Алексей Анпилогов: ВСУ устроили России "шапито", но оно не спасет их от фронтальных и фланговых ударов

Генштаб ВС РФ крайне аккуратно вводит в бой резервы. Мы не идем по пути Украины, которая безумно сожгла резервы в боях за посадки вокруг Работино. Даже в наш прорыв под Очеретино, в который вроде как должна была вкатиться танковая армия, она не вкатилась. Пока идет медленное прогрызание вражеской обороны

Но наш Генштаб просчитал, что когда все галочки в чек-листе будут поставлены, мы увидим наше настоящее наступление с решительными целями в виде глубокого прорыва, считает военный эксперт, президент фонда "Основание" Алексей Анпилогов

Об этом он рассказал в интервью изданиюУкраина.ру.

- Алексей, некоторое время назад армия России в зоне СВО открыла новое направление, которое не было задействовано все эти два года. Она прямо со стороны Горловки начала продвижение на Дзержинск – якобы неприступную крепость ВСУ, которую якобы можно взять только в случае долгого и трудного обходного маневра. Насколько этот один из тысячи порезов стал чувствительным для противника?

- Дзержинск (Торецк) – это что-то вроде Авдеевки. Если Авдеевка долгое время была форпостом, который держал в напряжении весь Донецк, то из городской застройки Дзержинска ВСУ точно так же осуществляют обстрелы Горловки (недавно во время одной из таких атак погибли журналисты НТВ). Поэтому противник будет за него держаться.

Если ВСУ его потеряют, теоретически они смогут зацепиться за Клебан-Быкское водохранилище. Но поскольку в целом после Дзержинска заканчивается плотная городская застройка, противнику придется отступать на линию Дружковка-Константиновка- Красноармейск (Покровск). Это их тыловая оборонительная позиция, с которой все не очень хорошо.

Несмотря на то, что наш прорыв в районе Очеретино был еще месяц назад, Украина там до сих пор не стабилизировала ситуацию. Мы взяли Новоалександровку, откуда уже не так далеко до рокадной дороги Покровск-Константиновка. Это крупное региональное шоссе с хорошим покрытием, которое используется ВСУ для связывания двух флангов своих позиции в Донбассе (северный фланг опирается на Славянск и Краматорск, южная позиция простирается от Красноармейска до Угледара).

Если наша армия хотя бы возьмет эту дорогу под огневой контроль или физически перережет это шоссе, у ВСУ развалится вся логистика. Противнику придется налаживать снабжение через Павлоград, который находится в глубоком тылу. Красноармейска потеряет свое значение как важный узел автомобильных дорог и превратится в очередную город крепость.

Кстати, туда недавно приезжал Зеленский, который позировал возле знака "Покровськ" и заверял, как Украина его будет защищать. Это стандартная история. То же самое уже было возле указателей на Артемовск и Авдеевку. Как только Зеленский появляется возле въездной стелы у какого-то города, это означает, что у ВСУ там дела плохи и что они его точно сдадут.

В целом ситуация развивается в нашу пользу. Мы можем нанести фронтальный удар на Дзержинск, чтобы связать вражескую группировку, которая угрожает Горловке. А можем ударить ему во фланг с рассечением рокадной дороги Красноармейск-Константиновка и выходом в тыл всей Торецкой группировке, чтобы вынудить ее отступать до Константиновки и Дружковки.

- Почему мы перестали бояться штурмовать в лоб такие мощные агломерации, как Дзержинск?

- Потому что накопили достаточно опыта.

Я неоднократно общался с бойцами, которые брали Мариуполь. Они говорят, что тогда на всю штурмовую бригаду у них было всего несколько разведывательных коптеров, которые бы позволили с воздуха выявить расположение вражеских сил. Сейчас такое просто невозможно.

Свой опыт получили наши штурмовики. Свой опыт получила наша авиация, у которой теперь есть ФАБы и ОДАБы с универсальными модулями планирования и коррекции. Гораздо эффективнее начала работать артиллерия.

Если раньше ВСУ переигрывали нас в плане контрбатарейной борьбы за счет дальнобойности переданных им орудий и за счет скорости, то сейчас ситуация выправилась. Судя по всему, у противника закончились запасы "М-777". Потому что сейчас в сводках Минобороны все чаще и чаще попадаются гаубицы "М-198" - предыдущее поколение "трех топоров". Это американские гаубицы разработки 1970х годов.

Украине вообще передают все более старое вооружение с натовских складов, чтобы она могла хоть как-то удержать фронт и удержать наше наступление.

Таким образом, рост наших компетенций и деградация возможностей противника позволяет нам проводить более смелые операции с гораздо меньшими потерями.

- Немного возражу насчет контрбатарейной борьбы. Военкор Сладков писал, что под Харьковом противник стал отвечать на три наших выстрела десятью своими.

- Дело не в снарядах, а в стволах.

У каждого ствола есть пределы в стрельбе. Чем чаще стреляешь, тем быстрее изнашивается ствол. Современные гаубицы, которые передали Украине в 2022 году, уже отстреляли свой ресурс.

В чем принципиальная разница между "М-198" и "М-777"? "М-777" предназначена для аэромобильной транспортировки. Она складывается специальным образом, поэтому ее можно и на вертолете перевозить, и в самолет побольше их засунуть. Но за все надо платить. Она сделана из легких титановых сплавов, из-за чего орудие получилось очень нежным. Оно быстро деградирует. Ремонтировать его надо из специальных запасных частей, которых на самой Украине не так много.

Так что сейчас противник вынужден переходить на предыдущие поколения артиллерийских систем. У него даже появились советские гаубицы Д-20, которые были разработаны еще в 1940х годах. Он активно использует мелкий 105-мм калибр, у которого дальность стрельбы такая же, как у 120-мм миномета.

Так что в этом ведре, откуда Запад черпает военные поставки для Украины, уже виднеется донышко. А поскольку СВО – это более серьезный конфликт, чем то, с чем сталкивался Запад до этого, он не успевает эти поставки восполнить.

Конечно, ВСУ давят наши позиции в Харьковской области, пытаясь отбросить наши войска к государственной границе. Под Часов Яром они тоже пытаются контратаковать. Все-таки идет мобилизация, и новые подразделения на ЛБС у них поступают. Но в целом стратегическая инициатива сейчас на нашей стороне.

И то, как противник сейчас использует резервы, снова приведет его к ситуации 2023 года: он эти резервы израсходует и перейдет в глухую оборону.

- Что нам делать с ситуативным превосходством в огневых средствах, которые есть у противника на отдельных участках?

- Максимально быстро вводить в бой собственные огневые средства.

Если Украина сейчас воюет чужими деньгами, оружием и снарядами, то мы развиваем свое оборонное производство. В Харьковской области состоялся дебют колесной САУ "Мальва". Это совершенно другое орудие с совершенно другой системой управления огня. Оно буквально за минуту из походного состояния может быть приведено в состояние боевой готовности. Плюс, его маневренность в сухую погоду позволяет осуществлять маневры вне шоссейных дорог и быстро уходить от контрбатарейного огня.

Мы все чаще и чаще будем применять фугасные авиабомбы. Это бич, против которого у ВСУ сейчас нет ответа. Они не могут их сбивать с помощью ПВО, а также не могут воздействовать на носителей этих боеприпасов, которые не входят в зону поражения ПВО.

Нам предстоит выбивать вражескую артиллерию. Нам предстоит долгая борьба, которая не закончится за один день, но со временем даст конкретные результаты. ВСУ будут терять артиллерию быстрее, чем ее будут поставлять им западные союзники.

- Как вам применение ФАБ-3000? Судя по видеоматериалам, мы бросили минимум пять штук в Харьковской области?

- Это применение было очень зрелищным.

Это одна из самых мощных авиабомб, которые можно представить с модулем управления и коррекции. Еще более мощным авиабомбам будет очень тяжело лететь даже с хорошими крыльями из-за большого веса. ФАБ-3000 это предельное применение этого модуля, превращающего обычную авиабомбу в высокоточное оружие, которое можно применять с хорошим загоризонтным маневром.

Я думаю, мы будем сочетать ФАБ-250, ФАБ-500, ФАБ-1000, ФАБ-1500 и ФАБ-3000. Потому что на каждый опорный пункт такой дорогой боеприпас ты тратить не будешь и потому что надо подходить ближе (она планирует хуже из-за веса).

К тому же, есть опасность, что боеприпас не сможет сойти с самолета. А садиться с ФАБ-3000 – это очень большой риск.

Да, ФАБ-3000 несет в себе риски для самолета, который ее применяет. Но война без риска не бывает.

- Куда сейчас мы ее бросаем в первую очередь?

- Судя по этим видеозаписям, мы применяем ее по передней линии.

Как я уже сказал, горизонтальный маневр этой бомбы меньше, чем у легких изделий. Пытаться поразить что-то в глубине противника – это очень рискованное занятие, потому что самолету-носителю приходится заходить в зону действия фронтовой ПВО. А на ЛБС есть серьезные объекты, которые невозможно разрушить артиллерийским огнем.

Например, в той же Харьковской области одним из пунктом обороны ВСУ стал Волчанский элеватор. Это огромное здание. Толщина одной стенки железобетонной банки, в которой хранились тысячи тонн зерна, составляет полметра. Я уже не говорю про его подземные коммуникации. Чтобы его разобрать артиллерийским огнем, нужны месяцы. Но ФАБ-3000 тут вполне подойдет.

- Что нам делать с вражескими fpv-дронами? Люди часто спрашивают: "почему мы не можем наладить производство этих относительно простых штук, если даже Украина смогла это сделать при всем ее бардаке?".

- Беспилотники – это серьезная проблема радикального изменения поля боя. На фронте возникает безлюдная полоса, которая с обеих сторон разведывательными или ударными дронами. Целью БПЛА уже становятся даже не танки или БМП, а отдельный пехотинец. Этого несчастного бойца может атаковать сразу десяток дронов.

Именно из-за этого мы не можем преодолеть позиционную стадию боев. Именно из-за этого мы месяц обсуждаем бои за каждый населенный пункт, который переходит из рук в руки.

ВСУ опережают нас по fpv-дронам не по качеству и не по количеству, а по организационной структуре. Там операторы БПЛА выведены в особый род войск. И внутри этого особого рода войск гораздо быстрее осуществляется обмен информацией и идеями для боевой работы.

Это привело к неприятной для нас ситуации, когда вражеские дроноводы стали устраивать "цирк-шапито" против наших подразделений.

Как это работает?

Вражеские операторы БПЛА постоянно атакуют наше подразделение. Мы находим противоядие против их дронов (РЭБ, дронобойки и охотничьи ружья 12-го калибра). А потом это же подразделение украинских дроноводов переезжают на 50 километров, где расположены менее опытные наши подразделения. Они сразу же попадают под их удар. И эта ситуация повторяется раз за разом.

Поэтому рано или поздно новому руководство Минобороны придется решать вопрос, каким образом надо реформировать наши собственные подразделения, чтобы превзойти украинцев в использовании того же самого оружия, которое есть у нас.

- То есть у нас нет проблем с ресурсами и производственными мощностями для изготовления дронов?

- Нет.

Недавно у нас открылся завод, который будет производить тяговые электродвигатели, использующиеся на большинстве таких аппаратов. А Украина в ситуации с любым вооружением опирается на зарубежные производственные мощности. Никто сейчас не ставит задачу организовать на Украине нечто большее, чем отверточную сборку в гаражах. Гаражей много, но они зависят от поставок комплектующих из Китая.

Если ручеек этих поставок иссякнет, вся эта гаражная промышленность окажется в плачевном состоянии.

Но нам тоже нужно стараться производить большое количество электроники, авионики, двигателей и батарей на своей территории, чтобы не оказаться в трудном положении, когда эти логистические цепочки могут прерваться. Потому что дроны – это неизбежное настоящее и будущее любых военных конфликтов.

- Вы с вами не раз подробно разбирали удары по украинской электроэнергии. Будет ли точно такая же охота за украинскими НПЗ? Насколько я понимаю, тот же завод в Кременчуге до сих пор функционирует.

- Украина не имеет собственных нефтеперерабатывающих мощностей. Да, номинально за ней числится Кременчугский НПЗ, но объемы его производств не покрывает потребление в стране. Киевский режим в основном получает дизель с европейских НПЗ.

А системная работа по украинской электроэнергетике уже привела к тому, что даже в городах-миллионниках происходят веерные отключения света по шесть-восемь часов. Их система уже находится в состоянии полураспада.

Что касается топливо, то нам надо работать на логистических путях их доставки. Я понимаю, что мосты и туннели трудно вывести из строя. Но нам надо по ним системно работать, чтобы лишить ВСУ путей подвоза горючего, без которых любая армия теряет возможность маневрировать и даже обороняться.

- Ожидаете ли вы в ближайшее время очередного контрнаступа ВСУ или нашего наступления?

- Президент сказал, что у нас в зоне СВО находится около 700 тысяч военнослужащих. Общая численность ВСУ на ЛБС сейчас оценивается в 500 тысяч человек. Поэтому я бы сейчас не ожидал нового контрнаступа, потому что он не обеспечен ресурсами.

Даже если Украине передадут 70 или 80 истребителей F-16, это не значит, что она сразу же получит превосходство в воздухе. Это лишь инструмент борьбы за господство в воздухе, который еще нужно уметь применять. За украинскими пилотами пока еще нет никаких побед в воздушных боях. Наши самолеты в основном сбивает украинская ПВО.

А наш Генштаб крайне аккуратно вводит в бой резервы. Мы не идем по пути Украины, которая безумно сожгла резервы в боях за посадки вокруг Работино (мы на этом пятачке в 10 на 10 километров уничтожили четыре вражеские бригады). Даже в наш прорыв под Очеретино, в который вроде как должна была вкатиться танковая армия, она не вкатилась. Пока идет медленное прогрызание вражеской обороны.

Но наш Генштаб просчитал, что когда все галочки в чек-листе будут поставлены, мы увидим наше настоящее наступление с решительными целями в виде глубокого прорыва.