не хочет брать их деньги. Там уже и бартер существует, потому что очень дорогая продукция. Если детское питание, например, стоило до гривен, то сегодня за него нужно отдать Там нет ни дохода, ни работы — ничего, чтобы прожить. Это очень сложно. Сегодня с 28 мая. Оккупанты вообще всё перекрыли, под Станиславом бои идут, в сторону Снигуревки тоже наши освобождают, идет наступление — не уедешь разговор с Олександром записан 9 июня. Сейчас можно выехать только в Крым, но там очереди из автомобилей стоят. Мужчинам вообще невозможно уехать, россияне их в фильтрационные лагеря забирают. Самое страшное — это ощущение, что тебя бросили. Но из-за того, что каждую ночь гремело за Херсоном, мы понимали, что армия чинит сопротивление. И мы верили. Там люди этого не слышат, и им кажется, что их бросили, а это разочарование даёт оккупантам возможность привлекать этих людей на свою сторону. Тех, кто сейчас в оккупации, я молю держаться и верить в то, что освобождение обязательно состоится. Такого не может быть — чтобы кто-то пришёл и силой забирает твой дом, забирает твою территорию. Поэтому весь мир поднялся, и поэтому украинцам сейчас нельзя успокаиваться, пока наши территории не будут освобождены. Война Голоса оккупации Бессарабия. Share this Фото: Ирынка Громоцька. Фото: Юрий Стефаняк. Фото: Reuters. Арест Мы живём на улице возле леса, в тихом месте, поэтому грузовые машины здесь не ездят. Эвакуация Здравый ум просто не мог понять, каким образом сегодня, в XXI веке можно просто прийти с танками? Фестиваль, посвященный херсонцам Как только пришли в себя, за два дня я собрал всех львовских театралов и попросил о помощи. Как живёт оккупированный юг Украины Сегодня смотрю — страдает вся Украина от того, что отрезана Херсонщина, что нет ранних овощей и фруктов, нашей клубники, помидоров, огурцов. Над материалом работали Автор проекта: Богдан Логвыненко. Автор: Владыслава Крицька. Редакторка: Наталия Понедилок. Корректор: Олена Логвыненко. Интервьюер: Хрыстына Кулаковська. Бильд-редактор: Юрий Стефаняк. Автор обложки: Анастасия Хаджинова. Транскрибатор: Марьяна Гнатюк. Контент-менеджер, Переводчик:. Редактор перевода: Свитлана Борщ. К подготовке материала привлечено 9 волонтеров Поддержка проекта. Следи за экспедицией Email.
Алёшки купить меф
Алёшки купить меф
Ченнай купить Мефедрон, Скорость Альфа-пвп
Stream Веталь | Listen to malv1tal playlist online for free on SoundCloud
Please download one of our supported browsers. Need help? Chrome Firefox Safari Edge. Something went wrong Is your network connection unstable or browser outdated? I need help.
Соль, альфа пвп Порт-Луи купить
Алёшки купить меф
Скорость Альфа-пвп, Гашиш Остров Мафия купить
Новости, анонсы,объявления, мероприятия ( - годы) - Еткульский Муниципальный район
Скорость Альфа-пвп, Гашиш Порт-Луи купить
Современное искусство: казанский уличный художник Дима Шленкин - Инде
Купить закладку гашиш Елисеевка
Голоса оккупации. Олександр. Похищение, допрос и театральный фестиваль • Ukraїner
Аксу купить Амфетамин, Мефедрон, Кокаин