Александр Белов. Ложные маяки эволюции: Иван Анатольевич Ефремов
Доказательства эволюции: метод тройного параллелизма
Если отбросить эмоции и взглянуть на эволюцию с доказательной стороны, то неожиданно окажется, что теория эволюции, сформулированная еще в 19 веке и «выдержавшая проверку временем» по утверждению ее сторонников, на самом деле, по-прежнему базируется на «трех китах». Эти «киты» были впервые сформулированы рьяным последователем Ч. Дарвина – Эрнстом Геккелем. В слегка модифицированном виде этот метод применяется и сегодня для доказательств реконструкции исторической судьбы организмов, иначе – филогенеза.
Геккель считал, что онтогенез (индивидуальное развитие организмов) в сжатой и ускоренной форме повторяет филогенез (историческое развитие вида). Для доказательства этого Геккелем был сформулирован биогенетический закон.
Однако, опираться только на онтогенез, выстраивая родословные древа любой сложности дело практически безнадежное. И здесь немалую роль играют палеонтологические свидетельства. Окаменевшие остатки организмов могут многое рассказать палеонтологам о реальных предках современных видов.
Кроме того, важное подспорье в восстановлении истории вида могут дать сравнительные анатомические изыскания. Сопоставляя морфологию скелетов и организмов разных групп животных можно придти к пониманию общего характера изменчивости.
Таким образом, возникла триада или три «кита» доказательства прогрессивной эволюции. Эти три «кита» и получили название метод тройного параллелизма. Если по всем трем пунктам будет доказано, что конкретный организм или группа организмов эволюционируют, то будет доказана неоспоримость прогрессивной эволюции.
Сходство эмбрионов позвоночных
Методом тройного параллелизма пользуются сегодня многие систематики, зоологи, морфологи, палеонтологи и т. д. Однако, остановимся на главном: можем ли мы считать метод тройного параллелизма безупречным? Наверное – нет. Эмбриональное сходство ранних зародышей позвоночных может свидетельствовать не только о том, что у всех позвоночных был единый предок. Но также и об ином. Что же это за иное?
Предположим, что разные классы позвоночных животных происходят от разных предков, которые имели сходное морфологическое строение. Тогда и сходство эмбрионов на ранней стадии развития можно будет рассматривать как конвергентное (сближенное). Но поясню свою мысль более конкретно – если на землю в глубокой древности высаживались некие разумные существа, похожие на современных людей, то сходство анатомического устройства их тела с телами современных людей вовсе не говорит о том, что те и другие имеют единого предка.
Онтогенез (индивидуальное развитие организма), очевидно, также как и морфология, будет иметь сходные стадии, но стадии этого онтогенеза не будут повторять «в сжатой и ускоренной форме эволюцию вида». (Геккель, когда формулировал свой закон: онтогенез повторяет филогенез, был уверен, что у человека могут быть только земные предки).
Как вы сами, наверное, понимаете такие рассуждения чисто гипотетического характера, но, тем не менее, важный пункт доказательной «триады» перестает действовать. Сходство эмбрионов можно рассматривать как параллельное развитие у сходных форм, не связанных родством.
Конечно, мы можем пренебречь такими чисто гипотетическими рассуждениями.
Откуда возьмутся инопланетяне, похожие на людей в глубокой древности на Земле? Да и никаких вроде останков инопланетян или хотя бы даже людей в ископаемом состоянии большой древности до сего времени еще не обнаружено. Однако и этот аргумент может быть оспорен: никто не может ручаться, что в будущем палеонтологи не обнаружат в окаменевшем состоянии зубы или кости посткраниального скелета человека гораздо большей древности, чем предполагают для человека эволюционисты.
Палеонтологические свидетельства прошлого
И здесь мы, убедившись, что сходство эмбрионов может трактоваться по-разному, переходим к другим пунктам «триады». Палеонтологические свидетельства вполне реальны, ощутимы и могут быть использованы для доказательства того, что те или иные животные жили в том или ином геологическом периоде. Конечно, при этом возникают вопросы о датировках. Но в целом мы можем предполагать, что палеонтологическая летопись соответствует реалиям исчезнувшего когда-то давно мира. В установлении истинного возраста останков животных и людей может помочь такая наука как биостратиграфия.
Биостратиграфия (от био… и стратиграфия), отрасль стратиграфии, изучающая распределение ископаемых остатков организмов в осадочных отложениях с целью установления относительного возраста и соотношения одновозрастных слоев на различных территориях. Задача Б. — разработка шкал относительно возраста слоев (разной детальности и масштаба, в частности зональных.
«Тафономия и геологическая летопись» И.А.Ефремова
Однако, палеонтология в отрыве от геологии может давать неверные представления. Об этом впервые четко и открыто заговорил наш соотечественник, крупный палеонтолог и геолог Иван Антонович Ефремов. (Этот автор известен большинству публики как писатель-фантаст.) В своей книге «Тафономия и геологическая летопись», Труды Палеонтологического института, том 24, 1950 г., Ефремов показал, что для установления истинных масштабов эволюции необходимо пользоваться и палеонтологическими и геологическими методами одновременно.
«Тафономия и геологическая летопись» Ефремова представляет собой академическую работу, где обобщен огромный личный опыт автора как исследователя, практика, а также как теоретика, действующего сразу в двух ипостасях – палеонтологической и геологической. При этом Ефремов ссылается на огромный массив предшествующей научной литературы, тщательно изученной и досконально проработанной им. Труд автора был по достоинству оценен современными учеными. Ефремову была присуждена Сталинская премия второго типа. Однако, «Тафономия и геологическая летопись» встретила непонимание у многих из тех, кого Ефремов считал своими друзьями. Их стараниями работа долго не печаталась.
«Тафономия…» была написана в 1943 году. Однако и после публикации палеонтологи сделали все, чтобы замолчать некоторые важные положения этой работы.
В чем же суть новой науки («тафо» – греч. – захоронение, «номос» – закон), изложенной Ефремовым? Автор предложил рассматривать местонахождения окаменевших останков древних и современных животных не сами по себе, а в связи с образованием геологических осадков. Ефремовым был предложен новый термин: литолеймономия («лито» – греч. – камень, «леймо» – остаток, «номос» – закон).
Автор в своей работе приводит убедительные доводы, что от древних эр (палеозой, мезозой) сохраняются преимущественно зоны осадконакопления, связанные с пониженными формами географического рельефа, расположенными на уровне базиса эрозии (на уровне моря). Превращенные за миллионы лет в камень эти осадочные породы содержат окаменевшие остатки организмов, живших в воде и около воды. Это рыбы, амфибии и околоводные рептилии.
Из палеозоя и мезозоя выпадают зоны осадконакопления, расположенные во внутриматериковых районах и системах горных сооружений.
Именно эти литофицированные (превращенные в камень) осадочные породы в первую очередь подверглись деструкции и были разрушены эрозией. Ведь порой с момента их появления прошли сотни миллионов лет!
Ефремов пишет о том, что геологи и палеонтологи совершенно недооценивают масштаб времени. При этом процесс деструкции осадочных пород, вмещающих в себе окаменевшие остатки позвоночных организмов, совершенно выпадает из поля зрения ученых.
Отсюда распространенное заблуждение – палеонтологи считают, что в раннем палеозое на суше никто не жил. На самом деле, окаменевшие останки организмов, ведших сухопутный образ жизни, просто выпали из палеонтологической летописи вместе с вмещающей их окаменевшей породой, разрушенной в результате деструктивных процессов.
Ефремов обращает внимание читателей на то, что помимо водной и околоводной фауны, хорошо представленной в палеозое, изредка попадаются формы с неясной систематикой. Порой это лишь фрагменты окаменевших костей, по которым трудно установить общий вид животного. Однако эти фрагменты говорят порой о высоком уровне организации животного, превышающем уровень существующего в то время таксона.
Ефремов пишет о наличии в карбоне (360 – 286 млн. лет назад; время периода дано согласно современным представлениям) рептилий, о наличии в перми (286 – 248 млн. лет назад) млекопитающих и летающих рептилий. В девоне (408 – 360 млн. лет назад) известен единственный окаменевший след высокоразвитого существа (Thinopius antiginuus). В нижнем карбоне (миссисипского возраста) были обнаружены 22 окаменевших следа, принадлежавших Dromopus, прошагавшего вероятно на задних ногах.
Несколько отклоняясь в сторону, нужно, тем не менее, отметить, что со времени написания Ефремовым своей работы было обнаружено немало очень ранних окаменевших следов. Так в январском номере английского журнала «Природа» была опубликована статья об обнаружении в 2002 и 2007 годах в девонских отложениях Польши пятипалых следов.
Кто-то прошагал по берегу моря 397 млн. лет назад на высокоподнятых рычажных конечностях. Длина животного предположительно два с половиной метра. Вместе с тем, следов волочения хвоста или туловища рядом со следами не было обнаружено. Неизвестное существо прошагало по берегу моря за 10 млн. лет до появления первых «четвероногих» рыб и за 18 млн. лет до появления первых амфибий – лабиринтодонтов.
Ефремов называет в своей книге формы, фрагменты окаменевших костей которых очень редко попадают в обычные местонахождения водных и околоводных животных, «экзотическими формами». Порой «экзотические формы» намного превышают уровень развития существовавших в их время форм.
Автор говорит о том, что их бренные останки попадают в местонахождения водных и околоводных животных случайно. Именно с этим связана фрагментарность частей скелета. Ефремов критикует позицию палеонтологов, которые обычно отбрасывают (не рассматривают) «экзотические» формы во время построения древних геохронологий, основанных на водных и околоводных формах: рыбах, амфибиях, рептилиях.
Среди палеонтологов даже утвердилось мнение о каком-то особом эволюционном пути таких «экзотических» форм, крайне редко попадающих в местонахождения основных групп животных, обитавших в водной среде. Якобы обычные формы, широко распространенные, эволюционируют путем идиоадаптаций (Идиоадаптация (от греч. ίδιος — «свой, своеобразный, особый» и адаптация), а иные, крайне редко представленные в палеонтологической летописи – путем ароморфозов (Ароморфоз (др.-греч. αἴρω «поднимаю» и μορφή «форма») — прогрессивное эволюционное изменение строения, приводящее к общему повышению уровня организации организмов.
Критикуя такую позицию, ученый указывает на то, что не учитываются при этом совершенно выпавшие из палеонтологической летописи пласты континентальных отложений, содержащие в себе окаменевшие остатки совсем иной сухопутной фауны. Эти окаменевшие пласты были разрушены размывом и другими видами эрозий, были погружены вглубь земли и «переплавлены» метаморфизмом под воздействием высокого давления и температуры еще задолго до наступления кайнозоя (эры новой жизни).
Таким образом, из книги палеонтологической летописи вырваны не просто отдельные страницы, а целые пачки листов. Эти пачки листов как раз и содержали окаменевшие остатки и следы сухопутных форм, к которым относятся млекопитающие и человек.
Даже динозавры, жившие в мезозое (их окаменевшие остатки обнаружил Ефремов во время своих палеонтологических экспедиций в Монголию в пустыню Гоби), обитали в болотистой местности среди множества озер. Такое местонахождение было близко к базису эрозии (уровню моря), именно поэтому сохранились остовы динозавров, представляющие из себя целые «кладбища» динозавров, протянувшиеся на десятки километров.
Инициатором организации трех монгольских экспедиций был Ефремов. Несмотря на противодействие некоторых высокопоставленных коллег, он добился разрешения на организацию этих экспедиций. Очевидно, ученый искал в Монголии кроме динозавров еще что-то (или кого-то)… Что именно, можно только догадываться.
Директор Палеонтологического института Орлов настоятельно советовал в своих письмах Ефремову сосредоточить усилия экспедиции на разработке систематизации фауны пермских млекопитающих, а Ефремов занимался поисками динозавров. Можно предположить, что ученый, руководствуясь своими тафономическими расчетами, надеялся найти среди динозавров, обитающих по берегам озер, останки иного типа.
Свои нереализованные надежды Ефремов воплотил уже как писатель-фантаст, в повести «Звездные корабли», где два палеонтолога обнаруживают под остовом окаменевшего динозавра череп человека…, прилетевшего некогда из иной планеты.
Сам Ефремов в своих письмах признавался, что «Тафономия и геологическая летопись» не понята и не принята современными учеными. Даже ученики Ефремова: Очеев В.Г., Янин Б.Т., Чудинов П.К. и др. взяли от «Тафономии…» лишь практическую часть, помогающую им добывать новые окаменевшие остатки, и совершенно отбросили теорию, как не существенное. А ведь Ефремов именно как ученый-теоретик показал, что от древних животных и, возможно, людей, обитавших высоко (значительно выше базиса эрозии) на континенте не могут сохраниться окаменелости в результате деструкции пород, их вмещающих.
Конечно Ефремов в «Тафономии…» был предельно аккуратен. Он не говорил, что родословная человека и тетрапод (четвероногих животных), выстроенная в своем начале по водным и околоводным формам, яйца выеденного не стоит, ибо принимает желаемое за действительное. Надо понимать, в какое время писал Ефремов свою работу! Кроме того «Тафономия…» значительно «зашифрована» специальной терминологией. Это должно было затруднить ее «переваривание» идеологами и «инквизиторами» от науки. Однако «Тафономии…» опасались, смутно чуя в ней подрыв основ.
Однако, Ефремов смело писал о «кажущейся эволюции», выстроенной только по формам, хорошо сохранившимся в палеонтологической истории, а также об избирательном мышлении эволюционистов-палеонтологов, которые не желают замечать фрагменты высокоорганизованных сухопутных форм, обнаруженных в тех же пластах, что и водные. По сути дела вся геохронологическая таблица – родословное древо жизни от древних палеозойских рыб до современного человека является вымыслом и кажимостью. Ибо палеонтологами фиксируются не сами останки животных, а геологические пласты их вмещающие.
Отсутствие глубоко континентальных пластов окаменевшего осадка вовсе не является свидетельством того, что этих осадков не было. Они, конечно, были, но подверглись деструкции. Вместе с ними исчезли останки сухопутных жителей палеозоя и мезозоя.
Кистеперые рыбы отнюдь не были первыми позвоночными, вышедшими на берег. Заселение водных пространств и береговой линии, очевидно, шло с суши к воде, а не наоборот. Об этом говорят типично водные адаптации животных, явно перешедших от сухопутной жизни к водной.
Многократно сухопутные животные осваивали водные просторы и приобретали конвергентное сходство в своей морфологии. В качестве наглядного примера Ефремов приводит крокодилоподобные формы, которые многократно в разные геологические периоды приобретали одинаковые адаптации.
Таким образом, можно подвести некий промежуточный итог: Палеонтологические доказательства эволюции, благодаря стараниям крупнейшего палеонтолога и геолога Ефремова И. А. перестают действовать, также как и доказательства эмбрионального сходства позвоночных организмов.
Продолжение здесь
Анонс:
Теория эволюции базируется на сопоставлении данных морфологии, эмбриологии и палеонтологии. Но можно ли доверять этим данным? Иван Ефремов показал, что от древних континентальных животных и, возможно, людей не могут сохраниться окаменелости в результате деструкции пород, их вмещающих. Родословное древо жизни от древних палеозойских рыб до современного человека – вымысел и кажимость, ведь палеонтологами фиксируются не сами останки животных, а геологические пласты, их вмещающие. Мало того, заселение водных пространств, очевидно, шло с суши к воде, а не наоборот, вопреки расхожему мнению. Об этом говорят адаптации животных, явно перешедших от сухопутной жизни к водной. У костных рыб имеются рудименты лопатки, ключицы, таза; у первых обнаруженных амфибий – рудименты грудной клетки. Вдобавок все древние рыбы были живородящими: наружное оплодотворение появилось у них в качестве вторичной адаптации. Таковы факты. И когда-нибудь теория прогрессивной эволюции покажется нам убогой попыткой еще не проснувшегося от невежества человечества найти объяснение своему появлению на Земле.