All Hail the Queen!

Когда ты королева во второй половине XVI века, чёрта с два кто просто напишет твой портрет. Нет, тебя увешают аллегориями и эмблемами, как новогоднюю ёлку, не шелохнуться.

Николас Хиллиард пишет Елизавету несколько раз, и на одном портрете она в платье, расшитом всей флорой и фауной — в том числе, фантастической — королевства, приходится опираться на подушечку с вензелем, лежащую на троне, а то ведь на ногах не устоишь:

а на другом тут тебе и церемониальный меч, эмблема правосудия и власти, и оливковая ветвь, говорящая о мире, и горностай, зверь целомудренный и благородный, и столько драгоценностей, что в глазах рябит.

Ученики Хиллиарда тоже не отстают: два парных портрета, "Пеликан" и "Феникс", на первом королева в алом платье с прорезными рукавами, с подвеской-пеликаном, который питает птенцов своей кровью, весь портрет про жертвенную кровь, про чёткое встраивание монарха в христианский контекст —

как и второй, где сквозь чёрную с золотом ткань платья рвётся в прорези белая нижняя рубашка, свет прорывается сквозь тьму, Феникс сгорает и возрождается... про перетягивание Феникса между Елизаветой и Марией Стюарт, которой он достался от матери, сейчас не будем, Елизавета победила, и довольно.

Исаак Оливер — или Маркус Герартс-младший, по этому поводу нет единства мнений — Елизавету пишет, предположительно, в костюме для маски: она тут — Ирида, держащая радугу в руке. И платье её расшито глазками да л̶а̶п̶к̶а̶м̶и ушками, поскольку она всезнающа, и на рукаве объёмная мудрая змея с сердцем в зубах и армиллярной сферой на голове, и цветочки на лифе платья все со своим гербарным значением, и полумесяц девственной Дианы в волосах, и перчатка, эмблема воинской мощи, на воротнике, и сама его многослойная прозрачность тоже не просто так, прозрачность означает свет, который в костюме иначе не изобразишь, со всеми из этого исходящими символическими построениями. "Без солнца нет радуги", — начертано на портрете. Кто бы сомневался.

Гауэр!.. хотя уже не он, от атрибуции отказались, но нам важен сам потрет: в одном окне испанская Непобедимая Армада устрашающе плывёт, а в другом уже бесславно гибнет от непогоды и проворных английских головорезов, а королева твёрдой рукой держит шар земной — и вся в бантиках, в бантиках!.. и корона, чтобы причёску не попортить, внушительно лежит рядом.

А вот так называемый "красный портрет с решетом", вроде бы, как раз кисти Гауэра. Почему с решетом? Потому что весталка Туккия, вопреки поговорке, смогла донести им до храма воду, чем подтвердила своё целомудрие, раз, и отсеивание зерён от плевел, хорошего от дурного, два.

То же самое повторит в "чёрно-белом портрете с решетом" Квентин Массейс-младший, но там эмблематики даже побольше: королева отвернулась и от пёстрой придворной толпы, и от глобуса, целого мира, она в чёрно-белом, любимое её сочетание, толковать которое излишне, прозрачные — см. выше о значении прозрачности — рукава, как крылья.

Но всех переплюнет Маркус Герартс-младший, вернее, сэр Генри Ли, который Герартсу этот портрет заказал, чтобы подарить королеве. Королева его тогда как раз простила за то, что посмел взглянуть на другую женщину, и позволила устроить в свою честь пышный праздник в поместье возле Дитчли. Поэтому стоит королева на карте как раз посреди Оксфордшира, и за спиной у неё гром и молния, буря и мрак, которые уже миновали, а пред очами солнце и голубые небеса, гнев сменился на милость. И вокруг куча поясняющих надписей: "Могла бы покарать, да не стала", "Дарует, не требуя воздаяния", всё в таком духе.

В общем, если ты королева во второй половине XVI века, всё непросто. Зато ты можешь через лорда-камергера огласить распоряжение, чтобы мужчины, кроме священнослужителей и иностранных послов, не смели являться ко двору в длинных одеждах — потому что тебе нравится смотреть на стройные мужские ноги, а прастихоспади объективацию придумают ещё очень нескоро.

С днём рожденья Елизаветы Генриховны нас всех.

All hail the Queen.